Мышонок

19 апреля, 09.30. Звонкая, бьющая по барабанным перепонкам трель будильника ворвалась в безмятежный сон Таканори, и юноша, вздрогнув всем телом, резко распахнул глаза. Сердце забилось в ускоренном ритме, но, поняв, что ему ничего не угрожает, Така рыкнул и потянулся к телефону. Он отключил сигнал будильника, сел на кровати и вздохнул, потерев ладонью щёку. Итак… что он имеет? Половина десятого утра, через час надо выдвигаться в университет — всё как обычно, за исключением одного. Акира у него дома. И Акира обещал, что проснётся вместе с Матсумото. Така прислушался… в доме было тихо. Аки спит или предпочёл уйти, не попрощавшись? Юноша снова вздохнул: что толку сидеть да рассуждать, а здесь ли Сузуки? Не проще поднять задницу и осмотреть своё обиталище? Таканори оделся, застелил кровать, после чего распахнул дверь и вышел в коридор. Аромат поджаренной ветчины мгновенно проник в нос, желудок заволновался, предвкушая аппетитный завтрак… не Аки ли говорил, что совершенно не умеет готовить? Или Юта решил нежданно-негаданно устроить младшему братцу сюрприз? Впрочем, проверить, что творится на кухне, Така всегда успеет, а пока лучше навестить ванную комнату. Умывшись и почистив зубы, Матсумото промокнул лицо и руки полотенцем и вернулся в коридор. Ну, момент истины. Сейчас он спустится на кухню и увидит… — Акира? — окликнул он суетящегося у плиты блондина. — А, привет! — Сузуки едва не выронил лопатку — появление хозяина дома оказалось слишком внезапным. — Надеюсь, ты пришёл только что. — В общем-то, да, — Таканори неспешно приблизился и выглянул из-за широкой спины новоиспечённого кулинара. — А почему надеешься? — Не хотелось бы, чтобы ты видел, как я позорюсь. — Позоришься? — Матсумото заглянул в сковороду. — Да тут… не из-за чего позориться, смотрится аппетитно. Но, если тебе станет легче, я пришёл полминуты назад. — Это хорошо. — А говорил, готовить не умеешь. — Я и не умею, — Акира пожал плечами, — но решил рискнуть. Надо как-то отблагодарить тебя за то, что ты приютил меня на ночь. — Но я ничего не просил, — растерялся Таканори, садясь за стол. — Мне необязательно спрашивать. К тому же, уходить на занятия голодным — так себе. — Пожалуй, — задумчиво протянул Матсумото, заметив, что в кофеварке плещется готовый кофе. — Что будешь делать сегодня? — Я ещё не решил. Выйду вместе с тобой, вернусь в общежитие, а там виднее будет. Всегда можно сымпровизировать. Така поднялся с табурета, взял две кружки, сахарницу и подошёл к кофеварке. — Юта знает о нас, — он понизил голос, доставая из холодильника сливки. — Я не удивлён. Он что-то сказал тебе? — Хотел, надо полагать, — усмехнулся юноша. — Я знаю, он обо мне переживает, но мне не пять лет. Я дал ему понять, что могу постоять за себя. — Ты думаешь, что тебе нужно защищаться от меня? — Нет. Я говорю в целом. Ну, то есть… — Таканори наморщил лоб. — Я к тому, что у меня своя голова на плечах, и за меня думать не надо. — Да, ты — сама прямолинейность и непосредственность, — улыбнулся Акира. — Это плохо? — Отнюдь, — блондин подхватил тарелку с яичницей и поставил её на обеденный стол. — Ты выделяешься среди всех. — Я? — саркастично хмыкнул Така и перевёл взор на свой завтрак. — А как же ты? — спросил он, не заметив второй тарелки. — Я перекусил парой бутербродов, за кофе спасибо, — Сузуки сел напротив и кивнул на тарелку. — Если это будет невозможно есть, я всё пойму и даже обижаться не стану. — Ну тебя, — буркнул Матсумото и наколол на вилку кусочек белка с ветчиной. Сузуки замер, обхватив горячий фарфор кружки обеими ладонями, словно от вердикта Таки зависела его жизнь. Но Така с аппетитом прожевал и посмотрел на повара. — Да вкусно, вкусно, — сдержанно улыбнулся он. — Не врёшь? — Честно, Акира, — Таканори взял упаковку сливок и пододвинул её к Сузуки. — Вот, ты же со сливками любишь. — Точно. Аки и забыл про сливки — настолько ему было важно, чтобы Таке понравилась его стряпня. И почему важно… — Ты после университета поедешь к маме? — блондин размешал свой кофе — тот окрасился в цвет крема-брюле. — Конечно. Буду ездить к ней каждый день. — Да, я помню, ты говорил. Если в университете ничем не загрузят на завтра, можем пройтись вечером куда-нибудь. Или просто погулять. — Это можно, — Матсумото активно пережёвывал свой завтрак. — И ещё… — он замолк, словно сомневаясь в том, что хотел сказать Акире. — Что? — блондин склонил голову набок. — Но это если ты захочешь… — невпопад ответив Така. — Ты не сказал, чего я могу не захотеть. — А, ну… Юта послезавтра не сможет поехать со мной к маме, — Така медленно выговаривал