Мышонок

17.22. Таканори всю дорогу до родительского дома ехал неподвижно, не произнёс ни единого слова. Глаза невидяще смотрели на проносящийся за окном такси город, пальцы до побеления костяшек вцепились в ручку на двери. Он молчал, а Акира ежеминутно бросал на него обеспокоенные взгляды, также храня безмолвие. Как он решил ещё в парке — никаких вопросов до прибытия в пункт назначения. Может оказаться и так, что вообще не придётся о чём-либо спрашивать… весь облик Таки дышал напряжением, которое ощущалось физически. Аки чувствовал, как его липкие, холодные волны оседают на коже, заставляя нервничать против воли, и совладать с этим оказалось почему-то чертовски трудно. Но каково же тогда Матсумото? Такси подъехало к дому Таканори, и юноша, не дожидаясь полной остановки машины, распахнул дверь и вышел на тротуар. Бегло попрощавшись с водителем, Сузуки также вышел на улицу… Микроавтобус скорой помощи с распахнутыми задними дверями стоял на противоположной стороне проезжей части, в окнах дома горел свет, входная дверь была распахнута. В проёме показались два крепких фельдшера, что несли носилки с лежащей на них бессознательной женщиной. — Мам! — воскликнул Така и сорвался с места, со всех ног побежав к карете скорой помощи. — Така, стой! — Акира рванул за ним и, в два счёте догнав, схватил поперёк талии. — Отпусти меня! Это моя мама! — Таканори брыкался, точно дикий зверь, но силы были неравны. Блондин без труда удерживал хрупкого юношу притиснутым к своей груди. — И чем ты ей поможешь?! — Аки взял его за плечи, развернул к себе и встряхнул. — Пойми, что ты ничего сейчас не сделаешь, ей могут помочь только врачи. Так что прекрати истерику и возьми себя в руки! В таком состоянии тебя не подпустят к ней! Така смотрел на него широко распахнутыми глазами, тяжело дыша, как после долгого забега. Он помотал головой, но вырываться перестал. Осмысленность медленно возвращалась во взгляд, и он беспомощно уставился на Акиру. — Но что же мне делать… — пробормотал он, кусая губы. — Пошли, подойдём к врачам. Нужно спросить, что случилось. Аки старался сохранять спокойствие хотя бы внешне, тогда как внутри всё дрожало и переворачивалось вверх дном. И сердце отчего-то колотилось, как загнанное. Сузуки, убедившись, что к Таке хоть сколько-то вернулась адекватность восприятия происходящего, осторожно отпустил его плечи. Они пересекли шоссе, когда медики погрузили носилки с Матсумото-сан в салон машины. Из дома, нервно сжимая на груди руки, вышла Хаяши-сан — заметив Таканори, пожилая женщина ахнула и поспешила к нему. — Така-чан, слава Ками, ты приехал! — Хаяши-сан, что произошло? — нетерпеливо спросил Матсумото, косясь на суетящихся у скорой фельдшеров. — Тебе об этом расскажут врачи, я не знаю, — соседка растерянно развела руками. — Она пила? — Таканори понизил голос, но чуткий слух Аки всё равно уловил заданный вопрос. — Нет! Вернее… я не почувствовала запаха, когда зашла в дом. Я просто решила навестить Матсумото-сан, долго звонила, но мне никто не открывал. Я толкнула дверь, и она была не заперта, как здесь не испугаться? — женщина расстроенно опустила голову. — Наоко лежала на полу в гостиной, я сразу вызвала скорую, но так и не смогла понять, что с ней — она была без сознания. — Спасибо, Хаяши-сан, — Таканори чуть поклонился ей, глаза его остекленели. — Простите, я… должен поговорить с врачами. — Да, да, — закивала Хаяши-сан, отойдя к двери. — Пожалуйста, найди потом минутку, позвони мне и скажи, как она. — Да, Хаяши-сан. Така обернулся к Акире — тот стоял в паре шагов от него, и не было сомнений, что блондин слышал его разговор с соседкой. Но Сузуки оставался бесстрастным, он молча указал на машину скорой, и Матсумото, спохватившись, подошёл к фельдшеру. — Простите, я сын