Мышонок

11 апреля. 08.45. — Тебе нужно было остаться дома, — сочувствующе произнёс Юта, глядя, как Така с трудом волочёт ноги, — отсидеться пару дней. — Шутишь? — Матсумото зыркнул на него исподлобья. — Я и недели не отучился, а ты меня на прогулы провоцируешь. — В данном случае — причина уважительная, это во-первых. Во-вторых, к пропускам докапываться никто не будет, если ты отходил больше половины занятий. — Ничего, справлюсь. Две пары сегодня, я на ногах всего час, расхожусь — полегче станет. — Твоя уверенность внушает оптимизм, но постарайся не перегибать, — наставительно заметил Уке. «А не перегибать — это как?», — хмыкнул про себя Таканори, подумав, что Юта не знает всей правды. Например, то, что за ночь Така несколько раз просыпался от судорог в ногах, до звёздочек в глазах стискивая зубы, чтобы не вопить на весь дом. А скажи он об этом Ютаке, тот бы точно никуда не выпустил несмышлёного младшего братца. Хватит с Юты беспокойств и переживаний, а судороги и боль в мышцах — дело проходящее. Братья медленно шагали к университету, обоим было нужно успеть к девяти утра, и потому они вышли раньше, чем обычно — и всё из-за состояния Таки. Отпустить его одного Уке не позволила бы совесть. У Таканори же голова шла кругом от обрушившегося на него за минувшие три дня внимания: Ютака, тётя Нацуми, тот чудак-блондинчик. Скромная персона Матсумото оказалась совсем не готова к подобному, и первой реакцией было забиться в какой-нибудь угол и никому ничего не рассказывать. Он всё привык решать сам, а тут — нате, пожалуйста, Юта беспокоится, тётя беспокоится, всякие блондинчики на лестницах ловят… какие ещё сюрпризы для него припасла коварная жизнь? — Слушай, братец, — процедил Ютака в ответ на очередной тяжко-болезненный вздох, — сегодня — так и быть, пойдёшь на занятия. Но завтра твоя задница останется на кровати. Матсумото затравленно посмотрел на Юту, чей облик и голос прямо-таки дышали непоколебимой непреклонностью, и решил, что будет разумно согласиться. А то как бы Уке не посадил его на цепь и хлеб с водой. — Проводить тебя до аудитории? — Ютака поправил лямку сумки на плече, когда они зашли в холл университета. — Юта, я же не помирать собрался. Иди, мне нужно к стенду с расписанием, как-нибудь и до аудитории доплетусь. — Ну-ну, — проворчал Уке, отступая в сторону лифтов. — Увидимся дома. Если что, пиши. Таканори покачал головой — брат неисправим. Ютака зашёл в лифт, который должен был увезти его на пять этажей вверх, и Така потопал к исполинскому стенду, где уже собралось немало студентов — среди оных юноша увидел и двоих сокурсников. — Доброе утро, Матсумото-кун! — бодро поздоровался с ним черноволосый паренёк, и от звука этого наполненного жизнелюбием голоса Таке захотелось куда-нибудь провалиться. Контраст был слишком велик. — Доброе, — Матсумото встал на носочки и вытянул шею, силясь увидеть расписание, но ничего не увидел из-за спин стоящих впереди ребят. — Что у нас первой парой? — Риторика и культура речи. — А аудитория? — Три-один-пять-три, третий этаж. — Ага… значит, лифт, — заключил Така, не заметив ошарашенного взгляда сокурсника. Ну да, где ему, лосю спортивному, понять всю глубину такиных страданий, когда и третий этаж покажется Эверестом. Осталось собраться с духом и на счёт три двинуться к лифту. Итак, раз, два…. — Эй, а ну, пропустили, разошлись, шпана! — раздался за спиной до жути знакомый голос, и Таканори выпрямился, подобравшись внутри. Надо бы пробиться сквозь окружившую его толпу студентов, но скорость и манёвренность движений пока оставляли желать лучшего. Студент-выпускник, продирающийся к стенду с расписанием, это ж тихий ужас… но фиг бы с ним, Таку интересовало другое. До каких пор это всё будет длиться? Все их встречи и внезапные столкновения? Почему это происходит? Вряд ли можно сказать, что Акира намеренно завернул к стенду. За студентами, выстроившимися плотной стеной вокруг Матсумото, последнего попросту не было видно, блондин не смог бы его заметить. — Привет, — бросил он приготовившемуся позорно бежать Таке. — Привет, — обречённо произнёс Таканори. — Расписание забыл? — Возраст, что поделать, — усмехнулся блондин. — Ты, как видно, тоже. — Вчера мне было не до уточнения расписания, — Така с досадой сжал губы. — М-м, минуту… — Аки отыскал место на стенде, где должно базироваться расписание его группы, раздосадованно скрипнул зубами и повернулся к Таканори. — Господа, в