Космические драбблы

Весельчак У, спустя несколько месяцев жизни в высокогорном гнезде птицы Крок, которая унесла его прочь от людей, больше не был ни весельчаком, ни толстяком. Чёрный комбинезон, когда-то плотно облегавший его круглую, как мяч, фигуру, сейчас свободно болтался на нём, вынуждая утягивать складки под ремень. Кроме того, Весельчак насквозь провонял птичьими испражнениями. Но птенцы птицы Крок согревали его. Он к ним в конце концов привык и даже привязался. Они были смешные, и он смеялся над ними хриплым каркающим смехом, часто переходившим в безнадёжные рыдания. Он точно знал, что люди, оставшиеся на поляне у «Пегаса», не будут его искать, не придут на помощь. Но сначала всё равно надеялся. Они же не были пиратами, как он, они же были гуманистами. Но они преспокойно снялись с места и улетели. Увидев высоко в небе отблеск дюз, У впервые заплакал. Никто не будет его искать — да и вообще, даже если бы стал, как найти одного человека в птичьем гнезде посреди холодного безмолвия гор? Сперва он отчаянно боялся птицы Крок: она была громадна, с толстым клювом и когтями. Она могла размозжить ему череп одним ударом клюва, распороть живот когтистой лапой. Он не смел глядеть в её круглые немигающие глаза, ёжился и отползал к краю гнезда. Но потом понял, что она не станет убивать его, пока он развлекает её птенцов, пока у них есть другая добыча: мёртвые птицы помельче, какие-то зверушки. Птица Крок бросала ему куски, будто одному из птенцов. Весельчак приучился есть эти отвратительные мясные ошмётки, и его даже не тошнило. Воду для себя он собирал в скорлупу огромных яиц, когда шёл дождь — к его счастью, часто. Тогда он плотнее прижимался к птенцам, чтобы не промокнуть. Удивительно, но он ни разу не простудился. Наверное, от стресса. Чтобы не сойти с ума от тоски, У разговаривал с птенцами, даже стихи им декламировал, запомнившиеся с детства. Вспоминал сказки, прочитанные ему когда-то бабушкой. Птенцы внимательно слушали. Они были страшненькие, голые, покрытые пупырчатой кожей. Но они постепенно росли, и младенческий пух на их неуклюжих телах сменялся оперением. Он дал птенцам имена: Кики и Рири. Первое время пребывания в гнезде У лихорадочно размышлял, не попробовать ли ему спуститься со скалы. Но, перегибаясь через край гнезда и вглядываясь в распростёртую внизу туманную пропасть, он осознавал, что не преодолеет и метра этой отвесной скалы — разобьётся. Отсюда можно было только улететь. Улететь. Эта возможность стала его новой надеждой. Последней надеждой. После того, как птенцы оперились, птица Крок начала учить их летать. Они нелепо вспархивали, трепеща крыльями, но стали перелетать по гнезду всё бойчее. Весельчак У во весь голос подбадривал их и испытал настоящую гордость, когда Рири первым сумел подняться почти на метр вверх. Конечно, он тут же шлёпнулся обратно в гнездо на свой толстенький задик и горестно заверещал. Весельчак обнял его за шею и утешил. Его сердце пело от радости. Кики, как более робкий, начал вспархивать позже братца, но и у него это получалось всё уверенней. Наконец мать решила, что птенцы готовы к первому настоящему полёту. Весельчак вскрикнул от ужаса, когда она безжалостно схватила Рири своим огромным клювом и выпихнула его за край гнезда. Но, свесившись вниз, он увидел, как мать летит под беспорядочно махавшим крыльями птенцом, подстраховывая его. Наконец Рири перестал кувыркаться в воздухе и спланировал на соседний утёс. Птица Крок гордо заклекотала. На другой день она проделала то же самое с Кики. Тот не сумел самостоятельно вернуться в гнездо, как его брат, и мать донесла его до дома, посадив на своё могучее крыло. Прошла ещё неделя. Весельчак У теперь выцарапывал зарубки на гладкой палочке отросшими ногтями, чтобы отмечать время. Он жалел, что не делал этого