Освободи меня

             Красноглазый выпячивал зад навстречу языку Охотника. А тот, словно пёс, зализывающий рану. Только вместо раны был не до конца стянувшийся анус. Если смотреть на него с расстояния, казалось, что это женская манда. Он просунул в анус три пальца, которые вошли практически беспрепятственно. Влага внутри всё ещё держалась. Да и как могло быть иначе, если Красноглазого так растянули? Даже ему после всего этого нужно было больше времени на восстановление. А то, что мог сам Охотник — так просто облегчить его участь нежными и ласковыми прикосновениями.       От ощущения пальцев и языка в своей попке Красноглазый, не переставая, шумно дышал и тихо постанывал. Охотник, как и всегда, был с ним на удивление нежен, хотя, если учесть при каких условиях сюда затащил, должен желать всяческих мучений и самой страшной смерти. Он плотно прижимался к раздолбанному анусу, который всё ещё ныл после недавнего наказания. Болели все мышцы. Соски, опухнув, саднили. Даже член, и тот болел, — затрахивающий его паук постарался на славу. Они оба понадеялись, что теперь-то им дадут насладиться спокойствием. Красноглазый готов был целый день наслаждаться языком и пальцами Охотника в своей жопе. Но…       Что Красноглазый, что Охотник, — оба замерли и большими глазами уставились на вошедших арахнидов. У обоих по телу пробежали мурашки. От страха. Даже Красноглазый смотрел на них с опаской, а что уж говорить про Охотника. Оба нервно облизнулись и сели на колени рядом друг с другом, ожидая очередного наказания. Вот только теперь-то за что?       Красноглазый только открыл рот, чтобы разузнать, в чём же на этот раз дело, как осёкся и замолчал, когда Страж прижал палец к губам, а стоящий за его спиной Воин тихо рассмеялся. Ничего не понимая, Красноглазый немного нахмурился. Тем временем арахниды подошли ближе, каждый к своему мальчику, которые с готовностью припали к паховым пластинам, открывая горячие влажные рты, принимая в них члены. Причём Красноглазому показалось, что члены Стража как-то изменились, и он принялся обсасывать их более усердно, активно лаская языком, а заодно и исследуя их. Из-за того, что он никак не мог сосредоточиться на своём изучении членов, а просто жадно сосал их, не сразу сообразил, что на концах появились наросты, чем-то напоминающие наконечники стрел. Пока они были мягкими, а заодно и невыделяющимися, он их и не сразу заметил, но чем больше он распалял Стража, тем ощутимее твердели не только «наконечники», но и сами члены. Красноглазого это не могло не порадовать — новым ощущениям в заднице он всегда рад, а если учесть, как уплотнились четыре заострения — одно сверху и три снизу — ощущения должны быть потрясающими.       Хоть член Воина никак не изменился, оставаясь всё таким же твёрдым и конусообразным, Охотник его обсасывал со всех сторон с таким желанием, что казалось, сейчас откусит. С каждым новым движением головы член погружался всё глубже. Сначала он нежно тёрся о язык и внутреннюю сторону щёк, затем начал проскальзывать глубже, теперь же он долбился в глотку, желая проникнуть дальше. И Воин себе это позволил, просто с силой надавив на затылок Охотника, у которого после такого выхода и не оставалось: принять его полностью и хрипло стонать. Чувствуя, как Воин затрахивает его глотку, в которой отдавало болью, у Охотника начало отдавать более сильным давлением в заднице. Он даже не стал сопротивляться, когда крупный тарантул взобрался на него, немного потыкался в тугую дырку и тут же всадил не жалея сил. От резкой боли Охотник взвыл, чуть не подавившись членом во рту. Но, несмотря на боль, он неосознанно прогибался, выпячивая зад сильнее, навстречу быстро двигающемуся в нём члену. Мелкая дрожь удовольствия прошла по всему телу, отдавая в каждом интимном месте пульсацией. Чтобы принести себе больше удовольствия, Охотник руками начал дёргать свои соски, жалея, что на него не заползли мелкие паучки.       Проталкивать твердые члены в тугую глотку было до безобразия приятно. И плевать, что её обладатель давится. Он ведь наказан. В очередной раз. Хотя и делает вид, что не знает почему. Красноглазый повёл бёдрами, с мольбой глядя в глаза Стража. Ему хотелось, чтобы тот затрахал его изменившимися членами. Чтобы дал ощутить их внутри. Страж, открыв рот, высунул язык, который на глазах начал раздуваться. Красноглазый подумал было, что он это затеял для него, но ошибся: Страж, грубо оттолкнув его от себя, отчего тот упал на спину, отошёл к стоявшему на четвереньках Охотнику и, обойдя его, нагнулся. Язык ткнулся в анус, и Охотник, увлечённый отсосом Воину, вздрогнул от неожиданности и тут же замычал от боли, когда язык жёстко вошёл внутрь. Стараясь не сжать зубы на члене своего Воина, он тихо заскулил, упираясь зубами в плотные пластины его паха.       Обиженно сопящий Красноглазый — его ведь оставили без внимания, одаривая им только Охотника — сам, на четвереньках, подполз ближе к своему Стражу, прижался к одной из передних лап и потёрся об неё грудью. При этом он старательно выпячивал зад, сильнее разводя ноги, отчего член стал касаться дна каменной чаши. Страж покосился на него, с интересом оглядев развратный облик, немного подвигал языком, вызывая порцию стонов у Охотника, после чего… пустил мощную струю яда в его задницу, которая очень быстро наполнялась. Точно так же Страж когда-то делал и со своим мальчиком, которого, чего таить, он сейчас жаждал так, что члены откровенно изгибались в его сторону, словно тянулись с желанием погрузиться в его сладкую развратную дырку. Даже не важно, если та в скором времени станет размером в два его кулака, а то и шире. Не важно… насколько бы раздолбанной та ни была, всё равно для Стража она останется желанной.       