Небо хмурится и со свистком, знаменующим начало игры, роняет на землю первые капли. Юнги мученически вздыхает, сильнее натягивает шарф на лицо и прячет голову глубже в капюшоне, попутно накладывая водоотталкивающие и согревающие чары.
Он ненавидит квиддич.
Это самое бесполезное, что только вообще может существовать. Серьёзно. Сидеть на трибунах, продуваемых всеми ветрами мира, в хреновую погоду, пялиться на игроков, замёрзших в первые же минуты до клацанья зубами, и думать о том, влетит тебе косо отбитый бладжер в голову или нет - то ещё занятие. Помимо этого ещё и правила идиотские, ведь игра заканчивается в момент поимки снитча или по договорённости капитанов. Снитч поймать удаётся далеко не всегда. И ни один капитан не согласится на договор. Особенно, если он слизеринец.
«Или когтевранец» - проносится в голове.
Юнги щурится из-за бросаемой ветром в лицо мелкой мороси в попытке найти капитана Когтеврана. Хосок загонщик, и лицо у него невозможно зверское во время игры. Его удары по бладжерам всегда меткие, а ещё чрезвычайно подлые. Ну, так говорят. Юнги совершенно не считает подлостью отправить железный мяч на полной скорости в соперника. В этом суть существования загонщиков и бладжеров. Они должны сбивать противников с мётел и в то же время защищать членов своей команды. Возможно, Хосока боятся из-за того, что он совершенно безжалостен, и бладжеры, отбиваемые его битой, постоянно кого-то калечат. По мнению Юнги, это тоже вполне себе нормально, потому что в этом весь квиддич - зверская грубая кровавая игра, часто заканчивающаяся серьёзными травмами.
- То-то ты заставил Тэхёна уйти из команды после того, как бладжер Хосока сломал ему руку, - не раз подкалывал Сокджин.
Юнги на подколы не вёлся и не ведётся до сих пор. Возможно, ему и приятно смотреть на дикого взмокшего Хосока с прилипшими ко лбу из-за дождя волосами с развевающимся плащом за спиной, но это не значит, что он вот так просто позволит калечить своего почти магического супруга. Почти - потому что ритуал, который они с Тэхёном провели, намного сильнее и многограннее какой-то там магической помолвки. Они едва ли не жизнями обменялись, и Юнги знает, их чувства никогда не угаснут и не изменятся. Может, они и не доживут до глубокой старости, но с ума сойдут определённо на пару. И их обоих подобный расклад устраивает.
- Ох, твою мать!
Сокджин даже подскакивает со своего места, когда бладжер на полной скорости врезается в грудную клетку Чхве. Юнги морщится. Ему кажется, он может услышать хруст костей слизеринца. Но ему не жаль. Чхве скользкий мерзкий неприятный тип, который всем вокруг постоянно пытается подгадить. Если бы не дела Тэхёна с его тётушкой, Мин бы давно парня отравил. И как только попал в команду? Куда больше его интересует траектория полёта бладжера, отбитого Хосоком. Как будто в сторону, как будто ради безопасности и чтобы не мешался под руками, но тот всё равно достиг своей цели. Юнги окидывает ухмыляющегося Хосока изучающим взглядом и задумывается о том, какова вероятность существования формулы определения направления полёта железного костолома. И какова вероятность того, что Хосок научился ею пользоваться, мгновенно высчитывая траекторию полёта с учётом погоды, ветра и силы удара.
- Думаешь, хитрость и острый ум недалеко друг от друга ушли? - интересуется он у Сокджина, и тот хмыкает.
- Как знать. Но когда на поле появляется Хосок, я задумываюсь о том, почему Министерство вообще позволяет детишкам калечить друг друга. В Хогвартсе и так учёба через задницу идёт, так ещё и на больничной койке некоторые месяцами лежат после этих игр. Кстати, это всё-таки ты подстроил поломку ноги Хосока или нет? Тогда, когда он под конец игры Тэхёну руку сломал.
- Нет, - отзывается Юнги, подаваясь вперёд и с интересом наблюдая за падением с метлы хрупкой когтевранки, со лба которой текла кровь. Месть. - Это наш третьекурсник вдруг неожиданно решил отомстить за любимчика факультета. Ты ведь знаешь, что Тэхёна все любят.
- Конечно. После коллективной промывки мозгов было бы сложно не любить, - соглашается Сокджин.
В его глазах читается
«по тебе Азкабан плачет больше, чем по нашему карманному алхимику», но Юнги игнорирует этот факт. Взгляд туманится и устремляется куда-то сквозь трибуны, пелену усилившегося дождя и мелькающие фигуры игроков.
