november 1st.

Фрэнк идиот. Гребаный идиот мирового класса, и он даже немного гордится этим, что, конечно, только добавило идиотизма. У Фрэнка мог быть мировой рекорд за то, что он был самым большим неудачником в мире, и он всё равно будет гордиться этим Но эта записка была чем-то совершенно другим, и она заставляла Фрэнка не спать ночью и смотреть на сложенный листок выровненной бумаги на его тумбочке, но в пределах досягаемости, ведь Фрэнк развил эту ужасную привычку перечитывать её постоянно, несмотря на то, что она была адресована не ему и он нашёл её лишь около двенадцати часов назад. Он застонал, перевернулся в постели и пришел к убеждению, что сон просто не придет сегодня. А глядя на свой светящийся будильник в темной комнате его зрачки сужались и это не приносило ему ничего хорошего. И, блять, Фрэнк мог думать, что решение найти Майки было глупым и далёким, но в этот момент он принял эти мысли, что было ещё более абсурдным. Даже при том, что у него не было выбора. Фрэнк был подавлен, но был рад тому факту, что когда он выполз из кровати и натянул джинсы и первую попавшуюся рубашку, он вышел из окна своей спальни и каким-то образом спустился на землю, не сломав шею, — это, наверно, было потому что Фрэнк жил в бунгало. Он все еще испытывал трудности в окончательном решении, поэтому не осуждайте его борьбу с самим собой. Шестнадцатилетний вытащил свой капюшон и сделал все возможное, чтобы игнорировать холодный октябрьский ветерок, и темную ночь вокруг него, когда он пробирался по улицам. Он направился на пляж, но блять, было ужасно холодно, но Фрэнку нужно было побыть одному, ему нужно было подумать, ему нужно было собрать свои мысли в кучу. Хотя он был уверен, что он никогда не сможет сделать это, Фрэнк не мог поколебать это чувство, что у него просто не было всех конечностей. Настолько бесполезным он себя чувствовал. Это было странно, мягко говоря, но вскоре всё прошло, так как запах солёной воды ударил по легким Фрэнка, и шестнадцатилетний ребенок сел на песок, поближе к морю, но в пределах безопасного расстояния от прилива, потому что в октябре в Джерси вода была чертовски холодной. Он затаил дыхание и закурил, не думая о последствиях или людях, которые живут в домах на пляже. Они наверное возмущаются из-за того, что он мешал их прекрасному виду на море, если кто-то помимо Айеро не спит в два часа ночи во вторник. Фрэнк в шутку надеялся, что случится шторм и прибрежные дома затопит. Он на самом деле начал задумываться над этим на мгновение: цунами, обрушившееся на город, разрушения, которое оно принесёт, и каким-то образом Фрэнк нашел утешение в этом. Какой-то странный вид садистского комфорта, который заставил его смеяться над собой, но дело в том, что комфорт был даже в его собственной гибели. В дополнение разум Фрэнка был забит мыслями о записке, оставленной в его спальне. Блять, у Фрэнка было желание вернуться за ней, но он не мог читать один единственный четкий абзац постоянно. Он пытался осмыслить остальную часть записки, но это просто было невозможно; Он отсканировал её и масштабировал в photoshop, но он всё равно сомневался, что это сработает. Он сомневался, что он получит больше информации из письма, из вторжения в частную жизнь какого-то бедного мальчика. Фрэнк всё ещё чувствовал себя виноватым, но он предпочел бы кого-то смущённым, чем мёртвым. И Фрэнк предполагал, что сможет на самом деле прекратить это безобразие, даже в мыслях, но вряд ли он был настолько силен. А это было два утра, и ему, блин, иди завтра в школу, ведь он должен начать поиск этого Майки. Блять, блять, блять. Может ему поговорить об этом с Рэем? Рэй понял бы, и он был гораздо более терпелив, чем Фрэнк. Рэй был знаком с большим количеством людей и он по-любому был знаком хотя бы с одним Майки. А потом, Фрэнку нужно было просто показать это письмо, поскольку оно было предназначено для одного из них. Но это никогда не будет так просто, не так ли? Ведь Вселенная просто обожала ебать Фрэнку Айеро мозги. Когда послышались шаги, он был уверен, что они просто в его голове, но любопытство вскоре взяло верх и он в конце концов повернулся, и почти что сердечный приступ из-за фигуры, которая стояла всего в нескольких метрах от него с палкой в руке. Это была