слова, стараясь не смотреть на Сузуки. Однако, договорив первую часть своей просьбы, он притих, неотрывно глядя в тарелку. — Да ладно, ничего особенного, — нахмурился он и наколол на вилку ветчину. — И ты хотел, чтобы я поехал с тобой? Или ты передумал? — Как сказать… — Таканори механически стучал вилкой по фарфору тарелки. — Наверно, глупо с моей стороны просить тебя. Я даже не знаю, зачем я… — Мы можем поехать вместе, почему нет? — Аки с невозмутимым видом отпил кофе. — Но насколько уместным будет моё присутствие? Матсумото-сан не знает меня, надо полагать, она удивится. — Не удивится. Мама помнит тебя. — М-м… это как? Она же была без сознания, когда мы ехали в больницу, — Акира недоумённо вскинул брови. — В тот день, когда меня пустили к ней, она спросила о тебе. Даже описала тебя, — улыбнулся Така. — Мама очнулась, когда её вывезли из машины «скорой». Она помнит, что мы стояли у входа в больницу. — Надо же… неожиданно, — Сузуки улыбнулся в ответ, ощутив, как что-то кольнуло в сердце. — Но так что? Мне ехать с тобой? — Послезавтра у меня занятия заканчиваются в три, я хотел поехать к маме сразу из университета. Что у тебя с расписанием? — Послезавтра, послезавтра… — Акира прищурился, вспоминая. — А у меня последняя лекция закончится в час. Как раз успею сгонять в кафе и перекусить, в три буду ждать тебя у главного входа. Может, и тебе что-нибудь прихватить из кафе? Кофе или пару сэндвичей? — И охота тебе таскаться с этим… — Ясно, — скучающе протянул блондин. — Кофе с твоим обожаемым ореховым сиропом и сэндвич с ветчиной и сыром. — Ужас, — констатировал Така, наклонив голову и спрятав скромную улыбку. — Не припомню, чтобы ты что-то грыз на перерывах. Всё время хлещешь кофе, а путь до больницы неблизкий. — Ладно, ладно. Таканори глянул на настенные часы и, увидев, что близится время выхода, скорее дожевал завтрак и встал из-за стола. — Серьёзно, было очень вкусно, — он составил тарелку и кружку в раковину. — Спасибо. — Не за что, — Акира смущённо почесал затылок. — В следующий раз приготовлю что-нибудь посложнее, только сначала продегустирую, чтобы тебя не отравить. — На крайний случай, о помощи можно и меня попросить, как вчера. Одевшись, Така снял с крючка треноги-вешалки ключи от дома. — Спасибо, что приютил меня, — Акира завязал шнурки на кедах и выпрямился. — Надеюсь, это в первый и последний раз. — Тебе у меня не понравилось? — Наоборот, — Аки поправил воротник куртки Матсумото. — Не хочу злоупотреблять твоим гостеприимством. К тому же, нам повезло, что Юты не было дома, извини за кощунство. — Это да… случай-исключение. А вообще, вдруг однажды вы подружитесь? — Пока это кажется почти невозможным. Но, если Юта согласится пересмотреть своё мнение обо мне… — Сузуки пожал плечами и кивнул на дверь. — Идём? — Да. Но, подойдя к двери, Така отпустил ручку и развернулся к блондину. — Ты забыл, как открывать дверь? — неловко пошутил тот, почувствовав смущение под пристальным взглядом. Таканори не ответил, лишь покачал головой и подошёл ещё ближе к Акире, почти касаясь его груди своей и неотрывно глядя снизу вверх. — Можешь снова… поцеловать меня? — последние два слова он произнёс совсем-совсем тихо, словно кто-то мог услышать их. Щёки Таки были алыми — неловкость, страх и стучащее в горле сердце. Он и сам не понимал, зачем попросил об этом, но всё же… Таканори был бы круглым идиотом, если бы сказал, что тот поцелуй на набережной Исикари ему не понравился. Очень понравился! Хотя он весь горел, его трясло, когда тело Акиры тесно прижималось к его телу, когда мягкие губы блондина скользили по его губам, когда они держали друг друга в крепких объятиях… поневоле захотелось повторить те несколько минут отключающей здравый рассудок близости. Наверно, и Аки удивился не меньше такой просьбе, но сумел перебороть секундное оцепенение. Не решаясь обнять Матсумото за талию, Сузуки, как и в первый раз, положил ладони на его плечи и медленно наклонился, прижимаясь к приоткрытым губам. Замереть, слыша, как отдаёт учащённый пульс в виски, чувствуя, как глубоко и прерывисто дышит Така. Почему это так странно… чувство, будто волнение Таканори плавно перетекает в блондина, наполняя вены трепетом? Это чувство было незнакомо Сузуки, но он не мог сказать, что оно ему не нравилось, хотя немного пугало своей внезапностью и новизной. Таканори поднял руки, кладя ладони на грудь Акиры — биение сердца мгновенно впилось в кончики тонких пальцев, неужели Аки тоже волнуется? Забавно… до того, как их общение сдвинулось со статуса «просто знакомые», Матсумото и не подумал бы, что Сузуки умеет