Матсумото-сан, — он почти не слышал себя, в ушах стоял звон. — Что с ней? — Более подробно скажет врач после осмотра. У Матсумото-сан пониженные давление и пульс. Вы можете поехать с нами, — молодой мужчина повёл рукой в сторону салона микроавтобуса. — Для оформления Вашей матери в клинике потребуется любой документ, удостоверяющий личность. — Конечно, я поеду. Подождите минуту, я принесу документы! — Така побежал к дому, но остановился на пороге. — Скажите, мы можем поехать вместе? — он указал взглядом на Акиру, чем заставил последнего изумлённо приподнять брови. — Можете, — разрешил медик. — Но имейте в виду, что в отделение пустят только ближайших родственников — родители, дети, супруги. Остальные посетители ждут в приёмном покое. — Акира? — в голосе Таканори слышалась мольба, словно блондин был его последней надеждой. — Едем. Беги за документами. — Я сейчас! Така скрылся за дверью, а Сузуки по приглашению фельдшера забрался в салон скорой. Удивила ли его просьба Таканори? Ещё как… но что греха таить — оставлять Матсумото одного он совсем не хотел. Не смог бы. И это умоляющее «Акира?», произнесённое с отчаянием в лихорадочно поблёскивающих глазах… что-то дрогнуло за рёбрами Аки, когда он услышал надломленный страхом голос, а дыхание на секунду перехватило. Така, который, как казалось, запросто может за себя постоять, теперь предстал перед Акирой совершенно беззащитным. Таканори выбежал из дома, закрыл входную дверь и присоединился к блондину, сев рядом с ним в микроавтобусе. — Ближайшая клиника примерно в десяти минутах езды отсюда, — шёпотом проговорил Сузуки, когда машина аккуратно тронулась с места, — если мы едем туда, то быстро доберёмся. Така кивнул, не сводя взгляда с бледного лица матери и гладя её сухую, холодную ладонь. — Прости, что вот так… выдернул тебя, — он прикрыл глаза и потёр свободной ладонью лоб. — Наверно, у тебя были планы, а я… — Не было никаких планов, — поспешил перебить его Сузуки, — не беспокойся об этом. Едущие на передних сидениях фельдшеры о чём-то переговаривались за перегородкой, отделяющей водительскую кабину от остального салона. В изголовье кушетки стояла тренога с капельницей, которую поставили Матсумото-сан, локтевой изгиб женщины украшал закреплённый пластырем катетер. Значит, до приезда молодых людей медики успели сделать всё необходимое — поставить инъекции с нужными препаратами, капельницы, чтобы выровнять состояние матери Таки до прибытия в клинику — так рассудил Акира. Во всяком случае, никто не суетился и не говорил, что жизнь Матсумото-сан в опасности, это уже хорошо… Аки заметил её нездоровую худобу и бледность. А ещё он слышал разговор Таки с фельдшером… он вовсе не хотел подслушивать — так получилось. Но спрашивать Сузуки ни о чём не будет ни сейчас, ни потом. Таканори сам всё расскажет, если посчитает нужным. Но блондину стало ясно одно: у женщины проблемы с алкоголем, раз Така сходу задал Хаяши-сан вопрос о том, а пила ли мать. Остаток пути до клиники прошёл в молчании. *** 17.45. Акира сидел на скамье для посетителей, пока Таканори диктовал с документов требуемую информацию медсестре за административной стойкой, чтобы оформить мать на лечение. Матсумото-сан уже увезли в отделение интенсивной терапии для оказания помощи, и Така время от времени поглядывал в сторону дверей, за которыми скрылись медики с его матерью. — С кем я могу поговорить о лечении и его сроках? — поинтересовался он, когда медсестра закончила с оформлением, внеся данные в базу. — Со врачом, курирующим отделение. Пожалуйста, возьмите халат для посетителей и бахилы, верхнюю одежду можете оставить здесь. Кабинет врача — второй от входа, по правую руку. — Я могу пройти в отделение сейчас? И… меня пустят к ней? — Да, проходите. Все вопросы о посещении