сторону! — рявкнул он, освобождая путь для них обоих. — Как на бесплатную раздачу порно-манги припёрлись. — Поразительные познания, — не удержался Така от замечания и, выйдя из толпы, поправил съехавшие с переносицы очки. — Да ну? И у тебя над головой нимба не видать. — Когда ты чего-то не видишь, это не значит, что этого нет. — Выходит, и у меня есть шанс, следуя твоей логике. Ну? — Сузуки посмотрел по сторонам. — К лифту пойдёшь? — У меня выбора нет, — Таканори направился к лифтам, краем глаза заметив, что Акира идёт за ним. — Ты тоже? — С утра я к подвигам не готов, — блондин похлопал по карманам джинсов и с раздражением закатил глаза. — Така… — он осёкся. — Ты не против, если я буду звать тебя Така? — Называй хоть Сюзанной, если тебе так нравится. — Я расценю это, как «да». У меня к тебе одна просьба… — Аки замолк, слегка приподняв бровь. — Ну? — Ты не мог бы дать мне свой телефон? На минуту, — добавил блондин, встретив непонимающе-хмурый взгляд Таки. — Нашего расписания нет, мой сосед по комнате ушёл раньше и наверняка знает, куда топать. Я позвоню ему и спрошу. Матсумото, прищурившись, снова смерил его недоверчивым взором, но за телефоном всё-таки полез. — Спасибо, Така. Ты — золото. Набрав на сенсорной клавиатуре номер Юу, Аки отошёл в сторону и заткнул одно ухо пальцем. — Это я, сестрица, не спеши кидать трубку, — хохотнул он, когда Широяма ответил на звонок. — Что за чёрт, блондинка? Что это за номер? — Как ты уже понял, не мой, свой телефон я оставил в комнате. Куда нужно подниматься, кабинет? Нашего расписания нет на стенде. — Ками… шестой этаж, шесть-один-один-четыре. — Понял, сейчас буду. Вот и всё, — Сузуки протянул Таке его телефон, сбросив вызов. — Спасибо. Матсумото повёл плечом, словно говоря «не за что», остановился у лифта и спрятал мобильный обратно в недра сумки. — Как себя чувствуешь после вчерашнего? — Акира встал рядом, также ожидая, когда лифт спустится к ним. — Ходить могу — и на том спасибо… — но мелькнувшая в карих глазах болезненная обречённость шла в разрез сказанному. — Я купил обезболивающий гель. — Из того, что я тебе посоветовал? — Да. Перед выходом зря им не натёрся, — с досадой фыркнул Таканори. — Это точно, — Аки зашёл за ним в гостеприимно распахнувший двери лифт. — Долго тебе здесь мариноваться сегодня? — Две пары. Переживу. — У меня всего одна. Тебе на какой? — блондин поднял руку к панели с кнопками. — Третий. Сузуки нажал кнопки «три» и «шесть» и повернулся к Матсумото, пока тот усиленно рассматривал пол и носки своих кроссовок. Акира хотел что-то сказать, но вдруг понял, что все мысли выветрились, а он с любопытством изучает лицо Таки. Сейчас, когда Аки смотрел на него сверху вниз, за стёклами очков были видны прикрытые веки и ресницы, что почти касались линз — такими длинными они были. Брови — аккуратные, изогнутые дугой, небольшой носик с маленькой горбинкой и белая, гладкая кожа. И волосы — даже небрежно собранный хвост не мешал заметить, что они густые, насыщенного чёрного цвета, блестящие. Интересно, как бы он выглядел с распущенными волосами? «Наверно, без этих окуляров он вполне ничего», — отстранённо подумал Сузуки и сразу дал себе мысленную оплеуху, потому что… — На мне цветы выросли? — сей вопрос огрел блондина не хуже пыльного мешка. — Что, прости? — Цветы, спрашиваю, на мне выросли? — Таканори поднял на него глаза — и вот перед Сузуки вновь предстал колючий, вредный ёж Матсумото. — Что ты такого увидел? Зажатый, дерзкий, нелюдимый… что же удивительного в том, что Таке не по нраву, когда его так открыто рассматривают? К тому же, не исключено, что по этой же причине он далеко не в восторге от себя, и потому моментально выставляет все шипы, стоит ему понять, что он стал объектом чего-то интереса. Эта догадка пришла к Аки запоздало, и он счёл нужным извиниться. Это действительно будет правильным с его стороны. — Прости, я не хотел тебя задеть, — спокойно произнёс он. — Я просто представил, как бы ты выглядел с распущенными волосами, вот и всё. А что? Пусть Така знает правду. Не всю, конечно, но часть её покажет, что Акира честен с ним. — Да что ж такое-то… — в сотый раз за утро вздохнул Таканори, вымученно прикрывая глаза. — Брат пристаёт — купи линзы, выкинь очки… ты к волосам привязался… что вам всем надо от меня? Я к вашей внешности не придираюсь и жду того же в ответ. — Ну прости, прости. Я же не сказал, что тебе не идёт. Я всего