Воспитание Виконта и не только...

Все приходят в покои Герберта. Виконт лежит в постели всё также неподвижно, однако, увидев перед собой вошедших, испытывает огромное желание вскочить с кровати и убежать, но не может из – за сильной слабости, поэтому просто прячется под одеяло. Сара и медики стоят в недоумении, а Граф не знает, как объяснить им эту выходку сына. К (взволнованно, теряясь): Господа, прошу простить моего мальчика, он у нас немного не в себе в последнее время. (Услышав голос отца, Герберт выглядывает из своего убежища и, заметив строгий взгляд Графа, принимает нормальное положение.). К (продолжая свою речь): Ну, вот видите… (смотрит на сына строгим взглядом и говорит ему шёпотом, полным возмущения) Извинись сейчас же, Герберт, как тебе не стыдно!!!? Г (его щёки покрывает нежный румянец) Простите меня, пожалуйста…. Я больше не буду… Я просто очень испугался и К(сильно возмущаясь): Да как ты смеешь?!?! ИСПУГАЛСЯ!? Ты хоть понимаешь, что своим поведением ты проявляешь неуважение к тем, кто издалека приехал, чтоб тебе помочь? Ты позоришь наш древний род, мне стыдно за тебя. ГИ: Ну ладно, забыли, оставим воспитание на потом, а сейчас приступим к осмотру. (обращается к Саре, Графу и Куколю) я прошу вас выйти из комнаты и сохранять спокойствие. С: Да, конечно. (уходит). КУ: Как прикажете (уходит). К: И будьте, пожалуйста, с ним построже (выходит, закрыв дверь). Профессор и Альфред раскладывают инструменты на столе, а Григорий Иванович подходит к постели Герберта и начинает его осматривать. ГИ: Ну-с, молодой человек, приступим – ка к осмотру. Присядь и наклони голову. Герберт выполняет это и дальнейшие требования. Ему очень не хочется это делать, но он понимает, что деваться некуда, тем более перспектива разгневать отца («будьте с ним построже») совсем его не привлекала. Врач ощупывает поверхность головы пациента, чтобы обнаружить гематомы, но, к счастью, ничего не находит, однако замечает, что температура у него достаточно высокая. ГИ: Как зовут – то тебя, Герберт? Г: Да. ГИ: Хорошо, а папу как зовут? Г: Винсент фон Кролок. ГИ: Ты у нас, значит, Герберт Винсентович фон Кролок. А я доктор Григорий Иванович. Ну, что у тебя болит? (всё это время Григорий Иванович продолжает осмотр: проверяет пульс, следит за его беспокойным взглядом, ощупывает на раны на лице и на ноге, слушает дыхание через маленькую деревянную трубочку). Г: Голова, нога укушенная, спина, горло, тошнит уже достаточно долго, дышать тяжело….. да и вообще очень плохо себя чувствую. Я ощущаю себя слабым, ничтожным, моя душа изнывает от тоски и печали. ГИ: Ох, прям-таки изнывает? (смеётся, но Герберт реагирует на эту шутку грустно). Ну, ничего, не переживай. Сейчас тебя лечить будем, всё пройдёт. К ним подходит профессор и осведомляется у доктора о состоянии Герберта. П: Что удалось выяснить, коллега? ГИ: На голове повреждений нет, температура повышена, горло красное, воспалённое, сильная общая слабость и апатия. Одного только понять не могу: его больше суток назад змея укусила, должна была произойти тяжёлая интоксикация, однако состояние у больного такое, как будто его часа три назад цапнули. Как это может быть? П: А я вам не сказал разве, что он вампир? ГИ (сильно удивляется): Как – вампир?!?! П: А так. У вампиров все физиологические процессы происходят не как у людей. Их скорость совершенно другая, кроме того, она меняется в зависимости от состояния. Наш пациент очень ослаблен, поэтому вампирская чудо – регенерация не происходит. ГИ: Да, но укус? П: Здесь ситуация посложнее. Поскольку организм простужен, регенерация – очень энергозатратный процесс – не происходит, но наступает защитная реакция - резко замедляется скорость кровотока, вследствие чего токсины не распространяются по всему телу, кроме того, его отец отсосал достаточно много яда, что значительно облегчило его состояние. ГИ: Ах вот оно что… Всё ясно, коллега, благодарю за объяснения. Теперь введём ему сыворотку с противоядием