Вам лучше задать врачу, — медсестра с извиняющимся видом пожала плечами. — Хорошо. Спасибо. Аки поднялся со скамьи, снял с крючка один из халатов и протянул его подошедшему Матсумото. — Я подожду тебя тут, — Сузуки чувствовал, что он должен сказать это, видя, как Така неловко переминается с ноги на ногу, — не торопись. — Угу… Така сложил на скамью куртку и сумку, накинул на плечи халат и направился ко входу в отделение. Тяжёлые белые двери закрылись за спиной юноши, а длинный, сияющий стерильной чистотой коридор встретил его тишиной и запахом лекарств. Первые кабинеты принадлежали медперсоналу и врачам, а дальше, видимо, начинались палаты… «Второй кабинет справа», — напомнил себе Таканори. «Доктор Одзава Хидеко», — гласила прикреплённая к двери табличка. Он негромко постучался и, услышав приглушённое «заходите», опустил ручку вниз. За столом сидел мужчина средних лет в белом халате. Врач поставил печать на листе и поднял глаза на пожаловавшего. — Добрый вечер. Садитесь, — мужчина указал на стоявший рядом с его столом стул. Така приказал себе успокоиться, нельзя поддаваться эмоциям и стоять столбом, он должен узнать всё о состоянии матери. — Здравствуйте, Одзава-сан, — Таканори отмер и приветственно поклонился врачу. Он прошёл дальше в кабинет и сел на стул, сложив на колени ладони. — К вам поступила Матсумото Наоко, я её сын. — Да, мне доложили. Ваша мать пришла в сознание, я направил её на дополнительные обследования, конкретно — томография и анализ крови. Также Матсумото-сан осмотрит наш кардиолог. В течение дня-двух мы подготовим заключение по всем результатам и назначим лечение. — Вы разговаривали с ней? — пальцы Таканори впились в колени. — Она что-нибудь смогла сказать, что с ней случилось? — Матсумото-сан очень слаба. Насколько я понял из отчёта наших фельдшеров, она потеряла сознание у себя дома. Зафиксированное давление — восемьдесят пять на шестьдесят, пульс — сорок восемь, не самые лучшие показатели. — Просто вот так потеряла сознание? Шла и… упала? — запнулся Матсумото, догадываясь, что это звучит глупо, но он не знал, как сформулировать вопрос по-другому. — Скорую помощь вызвала Ваша соседка, так? — уточнил Одзава-сан, и Така утвердительно качнул головой. — Стало быть, рядом с Вашей матерью никого не было, ведь скорая вызвана постфактум. Вас тоже не было дома? — Нет… сейчас я живу у тёти, рядом с университетом Хоккайдо. Хаяши-сан, наша соседка, позвонила мне и сказала, что вызвала скорую помощь, и я сразу же приехал. — Понятно, — мужчина снял очки и отложил их в сторону. — У меня к Вам есть пара вопросов, отвечайте максимально честно. — Да? — Таканори посмотрел на врача, уже догадываясь, что это будут за вопросы… — У Вашей матери ранее были проблемы с алкоголем? «Это было предсказуемо…», — вздохнул про себя юноша, но он понимал, что обязан быть искренним. Такие вещи всегда будут очевидными для опытного врача. — Были… — Насколько серьёзные? — Как сказать, — нервно усмехнулся Така. — У неё… зависимость. — Подробнее, пожалуйста. Насколько продолжительными были периоды запоя? И как долго она обходилась без алкоголя? — Мама могла без перерыва пить неделями… две, три недели, иногда месяц. Потом — день в постели с признаками отравления, я несколько раз лично вызывал скорую. В последний раз мы с двоюродным братом вызывали для неё врача в прошлую субботу, я приезжаю домой каждые выходные. Три или четыре дня она проводила без спиртного, а затем… всё по кругу. — Как давно это продолжается? — Более шести лет. Мама начала пить после развода с отцом. — Матсумото-сан пробовала обращаться за помощью в реабилитационные центры? — Никогда. Я говорил с ней — и не только я, мои брат и тётя тоже пытались, и неоднократно, но… она никогда не слушала. Каждый такой разговор