лишь представил. — Ну-ну, — Така механически поправил очки. Лифт поднял молодых людей на третий этаж и остановился. — Удачи. И будь осторожен, — попрощался Аки, и Таканори, чуть повернув голову, кивнул ему. Двери закрылись, подъёмник с гудением повёз Акиру на три этажа выше. Что-то показалось ему странным… и вовсе не в Таке, а в нём самом. В этом их коротком диалоге, в атмосфере, что царила между ними всего несколько секунд. На первый взгляд — ничего особенного. Разговор как разговор, да только вот… только вот. Сузуки начал догадываться, но догадка ему не понравилась. Он забыл о своей изначальной цели, забыл о споре с Юу и Койю, которые ждут его в аудитории. Он говорил с Такой… искренне? Так это можно назвать? Или как? Впрочем, пусть это и так, что с того? Стоит подумать о реальных достижениях — к примеру, о том, что Така больше не скупится на полноценные фразы, а не отделывается двумя-тремя словами в ответ на сентенции Сузуки. Но это отчего-то было слабым утешением. Он влетел в аудиторию и, лавируя между сокурсниками, добрался до парты, за которой давно восседал Юу. — Не думал, что тебе присуща такая рассеянность, — брюнет насмешливо треснул его по плечу. — Телефон свой дай, — Аки закопошился в своей сумке. — Мда-а-а… — Юу ткнул пальцем в свой мобильный, лежащий рядом с его локтем. — То отжимаешь телефоны у случайных прохожих, теперь и до меня добрался. — Это был не случайный прохожий, — к несказанному изумлению Широямы, блондин выложил на столешницу свой телефон. — Немного актёрской игры — и его номер у меня. — То есть… — Юу наморщил лоб. — Ты звонил с номера Таканори? — В десятку. Акира открыл журнал вызовов в телефоне Широямы и нашёл последний входящий вызов. — Так что с памятью у меня всё в ажуре, — он подмигнул обалдевшему Юу и вбил в свои контакты номер Таки. Прозвенел звонок, и Сузуки спешно отсел на две парты назад. Его место занял Такашима, лицезревший весь цирк со стороны. Он непонятливо захлопал ресницами, бросив вопросительный взгляд на Широяму. — Не спрашивай… — брюнет махнул ладонью. — Я давно перестал понимать, что происходит. — На твоей памяти когда-нибудь было такое? — Койю обернулся, мельком глянув на Акиру, активно готовящегося к началу занятия. — Что конкретно? — Чтобы Аки так основательно за кого-то брался. Ты смотри, какие трюки выделывает, чудеса изобретательности и все дела. — А что поделать? — Юу развёл руками. — Задета его гордость, честь и достоинство. — Как бы он не увлёкся этим малым… на самом деле. — Смеёшься? Он не в его вкусе. Хотя… ты в чём-то прав. Такая заинтересованность с его стороны пугает. — Доброе утро, господа и дамы, — их диалог прервал вошедший в аудиторию преподаватель. — Ладно, потом поговорим, — прошептал Койю, и Юу согласно кивнул. Пора начинать учебный день. *** 18.10. Така выполз из-под прохладного душа и обернул вокруг бёдер полотенце. Рядом с душевой кабиной, на стиральной машине, лежал заранее приготовленный обезболивающий гель. Тот, что посоветовал Акира. Под конец дня Матсумото и впрямь стало полегче, главное — не сидеть долго на одном месте, иначе потом разминка будет даваться довольно тяжело, эту закономерность он уяснил. Но Така и не сидел, он под негодующим взором Ютаки слонялся по дому с парой салфеток наперевес, стирал пыль, причём, даже там, где её не было, что-то поправлял, предлагал помощь с готовкой. Юноша старательно намазал ноющие ноги гелем, хорошенько помассировав мышцы. Ну, нет худа без добра, добра без худа… может быть, всё это действительно пойдёт ему на пользу, он окрепнет, наберёт вес за счёт мышечной массы, и Ютака перестанет ворчать, что братец уж больно худой. Кстати, о боли — стало вполне терпимо. — Напоминаю тебе, что завтра ты сидишь дома, — грозно прорычал Уке, совсем не впечатлившись более-менее ровной походкой брата. — Я помню, — Таканори надулся. — Но мне легче, когда я хожу. — Давай без фанатизма, не переутомляйся. Когда у вас следующая физкультура? — Послезавтра. — Значит, оклематься успеешь. — Ты звонил тёте Нацуми? — решил перевести тему Матсумото. — Она сама позвонила, пока ты был в душе. У мамы всё в порядке, завтра начнутся переговоры с рекламным агентством, они будут помогать ей в продвижении. — Здорово, — Така улыбнулся впервые за день. — У неё всё получится. — Конечно, — Юта указал на стационарный телефон. — А ты не звонил тёте Наоко? — Сейчас. Таканори снял трубку с базы, и набрал нужный номер отчего-то