и займёмся лечением простуды, надо полагать, у него бронхит. П: Вы совершенно правы. Альфред, приготовь всё необходимое, пожалуйста. А (наконец-то про него вспомнили!!!): Хорошо! (роется в инструментах, готовит сыворотку). Всё готово, профессор. П: Отлично! (берёт из рук ассистента стеклянный шприц, наполовину заполненный беловатой жидкостью, выпускает из него воздух. Тем временем Григорий Иванович садится на стул, стоящий возле кровати Герберта. Замечая беспокойство вампира, пытается его успокоить). ГИ (ласково гладит его по руке): Сейчас тебе профессор сыворотку введёт, и почувствуешь себя лучше, не волнуйся. Г (чувствуя неладное, начинает двигаться к углу между кроватью и стеной): А как он мне её введёт? П (подходя к Герберту, держа в правой руке своё «орудие»): А через шприц. Давай, ложись как следует. Г(видит «огромный», по его мнению, инструмент с «длиннющей», зловеще сверкающей иглой, сильно пугается): П-п-проф-ф-фессор, а иголка зачем? П: Как зачем? А как же я тебе лекарство – то введу? Г: Нет, не надо так, пожа-а-алуйста! (начинает трястись от страха). ГИ: Да ты что, испугался что ли? Герберт, не бойся, это делается очень быстро. Г: Нет, я не хочу!!! У вас вон какая иголка острая. (вздрагивает и отдаляется от них ) А (ему стало жалко Герберта): Так и хорошо же, что острая! Тупой – то иглой, знаешь, как больно, а острой – раз, и свободен. Профессор начинает раздражаться, ему очень не нравится поведение Герберта. Конечно, он приехал, чтобы помочь больному, однако он не собирался тратить всё своё драгоценное время на него, так как хотел немного поработать над своей диссертацией. П (раздражённо): Герберт, хватит дурака валять, а ну-ка ложись нормально! А: Не бойся, если не дёргаться – будет не больно. Хочешь, я за руку тебя подержу, а? П: Отличная идея, мальчик мой! Подержи его, а я уколю. Альфред легонько прижимает его к кровати за плечи, а Григорий Иванович пытается взять его за ноги, чтобы обездвижить на время, но только он касается его щиколоток, как Герберт визжит и начинает вырываться. Альфреду с доктором не удается продержаться дольше двух секунд. Освободившись, «пленник» забивается в угол между стеной и кроватью и не подпускает к себе никого. При каждой попытке приблизиться к нему медики получают в ответ злобный оскал и дикое шипение (глаза Герберта всё так же налиты страхом и ужасом). Доктор и Альфред пытаются его усмирить, а профессор… П: ТАААК, мне всё это надоело. Альфред! Беги, зови Графа! СРОЧНО! Альфред пулей вылетает из комнаты и бежит в коридор. А (кричит на бегу): Ваше сиятельство! Граф! Помогите! Всё это время Граф, Сара и Куколь стояли в коридоре. Слыша капризы сына и строгие возгласы профессора из комнаты, Граф не находил себе места. Он ходил из стороны в сторону и каждый раз, когда звуки становились громче, он вздрагивал и причитал: «Ах, что они делают с моим мальчиком?!?! Ему ведь больно, наверное. Изверги!». К (замечает бегущего Альфреда): Что случилось?! А(запыхавшись): Срочно нужна ваша помощь! Ваш сын не поддаётся лечению! К: КАК! Неужели всё настолько плохо? А: Да, да. Идите же скорей! Граф молниеносно бежит в комнату сына. Он уже напредставлял себе всего: и страшные судороги, и жуткую ломоту, и даже агонию. Но каково было его удивление, когда он влетел в спальню Герберта и увидел… Герберт сидит на постели, забившись в угол, и рычит при каждом приближении медиков к нему. К: Что это значит?!? П (раздраженно):Агрессивный, не даёт сделать укол! ГИ: Очень боится, сопротивление активное оказывает, вот мы Вас позвали, может, сумеете на сына повлиять, а то у нас с ним никакого сладу.... А: Он сам же из-за своей глупости страдает. К: Герберт, как прикажешь это понимать?! Я требую объяснения! Мы с Сарой чуть с ума не сошли! Так орёт. Я думал, тебя там режут, а ты, оказывается, боишься такого (взглянув на шприц) малюсенького укольчика. Как тебе не стыдно, Герберт! В нашем роду все мужчины отличались храбростью и терпеливостью, а ты....