заканчивался скандалом. Мама отказывалась признавать свою зависимость. — Как и большинство зависимых. — Одзава-сан, как Вы поняли, что она… пьёт? — Характерная сухость кожных покровов, ранние глубокие морщины, синеватый оттенок губ, сосудистые звёздочки на лице — подобные признаки невозможно истолковать двояко при отсутствии в анамнезе иных заболеваний. Алкоголь особенно ощутимо влияет на женщин. Матсумото поджал губы и нахмурился… — Можно мне к ней? Хотя бы ненадолго. — Пять минут. Скоро к Матсумото-сан придёт наш лаборант, чтобы взять кровь. Также я пригласил кардиолога. — Я понял. В какую палату мне идти? — Одиннадцатая. Когда будете уходить, загляните ко мне, я не задержу Вас дольше, чем на минуту. — Да, Одзава-сан. Спасибо. Широкие жалюзи в палате матери были плотно задвинуты, лишь горел привинченный к стене ночник, озаряя помещение слабым оранжевым светом. Приборы, названия которых Таканори не знал, транслировали пульс и давление на небольшой монитор. Услышав, как затворилась дверь, Наоко приоткрыла глаза и посмотрела на беззвучно приближающегося к её кровати сына. — Мам? — Така пододвинул к кровати табурет и сел, взяв свободную от капельницы руку матери в свои ладони. — Така, — женщина улыбнулась бескровными губами, слабо сжав пальцами его ладонь. — Как хорошо, что ты здесь… — Одзава-сан дал мне всего пять минут, — Таканори с болью отметил, что кожа Матсумото-сан стала почти прозрачной, — это твой лечащий врач. — Да, он… говорил со мной, — Наоко прерывалась, чтобы сделать глубокий вдох, будто разговор с сыном отнимал последние силы. — Сказал, что ещё зайдёт — и сегодня, и завтра. Така вслушивался в её речь, всматривался в потускневшие глаза — мама говорила связно и осмысленно, могла сфокусировать взгляд на лице юноши, значит, не инсульт. Что же с ней случилось? — Сынок, я не выпила ни капли с того дня, как вы с Ютой уехали, — на глазах Матсумото-сан выступили слёзы, и она сморгнула их, — клянусь тебе… — Я верю, мам, — Така крепче сжал её ладонь. Он никогда не умел спокойно смотреть, как она плачет. — Но почему ты потеряла сознание? Что произошло? — Я не знаю… весь день кружилась голова, но я не сидела на месте, прибралась в спальне и в гостиной. Последнее, что я помню — я встала с дивана, хотела пойти на кухню и приготовить ужин… но как только я встала, голова закружилась сильнее… и всё. — Тебя обследуют и обязательно скажут, что с тобой. Я буду приходить после занятий, каждый день, и Юте тоже скажу. — А этот мальчик… который приехал с тобой, кто он? — вдруг спросила Наоко, и Матсумото недоумённо уставился на неё. — Ты помнишь, что он был со мной? — Така подался вперёд, поставив локти на край кровати. — Первое, что я помню — меня вывезли из скорой, а ты вышел с ним. Он высокий, светлые волосы. Я видела… вас мельком. Мне не показалось? — Нет… его зовут Акира, — Таканори улыбнулся ей. — Мы учимся на одном факультете, но на разных курсах, он выпускник. Он остался здесь, ждёт меня в приёмном покое. — Вот оно что… — женщина улыбнулась в ответ. — Он хороший. Переживает за тебя… — Ну… Таканори так хотел спросить у неё, почему она думает, что Аки хороший, но в палату зашёл Одзава-сан в сопровождении другого врача. — Тебе пора, — тихо произнесла мать, поднимая их руки и целуя тыльную сторону ладони сына сухими губами. — Не беспокойся обо мне. — Ты просишь о невозможном, — Така поднялся с табурета и нехотя отпустил её руку. — Я приеду завтра, после обеда. — Да. Беги, милый. — До завтра, мам. Поклонившись пришедшему лаборанту, Матсумото вышел из палаты за Одзава-саном. Юноше стало несколько легче после разговора с матерью, теперь оставалось дождаться заключения врачей… — Она хорошо держится, — сказал Така, скорее, себе, чем врачу, когда они зашли в