Она выпускает змей

       Марина и Диана вместе вышли из душного корпуса в потоке спешащих студентов, и в ногу направились в сторону дороги. На улице потеплело, даже солнышко выглянуло из-за хмурых низких облаков, а ветер стих и спрятался в сырых подворотнях. Мимо проходили люди, но Диана, не обращая на них никакого внимания, окрылённая уверенностью взяла Марину под руку. Пара человек удивленно обернулись им вслед, но им было всё равно. События сегодняшнего дня и запланированный августовский Питер подстёгивали нервы и заставляли Диану спешить. Она крепче перехватила руку Полонской, стараясь увезти её из потока людей. Сердце качало кровь, в ушах шумело шоссе, а перед мысленным взром стояли картины предстоящего вечера. Диана соскучилась. Марину смелость девочки только воодушевляла. Женщина уже давно привыкла к тому, как иногда Диана впадает в ступор с ней, и активные действия не могли не радовать. Они обошли территорию университета и направились к остановке, на которой не было ни души. Высокие каблуки глухо стучали по темному асфальту, и Диане казалось, что с ними в унисон в уши долбит её собственное сердце. — Ты в отличном настроении, — осторожно заметила Марина, пытаясь поймать взгляд своей ученицы, но та лишь ехидно улыбалась, уверенно шагая вперёд.       Автобус подъехал почти сразу. Они сели на задние сидения. Диана, не обращая внимания на немые протесты женщины и грозные взгляды, устремлённые на неё, осторожно взяла Марину за руку. Невинный и скромный жест. Ехали около двадцати минут. Марина рассказывала про сдачу английского третьим курсом, была очень воодушевлена чем-то, о чём Диане еще предстояло узнать. Динка слушала её вполуха. Мысли то и дело возвращались к Володе. То, как нелепо и быстро они попрощались, печалило её. Ей думалось, что они многого не сказали друг другу, но в глубине души она понимала, что такой исход для них обоих будет наилучшим. Диана пока толком сама не может разобраться в собственной жизни, а Вовке понадобится время и новые люди, чтобы успокоить сердце и пережить раненые Дианой чувства. Она знала, как разбивается сердце, и не хотела для парня такой судьбы. Сложись всё иначе, она посчитала бы за честь встречаться с таким, как Колесников. Он внимательный и добрый, ни грамма не пошлый, всегда готов помочь, не болтает лишнего, да и внешне симпатичный. Диана горько усмехнулась. Мама была бы счастлива такому зятю едва ли не больше дочери. Но всё случилось так, как оно случилось, и он уезжает на поезде сегодня, чтобы начать новую жизнь, а Диана держит за руку женщину своей мечты.       Марина всё говорила, тихо и спокойно, понимая, что Диана не слушает её, но не тревожила девушку, просто держа холодную ладонь. У Динки кружилась голова. Полонская держит её за руку, в автобусе, при всех! Ей захотелось поцеловать её, тоска зудела под ложечкой, но тёпля рука успокаивала, а перспектива вечера наедине чуть помогала держать себя в руках. Всему своё время.        — Жаль, что так вышло с Володей, — вдруг произнесла Марина, будто снова читая её мысли. Динка встрепенулась, села поудобнее и повернулась к женщине. — Не стоит. Так даже лучше. — Почему? Искренний интерес в голосе Марины толкнул Диану на откровенность, хотя изначально она вообще не собиралась обсуждать с женщиной Колесникова, после того, как рассказала, что он ей признался. — Мы не смогли бы дружить. — Ты считаешь, что дружбы между мужчиной и женщиной не существует? — улыбнулась Полонская, внимательно изучая лицо девушки, явно ожидая развернутый, точный ответ. Та лишь усмехнулась, чувствуя, как от внезапного смущения горят уши. — Не знаю. Но не после того, как один признался в любви другому. — Тоже верно, — Марина вздохнула и отвернулась к окну. Мимо проносились