оохх, верно говорят, в семье не без урода. Герберт не реагирует. К: Ты слышишь меня? Сын, я к тебе обращаюсь! Герберт не реагирует. Он продолжает сопротивляться. Медики, видя, что увещевания графа на пациента не действуют, принимают серьёзное решение: ГИ (быстрым шёпотом): Ваше сиятельство, давайте поступим так: Вы с Альфредом его к кровати за плечи прижмёте, я за ноги подержу, а профессор быстро все сделает. К(тоже шёпотом): Хорошо, я так полагаю, это единственный выход. Все начинают осуществлять только что созревший план. Граф резко и грубо хватает Герберта за плечи и сильно прижимает его худое тело к кровати, Альфред обездвиживает ему руки, а Григорий Иванович держит его за ноги. Герберт, чувствуя, что дальнейшее сопротивление бесполезно (он очень ослаб, к тому же из мёртвой хватки графа было невозможно вырваться никому, даже очень сильному человеку), начинает скулить как можно жалобней, прося «пощады». Г(ноет): Не надо, пожаааалуйста!!! Отпустите! Умоляю! К(еще сильней сжимает ему плечи, сурово): Прекратить сейчас же нытьё! Неблагодарный! Тебя же спасают от страшных мук. Г: Страшные муки будут, когда меня уколют этим жутким орудием пыток! ГИ(ласково, с лёгкой жалостью): Пойми, это делается для твоего же блага. Герберт плачет, причём достаточно правдоподобно. ГИ: Ну чего ты сейчас ревёшь? Г: Мне очень больно! К: Чего тебе больно!? Ничего ещё тебе не сделали. Г: Плечи боля-а-ат!!! ГИ (прикасается к руке графа):Ваше сиятельство, что ж Вы так его схватили! У Вас рука тверда, как камень! К(недоумевая): Так вы же сами просили прижать, чтобы не дергался. ГИ: Так прижа-ать, легонечко, а не сцапать. У него, посмотрите-ка (отодвигает кусочек рубашки с плеча виконта) всё красное! И следы вон от когтей! К: Ну вас всех к чёрту! Делайте, как хотите!!! (разгневанный, выходит из комнаты, резко хлопнув дверью). ГИ: Ваше сиятельство! Куда Вы? Г: Пусть он уйдёт, доктор, пусть уйдёт! Он сегодня в плохом настроении, не трогайте его, вам же хуже будет! (плачет) Вот, вот так всегда, ждешь от него поддержки, утешения, а.... а он (заходится в рыданиях). ГИ (нежно, по-отечески прижимает его голову к своей груди, гладит по спине): Ну-ну-ну, тихо, тихо... Г(сквозь плач): Каждый раз так! Он жестокий! ГИ: Нуу...Что ты такое говоришь? Я уверен, отец любит тебя. П: Эй, там, телячьи нежности! Мы укол сегодня делать будем? Профессору жутко надоело это «ожидание», он уже несколько раз дезинфицировал иглу. ГИ: Да, профессор, сейчас. Герберт, давай ложись. Г(с надеждой смотрит в глаза доктора): А без этого никак нельзя? ГИ(строго): Нельзя. Видишь ли, змеиный яд смертельно опасен. Г: А я же вампир! Я никак от этого не умру. А: Тем хуже для тебя. Г: Это почему? А: Да потому, что смертный болеет-болеет, да умрёт, а ты так и будешь страдать. ГИ: Да-да, с каждым днём тебе будет всё хуже, все будут гулять, играть, развлекаться, а ты - лежать в постели и чахнуть. Хорошо разве? Г: Нет, я не хочу так. А: Ну тогда П(ворчит): Ну тогда давай укол делать, надоело уже, развели тюти-мути. Герберт обречённо вздыхает, ложится на спину, подставив профессору укушенную ногу (Григорий Иванович и Альфред на всякий случай его придерживают), и, зажмурившись, со страхом ожидает жуткой боли. Профессор с радостным «наконец-то» вставляет ему в ногу иглу в место повыше укуса и вводит противоядие. Г: А-ай! П(вытаскивает иглу; холодно): Вот и всё! Г(удивлён и даже слегка разочарован): Уже? П(с лёгким пренебрежением): Да. Успокойся. Герберт садится и... понимает, что готов провалиться сквозь землю от стыда. Его глаза опущены, а щеки горят розовым румянцем. ГИ(очень строго смотрит на него): Ну и стоило такой концерт закатывать!?! Г: Простите, пожалуйста... Я... я был трусом и глупцом. П: Ещё каким! Г: Обещаю, что все дальнейшие процедуры буду переносить спокойно. ГИ: Я надеюсь. П: Ладно, пойдемте, коллега, отдохнуть надо. Альфред, перевяжи ему ногу, пожалуйста, и инструменты собери. А: Хорошо, профессор!