Мышонок

18.37. «С мамой всё в порядке, она хорошо поспала ночью. Ждём её звонка, к ней должен прийти кардиолог», — Така набирает сообщение и нажимает кнопку «отправить». Он ведь обещал Акире, что напишет ему после возвращения из клиники и скажет, как дела у Матсумото-сан. Также, когда они с Ютой ехали из клиники домой, он успел позвонить Хаяши-сан, как она и просила. Така передал соседке слова врача и успокоил её, что матери стало намного лучше. Взяв с юноши слово, что он будет держать её в курсе, Хаяши-сан попрощалась с ним. Таканори положил телефон на диванную подушку и уселся по-турецки, прислонившись боком к подлокотнику. К нему возвращалась способность мыслить взвешенно и неторопливо, но внутри Така был собран подобно скрученной пружине, готовой в любой момент среагировать на раздражитель. Весьма противное ощущение… и никакими рациональными блоками от него не закрыться. Матсумото не умел сохранять хладнокровие, если дело касалось близких и дорогих его сердцу людей. Ещё один дорогой его сердцу человек сейчас сидел в паре метров, за письменным столом, корректируя собственный перевод какого-то художественного произведения с английского языка на японский. И для Юты ночь выдалась неспокойной — вон, какие тёмные круги под глазами… Така вздохнул и повернулся к окну. Солнце близилось к западному горизонту, топя в своём золоте листву росших у дома сливовых деревьев. Погода стояла поистине чудесная, выйти бы да пройтись неспешным шагом по улицам и кварталам, наслаждаясь оседающим на коже весенним теплом… это было бы чудесно. Таканори вздрогнул, когда понял, что представил, как они с Акирой идут по тротуару вечернего Саппоро, потягивают вкусный, горячий кофе и тихо переговариваются… о чём? Да о чём угодно. Может, обсуждают, как выберутся в заброшенный посёлок, о котором Така рассказывал Сузуки? Или блондин рассказывает ему, кто из преподавателей отличается особой суровостью на экзаменах? Или и вовсе молчат… но ни того, ни другого это молчание нисколько не напрягает. «Почему он?», — эта мысль не сопровождалась привычным раздражением, кое проявляло себя всякий раз, когда юноша думал об Аки. Почему он подумал именно о Сузуки? Почему не о Юте? Или о ком-то из сокурсников? — Эй, Земля, как меня слышно? — насмешливый, но с различимыми нотками беспокойства голос Юты, и Таканори обратил взор на брата. — Хорошо тебя слышно, — Матсумото улыбнулся ему. — Ты проверил перевод? — Остался один абзац. А вот ты чего-то подвисаешь. — Юта, честное слово, всё со мной нормально, — Така потёр лоб. — Ну, случилось много всего за сутки. Перевариваю. Скоро переварю полностью. Я две тарелки твоего рагу с мясом съел, у тебя после этого есть причины не верить мне? — Ладно, вывернулся, — телефон Уке звякнул, и молодой человек прочитал пришедшее сообщение. — Что такое? — спросил Таканори, увидев, как он нахмурился. Первая мысль — мать. Ибо и Юта оставил номер своего телефона на регистрационной стойке в клинике. Така посмотрел на дисплей своего телефона — новых сообщений нет. — Юу, — пространно отозвался Ютака. — Что — Юу? — Спрашивает, не передумал ли я насчёт встречи сегодня. — А ты передумал? — Нет, но… — Всё, что идёт до слова «но», полная фигня, — назидательно припечатал Матсумото. — Да-да, я помню, — заворчал Юта, и взгляд его остановился на брате. Весьма красноречивый взгляд, который невозможно интерпретировать двояко. — О, Ками всемогущая… — простонал Таканори, откидывая голову на спинку дивана. — Да я тебя умоляю! Ты ещё скажи, что боишься оставить меня одного потому, что я начну пальцы в розетки пихать! — Зная тебя, ты и за магистральный кабель не побрезгуешь схватиться. — Юта, ты мой брат, а не нянька. А я — не кисейная барышня. Если я говорю, что со мной всё в порядке, это значит, что со мной всё в порядке. Ты не обязан жертвовать личной жизнью ради меня. Вы с Юу долго были порознь — иди и восполняй. Бесишь, — надулся Така, заставив Уке рассмеяться. — Чего смешного? — Разумеется, я хочу поехать к нему, — проговорил Юта сквозь смех. — И что тебя, в таком случае, смущает? Моё благословение ты получил. Езжай. — Просто… — Ютака взлохматил волосы, почесав затылок. -…у кроликов. — Иди ты. Я к тому, что он приглашал меня остаться на ночь. — В чём проблема-то? Стесняешься, что ли? — Да, вижу, с тобой точно всё в порядке, — Уке поднялся со стула и взял телефон. — Позвоним маме? Мы хотели рассказать ей о тёте Наоко. Потом, так и быть, допереведу абзац и пойду собираться. — Наконец-то я слышу речь разумного человека, — Таканори похлопал ладонью по месту рядом с собой на диване. — Садись. Ютака сел, отыскал в контактах номер Уке-сан и вопросительно посмотрел на Таку. — Мне сказать ей? Или ты хочешь? — Давай я, — юноша забрал у Юты телефон