The worst servant. The best bodyguard

Так, наконец, усталая держаться Сознаньем: долг и назначеньем: драться,— Под свист глупца и мещанина смех,— Одна за всех — из всех — противу всех... М. Цветаева Когда шаги юной волшебницы замерли в коридоре, милорд де Буа воззрился на сэра Дунакана. - Думаешь, она справится с заданием? - Думаю, провалится. И очень скоро. Агравейн де Буа согласно кивнул. Побарабанил пальцами по подлокотнику кресла, в котором сидел, и задумчиво произнес: - Она провалится, и Артура убьют. А девчонку казнят, как изменницу. Ко мне же у Утера не будет никаких вопросов. Я сделал все, что мог… Он улыбнулся. Снова перевел взгляд на своего сообщника. - Подожди немного, пусть она расслабится. А потом засылай наемника. Но позаботься, чтобы его не могли связать с нами… В идеале, хорошо бы Артура убила сама девчонка, но этого она не сделает. - Конечно, нет, милорд. Вы видели, как она отреагировала на предложение стать любовницей принца? - Видел, не слепой. Девочка очарована. И это прекрасно, потому что в такой ситуации ей точно не удастся сохранить бдительность. Ты прав, Дунакан, эта Нилрем станет прекрасным телохранителем. Именно таким, какой нам нужен. - Рад стараться, милорд, - широко улыбнулся Дунакан. – Но… вы уверены, что смерть Артура сломает Утера? - Уверен. Но, даже если нет, я найду способ завладеть троном. Может быть, даже посажу на него Моргану. Мужчины переглянулись и обменялись холодными улыбками. А затем сэр Дунакан, расшаркавшись, покинул своего патрона. * * * Вернувшись в покои Гаюса, я не спала всю ночь. Отчаянно крутилась в постели, перепугала Гестию и, едва дождавшись восхода солнца, вскочила на ноги. Мне не терпелось поговорить со старым лекарем и заручиться его поддержкой. За несколько бессонных часов я успела по-новому взглянуть на ситуацию и теперь была полна энтузиазма. Поэтому, не дожидаясь пробуждения Гаюса, занялась приготовлением завтрака. А накрыв на стол, немедленно принялась рассказывать ему о своих вчерашних приключениях. Гаюс, впрочем, моего энтузиазма не разделил. Он пришел в ужас и заявил, что я должна немедленно бежать из города. Я упрямо помотала головой и, собрав со стола посуду, принялась ее мыть. С сегодняшнего дня я решила ограничить себя в магии и потому действовала руками. Впрочем, это нисколько не портило мне настроение. - Я думала всю ночь и поняла, что все не так плохо, - заявила я, натирая тарелку чистой тряпкой. – Совсем наоборот. У меня появится возможность задержаться при дворе. У меня будет работа. Мне не придется сидеть у вас на шее. - Ты будешь подвергать свою жизнь опасности. Каждый день! – гневно произнес Гаюс. – Если обман раскроется… - Если обман раскроется, я скажу, что зачаровала вас. - Я не о себе беспокоюсь! - Я знаю. Но подумайте, Гаюс, если на Артура и правда готовится покушение, нельзя же пустить все на самотек. Я должна хотя бы попытаться его защитить. Он же наследник престола! - И, к тому же, весьма привлекательный. - Это здесь вообще не при чем! – возмутилась я. – Просто… мне нужна работа. А уборка и приготовление пищи – единственное, что я умею. Гаюс недоверчиво вздохнул. Я обернулась, желая смерить его укоризненным взглядом, и мокрая тарелка выскользнула из рук. Я попыталась поймать ее в полете, толкнула таз, и грязная вода мгновенно залила пол. - Прошу прощения! – воскликнула я, поспешно отступая от лужи. – Я сейчас все уберу. Честное слово! - Нил, ты когда-нибудь делала это… без магии? - Конечно. Ну, то есть, иногда. Кое-что… Но с магией действительно проще! Если бы я не использовала ее, у меня бы не было времени на учебу. А вы же знаете, насколько это важно. Мановением руки собрав с пола воду обратно в таз, я села за стол рядом с лекарем и устало произнесла: - У меня нет выбора, Гаюс. Я должна сделать то, что они требуют. Тем более, это хорошее дело! Я же не убить его хочу, а защитить. - Я знаю, Нил. Но меня беспокоит твоя неспособность контролировать свой Дар. Тебе бы держаться подальше от дворца, а ты лезешь в самую гущу событий. - Я научусь его контролировать. Вы же мне поможете, правда? И я буду постоянно носить личину. Я поработала над ней, меня теперь даже наощупь не отличишь от юноши. Правда, я очень надеюсь, что никому не придет в голову меня щупать… Гвен обещала обеспечить меня одеждой. Все будет хорошо! - А как же зеркала? Проточная вода? Свет полной луны, наконец? Стоит тебе зазеваться, и личина спадет. - Я буду очень осторожной. И, как только мы предотвратим покушение, покину Камелот. Несколько секунд он смотрел на меня, потом недоверчиво покачал головой. Но так ничего и не сказал. А я снова поднялась на ноги, желая закончить уборку. И, вспомнив о своем вчерашнем открытии, попыталась перевести разговор на другую тему. - Кстати, вы видели леди Хелен, певицу? Она тоже носит личину. Представляете? - Носит личину? – мгновенно заинтересовался Гаюс. – Хочешь сказать, она волшебница? И не боится выступать при дворе короля? - Видимо, так. Я случайно взглянула на нее в зеркало. Ей, похоже, лет сто. Интересно, хорошо ли она поет? - Вряд ли громче, чем ты, - усмехнулся Гаюс, которого я уже, кажется, замучила своими утренними концертами. – Сегодня на пиру послушаешь. Я так понимаю, туда со мной пойдет