довольно угрожающая палка, удерживаемая в довольно угрожающей позиции, поэтому Фрэнк полностью имел право, на испуганный вид и чрезвычайно мужественного крика о помощи. Фигура неожиданно уронила палку, немного вздрогнув произнесла: — П-прости… Я решил, что ты каннибал, о котором все говорят… — Но это же просто детские сказки! Чушь собачья, понимаешь? — Фрэнк усмехнулся и мысленно ударил себя по лицу за то, что испугался, как оказалось теперь, своего сверстника, потому что их голоса оба были недостаточно взрослыми. — Откуда тебе знать? У тебя есть какие-нибудь неопровержимые доказательства того, что его нет? — человек выглядел так, будто он совершенно уверен, что там действительно был какой-то пляжный каннибал. Но эту глупую историю придумал он и его подруга Линдси, так что ни хрена подобного. — А у тебя есть доказательства его существования? Подумай. Каннибал? В дерьмовом пляжном городке? Если бы я был каннибалом, я бы поехал в крутой город, и тогда были бы доказательства, кто-то сообщил бы об этом полиции, — Фрэнк снисходительно улыбнулся. — А если это правда? А если это ты… — Чёрт, — Фрэнк покачал головой, — не говори никому, но это мы с моей подругой Линдси Баллато придумали эту историю, чтобы произвести впечатление на Джимми Юрини. Каннибал ненастоящий, прости. А если серьёзно, то если бы я был каннибалом, то ты был бы уже мёртв. И зачем тебе палка? Ты бы смог ей защититься? — Я… Я не знаю… Фрэнк улыбнулся и похлопал по песку рядом с собой. — Присаживайся. Как тебя зовут? Парень показался немного нерешительным, но через минуту или две он присоединился к Фрэнку на берегу и снял капюшон, показав чертовски красивое лицо, и Фрэнк был рад, что это было темно, потому что в противном случае этот парень бы заметил, что он смотрит на него слишком долго. — Джерард, — проговорил он через улыбку, — я, если хочешь знать, тоже не каннибал! — Я и не думал, что ты каннибал. У тебя же даже оружия нормального нет! Просто грёбаная палка! — Хватит говорить о палке, — Джи покраснел и Фрэнк посчитал это чертовски милым, но он его даже не знал, вероятность того, что они встретятся вновь была ничтожно мала. Но Джерард такой симпатичный! — Ладно. Итак, два часа ночи, вторник, какого чёрта ты забыл на пляже? — Фрэнк сделал паузу, встретив взгляд Джерарда, прежде чем продолжить, — и если ты скажешь, что охотишься за людоедами, то я заберу эту палку и убью тебя ею. — Палкой? — посмеялся Джерард. — Я… нет, блин, ты не понял… я… я не серийный убийца и не каннибал, честно, — Фрэнк покраснел, потому что он был таким же идиотом перед симпатичными мальчиками. — Я здесь из-за моря. Мне нужно было увидеть его, потому что… я-я. — Если не хочешь, то не говори. Всё в порядке, — Фрэнк приостановился, чтобы взглянуть на своего нового знакомого. Тот кивнул и Айеро продолжил, — а я не мог уснуть, так что пришёл сюда, завтра я буду максимально заёбан, ведь мой организм на самом деле нуждается во сне, просто мой мозг ему мешает. — Может ты просто не пойдёшь завтра? — его взгляд зациклился на воде и Фрэнк не обвинял его. Затемненные зеленые волны цвета бутылки из-под вина были более эстетичны, чем его дерьмовое лицо лишенное сна. — У меня там типа одно очень важное дело, да и прогуливать как-то слишком нелегально для меня, — Фрэнк, конечно, не упомянул, что это было за дело, его поиск Майки, чтобы найти какого-то парня, который хочет самовыпилиться должен оставаться в секрете настолько, насколько это было возможно. — Ох, — вздохнул Джерард, прежде чем повернуться к Фрэнку и заметить сигарету в его руке, — тебе не стоит курить. Это вызывает рак, ты знаешь? — Оу, чёрт, как же мне… похуй, — Фрэнк сказал это грубее, чем хотел, и раскрытое искренне волнующееся сердце Джерарда вдруг превратилось в тонущиё корабль внутри него, — о раке… не ты, а я волнуюсь за тебя, я имею в виду, я даже не знаю тебя, но я волнуюсь за тебя, — Айеро сам не до конца осознал сказанное. — Типа если я буду курить, ты будешь беспокоиться о том, что рак будет у меня, а не у тебя? — Джи остановился на секунду, чтобы разобраться в словах Фрэнка, — между прочим, я не курю. — Вот и правильно, — Фрэнк рассмеялся, — я как сорокалетняя женщина, знаю, знаю, но это правда, ты слишком хорош, чтобы умереть молодым. И Джерард на