и нажал на вызов. — Если что, будешь сдерживать шквал эмоций. — Да, Юта-чан? — усталый голос тёти на том конце провода заставил Таку нахмуриться. Уке-сан вымоталась после тяжёлого рабочего дня, а через несколько секунд ей предстоит услышать не самую радостную новость о родной сестре. — Тётя Нацуми, это я, — Матсумото улыбнулся, чтобы не выдавать волнения. — Здравствуй, дорогой! — женщина оживилась — голоса любимых мальчишек всегда и быстро приводили её в чувство. — Ты приватизировал телефон моего сына? — Всего-то на один звонок, к тому же, твой сын сидит в полуметре от меня. Как прошёл твой день? — Ох, в хлопотах и поездках с одного конца города до другого. Сегодня в помещении, отведённом под галерею, начали отделку, я оставила своего заместителя следить за ходом работы, чтобы всё успеть. — У тебя уже и заместитель есть? — Таканори удивлённо посмотрел на Юту — тот прекрасно слышал разговор матери и брата. — Иначе я бы разорвалась… бывший владелец павильона помог мне с наймом рабочих, за что ему огромное спасибо. — Но сейчас ты отдыхаешь? — Да, на сегодня всё. Больше двенадцати часов на ногах, я заслужила право сесть и выпить чашку чая. Завтра меня ждёт такая же канитель. У вас всё хорошо? — У меня — да. И у Юты тоже, но… — Матсумото сделал вдох. — Есть новости. — Так-так, — Уке-сан явно подобралась, послышался звук поставленной на стол чашки. — Что у вас случилось? — Тётя Нацуми, у нас всё хорошо. Но мама… — Что с Наоко? — тут же перебила женщина. Ютака развёл руками — безмолвное «это то, о чём мы с тётей тебе говорили». — Подожди, тётя, — твёрже произнёс Така. — Маму положили в больницу. Пожалуйста, не делай поспешных выводов. Мы с Ютой были у неё сегодня, она хорошо себя чувствует, но ей придётся задержаться в больнице минимум на неделю. Молчание… кажется, Уке-сан осмысливала услышанное и старалась совладать с эмоциями. — Поняла… — наконец, отозвалась тётя. — Что произошло? Она… пила? — Нет. И она сама так сказала, и Хаяши-сан была уверена, что не чувствовала запах спиртного, когда пришла к ней. Она была трезва. — Рассказывай всё по порядку. — Хаяши-сан решила проведать маму, но она не открывала дверь. Потом оказалось, что дверь не заперта, и Хаяши-сан зашла в дом. Мама лежала без сознания в гостиной, Хаяши-сан сразу вызвала скорую помощь, а потом позвонила мне. — Как это — дверь была не заперта? Это не похоже на Наоко! В доме всё на месте? — Да, всё цело. Я спрашивал сегодня маму о том же, она сказала, что выходила в магазин за продуктами. Когда вернулась, почувствовала головокружение и прошла в гостиную, чтобы немного посидеть — видимо, ей было не до двери… потом она встала, и это последнее, что мама помнит. Я видел в прихожей сумки — там были только овощи и бутылка минеральной воды. — Она сама себя довела… — тётя Нацуми заметно сникла. — Врач в больнице сказал то же самое. Что организм изношен и не выдерживает… ну, — Матсумото выпрямился, — ей назначили комплексное обследование, часть процедур уже сделана. Может, прямо сейчас её осматривает кардиолог — мама потом должна нам позвонить. Пока ничего страшного не нашли — есть сбои, но, как я понял, поправимые. — От этих поправок не будет толку, если она не бросит пить, неужели Наоко не понимает… Так, — Уке-сан взяла себя в руки — мальчикам и без того досталось. — Наоко нужно что-нибудь? Что я могу сделать? — Позвони ей, мы привезли маме телефон, а ещё груши, орехи и сок, — улыбнулся Таканори. — Она сказала, кормят там вкусно, а мы будем приезжать к ней каждый день после университета. Думаю, мама сама всё тебе расскажет, когда вы созвонитесь. — Хорошо… так и сделаю, — ровный тон племянника успокоил женщину. — А вы? Вам нужно что-нибудь? — Мам, у нас всё в ажуре, — вставил Ютака. — Ладно уж, раз вы оба так говорите… — Давай я дам трубку Юте, поболтаете, — юноша протянул телефон брату и похлопал его по колену. Уке разговаривал с тётей Нацуми, а Матсумото, забрав с дивана телефон, отправился на кухню, чтобы заварить себе чай. Ну вот… Юта поговорит с тётей, затем они созвонятся с Матсумото-сан, Юта поедет к Юу — брату тоже надо развеяться, чтобы не грузить себя переживаниями. А Така останется дома, в тишине и одиночестве. Раньше он обрадовался бы такому раскладу, потому что Таканори никогда не боялся оставаться один. А теперь эта перспектива почему-то не радовала его… — Чай будешь? — спросил он Ютаку, когда тот зашёл на кухню, явно что-то ища и перебегая взглядом с места на место. — Нет, спасибо… эм-м… — Что ищешь? — Ключи. Куда я их засунул… — На холодильнике. Как обычно. — О, благодарю, — Уке забрал ключницу и сел за стол напротив Таканори. — Ну? Ждём звонка тёти Наоко, и я отчаливаю? — Ты всё правильно понял, — Матсумото отпил чай. — Не хочу показаться