деревья, солнечные лучики играли в зелёных листочках. Грязно-серая земля изредка была покрыта неровными маленькими островками первой зелёной травки, — а если бы он не признался тебе? Ты же говорила, что знала и до. — Знала, — Диана вздохнула. Она не горела желанием обсуждать это, тем более, с Мариной, но та почему-то настаивала, — просто, когда слышишь это, когда видишь глаза — всё меняется. Я не могу объяснить это, просто… всё по-другому, — она перевела дыхание, нахмурив густые брови, — а с чего такой интерес? — Просто мне жаль, что так получилось. Вы же долго дружили, — Марина осторожно сжала руку Дианы. Та лишь пожала плечами. — Всё равно. Так уж случилось. Диана посмотрела на Марину и улыбнулась. Как давно они не были вдвоём, а говорят, почему-то, о неудавшемся Дианином парне. Автобус дёрнулся на колдобине и медленно затормозил. Водитель хрипло объявил конечную остановку. Они вылезли из салона и сразу подул цепкий холодный ветер. Марина перехватила тёплую руку и уверенно направилась к своему дому.        — Пить будем что-нибудь? — бодро спросила Марина Динку уже в коридоре, снимая высокие сапоги. Девушка прижалась спиной к холодной стене, не в силах оторвать взгляда от репетитора. Полонская сегодня надела небесно-голубое платье чуть выше колена, мягко обхватывающее её фигуру. Диана только сейчас заметила, как идет оно женщине, как подчеркивает изящные изгибы плеч и длинную шею. Нестерпимо захотелось коснуться, прижать к себе и медленно, но уверенно снять с неё это прекрасное платье. У Дианы перехватило дыхание. Весь запал улетучился по дороге сюда, удивившая её саму смелость упала куда-то вниз. К горлу подкатил комок. Вот так-то! Ничего не изменилось. Она всё так же трясётся перед этой прекрасной женщиной и теряет дар речи, стоит только Полонской надеть красивое платье. — Ну что ты? — по-доброму улыбнулась Марина, заметив замешательство своей студентки. Та всё сильнее вжималась в стену, словно бы перед ней разверзлась бездонная пропасть, и сделай она хоть шажок — верная смерть. — Замёрзла? Диана лишь сглотнула и мотнула головой. Светлые пряди упали на лицо, и она уже протянула руку, чтобы убрать их за ухо, но Марина тут же преодолела расстояние между ними за пару коротких шагов и мягко отстранив её руку, нежно заправила их сама, проведя кончиками холодных пальцев на щеке Динки. Девушка резко выдохнула. — Я хочу переодеться, — на последнем вздохе произнесла Динка, опуская голову вниз. Марина улыбнулась шире, наслаждаясь смущением девушки. — Ванная в твоём распоряжении, — прошептала она тихо, опуская руки на тонкую шею. Они стояли близко, можно было почувствовать на коже дыхание друг друга. Кошка, звонко мурлыкая, тёрлась об их ноги, — или ты хочешь прямо здесь? — Спорю, вам бы это понравилось, — выговорила Диана и подняла голову, ловя заинтересованный, лукавый взгляд Полонской. Первая волна робости отпустила её, страх ослабил тиски, и уверенность потихоньку возвращалась. Она ведь сама хотела этого. — О, даже не сомневайся, — прошептала Марина над самым ушком, и мягкие губы коснулись виска, — я пока достану бокалы. Нам надо согреться. Жду тебя в комнате. Диана улыбнулась, провела ладонью от плеча женщины вниз, до талии, и тихо выскользнула из тесных объятий, исчезнув за дверью в ванную.       Марина выдохнула, шатнулась, возвращая контроль над эмоциями. Эта девчонка сводит её с ума. Близость и одиночество за закрытой дверью без свидетелей подводили их к опасной черте. До сегодняшнего дня всё было достаточно безобидно. Пара поцелуев, признания и долгие взгляды вряд ли являются чем-то противозаконным. Многие студенты испытывают чувства к преподавателям, это вполне распространённое явление. Они ничего плохого пока не сделали. Пока.       