раньше. Он не знал, что произойдёт, если его план удастся. Но он видел сверху, где находится поляна, откуда его утащила птица Крок, и примерно представлял, как туда добраться. Оставалось только ждать, когда птенцы ещё больше подрастут и окрепнут. И вот наступил этот час. Сердце у Весельчака громко билось, когда он в очередной раз выглянул из гнезда. Туманная даль за горами была залита солнечным светом. Рири и Кики озадаченно топтались рядом с ним, а их грозная мать улетела за добычей, как всегда поутру. Нельзя было медлить. Она могла вернуться в любой момент, и тогда ему несдобровать. Весельчак подтолкнул птенцов к самому краю, добиваясь, чтобы они забрались туда. Он ласково их уговаривал, и они наконец поняли, что от них требуется. — Умнички, — похвалил их Весельчак. Ей-богу, он даже будет скучать по ним, если его план удастся. Если он не разобьётся вдребезги и сумеет улизнуть от страшной птицы Крок. Он крепко ухватил обоих птенцов за лапы и толкнул их вперёд. Ветер засвистел у него в ушах. Он летел в бездну. Над бездной. Испуганные птенцы беспорядочно били крыльями по воздуху — Весельчак У, хоть и наполовину похудел, всё равно весил немало. Но они всё-таки сумели приноровиться к его тяжести и спустя несколько минут, показавшихся У нестерпимо долгими, плавно спланировали к подножию скал. Не выпуская их когтистых твёрдых лап, У уселся на земле и только тогда разжал пальцы. Птенцы немедля взмыли вверх, стремительно превращаясь в чёрные точки. — Спасибо! Спасибо, родненькие! — заорал им вслед Весельчак и замахал руками. Слёзы вновь полились у него из глаз, и он сердито утёрся рукавом. Он тут совсем раскис. Расклеился. Теперь надо было как можно скорее укрыться в спасительных зарослях, пока птица Крок не принялась его искать, чтобы вернуть в гнездо или убить за дерзкий побег. Кряхтя, он полез прямо в колючие кусты, немедля исцарапавшие его до крови и изодравшие комбинезон. Ничего, пустяки. Главное — не потерять ориентиры, ведущие к заветной поляне и высмотренные им со скалы. Он понятия не имел, что будет делать, когда — если! — доберётся туда. Там будет видно. Он пробирался среди зарослей, тревожно поглядывая на небо. Но птица Крок его не искала. Возможно, птенцы сумели как-то объясниться с нею. Возможно, она пожалела его. Одним из ориентиров, замеченных У, было маленькое озерцо, синевшее в ложбине между утёсами. Добравшись до него, он прежде всего жадно напился, пригоршнями черпая хрустально чистую воду. Потом разделся и полез в озерцо, вздрагивая от холода. Пучками травы он оттёр исхудавшее тело от присохшей грязи и как мог выполоскал вонючий комбинезон. Потом аккуратно развесил его на кустах, свернулся калачиком под этими же кустами и заснул. Ему приснилось, что он всё ещё в гнезде, обнимает Рири и Кики обеими руками, и он подскочил с невольным криком. Сердце вновь бешено стучало. Он сел и лихорадочно огляделся, успокаиваясь, потом сдёрнул с куста свою почти просохшую под солнечными лучами одежду. На этом же кусте обнаружились плоды, похожие на тыквы-горлянки. Он вычерпал из них сердцевину и съел, а внутрь набрал воды из озерца. Его, конечно, мог пробить жестокий понос от этой еды и воды, но нет, ему снова повезло — всё обошлось. Путь Весельчака к поляне занял три местных дня. По дороге ему встретился ещё и ручеёк, и он снова набрал воды в свои тыквы. Потом поймал в ручье какую-то рыбину прямо руками, переломил ей хребет и разгрыз, выплёвывая чешую. Он стал настоящим дикарём, но почему-то преисполнился гордости при этой мысли. Он выживет. Он доберётся до поляны-космодрома. Он дождётся, когда туда приземлится какой-нибудь корабль. Он попросит или заставит экипаж взять его с собой. Убьёт, если понадобится. И он найдёт проклятых капитанов Кима и Бурана, а также Верховцева, Зелёного и профессора Селезнёва