вмиг ставшими деревянными пальцами. К горлу подступил мерзкий ком, и он знал, что это за предчувствие. Каждый раз он тщетно пытался успокоить себя тем, что в этот раз всё обойдётся… он ненавидел себя за слепую наивность, но зачем-то продолжал надеяться. И чем дольше раздавались в динамике протяжные безответные гудки, тем мрачнее становилось лицо Таки, тем плотнее сжимались его губы, тем стремительнее мерк огонёк надежды в глазах. Ютака напряжённо наблюдал за ним, развернувшись в кресле вполоборота и вцепившись пальцами в обивку подлокотника. Гудки оборвались, на том конце провода — тишина. Истекло время ожидания ответа. Матсумото тяжело вздохнул и медленно отнёс трубку от уха. — Завтра попробую снова, — бесцветным, тихим голосом проговорил он, возвращая телефон на базу. — Ты ведь оставил свой номер Хаяши-сан перед отъездом? — Обязательно. Она свяжется со мной, если… если что. Така прислонился к тумбе, опустив голову. Ну почему всё заканчивается именно так? Целых три дня всё было хорошо, а теперь… а теперь он стоит, как истукан, посреди гостиной. И знает, почему Матсумото-сан не ответила на его звонок. В такие моменты он и понятия не имел, что чувствует. Как будто от печали, разочарования, досады и бессильной ярости взяли по кусочку, поместили в блендер и перемешали на огромной скорости, чтобы не было возможным вычленить что-то одно. Одна большая нечитаемая эмоция. Без слёз в глазах, но со стиснутыми на груди руками. Ютака поднялся с дивана, подошёл к брату и встал рядом, обнимая его за плечи и притягивая к себе. Таканори привалился к нему, как безвольная марионетка. — Да, попробуй завтра, — вполголоса произнёс Уке, мягко ероша его волосы. — И, Така… — он замялся. — До субботы тётя Наоко вряд ли… — Я знаю, — перебил Таканори, зная продолжение, но не желая его слышать. — Но я сказал, что поеду к ней вне зависимости от… — ну что ж такое… вот и он не желает сам себя слышать. Но Юта всё понял и без лишних слов. — Я не собираюсь тебя останавливать, ты слишком упрям. Я могу съездить с тобой. Таку и впрямь бесполезно отговаривать — Юта знал это, как никто другой. И не потому, что он слишком упрям — долг перед семьёй и особенно перед матерью всегда были для него превыше всего. — Да… может, мне понадобится помощь, — согласился Матсумото. — Спасибо. Телефон Таканори звякнул, и юноша вздрогнул — звук показался слишком резким в разлитой по гостиной тишине. Этот звонок оповещал о входящем сообщении, но от кого оно? Така никого и ничего не ждал, но за телефоном полез. «Привет ;) А прогуляться не хочешь?», — гласило сообщение, и Така, прочитав его, нахмурил брови. «Кто это?», — самое простое, но правильное сообщение в подобной ситуации, ибо номер адресанта ему знаком не был. Не дожидаясь ответа, он вернул телефон в карман. — Я к себе, скоро спущусь, — Матсумото положил ладонь на плечо брата. — И — да, съездим вместе. Ютака кивнул, и Таканори развернулся к лестнице на второй этаж. Что им руководило? Что помешало разобраться в ситуации при Уке? Поди, пойми… Оказавшись в своей комнате, он выудил мобильный на свет — ответ пришёл. «Ах, где же мои манеры. Акира.» Глаза Таканори моментально приняли идеально круглую форму. Однако только на секунду. Озарение пришло к нему быстро, и он нажал на кнопку вызова. Опять-таки, зачем, когда можно было бы ограничиться и перепиской? — Мне следовало догадаться, что всё к этому и приведёт, — бесстрастно заявил он вместо приветствия, когда Сузуки нажал на приём звонка. — Нижайше извиняюсь за свою наглость. — Ага. В третий раз за день. — Ты наблюдателен. — Скажи-ка честно, это ты от отчаяния, да? — Можно и так сказать, — усмехнулся Акира. — Мне всего-то скучно в общежитии, хочется вытащить свою тушу куда-нибудь. — Куда-нибудь — это куда? — Куда скажешь, выбор за тобой. Така забарабанил пальцами по столу… — Ты не подумал, что я могу жить на другом конце Саппоро? — Не-а. У тебя в верхней строке состояния на экране указано время звонка будильника, половина восьмого, — бесхитростно выдал Аки. — Живи ты далеко — ставил бы время подъёма на час-полтора раньше. Вывод — ты местный. — Что ты делаешь на факультете журналистики, сыщик недомоленный? — О, да у меня получилось впечатлить тебя, — Акира рассмеялся — заразительно, громко. — Так что скажешь? — Ты же понимаешь, что я не потащу тебя в клуб с размалёванными девицами? Едва произнеся это, Така обрушил на себя все известные ему проклятия. Он