бестактным, но куда вы поедете? Ты сказал, что вернёшься завтра, а Юу живёт в общежитии, вроде бы. А тут — я, — криво улыбнулся он. — Мы поедем к нему домой. Родители Юу уехали к бабушке и дедушке с отцовской стороны, дом будет в нашем распоряжении. А ты, — Юта грозно указал пальцем на Таку, — если что-то случится здесь, или с тобой свяжутся из больницы, чтобы не вздумал прикрываться своим любимым «не хотел отвлекать». Берёшь телефон и звонишь мне, усёк? — Усёк, усёк… — на выдохе согласился Матсумото. — Но я уверен, что мне не придётся тревожить вас. Провожу тебя, немного пройдусь вокруг квартала перед сном, вернусь… а там виднее будет, чем себя занять. Скинешь мне сообщение, как доедете? — Конечно. «Отлично! Спасибо, что написал :)», — высветилось на дисплее телефона ответное сообщение от Аки. Прочитав его, Таканори посмотрел на чёрную глянцевую дверцу холодильника, в которой застыло его отражение. На него смотрел худенький юноша с печально-серьёзными глазами, которые больше не были спрятаны за стёклами очков. Уж несколько дней прошло, а Така всё никак не может привыкнуть к новому себе. Но это пройдёт, конечно… столько перемен случилось за каких-то две недели — он просто не успел их осознать и сделать частью нового себя. «А ты тоже изменился», — Матсумото вернулся к телефону, чей экран ещё не погас, демонстрируя чёрные на белом фоне иероглифы — сообщение от Сузуки. …Дождавшись сообщения от Таки, Акира смог выдохнуть — и сам удивился своей реакции. Он действительно ждал, когда Матсумото напишет ему… но почему это вдруг стало важно для него? Сузуки отвлёк мельтешащий прямо перед ним Юу — брюнет собирал всё необходимое на встречу с Ютой, сказал, приедет завтра утром. Торопиться он не планировал — завтра нет ни лекций, ни семинаров. Так чего время терять, если можно провести вечер, ночь и часть дня с Ютакой? «Интересно… каково это — быть с тем, кого любишь?», — поймав себя на этой мысли, Акира едва не завыл. Да какого… почему это лезет ему в голову?! Он был зол. И вместе с этим, ему было… грустно? Да, похоже на то. Но почему? Почему это грустно? Не завидует же он другу детства, этого-то ему не хватало! Нет… это была не зависть. Но тогда что? Не далее как в начале месяца Аки сидел на одной кровати с убивающимся по Ютаке Широямой и уверял его, что без чувств и соплей живётся куда проще. И отчего та ситуация больше не казалась Сузуки смешной? — Всё собрал? — спросил сам себя Юу, обернувшись вокруг оси. — Вроде, всё. Благословите, падре, — он поклонился Акире. — Благословляю, — Аки встал и подошёл к нему. — Кровать не сломайте. — До чего ты вредный хрен, а, — засмеялся брюнет и обнял друга. — Скучать не будешь? — Естественно, буду. Ты пойдёшь за дверь, а я в окно, — Сузуки указал большим пальцем назад. — Не надо в окно, — Широяма хлопнул его по плечу, — я вернусь днём. У нас завтра ничего нет в этом филиале ада, ты мог бы куда-нибудь сходить. — Может, выползу перекусить и выпить кофе. Позже. — Ладно. Не загуливайся только. Если куда соберёшься, напиши. Я хочу знать, из какого «Шемрока» в случае чего потом вылавливать твою задницу. — Из «Шемрока» не придётся, не переживай, — губы Акиры тронула улыбка, но она получилась настолько неестественно-натянутой, что Юу на миг стало не по себе. — Напишу, договорились. Широяма закрыл за собой дверь их комнаты и направился к лифту. Сузуки перестал быть похожим на себя. Ранее блестевшие азартом и пылом глаза потускнели, бывшая заразительной и дерзкой улыбка выглядела так, словно Аки заставили улыбнуться, причём, с дулом пистолета у виска. А его голос? Вечно живой и наполненный бьющими через край эмоциями голос был сухим и монотонным. Это какой-то… реверсивный Аки. Выглядит, как Сузуки, но над внутренней прошивкой, очевидно, кто-то основательно поколдовал. Юу даже знал, кто. А что самое невероятное, новоявленный маг делал это абсолютно бессознательно и не понимал, что вообще творит. Что делать? Брюнет знал — он точно ничем не сможет помочь другу. Акира сам должен разобраться. И в себе, и… с Таканори. …Юу уехал к Ютаке, и блондин остался один в пустой комнате. Телефон? Сигнал входящего сообщения. Таканори? «Привет, Аки-чан! — Акира едва прочитал начало, а уже скривился в отвращении. Нет, не Така… — Мы с тобой встречались пару недель назад, я хотела пригласить тебя куда-нибудь.», — Сузуки равнодушными глазами скользил по строчкам текста. Он посмотрел на определившийся номер — неподписанный контакт. И то верно… к чему запоминать имена и записывать в телефонную книгу номера всех девиц — а иногда и парней — с которыми он спал? Эти псевдоотношения дольше недели не продолжались. Зато наивные девицы надеялись захомутать одного из самых привлекательных парней университета, верили, что