мгновение был ошеломлен и наступило молчанием, тяжело сглотнув ком в горле, он посмотрел на море, не в состоянии сформулировать хоть какой-нибудь ответ, не говоря уже об адекватном. — Мне так никогда ещё не говорили. — Ну, я надеюсь, что ты не обсуждаешь свою смерть на регулярной основе, — Фрэнк улыбнулся, продолжая курить, не подозревая о мальчике рядом с ним и слезах на его бледных щеках, его мыслях, о том, как все в его голове тикало и стучало, как какая-то бомба замедленного действия или что-то еще, — ты правда милый, я не хочу испугать тебя до усрачки, я просто говорю. — Я… — Джи начал заикаться. Глаза были широко распахнуты и стеклянными. — Да ладно тебе. Типа… посмотри на себя! Ты же, — Фрэнк замолк, когда столкнулся с взглядом Джерарда, он тяжело сглотнул при виде мокрых дорожек на лице, — Блять, чувак, что я не так сказал? Ты в порядке? — Я… — Блять, я говорил, что я постоянно лажаю? Я всё время проёбываюсь, знаешь, как будто Создатель действительно ненавидит меня, но это не оправдание, я просто мудак, я- — Я… блять, я просто должен идти, — Джерард наконец-то смог вытолкнуть слова из своих губ, встав на ноги и задав быстрый темп подальше от Фрэнка, прежде чем последний смог подумать о чем-либо. — Бля, — он пробормотал вслух, потому что, блять, блять, блять, он как всегда всё испортил, и он даже не знал, как именно он это сделал. Фрэнк мог бы поцеловать мальчика, но что бы это дало? И, черт возьми, он был прямолинейным и это было, вероятно, очень грубо с его стороны. Фрэнк не мог в это поверить. Его голова больше не работала. Это всё из-за письма, которое осталось в его спальне. «Я уже давно под водой, но я не тону. Я думаю, что могу дышать, но я не могу, я задыхаюсь. Я должен это сделать, Майки, я должен покончить с этим. Я еду на озеро первого ноября, не жди меня… я не вернусь.» Фрэнк запомнил его так же, как Джерард запомнил французский словарь; это было похоже на то, что Фрэнк скорбел еще до того, как кто-то умер, потому что в глубине души он был далеко от него, Фрэнк знал, что это всё происходит вне его контроля. Но черт возьми, проходя через это, он вспоминал своего «отца», который сбежал пять лет назад.

***

Фрэнк получил что-то слишком близкое состояние к бессоннице, и, возможно, он был слишком недоволен этим для того, кто получил такую судьбу. Потому что, конечно, Фрэнку не нужно было брать это письмо, ему не нужно было его читать, ему не нужно было убегать прошлой ночью, ему не нужно было говорить с этим мальчиком и ебать свой мозг ещё больше мыслями о ком-то, с кем он никогда не будет связан снова, вне ограничений его собственного ума, конечно. Но никакая самокритика не могла повлиять на тот простой факт, что Фрэнк был истощен: и физически, и морально, и голос в его голове повторял этот простой абзац при каждом удобном случае, а уши вспыхивали при каждом упоминании имени, начинающегося на «М», но никакого «Майки», никакого долбаного Майки, ни одного долбаного Майки. Фрэнк даже начал сомневаться, существует ли вообще этот Майки, и было ли это письмо чем-то большим, чем шутка или что-то в этом роде, но, конечно, это не было так, потому что какой больной, извращенный ублюдок придумал бы это, и просто оставил бы его там, чтобы кто-то нашел? Никто. Или Фрэнк просто очень надеялся на это. Потому что он вложил в это письмо гораздо больше, чем когда-либо мог: слова, которые он мог выучить наизусть, и имя, и лицо, которые, как он полагал, он никогда не сопоставит с самыми душераздирающими словами, нацарапанными синими чернилами. Впрочем, у него было время, не слишком много, но этого было достаточно. У Фрэнка не было особого выбора, для начала это было не его дело, но в глубине души Фрэнк считал, что это стало его делом с самого первого раза, когда он прочитал этот абзац. Фрэнк не собирался позволить этому бедняге сделать что-то с собой. — Фрэнк? Он слегка подпрыгнул, его голова дрейфовала где-то между сознанием и реальностью: чистилище, которое, казалось, захватило письмо, царство, в котором все вращалось вокруг автора письма, и море, и головная боль Фрэнка, и его потребность во сне, и его неспособность получить что-либо, и мальчик, которого он никогда больше не встретит, мальчик, которого он все еще не мог выкинуть из головы. Это