Марина разрывалась между ответственностью за Динку, собственной совестью и неконтролируемым желанием снести всё барьеры к чёртовой матери. Едва Полонская вспоминала, как прижималась Динка к ней в этом коридоре, как шептала, жарко и тихо, что хочет её — колени подгибались и дыхание давало сбой. Она уже много лет не слышала такого искреннего желания, такого огня, такой безудержной страсти в голосе. Но где-то в глубине, навязчивые молоточки стучали тревожный набат. Ей едва только восемнадцать… Однако же, трудно было не признать, что эта самая восемнадцатилетняя девочка и сама имеет пару тузов в рукаве, и не так проста, как кажется, а уж про взаимное притяжение и желание самой Дианы можно было не говорить. Оно слишком очевидно, и было таковым задолго до того вечера с вином и первым поцелуем.       Марина ясно видела: к тому, что ей предлагают, Диана не готова. Но она отчаянно хочет быть готовой, она рвётся доказать свою готовность и преданность, которая буквально пылает в светло-зелёных глазах. Марине всё больше хотелось просто позволить ей это. Но такие вольности чреваты разбитым сердцем и сломанной жизнью. А эту ответственность женщина на себя брать пока сама не готова. Хотя, в глубине души, она понимала, что уже поздно. С каждой встречей, с каждым взглядом, с каждым касанием и поцелуем, её тянет всё больше, всё сильнее хочется просто украсть эту девочку от всего мира только для себя. Когда она увидела их с Колесниковым в коридоре, она внезапно вспомнила, какой жалящей бывает ревность. Марина всегда считала, что не подвластна этому разрушающему, губительному чувству. Но глаза Дианы, её улыбка, бессильные руки парня, поглаживающее хрупкие плечики, как тихо он говорил с ней, как она слушала каждое слово, всё это заставило Полонскую усомниться в той железной холодности, с которой Диана говорит о нём. Возможно, она неосознанно что-то чувствует к этому мальчику. Но, будучи уже поглощённой целиком другим, чем-то новым и необычным, она не даёт этим чувствам шанса. И, кто знает, возможно, если бы на горизонте не случилась Полонская, у них бы могло что-то получиться.       Марина ещё раз вздохнула, поправляя волосы. Это уже не важно. Он уехал и не вернётся. А Диана здесь. В её ванной. Безумие…       Женщина ждала недолго. Она задвинула тяжёлые шторы, осторожно расставила на столе бокалы, нашла зелёные яблоки на подоконнике и разложила их на широком расписном блюде, немного приглушив свет. Она уже думала переодеться в домашние брюки и футболку, и потянулась к шкафу, когда в проёме двери показалась макушка Динки. Девушка, застенчиво улыбаясь, вышла из-за косяка в просторной, глаженной, белой рубашке и черных классических брюках. Щёки горели едва заметным румянцем, а небрежный беспорядок в светлых, отрастающих волосах вызывал улыбку и завершал милый образ. Марине захотелось зарыться руками в эти светлые пряди и прижать Динку к своей груди. Видя, что Полонская задумалась, Диана взяла инициативу на себя. — Я подумала, что сегодня есть повод выглядеть прилично. — Ты всегда выглядишь прилично, — заулыбалась в ответ Марина, запоздало понимая, как глупо это на самом деле прозвучало. Диана, ещё больше смутившись, осторожно прошла в комнату, на ходу подхватывая на руки кошку. — Смотрю, вы поладили, — улыбнулась женщина. Гайка вообще-то не любила людей, но Диана по какой-то неясной причине вызывала в ней определённый интерес. Она спокойно сидела на руках девушки, не пытаясь убежать, принимала ласки и сама тянулась навстречу рукам. Диана осторожно поглаживала мягкую шерстку. С кошкой на руках она была совершенно очаровательна, и Полонская, уже понимая, что этим вечером позволит себе немного больше свободы, шагнула вслед за Дианой к их импровизированному столу.