смогли чем-то зацепить его… а он и лиц их не помнил. Аки в бессилии зарычал, подавив порыв швырнуть телефон о стену. Телефон-то ему нужен, а потревожившая его покой девица — нет. «Да что происходит?» Ещё недавно он бы с энтузиазмом откликнулся на столь заманчивое предложение, чтобы приятно провести вечер и ночь. А что он делал сейчас? Порывисто набирал на клавиатуре гневный ответ, чтобы очередная размалёванная швабра впредь не беспокоила его. И он действительно был зол. А на кого в большей степени — на неё или на себя? Надо остыть… *** 21.12. Ещё никогда Таканори не было так скучно. Юта полтора часа написал ему, что они с Юу благополучно добрались до дома последнего, пожелал младшему брату хорошего вечера… и на этом развлечения закончились. Какая там это по счёту чашка чая? Господи, чай скоро у Таки из ушей польётся, но иных вариантов времяпровождения у него не было. Домашнее задание для университета юноша давно сделал, телевизор смотреть он не любил. Матсумото старался вникнуть в суть книги, которую держал на коленях, но всё внимание и концентрация куда-то улетучились. Зато у Юты всё наладилось с Широямой… было бы хуже, если бы Така продолжал день ото дня наблюдать, как брату плохо без Юу, а маскировщик из него вообще никакой, несмотря на все заявления, что всё отлично. Какой там… Телефон вновь ожил, и Таканори вздрогнул от раздавшегося в тишине звона. Да, телефон сегодня прям-таки ключевое звено, альфа и омега. Однако Така с любопытством потянулся к нему — написать ему могли четыре человека. Мать, тётя, Юта… и Акира. Кто из четырёх? Что-то подсказывало юноше, что он знает ответ на этот вопрос, базируясь на логических заключениях. «Они нас бросили. Предатели.» Акира. Конечно же, Акира. Така невольно улыбнулся, представив, с какой интонацией Аки мог бы произнести это, будь он рядом сейчас. Он вывел на экран окно для ввода ответа. «Но за них можно порадоваться, они долго к этому шли. Хотя признаю — тоска зелёная.», — Матсумото отправил ответ и сполз на пол, прислонившись к диванным подушкам. «Я и радуюсь. Юу мне как брат, я даже просил его объясниться с Ютой.» «М-да. И я просил Юту уделить Юу хотя бы час и выслушать его. Как дети малые.», — отправив сообщение, Така задумчиво склонил набок голову. Выходит, и Аки пытался подтолкнуть Широяму к примирению, зная, что тот невиновен. Также зная и о том, как к нему относится Ютака… всё равно он хотел свести двух упрямцев обратно. «Я слышал, за влюблённых думают эмоции. Вот что… не хочешь прогуляться? Да, прямо сейчас.» Таканори посмотрел на часы — половина десятого. Не ахти как поздно, в общем-то… малость непривычно, но размять кости уж точно предпочтительнее страдания всякой ерундой до глубокой ночи. «Почему бы нет. Где встретимся?», — Матсумото поднялся на ноги, прошёл в прихожую и взял ветровку. «Давай на остановке у университета. Не против проехаться до набережной Исикари*? В такое время там почти никого и спокойно.» «Не против. Буду на месте через двадцать минут.», — Така положил телефон в карман. Юте он ничего писать не будет. Брат не одобрит такое решение, это во-первых. Во-вторых, ничего же не случилось, всё нормально — пусть Ютака ни о чём не тревожится и отдыхает с Юу. А Сузуки стоял на пороге и смотрел на экран телефона, на набранное для Широямы сообщение. С минуту молодой человек колебался, но всё-таки отправил краткий отчёт другу. «Немного пройдусь с Такой. Если не успею вернуться до закрытия общежития, переночую дома.» Ответ не заставил себя ждать. «Понял. Хорошего вам вечера. Юте ничего не скажу.» Не скажет. Потому что Юу знал, что Акира не причинит Таке зла. *** 21.59. — Матсумото-сан звонила тебе после осмотра у кардиолога? — Аки поддел локтем задумавшегося Таканори. Они ехали на автобусе, этот рейс был последним на маршруте сегодня, обратно решили возвращаться на такси. — А, да! — встрепенулся Така. — Пока предварительный диагноз — гипертония… вроде бы. Завтра хотят провести суточный контроль давления и посмотреть, как будет изменяться его динамика. — Но больше ничего серьёзного не подозревают? — Нет… мама сказала бы, — Матсумото отвернулся от окна. — Такси обратно оплачиваю я. — М? — Сузуки вскинул бровь — Я тебе не вернул тот долг, когда мы поехали к маме. Сколько я тебе должен? — Нисколько, — блондин махнул рукой. — Мы же поехали вместе. — Акира, так не делается. — А как делается? — включил дурачка Аки. — Не скажу, и всё тут. — Я могу установить приложение, ввести два адреса и посмотреть стоимость поездки. — Да ты настоящий детектив. Валяй. Не возьму. Така насупился и стал ещё больше похож на маленького сердитого мышонка, и Акира не смог не улыбнуться. Таканори, увидев его улыбку, отвернулся и спрятался за волосами. — Что