волноваться. Слишком нахальный, взрывной и прямолинейный. Но их поцелуй становился всё более уверенным и откровенным, Така позволил себе смелость и окольцевал руками шею блондина, чтобы прижаться к нему всем телом. Им руководили эмоции, он не смел не подчиниться им. Что-то манящее, запретное, почти наркотическое было в этой близости — она повергала в горячечный трепет, но этого хотелось снова и снова. Акира же не понимал, как Таканори может быть таким невинным в свои восемнадцать? Сам Аки к восемнадцати годам успел перепробовать, казалось, просто всё, что можно. Секс с девушками, парнями, алкоголь и лёгкие наркотики, отвязные, наполненные запахом пота и табачного дыма тусовки в сомнительных клубах, множество связей на одну ночь… но вот он держит в своих руках хрупкого юношу, который согласился довериться ему. И предать это доверие у Сузуки не хватило бы ни смелости, ни желания — он не мог, он знал это. Как внутренний стоп-сигнал, барьер, преодолеть который ему не по силам. Как это случилось с ним? Что такого сделал Така? Ведь ничего же… но он что-то сломал внутри Акиры — блондин чувствовал острые осколки, впивающиеся в душу. Они оставляли глубокие порезы, но Аки не чувствовал ни паники, ни отчаяния, и пусть охватившие его эмоции были ему в новинку. Осколки явно пытались вскрыть кокон из недоверия и обид, которым Сузуки обернул себя со всех сторон. А что таится за стенками этого кокона, чья прочность очевидно пошатнулась? Таканори поднял ладони выше, зарывшись пальцами в волосы Акиры. Жёсткие из-за бесконечной череды осветлений, но прикасаться к блондину меньше от этого не захотелось. Всё было чудесно, взаимный поцелуй с осторожным поглаживанием губ языком, мягкие движения ладоней Сузуки по напряжённой спине… если бы не вспыхнувший в низу живота жар и напряжение. О, Така догадывался, что это, но ему бы не хотелось, чтобы Аки это почувствовал. И лучше бы им прекратить, пока не поздно… — Я могу опоздать, — Матсумото отстранился, пытаясь контролировать частое и тяжёлое дыхание. Он одёрнул подол куртки, чтобы скрыть свою деликатную проблему. И слава Ками, что на нём достаточно узкие джинсы… — Конечно, — Акира вышел следом за ним. Уж что-что, а дураком блондин не был. Он догадывался, что заставило Таку отстраниться, но не понимал другого. Почему он не ощущал прежнего желания и влечения, как раньше? Почему не захотел сломить волю Таки своей настойчивостью и продолжить начатое? С ним что-то не так? *** 11.03. Ютака автоматически крутил в пальцах пачку сигарет и смотрел в одну точку. Из одежды на нём были одни джинсы, они с Юу недавно проснулись. Из головы Уке никак не выходил тот разговор с Сузуки перед их с Такой домом. Какая… нелепая случайная встреча. Столь внезапно столкнуться с давним недругом в паре метров от входной двери. В честь чего выбор Акиры пал именно на Таканори? Пусть Юу тысячу раз прав, и Сузуки действительно не преследует своих обычных целей, общаясь с братишкой, но как они сошлись? Акира и Таканори? Абсурд! Они такие разные, так непохожи друг на друга что внешне, что характерами — это видно невооружённым глазом! Юта нервничал? Да, точно, нервничал… Из-за чего? Те же опасения, что и в случае с Широямой? Боится, что Сузуки испортит Таку? Может быть. Но как-то уж совсем хреново получается. В том плане, что Юта в меньшинстве в данной ситуации. Юу клянётся, что Акира не тронет брата, что не нарушит данного слова. Акира сказал то же самое, когда столкнулся с Уке. Мысль об их сговоре — откровенный бред. Ютака верил Юу и верил, что брюнет, скорее, навредил бы себе, чем Юте или кому-то из его близких. И вишенка сверху — Таканори заверил Ютаку, что ему ничего не угрожает, что всё в полном порядке. Меняются ли люди? Юта не знал… но самые дорогие ему люди утверждали, что опасности нет. — Ты тут не спишь у меня? — на плечо Юты легла широкая, тёплая ладонь Юу. — М? — пачка сигарет застыла в пальцах, юноша обернулся. — А если сплю? — Придётся принять экстренные меры для быстрого пробуждения, — Широяма пробежал пальцами по обнажённым рёбрам, и Уке со смехом прижал руки к бокам, чтобы не дать продолжить пытку. Брюнет надавил на плечи Юты и повалил его обратно на кровать, оседлав бёдра брыкающейся жертвы. — Ты, кажется, бросить хотел? — Ютака помахал пачкой перед Юу. — Эта дрянь лежала в моей тумбе четыре месяца. Надо выбросить. Ты об этом задумался? — Широяма подозрительно сощурил один глаз. — Да нет, — посерьёзнел Уке, и Юу перебрался на кровать, улёгшись на живот рядом с ним. — А о чём тогда? — Ты скажешь, что я мнительный параноик. — Хм… надеюсь, это не