что, согласился на предложение блондина? — Я раздосадован сверх всякой меры, — Аки будто закатил глаза — Таканори отчётливо это представил. — Хм… ну, хорошо. Через полчаса у входа в парк, — Матсумото шкрябал короткими ногтями по столешнице, поливая себя самыми последними словами. — В тот, где… — Да. В тот, где ты меня терроризировал. Захвати с собой печенье. А лучше — крекеры, чтоб сахара поменьше. — Ч… чего? — на этот раз глаза Сузуки расползлись на пол-лица. — Крекеры? Зачем? Его вопрос остался без ответа — Таканори сбросил вызов. А это как вообще получилось? Акира был искренне уверен, что ведущая роль на вечер достанется ему. Но Така столь незаметно и виртуозно обратил всё в свою пользу, что Аки оставалось поднять упавшую на пол челюсть и водрузить её на место. Однако… пусть и так, но Таканори согласился. Через полчаса они встретятся. Матсумото почесал разлохмаченную макушку, тщательно анализируя свои действия и взывая к себе — а не дурак ли он часом? Выбирается на вечернюю прогулку с каким-то сомнительным малознакомым типом. В парк. Всё так культурно, что аж тошнит. Тем не менее, он, кряхтя, влез в джинсы и обычную чёрную футболку, сунул телефон в карман и покинул свою комнату. — Куда ты? — удивился Юта, провожая Таку взглядом. — В парк, знакомый из университета пригласил прогуляться. Задерживаться не буду. — Ну… иди. Дойдёшь хоть? — Вполне. Кажется, этот чудо-гель начал действовать. Не съедай весь ужин без меня, — улыбнулся ему Таканори. — Пока! — Пока. Входная дверь закрылась, и Ютака медленно опустился на диван. Какое-то время юноша постукивал сжатой в кулак ладонью по подлокотнику, слепо уставившись в одну точку… а затем протянул руку к журнальному столику и пододвинул к себе свой телефон. Уке открыл меню, зашёл в галерею фотоснимков и прокрутил бегунок вниз, пока не остановился на кадрах полугодичной давности. Он открыл одну фотографию и долго всматривался в неё, надеясь увидеть на ней что-то новое, хотя знал наизусть каждый пиксель. Это был ноябрь, он и Юу гуляли по набережной, несмотря на пощипывающий щёки и нос холод. Ютака не взял с собой шарф, Широяма долго ворчал, что он себя не бережёт, и отдал ему свой широкий и тёплый шарф. На этой фотографии они вместе, улыбающийся Юу бережно приобнимает за плечи насупившегося Юту, тогда всё было хорошо… а Юта до сих пор чувствует его прикосновения к своим плечам. — Боже, пожалуйста… — выдохнул Уке, перевернув телефон экраном вниз и закрывая глаза. — Пусть Така будет счастливее меня. *** 19.03. Чтобы раздобыть несладкие крекеры, Акире пришлось изрядно побегать. Что это за каприз? Таку дома не кормят? Парк и крекеры… И как это связано? Так ни к чему и не придя, Аки решил успокоить взбунтовавшийся мозг и перестать думать об этом, на месте он обо всём узнает. А Таканори тот ещё интриган, оказывается. Сузуки перешёл на быстрый шаг, когда увидел, что Така стоит у входа в парк. Со скрещенными на груди руками, пристально глядя на приближающегося Аки. — Ну чего? — блондин с извиняющимся видом пожал плечами. — Я за крекерами бегал, между прочим. В мой повседневный рацион они не входят. Заметив в его руке пачку крекеров, Матсумото смягчился. — Идём, — он прошёл под сводом входной арки, и Акире не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ним. — Зачем тебе крекеры? — рискнул поинтересоваться он. — А они не совсем для меня. — Чем дальше, тем страшнее… — пробубнил Сузуки себе под нос. — Для кого тогда? — Скоро сам всё увидишь, потерпи. Не исключаю, что тебе понравится. На этом моменте Акира перестал понимать происходящее. Крекеры не совсем для Таки. Надо потерпеть, чтобы увидеть, для кого. И не исключено, что Акире это понравится. Что за хренов ребус? Это всё походило на начало дурацкого розыгрыша. Таканори совершенно не торопился с объяснениями, он вёл Аки вглубь парка. — Это близко, — коротко бросил Матсумото через плечо, сжалившись над своей жертвой. — Дальность — не критичный фактор, парк не очень-то большой, — с нотками настороженности отозвался Сузуки и поравнялся с ним. — Ты знаешь, что тут есть пруд? — Знаю. Но я никогда до него не доходил. — Ну, вот. Сегодня, значит, дойдёшь. Ага… пруд. Они идут к пруду. Внесло ли это ясность? Чёрта с два. Что можно делать на пруду с пачкой крекеров? Грызть их, сидя на берегу, и томными взглядами провожать закат? Обхохочешься. Со стороны это и могло бы смотреться, как начало свидания, но… Таканори