***

       Когда солнце разлило краски заката по горизонту, они давно осушили бутылку, болтая уже второй час. Гайка тихо заснула на руках у Дианы. Та с каждым глотком всё больше расслаблялась, отпускала остроумные комментарии, пыталась шутить, терялась в местоимениях, а Марина, не в силах оторвать от неё взгляда, все больше молчала и слушала тихий мягкий голос. Диана из-за выпитого манерно растягивала слова, забавно глотала окончания, а Марину это только смешило. За окном стемнело, в комнате было тепло и уютно. Близость друг друга успокаивала мысли и щекотала нервы. Они перебрались на кровать, оставив одинокую бутылку на столе рядом с огрызками съеденных яблок. И вечер, тихо перетекающий в ночь, общеал быть упоительным и невероятно долгим.       — Так значит, двадцать восьмого вечеринка? Марина спросила не задумываясь, допивая последние капли. Диана откинулась на спину, закинув руки под голову, а женщина устроилась рядом на кровати, потягивая вино. Они были достаточно близко, чтобы румянец на щеках Дианы с лёгкостью выдавал её волнение, однако, на достаточном расстоянии, чтобы они обе могли чувствовать себя комфортно. Кулаченко заметно расслабилась, чаще улыбалась, больше шутила. Но едва их колени или руки оказывались в опасной близости, она тут же замирала и ненавязчиво отодвигалась на пару миллиметров. Марину это лишь раззадоривало. Диана была такой смелой утром, а сейчас, оказавшись наедине, так близко, её было не узнать. Тем сильнее хотелось протянуть руку, коснуться лица, и расстегнуть пару пуговиц на белоснежной рубашке. — Откуда вы знаете? — нахмурилась Динка, повернув голову к женщине. Марина прикусила губу, совсем забыв о том, что не должна была услышать о вечеринке. — Ты сама говорила. Неловкая ложь показалась уместной, но не укрылась от Дианы. — Не говорила, — улыбнулась девушка, будто снова обретя силу голоса. В зелёных глазах заплясали лукавые искорки. Она подпёрла голову рукой, с ухмылкой изучая лицо женщины. — Ты говорила Володе, — вздохнула Марина, понимая, что ей уже не увернуться. Диана кивнула собственным мыслям, снова откинувшись на спину. — Вы подслушивали? Это прозвучало как уверенное утверждение, а не вопрос. Диану, казалось, радует возможность подловить преподавательницу на такой шалости, как подслушивание разговоров студентов. Она самодовольно улыбнулась, ожидая положительного ответа. Марина повела плечом, оправляя платье, собравшееся в складочки на талии. — В коридорах, знаешь, эхо далеко разносится… — Ага, убедительно, — Динка усмехнулась, запустив руку в спутанные волосы, — как же вам не стыдно, Марина Владимировна, негоже подслушивать чужие разговоры. Да ещё своих же студентов. — Ха! — Марина усмехнулась, решив перенять инициативу игры. Эта девчонка явно играет с ней: едва подпуская близко — отскакивает назад; открыто флиртует — и тут же отстраняет безразличием в зелёных глазах. Её острый язык и смелые комментарии вызывают уже не возмущение, но любопытство: до чего они могли бы дойти, играя только лишь словами? — Если тебе это интересно, — женщина заглянула в зелёные глаза, придвигаясь ближе и медленно проговаривая каждое слово, — с завтрашнего дня ты больше не моя студентка. А я не учитель. Я сегодня забрала документы и получила свой расчёт. Диана на секунду нахмурилась осознавая смысл сказанных слов. Искренняя радость и облегчение загорелись во взгляде зелёных юных глаз. Она улыбнулась и качнула головой. Марина внутренне выдохнула. Она долго думала, как рассказать эту новость, а со всей этой историей с Колесниковым и Питером чуть не забыла поделиться. Она боялась реакции девушки, но, видя радость и облегчение, сама немного успокоилась. Диана рада, что между ними нет больше этой границы, и это вселяло надежду. Марина отчаянно