касается нас с тобой… — Нет, что ты! — спешно заверил его Ютака, посмотрев в чёрные глаза. — Я о… о Таке. И Сузуки. — Что с ними? — Я помню, мы говорили об этом, и не в том дело, что я тебе не верю… но мне дико сложно принять тот факт, что мой брат общается с ним. — Понимаю, — вздохнул Широяма. — То, что ты видел и знаешь о нём, идёт в разрез тому, что говорил тебе я. — Да… — пробормотал Уке и сжал губы. — Я по-прежнему опасаюсь за Таку. — Слушай… не думаю, что это успокоит тебя, но попробовать можно, — слабо улыбнулся Широяма. — Ты знаешь, что у нас с Аки одна комната в общежитии. Он всегда у меня на виду и всем делится со мной. И я… говорил с ним о Таке. Недавно. — Поясни? — Ютака приподнялся на локтях. — О чём вы говорили? — Эм-м… когда ты сказал, что Така — твой брат, я уже знал, что Аки часто общается с ним. В пределах университета, не более. И я сам попросил его, чтобы он не трогал Таку, но Аки сказал, что у него и в мыслях ничего такого нет. И мне, если честно, сложно было не поверить ему. — Почему? — Я уже говорил, что Акира никогда не нарушает обещаний. А ещё… в тот день он был… не знаю, — нахмурился Широяма, вспомнив, каким мрачным был Сузуки во время их разговора. — Он вёл себя не так, как обычно, таким я его видел впервые. Может, Така ему что-то сказал — я не стал вдаваться в подробности, но тогда он вернулся с прогулки с ним. Вроде бы, они вместе ходили в парк к… лебедю. Да, точно, к лебедю. — К Ичиро? — глаза Юты округлились. — Ичиро — это? — Лебедь. Так зовут лебедя, которого Така постоянно навещает в парке. — Вот как… я не уточнял, как его зовут, но Аки так и сказал — они были в парке и кормили лебедя. «Я верю, что лебеди могут чувствовать человека с нечистой душой или помыслами», — это же слова Таканори… — И — да, Аки и один к Ичиро ходил, без Таки. Видать, они подружились, — добавил Юу, заметив вуаль глубокой задумчивости на лице Юты, чем основательно добил его. — Я как-то увидел пачку крекеров на его тумбе, знатно офигел, ибо не припомню, чтобы моя блондинка увлекалась подобным. А он ответил, что это не для него, а для лебедя. — Получается, Ичиро принял его? — Принял? — настала очередь Широямы удивляться. — В каком смысле? Должен был не принять? — Если верить Таке, его друг — та ещё привереда и подпускает к себе далеко не всех. — Ну вот, видишь. Получается, Аки понравился Ичиро, это же хорошо. А тебя он подпускает? — Да, когда у меня есть время, я тоже хожу с Такой в парк. «Замечательно. Потрясающе. У Сузуки на одного сторонника больше», — но, подумав об этом, Юта не почувствовал, что он зол или раздражён. Осталось лишь недоумение… как они все вообще пришли к тому, что имеется? Какой такой магией владеет этот чёрт Сузуки, раз сумел расположить к себе самого привередливого, строгого и опытного лебедя в мире? — Юта, ты в курсе, что Аки у меня на виду. Я ему верю, а ты верь Таке. Я всегда могу настучать Аки по мозгам, но надобность в этом вряд ли возникнет. Он здорово изменился с тех пор, как начал общаться с твоим братишкой, слепой не заметит. Я-то уже свыкся, а Койю до сих пор в шоке ходит. Как же… Сузуки давно не составляет ему компанию в рейдах в «Шемрок». — Я верю тебе, хотя это всё кажется… нереальным. — Согласен. Но невозможное всё-таки возможно. Привыкнем как-нибудь, и… что это ты делаешь? — сбился Юу, когда ласковые поглаживания ладоней Ютаки сместились с его плеч к пояснице. — Ничего. Мне долго не хватало тебя, навёрстываю упущенное. — Ну, раз ты говоришь… — Юу подмял его под себя, и Ютака с готовностью выгнулся ему навстречу. Осталось одно, что омрачало радость от воссоединения с Ютой. Широяме по-прежнему не давал покоя тот спор, заключённый с Акирой. Да, дурацкое пари отменено, волноваться не о чем, и Акира, похоже, готов изменить себя и свою жизнь, свернуть с проторённого пути благодаря этому парнишке с далеко непростым характером. Лишь бы всё наладилось, и Юу не пришлось жалеть о том, что Аки и Таканори познакомились благодаря ему… — Я правда скучал по тебе, — шёпот Юты обжёг ухо, и Широяма забыл обо всём. Он тоже скучал по Уке. По иронии судьбы, сработал эффект бумеранга. Потому что Юу в долгу у Таки за то, что они с Ютой снова вместе. Это значит, что и у Таки с Акирой тоже всё должно быть хорошо. Юу давно знает Сузуки и знает, как ему было непросто сохранять маску непринуждённости и легкомыслия. Не исключено, что Аки свыкся с этой ролью — настолько, что поверил в то, что он и вправду такой. Но шила в мешке не утаишь… рано или поздно правда найдёт путь наверх, сработает пусковой механизм, который заставит Аки вспомнить о том, кто