Освободи меня

             От холодного порыва воздуха по телу пробежал табун мурашек. Парень поёжился и тут же охнул от такой странной и… непривычной боли в мышцах. Тихо застонав, он медленно сел на корточки, спазмы в животе заставили его напрягаться, раз за разом выталкивая остатки яда и семени арахнида. До носа донёсся характерный запах, и парень, стыдливо покраснев, на трясущихся конечностях отполз немного вперёд, силясь не свалиться.       Солнце почти достигло горизонта. Парень испуганно огляделся: пока доберётся до деревни — и вовсе стемнеет. Ещё и арахнид бросил его одного. Болезненно морщась от каждого движения, он дотянулся до рубашки, через силу надел её и замер. Тело толком не слушалось. Мышцы ныли. В заднице было такое ощущение, что член арахнида… — все три — всё ещё внутри.       Глубоко вдохнув и выдохнув, он взял себя в руки, медленно поднялся. Вновь замер, прислушиваясь к ощущениям. Сделав неуверенный шаг, сквозь плотно сомкнутые зубы глухо застонал. Медленно ковыляя, он вышел из леса, напрочь забыв о собранных грибах и ягодах — не до них. В голове то и дело всплывало с десяток вопросов, но больше всего волновало, вернётся ли арахнид или забудет о нём. Он получил, что хотел? И хотел ли он именно этого…       Пока добрался до деревни, солнце скрылось за горизонтом. Вокруг стояла странная, давящая на уши тишина. Далеко он не пошёл: его домик стоял практически возле самой границы с лесом, однако что-то внутри толкало вперёд, углубиться в деревню. Он сделал несколько шагов мимо своего дома, но застыл, развернулся и поковылял к себе.       Мельком глянув на вуаль паутины под козырьком, где обитало уже с десяток крупных пауков, которые, как остальные, на него самого не покушались никоим образом. Еле добравшись до кровати, он завалился на неё лицом вниз. Гусеничкой отполз на середину и перевернулся на спину. Изо рта вырывалось горячее сбивчивое дыхание.       С потолка упало несколько крупных мохнатых тарантулов, которые медленно заползли на тело парня, а тот, сонно приоткрыв глаза, смотрел на них с любопытством. Ножки тарантулов щекотали, отчего парень, не сдержавшись, начал тихо хихикать. Он посмеивался до тех пор, пока жвалы одного из пауков легонько не сомкнулись на его соске, заставив его вскрикнуть от неожиданности. Ещё несколько маленьких ртов впились в различных местах его тела, вырывая тихие стоны. Один из пауков активно топтался по яичкам, тогда как второй тёрся волосатым тельцем о покрасневшую головку.       — Что вы вытворяете?! — завопил юноша, аккуратно, чтобы не раздавить ненароком, убирая тарантулов со своего тела. — Ишь, чего удумали!       Он отполз подальше, прикрылся подушкой и погрозил паукам пальцем. Парень прислушался к шуму на улице и сполз с кровати, продолжая прижимать к себе подушку. Он чуть богу душу не отдал, когда, открыв дверь, вышел за порог и, повернувшись, увидел огромного паука. Его так тряхнуло от страха, что сработал рефлекс мочевого пузыря. Тяжело дыша, он опустил голову, смотря на лужу между ног. Снова стыдливо покраснев, он сделал несколько шагов назад.       Рядом с пауком сидели три здоровых пса, которые на хозяина смотрели с укором. Дескать, вон какой большой, а всё ещё писается. Парень, сердито зыркнув на четвёрку животных, спустился по лестнице и, подойдя к калитке, повернулся в сторону центра деревни. Благодаря яркой чистой луне света хватало, чтобы рассмотреть дома и улочки до куда хватало взгляда. Деревня хранила холодное безмолвие. От неё словно веяло чем-то нехорошим.       — Погодите-ка, — медленно проговорил парень и повернулся к огромному пауку, — а ты что здесь делаешь?!