на такой шаг первым точно не пойдёт. Если вообще когда-нибудь пойдёт. «Я говорил, что он — странный малый? — угрюмо подумал блондин. — Кажется, «странный» — чересчур мягкое определение…» В нос ударил знакомый запах водорослей, и Сузуки посмотрел вперёд — там, за облачёнными в зелёную вуаль молодых листьев вишнями и сливами, в закатном солнце блеснула серебристая гладь небольшого пруда. Скоро Акира наконец-то полностью увидит загадочный пруд центрального парка Саппоро, где Таке, очевидно, было очень густо и жирно намазано мёдом, иначе чего его так тянет к этой луже? Да с крекерами… «Пора оставить крекеры в покое», — Аки едва не лязгнул зубами. — Пришли, — оповестил его Таканори, и Сузуки вскинул голову, чтобы осмотреться. Покатые берега, покрытые изумрудной, безупречной выкошенной газонной травой. Вниз, к воде, стекались несколько ручейков-тропинок, выложенных круглой, крупной галькой. Вокруг пруда чинно выстроились кусты лещины и гортензий… и ни души. Кроме Акиры и Таканори здесь никого не было. Ну, если принимать в расчёт рыбок с золотисто-красной чешуёй, плещущихся в кристально-прозрачной воде, то компания у молодых людей всё-таки была. И, пожалуй, цикады, что выводили свою стрекочущую трель — их заливистые песни окружили Аки и Таку со всех сторон. — Мы будем… кормить рыбок крекерами? — предположил Сузуки, невольно засмотревшись на плывущую к берегу золотую рыбку, чей широкий хвост развевался за ней изящным парусом. — Рыбок кормят сотрудники парка специальным кормом, крекеры не для них, — Таканори ступил на тропинку к пруду. — Не для них? Тут живёт кто-то ещё? — Аки спускался следом за ним. — Если он не спит. Ичиро уже немолод, бывает, он рано отправляется на боковую. — А… кто такой Ичиро? Матсумото не ответил. Спустившись к пруду, он вгляделся в заросли осоки недалеко от них. — Ичиро? — почему-то шёпотом позвал юноша и, присев, поболтал рукой в воде, пока Сузуки с любопытством и некоторым недоумением взирал на его манипуляции. — Ичиро? Не говори ничего, — также шёпотом обратился он к Акире. — Я и так молчу, — еле слышно произнёс блондин. — Ичиро? По потревоженной поверхности пруда пробежалась рябь. Длинные, тёмно-зелёные листья осоки глухо зашуршали, и Сузуки прищурился — загадочный Ичиро обитает в этих зарослях? А Така встал на ноги и подошёл ближе к листьям-стрелам, растущим прямо из воды. — Не спит, — констатировал он и остановился. Из осоки, величественно покачиваясь на водном зеркале, выплыл крупный лебедь. Перья его были ослепительно-белыми, точно только выпавший, махровый снег. И лишь на левом крыле красовалось одно-единственное чёрное перо, как отличительный знак. Выплыв из своего укрытия полностью, лебедь встряхнулся и расправил широкие крылья в стороны, словно приветствуя неожиданно пожаловавших гостей. Взмахнув ими несколько раз, он прижал их к телу и, не отрывая взгляда от Таканори, подплыл так близко, что его перепончатые лапы почти касались дна. — Замри, — вполголоса проговорил Матсумото. — Меня он знает, а к тебе ему надо присмотреться. — Это… лебедь? — Лебедь-шипун. У них прекрасная память, обидчиков могут помнить годами. — Я не собирался его обижать, — опешил Аки. — Крекеры для него? — Да. Дай мне их. Сузуки послушно передал ему пачку крекеров. — Почему именно крекеры? А не хлеб или там… сладкое печенье? — спросил блондин, пока Така открывал пачку. — Хлеб сильно крошится и расквашивается в воде, а пруд поддерживают в образцовой чистоте. В сладком печенье много сахара, это для него вредно. А крекеры делаются из муки грубого помола, они полезнее, плохо крошатся, их проще глотать. Таканори достал пару крекеров, разломал каждый на четыре части и, подойдя к воде, протянул Ичиро руку с угощением. — Вредно есть перед сном, но мы никому не скажем, — улыбнулся он, глядя, как лебедь сноровисто защипывает кусочки крекера твёрдым, красновато-оранжевым клювом. — Он здесь один? — Акира осмотрел пруд в поисках других лебедей, но так никого и не увидел. — Нет. Есть и другие лебеди, они моложе и живут на другом конце пруда. Он с ними почти не общается. Его, м-м… — замялся Така. — Его жена умерла полгода назад, а лебеди создают одну пару на всю жизнь. Я прихожу сюда, чтобы ему не было скучно. — Ты сказал, он немолод. Сколько ему лет? — Один из смотрителей сказал, что Ичиро около двадцати пяти лет, — Матсумото достал ещё крекеров. — Лебеди в среднем живут лет тридцать. — Имя Ичиро ему дали