смешного? — пробурчал он. — Ты забавный, когда дуешься, — сознался Сузуки и сел прямо. — Наша остановка, идём. Они вышли из автобуса, и Акира повёл Матсумото к лестнице, что спускалась к набережной. — Ты давно был здесь? — Не припомню точную дату, но до развода родителей, — Така повёл носом — с реки дул свежий ветер. — Здесь был парк аттракционов, отец решил привезти меня сюда. — Ну, парка давно нет, — блондин почувствовал себя неловко. — Но аллею у реки засадили деревьями, а на ветвях развесили гирлянды. По вечерам там очень красиво. — Ты часто здесь бываешь? — Стараюсь выбираться пару раз в неделю. Хожу туда-сюда по набережной, когда надо побыть одному и разгрузить голову. Таканори зацепился за эти слова. Значит ли это, что это место важно для Аки? Он приходит сюда один… возможно, когда ему тяжело. Разгрузить голову — как ещё толковать это? — Почему ты захотел показать мне набережную? — вопрос сорвался с губ раньше, чем Така его осмыслил. Он стиснул зубы… до чего наивно это прозвучало! Отлично, Акира подумает о нём невесть что. — Потому что подумал, что тебе тут понравится, — а блондина этот вопрос не смутил… — Смотри. Он повёл рукой в сторону аллеи, и Матсумото замедлил шаг. То, что предстало его взору, поистине впечатляло… шарообразные кроны деревьев были увиты гирляндами с огоньками всех цветов, образуя целый сияющий туннель. Таке почудилось, что этот туннель — словно портал в другой мир… он стоит здесь, а что его ждёт по ту сторону? Аллея была длинной, узкой, она вела куда-то вдаль, создавая иллюзию, что ей нет конца. — В конце аллеи выход к ограждениям, — Аки сделал шаг в мерцающий красочными огнями туннель. — Оттуда вся река видна, как на ладони. Гирлянд там нет, но есть высоченные фонари и кованые скамьи. — А старый фонтан… — Таканори сузил глаза, припоминая местные достопримечательности. — Гранитный такой, он где-то в центре парка набережной находился. — Стоит себе на месте, целый и невредимый. В мае его включат на летний сезон — кстати, в нём установили подсветку. А ещё рядом с ним летом разбивают небольшое кафе, в жару сидеть там и потягивать ледяную колу — самое то. Матсумото с любопытством наблюдал, как светлая кожа Сузуки меняет цвет от дерева к дереву, отражая свет гирлянд, правда, при этом он беспардонно глазел на его лицо. И вскоре блондин заметил это. — Что? — растерялся Аки. — А… — Така зарычал про себя — доглазелся! — Ты был красным, а сейчас фиолетовый. — Чего? — на секунду Сузуки нахмурился, но быстро догадался. — А, вот ты о чём, — засмеялся он. — Не я один. И синий тебе идёт больше, чем жёлтый. — Ну-ну, — к Таканори внезапно постучалась мысль о том, что с Акирой за последние несколько дней он улыбался чаще, чем за полгода. Вероятно, это нормально? Когда ты улыбаешься с человеком, чья компания тебе приятна… Така никогда особенно не задумывался, каково его отношение к Акире? И когда блондин перестал вызывать те неприязнь и опасение, что были в самом начале? Он и не заметил, как это случилось, как окрашенные в тёмные тона эмоции неожиданно очистились и посветлели. Таканори без опаски смотрел на него, непринуждённо говорил с ним, забыв, что совсем недавно мог заметно насторожиться, стоило ему даже просто увидеть Аки. — Спасибо, что вытащил меня из дома, — да, Сузуки нужно поблагодарить. — Я бы чокнулся до того, как лёг спать. — Понимаю. Я бы тоже не высидел до отбоя. Раз Юу и Юта нас оставили, то что делать двум холостякам? — Акира притормозил и указал вперёд. — Вот и река. Непосредственно набережная выглядела куда скромнее. Ровный, идеально чистый тротуар, мраморные, высокие ограждения, украшенные художественной ковкой фонари и скамьи… шум с проезжей части стал тише с наступлением позднего вечера, можно без труда различить плеск речных волн за парапетом. — Если соберёшься сюда днём, никаких кофе, чипсов и прочих закусок не бери, — предупредил Сузуки. — Почему? — Чайки. Вредные и наглые, почуют вкуснятину — не отобьёшься. Будут виться над тобой и горланить, пока ты позорно не сбежишь. — Хм… приму к сведению. Они шли вдоль ограждений, и Акира то и дело посматривал на Таканори. Внимание юноши привлекла река, он выглядел таким задумчиво-усталым, что, похоже, был погружён глубоко в свои мысли. Не случилось ли чего… — Ты себя нормально чувствуешь? — Меня об этом спрашивают во второй раз за день, — ответил Матсумото со вздохом. — Я настолько паршиво выгляжу? — Нет, выглядишь ты хорошо, а вопрос был о твоём самочувствии. — Всё замечательно. Немного не выспался, и всё. — Значит, ты хотел спать, а я тебя выдернул? — Если бы я хотел спать, я бы так и ответил. Что ты переживаешь? — на лице Таки наконец-то отразились эмоции. — Я даже поблагодарил тебя за то, что ты меня выдернул. — А вдруг ты сказал это