кабинет. — Согласен, состояние Вашей матери понемногу стабилизируется. Я попрошу дежурную медсестру заглядывать к ней ночью каждый час и фиксировать показатели давления и пульса. — Одзава-сан… Вы можете хотя бы приблизительно сказать, что с ней? — Исходя из того, что Вы рассказали, и данных предварительного осмотра, организм Матсумото-сан изношен и очень слаб. При пальпации отмечена болезненность в области желудка и печени. Также слышны шумы в сердце, поэтому я пригласил кардиолога. Я буду вынужден направить Матсумото-сан на ультразвуковое исследование органов брюшной полости. Томография нужна для подтверждения или исключения каких-либо патологий мозга и его сосудов. Распределим все обследования на два дня, чтобы не перенапрягать пациента. — Я могу что-то ещё сделать? — в голосе Таки ясно сквозила усталость. — Езжайте домой, юноша, на Вас лица нет. Отдохните, ложитесь спать пораньше. Вы оставили свой номер телефона администратору в приёмном покое? — Да. — Вы можете приезжать хоть каждый день, посещение — с трёх до семи часов вечера, в палате единовременно могут находиться два человека. — А что можно приносить из продуктов? — Твёрдые фрукты и овощи, отварное или запечённое мясо с небольшим количеством соли. Печенье, орехи, соки и минеральная вода. Скоропортящееся, копчёное, острое под запретом. — Как долго мама пробудет в клинике? — Я бы рассчитывал минимум на неделю, но, пока у меня нет данных обследований, я не смогу сказать точно. — Тогда я приеду завтра. Днём. Вы будете здесь? — Да, у меня суточная смена. Вы можете зайти ко мне, чтобы узнать о текущих результатах. — Спасибо, Одзава-сан. Попрощавшись со врачом, Матсумото покинул кабинет и вышел в приёмный покой, где его ждал Акира. Увидев выходящего из дверей Таку, блондин поднялся с места. Лицо Сузуки было спокойным, но взгляд всё же выдавал его — смешанное с тревогой напряжение превалировали в его эмоциях. — Ну? Как она? Что сказал врач? — спросил он, когда они вышли на улицу и остановились у зажёгшегося высокого фонаря. — Меня пустили к маме на пять минут, мы успели немного поговорить и… она в сознании и всё понимает, — Таканори прислонился спиной к столбу фонаря, ощутив внезапно накатившее бессилие. — Врачи хотят провести полное обследование. — Но сейчас хоть что-нибудь известно? — Она очень слаба. Одзава-сан сказал подойти к нему завтра, когда будет проведена часть обследований. Тогда станет яснее, что делать… — Тебе разрешили навещать её? — С трёх до семи, можно приезжать каждый день. — Така… ты хорошо себя чувствуешь? — Акира подошёл ближе, заметив, как побледнел Матсумото. — Д-да, — отрывисто ответил юноша, инстинктивно прижав ладонь ко лбу — голова закружилась, перед глазами заплясали чёрно-серые мошки. — Я вижу, — хмуро процедил Сузуки и взял его под локоть. — Тебе нужно сесть, — он осмотрелся по сторонам и заметил неподалёку несколько поставленных полукругом скамей. — Идём. Така не сопротивлялся. Даже желания не было прекословить Аки. Он безропотно шёл, ведомый поддерживающим его блондином, стараясь усилием воли прогнать мельтешащую перед взором серость. — Минуту, — Акира усадил его и также сел рядом, расстёгивая свою сумку. — Держи. Пей, — он открыл и протянул Таке бутылку вишнёвого лимонада, — тебе нужно сладкое, сахар приведёт мозг в чувство. Матсумото послушно взял бутылку и сделал несколько глотков, в горле действительно пересохло. Не упрямящийся, не пытающийся спорить или огрызаться Така — это как-то ненормально… а Акира понимал — он не сможет оставить его одного в таком состоянии. — Ты всё слышал, да? — глухо произнёс Таканори. — То, о чём я говорил с Хаяши-сан? — С соседкой? — Да. Аки вздохнул. Он пообещал себе, что ни о чём не станет расспрашивать Таку — он этого и не сделал. Така всё сказал сам, и