хотела, чтобы девушке было рядом с ней комфортно, и стирание барьера «Учитель — ученик» — первый важный шаг к этому. Но тот факт, что Динка всё ещё называла женщину на «вы», путаясь в обращениях, говорил о том, что им предстоит долгий путь. — Это хорошая новость. Конечно, не для пед. состава универа. Однако же, это совсем не даёт вам право подслушивать мои разговоры, — четко с расстановкой произнесла Диана после минутной паузы. Слова плохо слушались её из-за выпитого, но Марина лишь усмехнулась упёртости Динки, осторожно опустив свою голову рядом с ней на подушку. — Я знаю, — голос понизился до шёпота. Теперь они смотрели друг на друга, глаза в глаза. И прятаться негде. Горячее дыхание обжигало щёку, а сердце норовило отбивать чечётку и проломить рёбра от счастья. Близость, физическая близость, ощущение тепла и запах кожи сводили с ума, но робкая улыбка Динки и хмельной блеск в её взгляде стоили тысячи таких вечеров. Марина вдруг поняла, что Диана тоже хочет чувствовать себя комфортно рядом с ней. И, что ещё важнее, она хочет быть рядом, — это вышло случайно. И больше не повторится. Обещаю тебе. Улыбка растаяла на тонких губах Дианы. Девушка внимательно посмотрела на женщину и в этом взгляде было столько всего! И облегчение, и принятие, и радость, и гордость, и — совсем немного — печаль. Диана поняла, что это — шаг, который помог бы им преодолеть хотя бы одну из бесчисленных преград, которые никогда не позволят им быть вместе. По-настоящему — вместе. — Так значит, — она сглотнула, поднимаясь на локтях. Марина на секунду решила, что она её поцелует, но девушка лишь приблизилась вплотную и шепнула в приоткрытые губы, — вы больше не мой учитель. — Верно, — кивнула Полонская, ощущая, как внутри разливается приятное тепло от одного только взгляда на Диану. Она слегка улыбнулась, невесомо касаясь хрупкого плеча, — и ты уже можешь начать звать меня просто Мариной. — Могу, — выдохнула Динка едва слышно, зная, что не этого ждёт от неё Полонская. Ей хотелось чувствовать её так, близко, рядом, и её тёплую руку на плече, и тихое дыхание, и мерное тиканье стрелок её изящных часов на левой руке, и каждая черточка, каждая деталь её когда-то такого недосягаемого образа в этот момент вдруг показалась Дине близкой и родной, как никогда. Картина над их головами, последние лучи закатного солнца, ускользнувшие в прошлое, вместе с этим сумбурным днём, и каждое слово Марины, и каждый тихий ответ, каждая секунда этого вечера стала невероятно важной и значимой. Диане хотелось запомнить детали, смаковать их, запомнить вкус, чтобы после, несмотря на то, как всё кончится, вспоминать именно это мгновение, и позволять себе улыбаться. Потому что она была счастлива. — Диана. Марина на выдохе шепнула уже такое родное имя и замерла в миллиметре от желанных тонких губ. Диана хотела, ждала действий, и хотела действовать сама. Но было так много всего, что их останавливало, и, возможно, спешка — не лучший вариант развития событий. — Да? Марина осторожно отстранилась, заглядывая в зелёные глаза и кончиками пальцев поглаживая пунцовую щёку. — Ты должна знать. Обещаю, что между нами никогда не будет ничего из того, чего ты не захочешь. Никогда. Ты всегда можешь сказать «стоп». И мы остановимся. Ты понимаешь, о чём я говорю? В зелёных глазах мелькнуло подозрение. Диана наклонила голову, кривовато усмехнувшись. Марина невольно поймала себя на мысли, что уже без памяти влюбилась в эту странную ухмылку, мечтая только поцеловать её. — Вполне, — тихий голос Дины шелестел обещанием покоя. Марина откинулась на спину и осторожно придвинувшись, привлекла к себе девушку ближе. Не удержавшись, Марина медленно переплела свои пальцы с холодными тонкими пальчиками Динки. Кулаченко не сопротивлялась, пропуская