с въедливой дочкой, оставивших его здесь. Им уже следовало бы начинать молиться, если они верили в какие-нибудь высшие силы. Потому что У не собирался их щадить, как они не пощадили его. И был же ещё Глот, которого они увезли с собой. Его напарник по пиратскому ремеслу. * * * Волшебная поляна, как и следовало ожидать, оказалась пуста. Но здесь было тихо, светло и красиво, летали диковинные бабочки и цвели невиданные цветы. Запах этих цветов поистине одурманивал. Весельчак постоял-постоял, настороженно оглядываясь и принюхиваясь, будто зверь. Потом махнул рукой и улёгся под не столь пахучими ветками — их широкие листья надёжно прикрыли его и от солнца, и от посторонних глаз. Когда он услышал рёв двигателей приземляющегося на поляну корабля, то судорожно раскрыл глаза, уверенный, что это ему опять снится. Но нет! На волшебную поляну плавно и уверенно садился космобот. Чёрный, гладкий, тонкий, без опознавательных знаков на борту. Его экипаж явно был немногочисленным. Ну, два-три человека, не больше. Весельчак был уверен, что справится с ними. Он покрепче сжал в ладони тяжёлый острый камень — три таких он подобрал у ручейка и принёс с собой. Один удар в висок — и всё, каюк. Тем более что прилетевшие и не подозревают о его присутствии. Шлюз открылся, и из космобота вышел Глот. Его бывший напарник, которого он, по сути, предал, рассказав о нём всё одолевшим их капитанам Бурану и Киму. Глот стоял, озираясь и тоже будто принюхиваясь. Сейчас он был в своём истинном обличье: высокий, чёрный, тонкий, как его корабль. Весельчак криво ухмыльнулся, поднялся на ноги и выступил из кустов. Сперва Глот его не узнал, направив на него бластер. Ещё бы! Весельчак махнул ему и прохрипел: — Не стреляй, подонок. — У… — пробормотал Глот, неверяще в него вглядываясь — Правда ты? — Да я, я, — сказал У с досадой. — Сидел в гнезде у птицы Крок, вот и всхуднул маленько. — Маленько? — присвистнул Глот, опуская бластер. — Нихера себе «маленько». От тебя осталась половина. — Знаю, — кивнул Весельчак. Он успел разглядеть своё отражение в озёрной глади, когда купался. Они неловко потоптались, косясь друг на друга. — Ты меня продал, — мрачно заявил наконец Глот. — Ты им сказал, это, мол, Глот, с планеты Катрук, не верьте ему, он притворяется. Жопа ты. — Ну, жопа, — неохотно согласился Весельчак, почесав в затылке. — Жить хотелось. Можно подумать, ты бы меня не сдал на моём месте, напарничек. — Я за тобой прилетел, между прочим, — обиженно проворчал Глот. — Они меня в клетке держали, в этом своём космическом зверинце, рядом с монстрами разными. А когда передавали властям на Церцее, я и скипнул. Там заявились всякие психологи-херологи, начали меня тестировать. Уйти как нефиг делать было. Весельчак сглотнул. В горле у него застрял комок. — Так ты прилетел за мной? — почти по слогам переспросил он. — Откуда ты узнал, где меня искать? — Эти говорили, — Глот пренебрежительно дёрнул худым плечом, — что тебя утащила птица Крок. Понесла, мол, новую игрушку своим птенцам. Я нашёл бы, куда утащила. Не бросать же тебя. Не реви, Весельчак. Ты же весельчак. — Иди нахер, — сипло посоветовал У, вытирая нос рукавом. Позорище уже состоялось, можно было не стесняться. — Как ты смылся-то? — полюбопытствовал Глот, отступая, чтобы пропустить его внутрь космобота. — Приручил птенцов, — лаконично отозвался У. — Их было два, я их называл Рири и Кики. А когда они научились летать, схватил их за лапы и спланировал вниз со скалы. Потом пошёл сюда. Долго шёл. Он спохватился и с отвращением достал из кармана и выбросил наружу тыкву-горлянку с остатками воды. — Умный ты, — с уважением констатировал Глот, разглядывая его. — И настырный. Я поэтому за тобой и вернулся, напарник. Весельчак прищурился: — Только поэтому? — Не только, — чуть помедлив, ухмыльнулся Глот.