из вежливости? — поддел его Акира. — Я ничего и никогда не говорю и не делаю из вежливости. — О, да, это я успел заметить. — Ты о чём? — Таканори зыркнул на него исподлобья. — Всё о том же. Ты вредничаешь. — Ничего подобного! — Матсумото инстинктивно съёжился от вновь налетевшего с реки ветра. — Ну да, как же. Спрашиваешь, зачем я переживаю, а сам ходишь с курткой нараспашку. Застегнись, ветер холодный. Не дожидаясь, пока Таканори отреагирует на просьбу, Акира остановился и взялся за замочек на его куртке. К огромному изумлению обоих. Аки не понимал, откуда вдруг взялась смелость, а Така не мог понять, почему он позволяет блондину быть так близко. Однако… если его это возмущает, то почему бы не отойти и сказать, что он может застегнуть молнию и без помощи? Матсумото стоял, точно заколдованный, и неотрывно смотрел на сосредоточенное лицо Акиры — на его сведённые в линию брови и сжатые губы, пока он пытался в полумраке продеть молнию в замочек. Наконец, Сузуки удалось справиться с молнией, и он повёл замочек вверх, следя за своими пальцами, чтобы не защемить шарф. Дойдя до воротника куртки, Акира поднял голову и встретился взглядами с Такой. Глаза юноши глядели прямо и открыто — как и обычно, в общем-то… но даже в сумерках Аки сумел различить выступивший на его скулах лёгкий румянец. Блондин отпустил несчастный замочек, который до сего момента зачем-то держал, но не отвёл взора от лица Матсумото. — Ты чего? — сердце Акиры застучало быстрее. — У меня в волосах что-то? На лице? — Я мог бы застегнуться сам, — Така проигнорировал вопрос, голос его звучал тихо. — Эм… мог бы. Но ты часто упрямишься и споришь со мной. И на улице действительно стало холоднее. Ветер бросил на щёки Таканори пряди волос, и он спешно убрал их — мешали видеть Сузуки. Они стояли, глядя друг на друга и не понимая, почему никто не может разорвать этот контакт глаз? — А ты… — нарушил молчание Матсумото. — Вчера ты мог бы оплатить поездку и отправить меня из парка до дома одного. — Мог бы. — Но ты этого не сделал. — Нет. Что-то подтолкнуло Акиру сделать шаг вперёд, чтобы между ним и Такой остались считаные сантиметры. И Така не отстранился, не отшагнул назад, чтобы сохранить дистанцию. Он всё так же смотрел в бархатно-карие глаза Аки и уже не понимал, что дыхание его участилось, а ладони нервно сжимали манжеты куртки. — Почему ты поехал тогда вместе со мной? — Таканори плавно перешёл на шёпот — громче ему говорить не хотелось. — Я тоже хотел бы знать. — Ты даже не можешь объяснить, почему поступил так… — Я поступил так, как считал правильным. Если ты хочешь услышать это ещё раз, я скажу, — Сузуки склонил голову, коснувшись лбом его лба. — Я не хотел оставлять тебя одного. — Ты и это не сможешь объяснить? — голос Таки дрожал от волнения — как и сам юноша. — Это — точно нет… Така разомкнул губы и судорожно выдохнул, не справляясь с волнами накатывающей дрожи, и Акира сдался первым. Он медленно, чтобы не спугнуть, поднял ладони и осторожно положил их на плечи Матсумото, чуть сжав пальцы. Горячие… Таканори и сквозь ткань куртки чувствовал, какие они горячие. Его тревожила эта близость с Аки, в ушах стоял звон, но Матсумото не хотел останавливать блондина. Сузуки наклонился ближе, коснулся губами его губ и замер… давая обоим привыкнуть к ворвавшемуся вихрю новых чувств, сжавших сердца в тиски. Таканори едва дышал и не мог поверить в то, что происходит. Это ощущение губ Акиры на своих губах, его ладони, лежащие на плечах… В отличие от Таки, этот поцелуй был не первым для Сузуки. Далеко не первым… но он отличался от всех тех поцелуев, что раньше случались в его жизни. Чем? Возможно… в какой-то мере это был и его первый поцелуй. Потому что он впервые поцеловал кого-то не ради галочки в послужном списке. Потому что того желала его… душа? Эти мысли пугали своей непривычностью, вторгаясь в сознание яркими, слепящими лучами, не щадя и не спрашивая. Единственное, на чём теперь мог сосредоточиться Акира, это приоткрытые, тёплые губы Матсумото. Если Така до сих пор не оттолкнул его, то можно сделать и ещё один шаг… Аки убрал с его плеч руки и обвил ими тонкую талию, обнимая, но не торопясь прижать к себе так крепко, как хотелось бы. Он слышал сбивчивое дыхание Таки, чувствовал, как оно оседает на губах и скулах, и сам волновался не меньше. Сузуки мягко обхватил нижнюю губу Таканори, затем верхнюю, слегка втягивая и касаясь их кончиком языка, но не углубляя поцелуй — это было бы таким лишним сейчас. Акира этого и не хотел, ему было просто хорошо оттого, что он держал Таку в своих руках и осторожно целовал его. Матсумото не был уверен, что сможет сделать всё правильно, но он попробовал повторить за Аки, также обхватив губами верхнюю губу блондина. А