вздохи. Осторожно повернув голову, она уткнулась лбом женщине в плечо. Они лежали так долго, в тишине, привыкая друг к другу, и к тому, что может значить для них такая близость. И в эту минуту они были просто два человека, которые влюблены. Не было универа, бывшего мужа, разбитого сердца, студентки и репетитора. Были просто Диана и Марина. — Я хочу тебя. В тишине сиплый голос Дианы прозвучал громом среди ясного неба. Марина вздохнула, крепче сжимая холодные пальчики. — Ты уверена? — Ты уже спрашивала, — усмехнулась девушка и подняла голову, заглядывая в зелёные глаза напротив, — и ответ не изменился. Я уверена. Просто в нашем случае всё немного… Как бы… — Да уж, — Марина усмехнулась, — неудивительно, что тебе неловко, я же… — Я вовсе не о тебе, — с искренним огорчением проговорила Диана, хмуря густые брови. — О себе? — Марина вздохнула, раздумывая, спрашивать ли девушку о том, о чём она давно уже думала, но это риск отпугнуть её решимость. Марина не хотела делать ставку на её чувства, но сейчас, когда она так близко и так открыта ей, выдумывать показалось глупым решением. — У тебя что-то случилось? И закончилось печально? Или… — Это слишком очевидно, — снова усмехнулась Диана, откидываясь на кровать, желая прервать зрительный контакт. Марина знала, что Диана расскажет всё сама, когда будет готова. Почему-то сегодня показалось подходящим моментом. — Я не прошу тебя рассказывать. — Ну, — она вздохнула, стараясь придать голосу непринуждённый тон, но Марина явственно ощущала, что тема всё ещё не зажила до конца, — кому ещё? У нас с мамой не те отношения, чтобы я с ней делилась чем-то, а ты… Ну не знаю. Может, лучше тебе не знать. Лишняя ответственность. — В таком случае, мне точно нужно знать, — уверенно кивнула Марина, заставляя Динку посмотреть ей в глаза, — я не боюсь ответственности. Это вопрос не моих возможностей. А твоего доверия. Слышишь? — Я знаю, — Диана уверенно заглянула в зелёные глаза и улыбка осветила её худое лицо. Не кривоватая усмешка, а по-женски нежная улыбка. Она коснулась холодной рукой щеки женщины, — я верю. Просто, может быть, не сегодня. — Хорошо. Марина выдохнула и уже хотела опрокинуться на кровать, но Диана не выпустила её лица, притянула к себе и припала губами к её губам в пылком поцелуе. Голова закружилась, стирая все слова. Остались только они. И все стало неважно. Ожидание смертельно подогревает интерес, и они в этом кипящем котле теряли голову вместе. Диана целовала смело, уверенно, в доказательство своей веры и своих слов. Марина таяла в её руках, чувствуя себя девчонкой из далекого прошлого, когда всё было так просто и так предсказуемо. Может ли вернуться то, что навсегда ушло? Иногда, в особенные моменты, мы можем всё вернуть. Просто нужно немного смелости… — Это меня не остановит, слышишь, Марина, — шепнула Диана жарко, притягивая к себе удивлённую женщину, — чёрта с два я отпущу тебя теперь. — Я не хочу, чтобы ты отпускала, — выдохнула Полонская, чувствуя, как плавится кожа от прикосновений Динки, а руки слегка дрожат от возбуждения, — я с тобой как будто рассудок теряю. — И как же мне тебе верить после этого? — с улыбкой шепнула Динка, покрывая мелкими, влажными поцелуями нежный изгиб шеи любимой женщины. И даже в мыслях эти слова звучали ужасающе прекрасно. — Знаешь, как говорят… безумцы всех умней. — О, готова поспорить, ты умнее всех самых умных безумцев, my dear, — голос звучал ласково, дыхание щекотало шею, а холодные руки блуждали по спине, — ты сделала меня такой же. Я никогда так не влюблялась, никогда так не хотела, никогда… — Я тоже, — выдохнула Марина, позволяя Диане целовать её за ухом. Проворные руки уже скользили по обнажённой спине под рубашкой. Так хотелось снять её, снять вообще всё, раствориться в моменте, чувствуя