Мерлин? - С вами вообще везде теперь будет ходить Мерлин, - отозвалась я. – Я не собираюсь больше принимать свой настоящий облик. Слишком опасно. Сейчас Гвен принесет мне одежду, и я надену личину. Гаюс покачал головой. Ему явно не нравилось подобное развитие событий. Я же прибывала в блаженном предвкушении. Если смотреть правде в глаза, плюсов в этой ситуации для меня ненамного меньше, чем минусов. Во-первых, не придется извиняться перед принцем. Во-вторых, постоянно наблюдая за ним, я смогу понять, насколько он соответствует образу, являвшемуся мне во снах. И почему вообще он мне снился. В-третьих, придворные мужчины перестанут бесстыдно на меня пялиться. Куда ни кинь, всюду выгода. Тогда я еще не понимала, насколько сильно заблуждаюсь. Иначе, наверное, просто похитила бы Гаюса и сбежала из Камелота куда глаза глядят. * * * На пиру я решила держаться рядом с Гвен и Гаюсом, старательно избегая милорда де Буа. Тот тоже в мою сторону не смотрел. Видимо, как и обещал, решил дождаться окончания праздника. Зато я не могла удержаться, чтобы время от времени не бросать взгляды на Артура. Слова де Буа о покушении не выходили в меня из головы. Когда это может случиться? Как вообще происходят такие вещи? Может, мне стоит подобраться поближе, чтобы, в случае чего, заслонить его собой? Или как там действуют телохранители? - Расслабься, Мерлин, - уверенно произнес Гаюс, безошибочно считывая мои эмоции. – Ты выглядишь подозрительно. Лучше послушай певицу. Я кивнула и обернулась к сцене, на которую как раз вышла прекрасная леди Хелен из Мора. В зале воцарилась тишина. А потом женщина запела… Несмотря на свою любовь к музыке, я была поражена. Такого пения мне слышать еще не доводилось. Голос женщины как будто проникал внутрь моего тела, вибрировал в каждом нерве, замедлял ток крови. Он очаровывал и околдовывал. Он покорял. Он заставлял грезить о неведомых мирах и высоких чувствах. Я полностью покорилась ее пению. И, наверное, поэтому не сразу заметила, что в зале происходит что-то странное. Придворные зевали, клонились ко сну. Некоторые опускали головы на столы, другие – откидывались на спинки кресел. А слуги – те просто падали на пол. И прямо над ними, покрывая неподвижно лежащие тела, свивались нити паутины… Опомнившись, я в ужасе прижала ладони к ушам. Теперь-то я в полной мере ощутила, сколько магии скрывается в голосе певицы. Если я сейчас же не заставлю ее замолчать, все это очень плохо закончится. Я попыталась было применить какое-нибудь заклинание, но, как всегда в критических ситуациях, выдержка мне изменила. Что плохо в магии – она весьма зависима от эмоций. Или это только у меня так? Тогда, не придумав ничего лучшего, я тоже запела. Балладу о сэре Орфео – единственную, которую смогла вспомнить: Найти мы можем и прочесть – Они записаны, как есть, – Все лэ, звучащие изустно И сотворенные искусно… Ведьма, которая уже успела сойти со сцены, резко обернулась. Ее голос дрогнул, но тут же снова начал набирать свою силу. Поэтому я продолжила: Есть лэ о радостях, о бедах, Лэ об успехах и победах, О древних подвигах достойных, Или о шутках непристойных... Ведьма метнула на меня взбешенный взгляд и заголосила так, что задрожали стекла. Одновременно у меня в голове зашипел голос, совсем не похожий на тот, которым она выводила свои рулады. «Замолчи! Замолчи, девчонка!». Но не тут-то было. О кознях лэ и о коварстве, О фэйери – волшебном царстве, Но всех волнуют вновь и вновь Те лэ, в которых – про любовь… На этом моменте нервы у ведьмы сдали. То ли она ненавидела сэра Орфео, то ли ее не впечатлили мои вокальные данные. Но женщина сжала кулак, и у меня напрочь пропал голос. Впрочем, было уже поздно. Ее магия практически рассеялась. Придворные стали ворочаться и подниматься со своих мест, разрывая паутину. Ведьма взвыла и стремглав бросилась к королевскому столу. А я метнулась к ней, потому что поняла – это то самое покушение, о котором говорил де Буа. Король Утер и принц Артур только очнулись от сна, и оба выглядели слегка пришибленными. Ведьма же действовала быстро и ловко. Вытащив кинжал из складок платья, она рванулась вперед. Размахнулась, готовясь метнуть его в наследника престола… А мгновением позже рухнула на пол, получив от меня по голове тяжеленым серебряным кувшином. Кинжал пролетел по немыслимо кривой траектории и, ударившись о стену, упал на пол. Я проследила за его полетом, а потом перевела взгляд на кувшин в своей руке и испуганно его выронила. Бок кувшина был обагрен кровью. К поверженной ведьме бросилась стража, и я поспешно отвернулась, понимая, что сейчас произойдет. Король Утер проследил за расправой, а потом обернулся ко мне. К нему тут же шагнул Агравейн де Буа и что-то сказал на ухо. А мгновением позже моя судьба была решена – в благодарность за спасение жизни наследника престола простолюдина Мерлина приставили ко двору и сделали слугой этого самого наследника. Принц Артур никакого восторга по этому поводу не выказал. Я же пришла в недоумение. Если покушение предотвращено, то какого дьявола де Буа не оставит меня в покое? Впрочем, задать ему этот вопрос не удалось. Так что мне оставалось только одно – скрипнув от досады зубами, приступить к исполнению своих новых обязанностей.