потом и нижнюю… потом повторить с верхней, ещё раз с нижней… кажется, всё верно? Головокружение становилось всё сильнее, и Така, чтобы удержаться на ногах, поднял руки и обнял Акиру за шею, прижимаясь к его груди. Обнимать его, чувствовать его объятия и губы на своих губах оказалось так необычно, но так приятно… Аки обнял его крепче, поглаживая узкую спину. Этот поцелуй был таким неторопливо-нежным, что Сузуки удивлялся себе — неужели он так умеет? Поставить в приоритет не желание разжечь страсть, соблазнить, а желание наслаждаться моментом и близостью, самим человеком, которого держишь в объятиях? Сердце блондина подпрыгнуло до горла, когда он понял, что Таканори отвечает ему. Немного неумело и невероятно нервничая, но это не важно. Не проскользнуло ни единой мысли вроде «теперь-то он мой»… Акире было хорошо — и это всё, что он хотел знать. Аки отстранился первым — и чтобы дать им обоим отдышаться, и чтобы не перенапрягать Матсумото. Така положил ладони на плечи блондина и опустил голову, борясь со шквалом накатывающих, незнакомых эмоций. Да, Аки вовремя решил дать им передышку… — Ты меня боишься? — спросил Сузуки, смущённый застывшим молчанием. — Тебя… нет. Но зачем? — О чём ты? — Зачем ты меня поцеловал? — последнее слово Така почти проглотил, произнеся его еле слышно, будто оно могло обжечь язык. Его ладони по-прежнему лежали на плечах Сузуки. — Я этого хотел. Если бы я понял, что этого не хочешь ты, я бы не поцеловал тебя. — Ненавижу твою прямоту, — зажмурился Таканори, вдавив пальцы в куртку на руках Акиры. — Странно, а пройтись поздним вечером с сомнительным прямолинейным типом всё равно согласился. — Не подначивай, — Матсумото сдержанно улыбнулся, стесняясь поднять на него глаза. — Присесть хочешь? — Нет, — Така опустил руки. — Давай… дойдём до конца набережной. Аки, помедлив, кивнул и выпустил его из своих объятий, чтобы встать рядом и продолжить путь вдоль ограждений. Молодые люди замедлили ход и немного помолчали… каждому было нужно осмыслить случившееся, и что говорить дальше. — Вчера, когда ты уехал от нас, я случайно увидел вас с Ютой из своего окна, — Таканори смотрел на уплывающий под ногами асфальт. — Давно вы в ссоре? — Чую, он не скрывал от тебя, как относится ко мне, — Сузуки невесело усмехнулся. — Около двух лет. Не знаю, можно ли это назвать ссорой. К твоему брату я отношусь нейтрально и никогда на конфликт его не провоцировал. Причина его отношения ко мне ясна, но я не понимаю, отчего Юту так интересует моя личная жизнь. И тем более — зачем из-за этого воспринимать меня в штыки. — Да, тут я с тобой согласен… личная жизнь — личное дело каждого. Но Юта опасался за Юу. Теперь он боится за меня. — Ты сказал, что не боишься меня. — Не боюсь. Но я бы… — Матсумото напрягся — ему не нравилось то, что он собирался сказать. Точно так же ему не нравилось сомневаться в ком-то. Как правило, если Така сомневался в ком-то, он старался держаться от этого человека подальше. Но в случае с Акирой всё было против него… и держаться подальше не получалось. — Ты бы? — Я не знаю, как объяснить, — Таканори отчаянно помотал головой, но решил сказать, как есть. — Не знаю, почему не могу держаться от тебя подальше. Но я бы не хотел быть твоей очередной игрушкой, — выпалил он скороговоркой, напрягшись, как перед ударом. — Я бы тоже этого не хотел, — мрачно произнёс Акира. Что-то кольнуло в солнечное сплетение, когда он понял, что Така всё-таки боится его. Ему до боли и жжения в груди хотелось уверить Матсумото, что такому не бывать, что он никогда не причинит ему боль. Да и как бы он посмел? Знать бы, откуда взялась эта уверенность… Как бы ни пытался это отрицать Сузуки, но и он тоже боялся. Впервые в жизни он не понимал, как сладить с собственными эмоциями, как истолковать это внутреннее напряжение и тревогу перед чем-то новым — тем, что ему испытывать ещё не доводилось. Что же тогда ему делать… — Мы можем оставить всё, как есть. Потому что я не смогу быть рядом, зная, что напрягаю тебя. Мне… тяжело знать это, — Акира говорил, ощущая что-то абсолютно непонятное, дикое, будто силой заставляя себя говорить. И что это такое было… блондина бросило в холод. За рёбрами всё скрежетало, как старый, покрывшийся ржавчиной механизм, который спустя много лет привели в движение, и вот его шестерёнки, надрывно скрипя, начали вращаться, с лязгом сцепляясь зубьями. Лязг этот отдавал в голову, хотелось зажать уши ладонями, чтобы не слышать его, но куда деться от жуткого чувства, словно тебя препарируют изнутри? — Разве получится оставить всё, как есть? — Таканори задал вопрос, на который оба интуитивно знали ответ. — Не уверен. — Тогда как нам поступить? Что ж, здесь Акира отдавал себе отчёт в том, что вся ответственность