он, что заставило его отречься от прежнего себя. Впрочем… разве это уже не случилось? И то, что происходит с Сузуки сейчас… это всё он. Матсумото Таканори. Не важно, что и как сделал Така. Важно то, что именно этот юноша затронул что-то в душе Аки, достучался до него, и Юу знал — всё это к чему-то приведёт. Их всех. Иного исхода нет и не будет. *** 12.27. Акира сидел на небольшой скамье в аллее неподалёку от кофейни, из которой вышел пару минут назад со стаканом кофе. Зачем он взял кофе? Непонятно. Он и без того на взводе, а теперь собирается ударить молотом из кофеина по туго натянутым струнам нервов. Иногда человек — существо нелогичное и непредсказуемое. Блондин хмуро глядел на спящий экран своего телефона, неясно что надеясь увидеть. Сузуки прекрасно помнил вчерашний разговор с Такой, когда они сидели на диване в гостиной, и Аки поведал свою печальную историю о матери и непростых отношениях с отцом. Он рассказал Таке о том, о чём молчал много лет. О том, о чём думал каждый раз, когда ложился спать. Исключения составляли те случаи, когда он возвращался из какого-нибудь прокуренного клуба в компании смазливой мордашки — девушки ли, парня — плевать. Это было его лучшим и проверенным способом забыться, чтобы мозг не долбили непрошеные мысли, которые он был не в силах заткнуть куда подальше без алкоголя и бурных ночей с теми, с кем даже не был знаком. Но он рассказал обо всём Таке. Вскрыл старые раны, и они мерзко ныли, словно издеваясь и говоря: «А вот и мы! Ты не забыл о нас? Мы никуда не делись, а бутылка и десяток шлюх за неделю ничего не изменят, Аки-чан. Включай свои проспиртованные мозги и думай, думай, дружочек!». Но не может быть такого, чтобы выхода не было… Акира доверился и открылся Таканори, а Таканори дал ему совет — позвонить отцу, поговорить с ним, встретиться. Казалось бы, сколько лет они с отцом провели порознь, куда торопиться? Но Така не знал, что после их разговора Сузуки долго не мог уснуть. Он думал о том, как возьмёт телефон в руки, как отыщет в списке контактов номер Сузуки-сана, что скажет ему… и как тот отреагирует на просьбу сына поговорить. Да… это страшило Акиру больше всего — реакция отца. Он боялся, что на тихое «отец, нам надо поговорить», в ответ услышит привычное и бьющее по сердцу «не сейчас, сын, позже». А много ли можно изменить, сидя и бестолково пялясь на телефон? Телефон его проблем не решит. А жаль… Суставы скрипнули от скопившегося в них адреналина, кисти рук слегка потряхивало от напряжения, но Акира пересилил себя и оживил дисплей телефона, чтобы открыть список контактов. Вот и он. Нужный номер. Контакт, подписанный как «Отец». Сухо и официально. Не тёплое и запретное «Папа». «Отец». От этого слова веяло холодом, Акира поёжился, вздрогнув. — Ну хватит, — зашипел он, разозлившись на себя. И это он? Тот самый Сузуки Акира? Жалкое зрелище! Сидит, сгорбив спину, с дрожащими руками, как провинившийся перед родителями школьник, который боится идти домой из-за плохих оценок. Это никуда не годится, никуда! Встряхнувшись, он резко нажал на значок вызова и рывком приложил телефон к уху. Гудки пошли… «- Плохая идея… — Нет, держись до конца! — Брось трубку, ты же знаешь, это ни к чему не приведёт, как и всегда… — Заткнись! И жди ответа!» — Да? — низкий, чуть усталый голос Такео Сузуки и неизменный шорох бумаг на заднем плане. До чего он бесит Акиру, этот опротивевший шорох… То, что стоит между ним и отцом — бумаги, бумаги, целый ворох проклятых бумаг! — Привет, — поздоровался юноша, прочистив горло. — Акира? — удивлённо переспросил отец. Ну да, ну да… те дни, когда Аки звонил ему сам, можно пересчитать по пальцам одной руки. — Вроде, я, — кисло улыбнулся Аки, — или мой номер не определился? — Я не посмотрел, кто звонит. У тебя что-то случилось? «Разумеется, ты не посмотрел, кто звонит. Ты же вечно так занят!», — Аки подавил рвущийся из истерзанной груди крик. — Почему обязательно что-то должно случиться? Или я могу звонить тебе, только если у меня что-то случилось? — получилось резче, чем хотелось бы. «Нет, боги… я не выдержу», — Сузуки зажмурился, сжимая в кулаках остатки самообладания. Ещё немного — и он сорвётся… — Кхм… конечно, нет, — растерялся отец, шорох бумаг прекратился, скрипнуло офисное кресло. — Просто я не ожидал твоего звонка. — Вот именно. — Что? — Ничего. У тебя всё нормально? — Пожалуй. Я в офисе с шести утра, через три часа встреча с кандидатом на должность моего заместителя. «Ты только и делаешь, что говоришь о работе. Стабильность — признак мастерства, да, отец?» — Понятно, — Аки проглотил ком. — Слушай, у