только эти тёплые ладони и губы на пылающей коже. Голова отключилась, все мысли улетели куда-то. Диана слышала собственное тяжёлое дыхание, реакции угловатого тела уже были знакомы ей. Марина бешено завела её, по щелчку завелась сама, а это ведь только поцелуи! И сколь сильно хотелось узнать, что будет с ними дальше, столь же сильно это пугало. Они обе понимали, что ещё не время. Между ними вопросы и нерассказанные истории, барьеры и стены, которые предстоит долго и упорно рушить, чтобы добраться друг к другу. Алкоголь расслабляет, но если уж любить - то при трезвой памяти. Но, несмотря на всё это, Динке отчаянно хотелось просто не останавливаться. Хотелось, чтобы Марина не останавливалась. Чтобы она была смелее. Диана никогда не была хрустальной, наоборот, порой, эмоции требовали выхода гораздо более свободного, чем бесконечная нежность летящего пёрышка. Хотя Марина, судя по всему, считала Диану именно пёрышком. Она нежно гладила худые плечи, едва касалась разгоряченной кожи влажными губами, не позволяя себе запустить ладони под рубашку, которую Диана уже сама давно мечтала снять. Это ведь просто поцелуй! Можно целоваться без рубашки. Ничего страшного не случится, если сейчас снять рубашку. Но Полонская упорно тормозила себя, не позволяя даже малейшего перехода границы. Что потихоньку начинало раздражать Диану. Идея о том, чтобы раздеться, не пугала саму Динку. Она не страдала заниженной самооценкой и не замечала за собой комплексов о внешности. И она уже сейчас понимала, что достаточно доверяет Марине, чтобы сделать это, если она попросит. Но представить без одежды Полонскую Динка всё ещё не смела даже в мыслях, даже целуя её шею и чувствуя, как горячие ладони гладят худые плечи. Как будто бы неразрушимый болк не давал волю мыслям и отсекал всё то, что за чертой. Диана чувствовала напряжение, желание потрескивало в воздухе между ними, но даже сейчас, будучи в жарких объятиях женщины своей мечты, Динка упрямо не позволяла себе представлять её обнажённой. — Останься, — шепнула Марина Диане на ухо и девушка внезапно замерла в миллиметре от её лица. Предложение едва смутило её, но Марина, не дав задуматься, быстро поправилась, придерживая Динку за плечи, — просто на ночь. Просто поспать. Со мной. Останься со мной поспать. Диана нахмурилось. Они еще не ночевали вместе вот так, в одной постели, и это было действительно чем-то новым между ними. Робкий страх в зародыше был заглушен невыносимой нежностью. Диана улыбнулась. — Мама ждёт дома. — Конечно, — усмехнулась Марина, касаясь носом тёплой щеки. Девочка явно любит дразнить её, — только на ночь, не на весь же завтрашний день. — Раз так, — Диана заглянула в зелёные глаза и уверенно улыбнулась, — я останусь. Но есть условие, — она осторожно убрала несколько прядей, упавших на лицо Марины и усмехнулась, — спать будем в кровати. Твой диван просто ужасно неудобный. Марина заулыбалась, прижимая хрупкую Динку к себе за талию. И в этой улыбке светило самое яркое солнце посреди этой холодной весны. — Договорились. Одно только предвкушение ночи рядом с Мариной дарило ощущение крыльев за спиной. Диана не могла поверить в своё счастье. Но тёплые руки женщины убеждали её, что происходящее — истинная правда. Самая прекрасная правда из всех, которые доводилось встречать лицом к лицу. И путь им ещё многое предстоит на пути друг к другу, сегодня был сделан первый, смелый, уверенный шаг вперёд. Диана видела в глазах Марины искреннюю радость, бесконечную нежность и невыразимый покой, от чего сама ощущала себя в тепле и безопасности рядом с ней. Дома.

Ночь пропускает тепло через сплетение рук. Нежность плавит оковы мои. На губах долгожданный рождается круг. Темнота превращается в тонущий звук. И говоришь ты мне: «Да, да, да…»