Тэхёна действительно не приняли на факультете. Первые два курса мальчишка даже толковых приятелей не имел. Слишком жизнерадостный, шумный, скорый на подъём. Многие считали, что такому место в Гриффиндоре или и вовсе в другой школе. Юнги присматривал за ним. Просто потому что. Он не мог объяснить себе, почему к Тэхёну так тянет. Почему при виде остекленевших от обидных слов глаз в душе поднимается буря. Тэхён ведь был добрым и безобидным, отходчивым и готовым всем и всегда помочь. Но его сторонились даже младшекурсники. И тогда, уже на третьем курсе, однажды вечером Юнги решил действовать. Запечатал вход в гостиную Слизерина, дождавшись глубокой ночи, когда все оказались в постелях, и провёл короткий, но магически затратный ритуал. Достать волосы Тэхёна для него проблемой не было, а потому всё прошло как надо. Так Юнги думал до тех пор, пока к нему через несколько дней во время ужина не подсел Тэхён и не одарил смущённой улыбкой.
- Не надо было. Это же чёрная магия. И вмешательство в чужой разум. За такое Азкабан светит.
Конечно, Тэхён узнал. Даже не так. Он почувствовал, кто и как именно приложил к происходящему руку. Его наследственные способности как раз начали просыпаться к третьему курсу. Не злился, но и благодарен не был. Как оказалось после, Юнги ему уже на тот момент нравился во всех смыслах, и Ким ужасно переживал, что из-за него старшего могут отправить на пир к дементорам. Злился даже на чужую беспечность и самоуверенность. Сначала это было приятельство, после - дружба. А потом всё как-то так закрутилось, и Юнги понял, что не сможет жить спокойно и вообще жить, если Тэхён когда-нибудь уйдёт. Тэхён, как оказалось, чувствовал то же самое. Всё закрутилось ещё сильнее, и не то чтобы кто-то из них жалеет, что так вышло.
- Клянусь, что не использовал магию, - отмирает Юнги, когда в нос забивается швырнутая ветром дождевая вода, привёдшая в чувства. - Я серьёзно. Моя «промывка мозгов» давно сошла на «нет», и все на факультете сами повзрослели, поумнели и смогли с Тэхёном притереться. Тем более, он и сам изменился. Больше не такой шумный и крикливый, хитрить научился и выкручиваться из таких ситуаций, из которых даже я выход бы не нашёл. Так что к сломанной после матча ноге Хосока я отношения не имею. Случайно оброненная фраза при нужных людях науськиванием не является.
- Случайно, как же, - скептически хмыкает Сокджин и вновь подскакивает, едва не переваливаясь за бортик трибуны.
Слизеринский ловец поймал снитч, но в последнюю секунду навернулся с метлы, пролетел три метра и пропахал лицом землю, превратившуюся из-за дождя в жижу. Наверное, сломал себе нос и нажрался этой самой жижи. Юнги довольно ухмыляется. Ловец их команды ему тоже не нравится. Победу надо отметить.
***
- Юнги, какого... Чёрт, Юнги, мне зелье надо... Твою мать, Юн... Блять...
Юнги лишь хмыкает и обхватывает губами головку члена, проходясь по ней языком. Они не так далеко от входа в гостиную, и Тэхён так бежал явно ради очередного своего эксперимента, но Юнги плевать. Поймав младшего в коридоре, он зажимает его в ближайшей тёмной нише и падает на колени, больно отбивая торчащие кости. Отпихивает в стороны полы мантии, спешно расстёгивает ремень и ширинку. Тэхён матерится, ругается, говорит что-то о важности своего зелья, но в конце сдаётся, откидывает голову назад и зарывается пальцами в его влажные волосы.
Капюшон по пути в Хогвартс слетел с головы, отдавая на растерзание ливню. Промокла и одежда из-за сошедших чар, но это не имеет значения. Всё, что сейчас важно для Юнги, это дрожащие горячие бёдра под его ледяными ладонями, гулкие стоны сверху и окончательно затвердевший во рту член, оставляющий на языке горьковатый привкус смазки. Юнги вбирает почти до основания, ногтями скребёт нежную кожу внизу живота и смотрит снизу вверх на раскрасневшееся лицо.
- Сумасшедший, - криво усмехается Тэхён, смотря почерневшими глазами, и сгребает его чёлку пальцами, отводя назад.
Юнги лишь хмыкает в ответ, сжимает плотнее губы и прикрывает глаза, когда Тэхён тянет за волосы сильнее, до боли у корней, и начинает толкаться ему в рот сам. Да, вот так хорошо. Горячий, жаркий, живой и шумный. Раскрасневшийся, дыхание сбито, голубые пряди на висках взмокли от испарины. Тэхён жив, цел и невредим. Тэхён рядом и проводит пальцами по щекам, заворожено смотря на раскрасневшиеся растянутые вокруг его члена губы. Тэхён несдержанный, как и всегда при неожиданном скачке желания, и сперма его растекается во рту неожиданно, тут же стекает в горло, из-за чего Юнги отстраняется, кашляет пару раз, морща нос, и вытирает губы тыльной стороной ладони.