было похоже на то, что ум Фрэнка был просто создан, чтобы работать против него; мысль почти заставила Фрэнка смеяться, почти. Пит свирепо смотрел на него, и Фрэнк не мог не чувствовать себя немного испуганным или слишком отвлеченным от собственных мыслей. — Эй, ты вообще в этом мире? Ты сегодня какой-то дохлый, — добавила Линдси подняв брови, глядя на него через стол, и Фрэнк просто пожал плечами. К черту все, и особенно друзей, которые задают слишком много вопросов. — Да, чувак, что с тобой? — Это уже говорил Рэй. Фрэнк стрелял в него умоляющими глазами, потому что Рэй иногда понимал, почему Фрэнк не хочет говорить о своих чувствах, но по суровому взгляду Фрэнка было ясно, что сейчас не тот случай, — Слушай, я не отстану, ты весь день какой-то странный, а вчера тебя и половины дня не было. Я знаю, что это ты и тебя не подменили зелёные человечки, Фрэнк, но мы начинаем волноваться. — Ты начинаешь волноваться, — Пит поправил его, — я просто разозлился, потому что никто, блять, меня не слушает. — Заткнись, Пит, прекрати говорить о себе хоть на минуту, — Лин закатила глаза и снова впилась в Фрэнка взглядом, — давай, рассказывай, что случилось? На мгновение Фрэнк всерьёз задумался, не рассказать ли им о письме и не дать ли им ввергнуть себя в головную боль, сокрушающую его жизнь, но, черт возьми, он просто не мог, и не знал почему. Возможно, дело было в том, что он не ожидал, что они поймут, или это была просто странная ревность, вызванная странной привязанностью Фрэнка к письму, сложенному в кармане его пиджака весь этот день. Он не хотел их втягивать. Но он, конечно, нуждался в некоторой помощи, когда дело дошло до поиска этого «Майки», но, конечно, ему не нужно было показывать им письмо, чтобы спросить о ком-то, не так ли? — Вы, ребята, не знаете, кого зовут… Майки? — он заикался, его неустойчивый голос выдавал его волнение с потрохами, но это просто удача Фрэнка, в конце концов. — Майки? — Линдси на мгновение задумалась, — нет, я нет. Рэй? Пит? — Зачем тебе, — это была немедленная реакция Рэя, — я, впрочем, не знаю, но да ладно, Фрэнк, с тобой больше ничего не имеет смысла. — Неважно, я просто подумал… Пит? — он повернулся к более низкому парню, который стал чуточку пунцовым. — Нет-нет, я не знаю никого по имени Майки, нет, извини, приятель, — Фрэнк был немного смущен, но Пит был Питом, и чем больше он говорил об этом, тем больше вопросов ему задавали, и, в свою очередь, тем больше вопросов оставались без ответа. — Так зачем тебе это? — Линдси добавила, просто немного более настойчивее, чем Рэй. — Я... я только что слышал, что у него была травка, вот и все, я не знаю, это просто имя, которое я слышал, я могу купить у Боба, просто знаете, мы же должны исследовать новые вещи, не так ли? — Фрэнк вытянул лицо в неловкую, серьезную и неубедительную улыбку. — Окей, так что случилось? — Линдси продолжала, как будто она никогда не слышала о том, чтобы просто отпустить вещи, которые просто не были её делом. — Ничего, я просто устал- — Да-да, я слышала это уже миллион раз. — Нет, серьезно, я не спал прошлой ночью, я засыпаю, как будто каждый раз, когда я закрываю глаза, я просто засыпаю, это плохо, но я немного посплю сегодня, обещаю, — Фрэнк с энтузиазмом кивнул, хотя сильно сомневался, что сможет сдержать данное обещание, да и вины его в этом не было, да они и не поймут. — Конечно, — Рэй не был уверен и бросил взгляд на Линдси, когда Фрэнк снова положил голову на стол и произнес абзац в своей голове. Блять, один месяц, но месяца недостаточно, он сомневался, что этого когда-нибудь будет достаточно, и особенно когда не было никакой надежды найти хотя бы одного Майки. Но Фрэнк был упрям во всем, и этот «квест» не был исключением, поскольку он позволил своим векам закрыться и снова открыться океанским волнам: темно-синим и мерцающим под синим небом, которое казалось почти неуместным, учитывая береговую линию Джерси, и маяком на вершине скалы, которую Фрэнк не узнал, и его конечности били по его темно-синему окружению, но безрезультатно, поскольку небо потемнело, и волны тянули его внутрь и вниз. Он услышал гром, вспышку молнии, дождь и ветер, ураган, морскую бурю или что-то в этом роде, и уплыл от себя в мир мыслей, когда его тело вынесло на берег.