меня к тебе одна просьба. — Какая? Секунду, извини, — Сузуки-сан отложил трубку, но Акира слышал — зашла, видимо, секретарша, что-то говорила о срочном звонке, отец попросил её подождать… — Что за просьба? Может, ты мне напишешь в сообщении? Мне должны позвонить, так что… — Нет, — выпалил Акира, вцепившись в дерево скамьи — пальцы хрустнули и заныли, — я не буду писать тебе никаких сообщений. А твои звонки подождут, ясно? — Что с тобой? Акира, я действительно занят, я… — Хоть один грёбаный раз в жизни послушай меня, наконец! — рявкнул юноша — на него покосились несколько прохожих, но плевать он хотел на них. — Я только и слышу от тебя «Аки, я занят», «Аки, мне некогда», «Аки, давай в другой раз» — я сыт по горло! Ты хоть помнишь ещё, что я твой сын, а не приложение к твоей жизни?! И то, что я не был желанным, не даёт тебе право относиться ко мне, как к вещи, до которой тебе нет дела! — Аки, я вовсе не… — Я всего-то хотел встретиться и поговорить с тобой, а что сделаешь ты, а, пап? Опять попросишь меня не занимать телефон, потому что сделки и деньги для тебя важнее, верно? Молчание. Сузуки-сан был полностью обескуражен и дезориентирован. Акира никогда не повышал на него голос. Никогда не говорил с ним в подобном тоне. Не предъявлял претензий, не грубил. Но теперь голос сына был исполнен такой дикой, сильной боли, что Сузуки-сан почувствовал, как невидимые путы сжали его рёбра, мешая сделать вдох. — Я так и думал, — с горечью произнёс Акира, — хорошего дня, отец. — Аки, подожди! — почти отчаянно остановил его Такео. — Что? — Ты хотел встретиться? — Допустим. — Когда? — Сегодня. Но раз ты занят… — Не клади трубку, — перебил отец и вновь отложил телефон. — Мизуру! Я должен уехать на пару часов, попроси Идзаси-сана прислать мне факс или пусть напишет на почту, когда позвонит. Фиксируй все входящие звонки и сообщения от посетителей, в течение дня я всем отвечу. — Да, господин Сузуки. — Аки? — Сузуки-сан вернулся к телефону. — Да? — Ты свободен сейчас? — Сегодня у нашей группы нет занятий. — Хорошо. Где ты хотел встретиться? Дома? — Нет, только не дома. — Можешь выбрать любое место, я подъеду туда. — Ты помнишь, где находится итальянская пиццерия, где мы встречали Новый Год? «Траттория», кажется. — Помню. Я буду там через двадцать минут. — До встречи, — Акира нажал на отбой — теперь тряслись не только руки, его всего трясло, как в сильнейшем припадке. Он перестал слышать шум проезжающих мимо машин и гул проснувшегося города, не обращал внимания на прохожих, уши как ватой заложило. Отец согласился встретиться с ним… но после этого короткого разговора юноша чувствовал себя так, словно из него разом выкачали все силы, колени превратились в желе, он едва держался на ногах. Нужно собраться с духом… и отправиться в ту пиццерию, где он встретится с отцом. Им необходимо поговорить, а о чём будет грядущий разговор? Акиру распирало изнутри, голова гудела, миллионы мыслей метались в его сознании, он понимал, что многое хочет сказать Сузуки-сану, но как придать всем этим мыслям потребный и удобный для понимания вид? «Встречаюсь с отцом. В «Траттории», через двадцать минут», — Аки шёл к автобусной остановке, набирая текст сообщения для Таки. «Удачи. Напиши мне потом. Или позвони, не забудь.», — Таканори быстро прислал ответ — не прошло и минуты, и это немного успокоило трепыхавшееся сердце Акиры. Така беспокоится о нём и ждёт. Сузуки убрал телефон в карман джинсов и зашёл в подъехавший автобус. Скоро он будет на месте. *** 14.29. — Мне даже неудобно, что я вас разоряю, — Наоко сидела на своей кровати, растерянно улыбаясь сидящим напротив неё Таке и Юте. — Это самое меньшее, что мы можем сделать для тебя, — Уке передал ей пакет с грушами. — А ты ешь и не думай о деньгах, тебе нужны витамины. — Здесь — твои любимые орехи, с запасом, — Таканори положил на тумбу орехи. — Ты замечательно выглядишь, мам. И это была правда — цвет лица женщины сменился с нездорово-серого на светлый, чуть бледноватый, тёмные круги под глазами стали менее заметными. Похоже, Одзава-сан основательно взялся за новую пациентку. — Что говорят врачи? Сегодня были какие-нибудь процедуры? — Така пересел к ней на кровать. — Была одна, с таким мудрёным названием… — Наоко потёрла лоб, силясь вспомнить. — Сомневаюсь, что произнесу правильно, но что-то связанное с плазмой. Если вкратце, чистили кровь. — Ого… и долго это? — Я лежала под аппаратом и капельницей почти три часа, хорошо, что в палате был телевизор, иначе я бы уснула от скуки. Одзава-сан приносил список лекарств, которые мне будут давать трижды в