смотрители? — Я. Они его никак не зовут. Остальных тоже, — на этих словах Така заметно помрачнел. Ичиро съел вторую порцию крекеров, и Таканори повернулся к Акире. — Твоя очередь, — он протянул блондину пачку. — Моя? — Твоя. Давай, бери, не бойся. — Да я и не боюсь, — проворчал Аки, но крекеры забрал. — И-и что мне делать? Он меня не укусит? — А говорил, не боишься… — Така закатил глаза. — Не укусит, Ичиро ел при тебе, никуда не уплыл, и он хочет добавки. Сузуки извлёк два крекера и непонимающе уставился на Таканори. — Чего таращишься? Делай, как я. Разломай каждый крекер на четыре части, — Матсумото терпеливо дождался, когда крекеры будут жестоко четвертованы. — Теперь ближе подойди. И не свались в воду. Акира поджал губы, услышав явную насмешку, и осторожно подошёл к воде. — Руку-то ему протяни. Ровнее дыши. И помедленнее, не делай резких движений, и то и впрямь укусит. Лебеди очень больно щипаются, иногда куски мяса отгрызают. Иногда. — Спасибо, мне стало намного легче, — фыркнул Акира, по миллиметру вытягивая руку вперёд. Ичиро заинтересованно следил за Сузуки, не шевелясь, а бедный Сузуки про себя молился об одном — как бы не остаться без пальцев… — Расслабься, если бы ты ему не понравился, он бы давно уплыл, — смилостивился Така. — Или откусил бы тебе что-нибудь. — Потрясающе. Ладонь Аки замерла в нескольких сантиметрах от Ичиро, и лебедь, помедлив, вытянул длинную шею вперёд, поддев клювом кусочек крекера. — Ну, вот, поздравляю с боевым крещением. — Ага… — Акира улыбнулся уголками губ, расслабив напряжённую руку. — Он много съедает за один раз? — Всю пачку — легко. Доставай по две-три штуки и корми его, Ичиро голодный, — Матсумото погладил лебедя по шее, мягко касаясь белых перьев. — Тогда наедайся, — Сузуки достал три крекера и разломил их. Така притих, внимательно наблюдая, как блондин кормит лебедя. Понемногу он начал понимать, что заставило его вытащить Акиру в парк на ночь глядя. Или он искал себе оправдание, кто знает? Но этот внеплановый поход к пруду казался юноше чем-то наподобие испытания. Таканори был искренне уверен, что животные и птицы никогда не подпустят к себе по-настоящему злых в душе людей. Такая умная и верная птица, как лебедь, тем более. Что говорить про умудрённого жизнью и потерями Ичиро… может, то, что он позволяет Акире кормить себя с рук, что-то да значит? И что этот чудак-блондинчик не такой уж и плохой… что он на самом деле сможет стать для Таки хорошим другом. — Откуда такое название — шипун? — спросил Сузуки, выхватывая Таку из размышлений. — А… оно говорящее. Эти лебеди шипят, когда напуганы, или когда им что-то угрожает, тоже напугать стараются. — Ясно… он почти всё съел. — Ичиро сам отплывёт, когда наестся. Раз не торопится, можно ещё дать. В следующий раз две пачки тебе принесу, — обратился Матсумото к лебедю. Акира кормил Ичиро, с аппетитом хрустящего крекерами, и его обуревали весьма неоднозначные и смешанные чувства… он шёл сюда, плохо скрывая раздражение и недоумение, он негодовал — зачем он в принципе пошёл на поводу у собственной заносчивости, так слепо пообещав Такашиме и Юу то, что казалось абсолютно невыполнимым? И связался с этим юнцом, который тащит его одним богам ведомо куда. С пачкой крекеров. Но что-то же заставило Сузуки замереть, стоило ему увидеть, как бережно Така относится к старому лебедю, как тщательно следит за тем, всё ли правильно делает приведённый им гость. Така заботился об Ичиро — так это называется. Забота… Аки попробовал это слово на вкус, и не смог уловить ни единой знакомой ноты. Вкус показался ему таким отстранённым и незнакомым, что Сузуки даже моргнул несколько раз, чтобы понять — что это всё-таки было? У вкуса было воплощение и в реальности — вот оно, перед ним. Ичиро, щипающий крекеры с его ладони, и Таканори, что сидел перед своим пернатым подопечным прямо на коленях, не боясь испачкать джинсы, и гладил крыло, отмеченное иссиня-чёрным пером. — Он всё съел, — вынес вердикт Акира, для наглядности поболтав пустой целлофановой обёрткой. — Замечательно. Так… минуту… Матсумото неловко опёрся об устилавшую берег гальку, чтобы подняться, но мышцы ног предательски дрогнули. Его коленям предстояла неприятная встреча с острыми камнями, но сильные руки Акиры подхватили его сзади задержали его в воздухе, не позволив упасть. Во второй раз. — Одному тебе ходить точно небезопасно, — качнул головой Сузуки и с лёгкостью поднял