- И что это было? - интересуется Тэхён, одной рукой вздёргивая его вверх и прижимая к себе, а второй поправляя брюки с бельём и застёгивая ширинку.
- Ничего. Просто рад, что ты ушёл из команды по квиддичу, - отзывается Юнги, принимая благодарный поцелуй.
- Хосок опять кому-то сломал кости, - понимающе хмыкает Тэхён и коротко лижет саднящие уголки чужих губ.
- Не опять, а снова, - усмехается Юнги и коротко лижется в ответ, вызывая на губах Кима родную прямоугольную улыбку.
Живой и невредимый. Не блёклое приведение с запавшими глазами, синяками под ними и надтреснутой улыбкой. Не с гипсом на больничной койке в одиночестве и не с кривой маской, пытающейся спрятать дикую боль в сломанных костях. Мин прижимается теснее и облегчённо выдыхает. Это навсегда в прошлом.
- Ой...
Удивительно, но это не Сокджин, что стало в последнее время почти традицией. Юнги успевает лишь заметить мелькнувший красный цвет, прежде чем Тэхён резко вскидывает руку. Секунда, и на полу сидит крошечная мышь. Колдокамера этой мыши со стуком падает на пол, но не разбивается. Видимо, защищена чарами.
- Мой тебе подарок, - усмехается Тэхён и протягивает ему зажатую в пальцах паникующе пищащую мышь.
- Я могу его съесть? - интересуется Юнги, забирая несчастного гриффиндорца, и глаза его сверкают рубиновым.
Мышь, кажется, на грани обморока. Тэхён смеётся и поднимает камеру. На плёнке обнаруживается фотография. Полутёмная арка, в которой обжимаются слизеринцы. Мантия скрывает расстёгнутый ремень на брюках Тэхёна, но его красное лицо говорит само за себя, как и распухшие губы Юнги. И растрёпанные светлые волосы, стоящие дыбом в разные стороны. На лицах улыбки, но когда оба разворачиваются на звук затвора, потемневшие глаза обоих обещают все муки Тьмы на земле.
- Хорошее фото. Мне нравится, - сообщает Юнги, тоже заглядывая в плёнку, а после переводит взгляд на тихонько попискивающую мышь. - Эй, глупая маленькая мышка. Мы тебя отпустим, если проявишь это фото и отдашь нам. Передашь с Джихён, сестрой Чонгука. Посмеешь кому-нибудь рассказать, и...
Взгляд его довольно красноречив, как и ухмылка Тэхёна. Мышь пищит, перебирает маленькими лапками в воздухе и часто-часто кивает ушастой головой. Юнги передаёт её Тэхёну, и тот отменяет заклинание. Тут же под ноги им рушится раскрасневшийся гриффиндорец. Он не ревёт, только дрожит весь и смотрит затравленно. Юнги вскидывает бровь. Мальчишка хватает камеру и убегает так быстро, будто за ним свора голодных акромантулов несётся. Мин усмехается и оборачивается к Тэхёну, тут же оказавшись зажатым в объятиях.
- Когда ты делаешь такое вот лицо, я хочу упасть на колени и просить. Не важно, о чём, - сообщает Ким и коротко, но жадно и влажно целует в губы. - А теперь мне пора бежать. Возможно, зелье ещё можно спасти.
Ещё раз поцеловав, Тэхён уносится прочь побыстрее сбежавшего Гриффиндорца. Юнги усмехается и направляется в гостиную, чтобы заняться эссе.
Вечером портрет сообщает, что в гости заглянула гриффиндорка. Джихён отдаёт Юнги бумажный конверт, клянётся, что не заглядывала вовнутрь, потому что это плохо, и сообщает, что их третьекурсник, решивший создавать что-то вроде школьной магической газеты, попросивший этот самый конверт Юнги или Тэхёну передать, целый вечер всем рассказывает о лимонном пироге и его рецепте.
- Совсем с ума сошёл. Кулинарную колонку добавить что ли планирует, - бормочет девочка сама себе, машет ладонью на прощание и удаляется.
Юнги достаёт из конверта фотографию и усмехается. Тэхён не промах. Знал, что гриффиндорцы трепло редкостное, вот и наложил заклинание.
«Умный мальчик» - хвалит про себя младшего Мин и возвращается к камину.
Он уверен, что и кадр с плёнки после одного единственного проявления исчез. Оно и к лучшему. Гриффиндорцы слишком впечатлительные. От этого могло бы быть слишком много проблем.
|...|