день. Естественно, названия таблеток ни о чём мне не сказали, — засмеялась Матсумото-сан, — но по словам Одзавы-сана я поняла, что всё это пойдёт мне на пользу. Таканори заинтересованно сузил глаза, заметив, как скулы матери покрылись чуть заметным румянцем, когда она говорила о враче, но смолчал. — А чувствуешь себя как? — Юта встал и приоткрыл окно — в палате было душно. — После чистки крови слегка подташнивало, но медсестра заверила, что это нормально и скоро пройдёт. Реакция организма на очищение, сродни… наркотической ломке после отмены. Это надо перетерпеть. — У тебя ничего не болит? — Уке вернулся на место и пододвинул табурет ближе к тёте. — Нет, дорогой. После обеда я уснула, проснулась незадолго до вашего прихода, уже была, как новенькая. И Одзава-сан пообещал, что с каждым днём будет всё лучше, если строго следовать программе лечения. «Ты упоминаешь его имя в третий раз», — хитро улыбнулся про себя Така. — Значит, так и есть, — юноша ободряюще сжал хрупкую ладонь матери в своих руках. — Чем сегодня занимались мои мальчики? Что у вас на завтра? — У меня были лекции, выспаться удалось — встал в половину десятого, — отчитался Таканори, — из университета сразу поехал к тебе, домой заходить не стал. Завтра такой же распорядок, только на занятия надо идти к самому началу. — Как твой диплом, Юта? Наверно, учебная нагрузка для выпускников снижена, да? — Угу, — кивнул Уке, — я прихожу на лекции два раза в неделю, и то, не на полный день. Наша группа уделяет много времени написанию квалификационных работ, мы ездим на различные семинары и конференции — примериваемся на будущее, оцениваем потенциальных работодателей, а они — нас. На прошлой неделе я как раз был на таком семинаре. Меня пригласили на стажировку сразу четыре агентства благодаря рекомендациям преподавателей и декана. — И что ты думаешь делать дальше? — Рано судить, впереди будет ещё несколько встреч, надо собрать побольше информации и сравнить, что к чему. Кстати… очередная конференция будет послезавтра, поэтому я не смогу к тебе приехать, это на весь день, извини, — Юта виновато глянул на Матсумото-сан. — Нашёл за что извиняться. Это же твоё будущее, учёба на первом плане, действуй, — махнула рукой Наоко. — Потом расскажешь, как всё прошло. — Обязательно, тётя. — А у тебя цветущий вид, — женщина потрепала племянника по колену. — Что вы от меня утаили, маленькие хитрецы? — Воистину, женщины намного проницательнее нас, — Така вскинул бровь при виде ударившегося в краску Ютаки. — Мне сказать или ты сам? — У меня выбор есть, что ли… — пробурчал Уке и пихнул брата в плечо. — Юта недавно помирился с Юу, вот он и цветёт. И пахнет. И плодоносить скоро начнёт. — Правильно, это хорошо, — деловито кивнула Наоко. — Зачем разбегались, спрашивается? — Потому что Уке-сама обладатель огромного шила в зад… — Но-но-но! — предостерегающе фыркнул Ютака, с трудом сдерживая улыбку. Таканори знал, что они могут спокойно говорить с Матсумото-сан на эту тему. Она знала секрет племянника и никогда не осуждала его за нетрадиционный выбор второй половины. Матсумото заметно приободрился, увидев мать в добром расположении духа. Её состояние улучшалось, она стала выглядеть моложе, и Така молил всех богов, чтобы ей хватило сил продолжить начатое врачами. Наоко же сама понимает, что ей стало лучше, перестала кружиться и болеть голова, она должна осознать, что топить горе по безвозвратно утерянному прошлому — не выход. Она ещё молода и привлекательна, а отец? Пошёл бы он… куда подальше да поглубже. Таканори признавал — никаких иных чувств, кроме ненависти, у него к Матсумото-старшему не осталось. Скучать? Надеяться и ждать, что он вернётся? Да как бы не так! За шесть лет любимый папочка не образумился — скатертью дорога. Что он сделал с мамой? А со своим сыном? И почему-то наиболее ясное осознание свершившегося пришло к Таке лишь вчера, когда он сидел в укрытой ночным мраком гостиной с Акирой и пытался уговорить его встретиться с отцом, ведь отец — единственный родной человек, который остался у Сузуки, и при этом никогда его не бросал. Да-да, Акира упоминал, что Сузуки-сан вечно занят, но он есть, и он рядом. Не может быть так, что отцу и сыну нечего сказать друг другу после долгих лет молчания и проглатывания старых обид. Така не знал и никогда не видел Сузуки-старшего, но насчёт Аки был уверен — блондин хранит в себе столько боли и рвущихся невысказанных слов, что вчера юноша отчётливо ощутил когтистую хватку безвыходности на своей шее. Отец обязан услышать его, потому что нужно бороться за свою семью. А Така будет бороться за