отнекиваться бесполезно. И вопрос его больше походил на утверждение. Значит, он априори знал, что Акире всё известно. — Я никому не скажу, Така. Всё, что произошло сегодня, останется между нами, обещаю. Матсумото сник, опустив голову и закрывая лимонад крышечкой… — Я не понимаю… — потерянно пробормотал он и сжал бутылку обеими ладонями. — Она сказала, что не пила, и я ей верю. Почему тогда это случилось? А если это что-то серьёзное? — Эй-эй, притормози-ка, — вмешался Аки. — Разве врач напрямую сказал, что её состояние вызывает опасения? — Кажется, нет… — Тогда нечего разводить панику прежде времени. Дождись первых результатов, наверняка уже по ним можно будет судить, что с твоей мамой. — Ждать почти сутки… — И что ты предлагаешь делать? У тебя есть другой выбор, кроме как ждать? — Нет, — еле слышно отозвался Матсумото. Акира запер в лёгких очередной вздох, чувствуя, как неспокойно на душе при виде измотанного, подавленного Таки. — Не будем задерживаться. Я вызову такси и проедусь вместе с тобой до твоего дома. — Я не могу… я потратил слишком много твоего времени. — А у тебя денег не хватит, чтобы доехать, забыл? — нагло заявил Сузуки и достал телефон. — Адрес говори. Потерпишь моё презренное общество ещё с полчаса — и я от тебя отвяжусь. — Я бы мог поехать на автобусе… — Адрес, я сказал. Ты на ногах не удержишься, куда ты там собрался? *** 18.41. Такси остановилось точно напротив дома Таки и Юты. Акира поблагодарил водителя и попросил его подождать пару минут, затем вышел из салона, чтобы проводить Матсумото до двери и убедиться, что всё в порядке. По крайней мере, настолько, насколько это возможно. Така медленно шагал по ведущей к дому дорожке, роясь в сумке в поисках ключей. Он нашёл их, но, вставив ключ в замочную скважину, почему-то замер, задумчиво глядя на дверную ручку. — Что такое? — спросил Акира, видя, что Таканори не торопится открывать дверь. — Заело? — Нет, — Така обернулся на стоящую у ворот машину. — Слушай, ты не мог бы… ладно, — одёрнул он себя и продолжил открывать замок. — Что не мог бы? Така, — Аки позволил себе смелость обхватить пальцами запястье юноши, останавливая его. — Что ты хотел? Говори, пока я здесь. Нервозность беглой тенью скользнула по лицу Таки, он сжал зубы, проклиная себя за длинный язык. А пальцы Сузуки словно обжигали кожу на запястье, но Матсумото не сделал ничего, чтобы освободиться. — Ты не мог бы… задержаться ненадолго? Акира в который раз за вечер стал жертвой безмерного изумления. Но вдруг Таке настолько нехорошо, что он боится оставаться один? Случившаяся с матерью беда заметно подкосила его, это только слепой не уразумеет — пусть он и не говорит напрямую, что ему плохо. Раз он просит Аки задержаться, то, видимо, всё-таки отдаёт себе отчёт в своей же просьбе? Ну, и… в этом есть некий резон. Потому что так и Сузуки будет спокойнее. — Открывай дверь. Я отпущу водителя и приду. Акиру не остановил даже тот факт, что Таканори живёт с Ютой, и последний может вернуться в любой момент. Но не такой же Уке дурак, чтобы устраивать разборки прямо в стенах дома и при брате? Да и вообще… то, что Ютака может изрядно разозлиться, в эту минуту отчего-то и вовсе не волновало Аки. Его волновало другое — он ничего не может сделать, чтобы Таке стало легче. Таканори перестал понимать себя, а заодно и быть хозяином собственному языку после первого разговора по телефону с Хаяши-сан. Сколько раз он оставался один на один с упорно топящим его ужасом, сколько раз сталкивался с трудностями, которые выдюжит далеко не каждый взрослый человек… что же произошло? Неужели он настолько пресытился переживаниями, что чаша страха наполнилась доверху, и нести этот груз в одиночку стало невыносимо? Но Аки был рядом. Он не оставил Матсумото, предложил свою помощь, не