ложится на него. Потому что он старше. Он опытнее. Слушая Таку, можно было подумать, что он не понимает природу своих чувств. Но и случай Аки был не легче… — Попробовать… плыть по течению? — Сузуки чувствовал себя первокурсником на экзамене у строгого преподавателя. — Я не могу предвидеть, куда это всё приведёт, но я ни за что не обижу тебя. Матсумото помолчал. Он чувствовал себя таким потерянным в собственных мыслях и эмоциях от всего, что произошло за этот день и вечер, что хоть вой… — Почему ты так уверен? — собравшись с духом, спросил он. — Сложно объяснить. Просто уверен, — Аки остановился, взяв Таканори за запястье и мягко развернув к себе. — Хватит с тебя обид. Матсумото подавил рвущийся из лёгких вздох. Обида… Вот, во что превратились последние шесть лет. Он это прекрасно осознавал, пусть и пытался совладать с разъедающим душу чувством, и на какое-то время, бывало, одерживал победу, но можно ли долго удерживать взаперти боль и разочарование? Обида на отца, который оставил семью ради другой женщины, забыл о родном сыне, ни разу не поздравил его с Днём Рождения. Разбитая в стеклянную крошку надежда на то, что однажды отец вернётся, чтобы загладить свою вину. Интересно, те деньги, что он пересылает на теперь уже такину карту, хоть отчасти напоминают ему о сыне? Или для него ритуал перечисления алиментов давно превратился в нечто обыденное, как кофе себе заварить? Обида на мать и те ядовитые слова, которыми она осыпала Таку, будучи во власти спиртного. Таканори старался, так старался повторять себе, что словам этим грош цена, пока Матсумото-сан в таком состоянии, но они всё равно вгрызались в истрёпанное мальчишеское сердце. И так — треть жизни… неужели Акира это понял? Но стоп. Да, конечно… глупый вопрос. Именно Акира и должен понимать это, как никто другой. Его семья, его история — разве ему пришлось легче? У Таканори были любящие двоюродный брат, тётя и ныне покойный дядя, к которым опустошённый, истощённый и замученный мальчик всегда мог приехать и найти поддержку. А был ли кто-то у Аки, когда из семьи ушла его мать, а отец посвятил себя бизнесу? Акире было всего пять лет! Как он справился с этим? — С тебя тоже, — неожиданно для обоих проговорил Матсумото, наконец, посмотрев в изумлённые глаза блондина. Сузуки нахмурился, совершенно не находя толкования своему состоянию. Всего три слова, вставшие в сведённом спазмом горле комом. Три слова — и его как будто вывернули наизнанку, той стороной, которую он тщательно оберегал от стороннего вмешательства. Но Акира не ощущал, что Така делает что-то неправильное, запретное… не было желания попросить прекратить, остановить его. Может, Аки ждал этих слов? — Не исключаю, — он поборол оцепенение и поднял руку к волосам Таканори, проведя по ним тыльной стороной ладони. И в глазах отчего-то защипало… — Но, знаешь, я абсолютный эмоциональный кретин. Тебе придётся многое разжёвывать мне. — Ты себя недооцениваешь. Может, и не придётся… будет достаточно начать, а дальше ты сам. — Посмотрим. — Да… — Матсумото поймал себя на том, что ему приятно тепло рук Аки. — Ты был у Ичиро? — Был и честно отдал ему все оставшиеся крекеры. — Извинился от меня? — Как ты и просил. Така бросил взгляд на циферблат наручных часов Сузуки и отпрянул, возвращаясь в реальность. — Ты в курсе, что уже двенадцатый час? — хмуро отчитал он блондина. — Общежитие закрыли. — Серьёзно? — Акира также проверил время. — И правда… ну, ничего страшного. Поеду к отцу. — Это далеко? — Ближе к пригороду. Даже не знаю, дома ли он сейчас, или пашет в офисе, — хохотнул Аки, но его улыбка не сбила с толку Таканори. — А если отца нет дома? Ты ключи с собой взял? — Мачеха меня встретит. Ключи есть. — Ты ведь не хочешь ехать домой. Вопросительной интонации и в помине не было — типичная констатация факта. Это прозвучало настолько жёстко и утвердительно, что Акира растерялся, не найдя, чем возразить. То ли он хреново прячет чувства и на самом деле тот ещё эмоциональный кретин, то ли Таканори куда проницательнее, чем следовало бы. Ибо… возразить по-прежнему было нечем. — Какая разница, хочу я или нет? — пожал плечами Аки и достал из кармана телефон. — Не на улице же мне ночевать, верно? Подожди минуту, я позвоню в такси и закажу две машины. Пора возвращаться, скоро станет холоднее, а ты слишком легко одет. Он не успел и номер набрать — сжавшая его запястье узкая ладонь настойчиво потянула руку вниз, и Сузуки непонимающе уставился на Матсумото. — Что такое? Я помню твой адрес, не беспокойся. — Я сказал, за такси плачу я, — отбрил его Така, доставая свой телефон. — Ты поедешь ко мне, дома есть свободная комната. Выспишься — вернёшься в общежитие. *Исикари — самая длинная река Хоккайдо, протекает по территории Саппоро.