свою… он тоже обязан поговорить с матерью. Они оба должны извлечь из случившегося урок. Ну и, глядишь, Одзава-сан чем поможет? Похоже, мама неравнодушна к опекающему её доктору — подумав об этом, Така с улыбкой покачал головой. Стало быть, её зародившаяся симпатия к Одзаве-сану тоже сыграет определённую роль? Как дополнительный стимул стать и выглядеть лучше, неукоснительно следовать всем указаниям и лечению. Хоть бы так оно и было… Мысли Таканори разделились на два лагеря. Мама и Акира. Как он там сейчас… он так быстро принял решение поговорить с отцом, что его сообщение утром стало для Таки неожиданностью. Но что уж там… возможно, Аки поступил правильно, рискнув более не медлить, и Матсумото волновался за него. Время от времени его взор обращался к зажатому в ладони телефону — он ждал звонка или сообщения от Акиры. — Ты куда-то торопишься, сынок? — от Матсумото-сан не укрылся бегающий взгляд Таки, и юноша выпрямился, порывисто убрав телефон в карман рубашки. — Нет-нет, я буду торчать здесь, пока не надоем тебе, — отшутился он. — Просто жду сообщение от… — он едва не ляпнул вслух «от Акиры». Вот Юта обрадовался бы этому… — От друга, — выкрутился он. — Ты никогда не надоешь мне, но скоро у меня капельница, — предупредила мать. — Завтра мы приедем… когда? Ты завтра идёшь на занятия, Юта? — Таканори посмотрел на Уке. — Иду, одна лекция в час, освободимся одновременно, если я не ошибаюсь. Едем сразу к тёте? — А то. Приготовишь завтрак посытнее, чтобы я продержался до обеда? — Матсумото кокетливо захлопал ресницами, зыркнув на цокнувшего языком брата. …Полчаса спустя. — До завтра, тётя! — Ютака остановился у двери. — Така? — Да, я… — Подождите, мальчики, — Наоко встала и жестом остановила сына. — Юта, ты позволишь мне забрать Таку на очную ставку? Минута — и я отпущу его. — Конечно, — Уке выскользнул в коридор. — Я подожду в фойе. — Давай, — Матсумото повернулся к матери, когда дверь за братом закрылась. — Что такое, мам? — Подойди-ка, — женщина положила ладони на плечи Таканори. — У тебя точно всё в порядке? — она вгляделась в беспокойные глаза. — В принципе, да, — юноша нервно улыбнулся. — А если без принципов? — М… что может быть не в порядке? — Така повёл плечами. — В университете всё неплохо, дома — тоже. — Нет, это я поняла. Я спросила, всё ли в порядке у тебя, — мать сделала акцент на последнем слове. Ты витаешь в облаках, — полушутливо заметила она, поведя ладонью перед лицом сына, словно пытаясь привлечь его внимание. — Не похоже на моего приземлённого Таку. — Ну-у… Матсумото прикусил край нижней губы — что ему следует сказать? Мама права… он и впрямь даже самому себе казался отстранённым, а эти постоянные гляделки в телефон? Не похоже, чтобы Наоко огорчил этот факт, но озадачил, как минимум. Выходит, будет лучше, если он не станет увиливать и попробует сказать правду? — Мой… друг, от которого я ждал сообщение, — аккуратно начал он, — я, как бы… переживаю за него, — проговорил он с таким выражением, будто не верил себе. — Ничего особо страшного, но это важно для него, я попросил его потом или написать, или позвонить мне, вот и всё. — А что за друг? Я знаю его? — Акира, — произнёс Така на выдохе, словно выдавая государственную тайну. — Акира… тот мальчик, с которым ты приехал сюда в первый день? Мы о нём говорили? — Да, он. Мне не стоило отвлекаться на телефон, извини, это было бестактно с моей стороны, и я… — затараторил он, тряхнув головой, но мать перебила его. — Что плохого в том, что ты беспокоишься о нём? Просто ты далеко не к каждому относишься так, и это бросается в глаза, уж поверь. — Ты не сердишься? — Какой же ты у меня ещё наивный, хотя прожил целых восемнадцать лет, — Наоко погладила юношу по волосам, и тот наморщил нос. — Ну, мам! — Что «мам»? Знаешь, жизнь не кажется столь безнадёжной, когда ты понимаешь, что нужен кому-то. — Я хотел ещё сказать тебе… — Таканори решил выложить все карты сразу. — Юта не приедет послезавтра, и я хотел бы прийти с Акирой. Можно? — Почему же нет? Раз он сумел заинтересовать такого буку, как мой сын, то и мне было бы очень интересно познакомиться с ним. — Спасибо, — улыбка Таки наконец-то была искренней. — Только не говори пока об этом Юте, ладно? — Хорошо, если ты просишь… но почему? — Они не ладят, я стараюсь в это не вникать. Знаю только, что у них были разногласия в прошлом, но надеюсь, что однажды они об этом забудут. Шансы есть. — Будь по-твоему, Юту держим в неведении, — Наоко поцеловала сына в лоб. — Беги, не будем заставлять его ждать. — А, да, — спохватился Матсумото и отступил к двери. — До завтра, мам!