раздумывая ни секунды. И вот, когда они перешагнули порог их с Ютой дома, Таканори убедился окончательно: без Сузуки он бы не справился. Где-то там, на задворках сознания, противно пищал голосок совести — ему всё ещё было неловко, что он никак не может отпустить Акиру, наверняка тот тоже устал после насыщенного переживаниями дня. Не может отпустить… интересная формулировка. Така и был бы рад не идти на поводу у измотавших его эмоций, но он не мог абстрагироваться от них, что обычно получалось на раз-два. Просто он… устал. — Ты так и не позвонил Юте, — напомнил Аки, зайдя за Такой на кухню. — Забыл. Совсем, — Матсумото тряхнул волосами, потёр неприятно пульсирующий висок и сел за стол. — Я всё расскажу ему, когда он вернётся. Не хочу отвлекать его. — Это лишь моё мнение, но, если дело касается близких, не стоит думать об «отвлекать — не отвлекать». Свидания могут и подождать, но как хочешь. — Ты знаешь о них с Юу? — Юу — мой давний друг, конечно, знаю, — фыркнул Акира. — Поверь, он тоже всё понял бы. — Но теперь-то что говорить… — Теперь — уже ничего, раз всё сделано, — блондин осмотрелся и остановился на притихшем Таке. — Ты давно ел? — А это важно? — удивился Матсумото неожиданному вопросу. — Ты едва не свалился в обморок у больницы. А ещё я не глухой и слышу хор голодных китов в твоём животе. Таканори насупился и прижал ладонь к животу, будто пытаясь приглушить его бурчание. — Скажи честно, тот кофе — единственное, что ты отправил за день в желудок? — Ну… пару бутербродов утром съел, — засопел Така. — Пара бутербродов — это несерьёзно, доходит семь вечера, — Сузуки ткнул в сторону микроволновой печи — на её дисплее отображалось время. — Тебе надо поесть, иначе по-настоящему в обморок грохнешься. Он замолчал, пристально глядя на замотавшегося Матсумото в ожидании ответа… и юноша едва заметно кивнул. Он и впрямь был голоден, но его не покидало ощущение, что встань он с насиженного места, как тут же упадёт. Также Така догадывался, что со стороны выглядит как минимум паршиво, и ему было не особенно радостно признавать свою слабость… и Акира тоже это видит. Ещё и говорит об этом, наглец… но он здесь. Ведь Така попросил его остаться — и он остался. — Надеюсь, в вашем холодильнике найдётся что-то готовое? Потому что из меня повар… — Сузуки состроил красноречивую гримасу. — Есть мясо с овощами в сковороде с высокими… как их… — Бортами? — Ну да. А ты не голодный? — Немного. То есть… — осёкся блондин. — Терпимо. — Там мяса на двоих хватит. — Я поужинаю в общежитии. — Нечего мяться, — Така опустил подбородок на сцепленные в замок ладони. — Тебе тоже надо поесть. День был долгим. Раздели мясо на две части, — подначивал он, заметив, что Аки сомневается. Сузуки открыл холодильник и быстро изучил содержимое полок. — Эта сковорода? — Она. Звякнув посудой в подвесном шкафу, Акира вытащил две тарелки. Вскоре микроволновая печь мерно гудела, разогревая первую порцию мяса с овощами. Аки включил чайник и насыпал в кружку чёрный чай с, судя по запаху, мятой. Надо бы полноценно накормить Таканори и убедиться, что он хоть сколько-то пришёл в чувство. Сузуки сел напротив него со второй разогретой тарелкой для себя. Он пододвинул к Таканори кружку с дымящимся чаем и вдохнул аромат тушёного мяса. — М… пахнет аппетитно, — Акира облизнулся и взял палочки. Така, будто в ожидании вердикта, прекратил жевать, наблюдая за блондином. Тот подцепил кусочек мяса и отправил в рот… — Очень вкусно, — он приподнял брови, забирая палочками овощи, — правда. Кто готовил? — Я. Мы с Ютой стоим за плитой по очереди. — У тебя талант, — пробурчал Аки с набитым ртом. — Не то что я… Юу мне даже сэндвичи не доверяет приготовить. — Мне кажется, для парня неумение готовить не фатально. — Да, но у тебя меньше