насупившегося Таку на ноги. — Спасибо, — тихо поблагодарил Таканори. — Нам пора. С меня в следующий раз две пачки твоих крекеров, как я и обещал, — он провёл пальцем по клюву лебедя и отступил на шаг. Акире почему-то подумалось, что это нечто вроде прощального ритуала у этих двоих, ибо Ичиро тут же отплыл назад, будто отзеркалив Таку. — Спокойной ночи, Ичиро, — попрощался он и вышел на тропинку. Ребята покинули парк и двинулись в сторону улицы, где жил Таканори. Аки хотел сказать хотя бы что-нибудь, но отчего-то ничего не шло на ум. Он никогда не заходил в парк дальше вишнёвых насаждений, потому что считал, что там попросту нечего делать. Никогда не кормил с руки лебедей… вообще никогда с руки никого не кормил. Да и кто бы его привёл и всё показал… его выдернули из привычного мира и преподнесли что-то новое, незнакомое, далёкое лично для него. И блондин пытался переварить это. — Почему ты дал ему такое имя — Ичиро*? — Он и его подруга были первыми лебедями, которых привезли на пруд после открытия парка. Я не смог придумать другого имени и остановился на Ичиро. А что? — Ничего. Мне просто стало интересно. И дальше по улице они шли в молчании… к ночи город начал оживать, главные его проспекты наводнялись молодёжью, и Така бессознательно ускорил шаг настолько, насколько было возможно в его текущем состоянии. Он никогда не любил толпы и инстинктивно жался к обочине, параллельно стараясь извлечь выводы, которые должна была принести эта короткая прогулка к лебединому пруду. Он пытался как-то оформить свои мысли, но они представали в виде расплывчатых тезисов, не даваясь в руки — совсем как те пугливые золотые рыбки. Нечто наподобие ядра в этих мыслях всё-таки присутствовало, но с одной маленькой поправкой: ядро было соткано из эмоций, а облачить эмоции в вербальную форму — задачка не из примитивных… но эти эмоции были окрашены в яркие, приятные оттенки, из чего Матсумото заключил, что прогулка в целом удалась. — Дальше я сам, — очнулся Така, когда они добрались до перекрёстка, от которого до его дома оставался всего один квартал. — Ладно. Спасибо, что вытащил меня в парк. — Да не за что, в общем-то… — Таканори потёр предплечье, рассматривая асфальт. — Можешь и сам к пруду ходить, тебя не съедят. — Да, это важное замечание. Ну… увидимся в университете. — Завтра я не приду, — ляпнул Матсумото и чуть не дал себе по голове — ну кто его за язык тянул? Зачем он сказал это? — Не придёшь? — Отсижусь со своими больными ногами дома, брат настоял. — Вот оно что… как-то я об этом не подумал, когда звал тебя гулять, пардон, — Акира почесал затылок, взъерошив волосы. — Ничего, я два дня не был у Ичиро, он соскучился по крекерам, — Така отступил назад. — До встречи. Через пару секунд Таканори затерялся в сплошном людском потоке, и Акира направился в сторону университета. Это специфически-непонятное чувство, вторгшееся в буйную голову ещё на пруду, по-прежнему не отпускало юношу. Така разительно отличался от всех тех ребят, что входили в окружение Сузуки. Так сильно, что этот контраст был подобен… Акира и не знал, на что он был похож. Наверно, это как окунуться в ледяную воду после горячей парной в сауне. Така был прост… и в то же время ни черта не прост. Чудной фрукт с породистыми, откормленными тараканами в голове, и лебеди к нему тянутся, как к родному. Блондин не запомнил, как добрался до общежития. Очнулся он у двери их с Юу комнаты, когда перешагнул порог. — Привет, — поздоровался возлегающий на кровати Юу. — Что-то ты быстро. — Уж как получилось, — Аки скинул кеды с ног, повесил куртку на крючок и прошествовал к своей кровати. — И как всё прошло? — Сгодится. В парке были, лебедя кормили. — Ого, — ради такого известия Широяма оторвался от чтения манги и сел. — Такое с тобой впервые, а? — И не поспоришь, — Сузуки стянул с торса футболку, кинул её на покрывало и вытащил из тумбочки полотенце. — Я в душ. Переобувшись в сланцы, он прошлёпал к двери ванной комнаты и скрылся за ней, оставив недоумевающего Юу наедине с полученной информацией. Брюнет озадаченно нахмурился и потёр ладонями колени, что-то в голосе друга заставало его насторожиться. Акира явно не хотел озвучивать подробности — вон, как резво в ванную сбежал. — Хрень какая-то… — тряхнул волосами Юу. Он упорно гнал от себя протягивающее к нему когти предчувствие, но оно с не меньшим упорством лезло обратно. Что-то… должно случиться. *Ичиро — первый сын (яп.)