шансов слечь с отравлением. — Не верю, что ты не сумеешь отрезать хлеб, сыр и ветчину для сэндвича. — Ладно, тут я преувеличил, — улыбнулся Сузуки. — Но кроме бутербродов и яичницы от меня больше ничего ждать не стоит. — Это уже что-то. Чай ты тоже заварить можешь, — Таканори взялся за ручку кружки и отпил из неё. — И с сахаром угадал. — Ты пьёшь кофе с сиропом. Получается, к сладкому неравнодушен. Матсумото мысленно поставил галочку напротив сказанных блондином слов, пообещав себе вернуться к ним и пораскинуть мозгами… Аки не впервые проявляет чудеса наблюдательности, нет-нет да упоминая что-либо, что так или иначе связано с Такой. Это ведь не ахти какая важная информация, но зачем-то Аки всё это запоминал… Живот прекратил возмущаться, а Матсумото после проглоченного ужина и выпитого чая ощутил прилив сонливости. Новый прыжок своего неровного состояния юноша встретил достаточно равнодушно — этот день настолько истрепал его морально, что, кажется, если бы на него ехал огромный каток, он бы и бровью не повёл. А веки упрямо закрывали покрасневшие от усталости глаза… — Така? Таканори очнулся от осторожного прикосновения к своему плечу. Он остался сидеть за столом и не заметил, как Сузуки забрал тарелки, кружку и вымыл их, вернув обратно в шкаф. Таканори сидел и глядел в одну точку, а та ежеминутно превращалась в размытое пятно. Так хреново ему давно не было. — Что? — Матсумото проглотил зевоту. — Тебе бы спать лечь, ты уже спишь наполовину. А я поеду в общежитие. Отпустишь? — М-м… угу… — сонно отозвался Така, поднимаясь. — Ты не думал о том, чтобы завтра пропустить занятия? Выспишься, отдохнёшь, — предложил Акира, идя за ним в прихожую. — Не думал, — Таканори пожал плечами. — Но я успею выспаться к подъёму. — Как знаешь, но ориентируйся на своё самочувствие. — И чего ты маешься со мной? Матсумото прислонился к стене, а Сузуки, услышав этот нелепый вопрос, застыл с протянутой к своей куртке рукой. «Мне и самому хотелось бы это знать…», — пробормотал он про себя, собираясь с мыслями, что ответить… и решил, что будет предельно честен. — Я не маюсь, Така, — Аки снял куртку с крючка. — Я поехал в больницу с тобой, потому что оставить тебя одного было бы неправильно. И из больницы я приехал сюда с тобой по той же причине. Ты помнишь своё состояние? Я не заставлял себя помогать тебе, если тебя это волнует. Теперь и ты немного помоги себе — иди в кровать и постарайся уснуть. Таканори выслушал Акиру, уставившись в пол, как если бы его серьёзно озадачили слова блондина. Впрочем… так оно и есть. А что действительно хотелось бы знать Аки — это то, почему ему не всё равно. Ему казалось, что он знает, где спрятан ответ — за некой дверью, за которой ничего не слышно, чья замочная скважина наглухо запечатана, где нет даже самой маленькой щёлочки, чтобы заглянуть в неё и увидеть сокрытое… Дверь есть. Ключа к ней к нет. Рядом, но далеко. — У тебя завтра лекции есть? — наконец, спросил Матсумото. — Есть. Утром, две подряд. — Скорее всего, пересечёмся. — Закон подлости срабатывает всегда, так что пересечёмся, — Аки повернул дверную ручку. — Марш в кровать. — Дверь… — На автоматическом замке, я заметил, сама закроется. — Да… и спасибо, — порывисто поблагодарил Така, пока Сузуки не скрылся за порогом. — Не за что, — Акира обернулся на секунду. — До завтра. — До завтра. Блондин затворил за собой дверь, спустился по ступенькам крыльца. В целом, этот район был ему знаком — может, пройтись до общежития, а не до автобусной остановки? Идти-то не так далеко… — Что ты здесь делаешь, Сузуки? — стальной голос Ютаки выхватил его из размышлений. Акира не успел дойти до ворот дома, столкнувшись на полпути к ним с братом Таканори. Молодой человек поднял голову, наткнувшись на мечущий молнии взгляд Уке.