Охотник панически взвыл. Даже Воин почувствовал вибрацию в его глотке. Его наполняло так, что казалось уже и некуда, а Страж продолжал заливать его ядом, который медленно перетекал всё дальше и дальше. Внутри всё забурлило. В животе появилась тянущая боль. Непривычная и откровенно неприятная. И это не прекращалось. Он чувствовал, как живот раздувается, а когда положил на него руки и почувствовал, что тот медленно растягивается под напором всё ещё поступающей в него жидкости, в панике задёргался так, что Воину пришлось силой в него вцепиться. Слёзы от страха крупными каплями покатились по раскрасневшимся щекам. Да ещё и мочевой пузырь взбунтовался, и Охотник, не сдержавшись, описался. Он испуганно и громко мычал. Давление внутри нарастало, и он обессилено обмяк, подумав, что с ним наигрались и теперь пытаются вот таким развращённым способом убить.       Выпустив в Охотника весь яд, Страж вынул язык и накрыл его анус ладонью, с силой надавив, чтобы тот под влиянием спазмов не стал всё это выдавливать из себя. Страж поманил к себе истекающего из всех щелей соками Красноглазого, который от созерцания Охотника чуть не кончил, прекрасно представляя, как у того внутри всё раздвигается под напором такого количества яда. Ему захотелось того же… Он тут же подскочил, когда Страж поманил его к себе. Они со всей страстью впились друг в друга поцелуем. Красноглазый с таким рвением вылизывал сухой рот и язык своего Стража, что тот не сдержал довольного шипения. Продолжая зажимать дырку Охотника ладонью нижней руки, остальными подхватил своего мальчика, поднимая и раздвигая ноги. Красноглазый чуть вопить от радости не начал, когда понял, что Страж его сейчас будет драть своими изменившимися членами.       Красноглазый от нетерпения водил попкой из стороны в сторону, пытаясь опуститься и сесть на члены. Но у Стража были немного другие планы: подняв руку, он поймал упавших с потолка странных паучков, которые больше походили на жуков из-за своих продолговатых гладких спинок. Всего их упало три штуки, всё размером немногим больше большого пальца руки и длиной примерно так же. Красноглазый бы их вообще не заметил, если бы страж, взяв одного, не сунул ему, потыкав в губы. Недоумевая, Красноглазый высунул язык и принялся нежно лизать его, чувствуя, как вылезает его на удивление толстенький длинный член. После чего он был посажен на его член, который тут же принялся трахать в уретру, заняв в ней чуть меньше половины места. Хотя даже от него одного чувствовалось, что внутри что-то есть. Страж повторил процедуру ещё дважды, и Красноглазый тихо заскулил, когда дырка в члене ощутимо натянулась.       Анус Красноглазого, под напором одного члена Стража, начал растягиваться. Следом протиснулся второй, и Красноглазый заскулил. Третий вошёл резко, и тот, не сдержавшись, вскрикнул. Уплотнения на членах Стража ощутимо давили на более нежные стенки внутри. Трахал он не жалея сил, резко опуская своего мальчишку на члены, снова поднимал и опять опускал, заставляя его вскрикивать от каждого движения членов в его жопе. Но на этом их план не заканчивался. Всё только-только начиналось.       Страж, натрахав своего мальчика, немного затих и придвинул его ближе к Охотнику, чью дырку он так и продолжал закрывать. А Охотник, продолжая сосать, пытался сильно не обращать внимания на давление в животе и заднице. Воин его жалеть не собирался, жёстко затрахивая рот. Страж сильнее обхватил Красноглазого за плечи и под коленями и надавил свободной рукой на живот. Он присел ниже, убрал руку с живота и сжал член Красноглазого. Не спеша отодвигая ладонь с ануса Охотника, он направил на него член своего мальчика. Пауки, почуяв давление и сгруппировавшись, сильнее прижались к члену, до боли впиваясь в его нежную кожу островатыми лапками, вызывая у Красноглазого вскрик и дрожь по всему телу, отчего анус начал судорожно сжиматься на членах Стража.       Из-за давления от яда в заднице и животе, Охотник даже не сразу понял, что в него пытаются что-то засунуть. А это что-то — член Красноглазого, на котором сидели три паука. Он снова взвыл и задёргался, за что получил несильную пощёчину от Воина; Красноглазый, пытаясь не расплескать яд из задницы Охотника, понемногу растягивал его своими пальцами. Страж нетерпеливо задвигался, и Красноглазый застонал, когда члены в нём начали скользить. Трясущимися руками он прижал свой член к анусу охотника, сжал его ягодицы руками, чтобы тот не дёргался и, поведя бёдрами в его сторону, немного надавил. Поняв, что желаемое достигнуто, Страж резко подался вперёд, и Охотник, уже в который раз, закричал от боли в своей дырке.       Страж не замедлялся. Продолжая держать своего мальчика, он в буквальном смысле вытрахивал из него душу, наслаждаясь громкими жалобными вскриками. Он растягивал его сильнее, двигая внутри своими отростками, напрягая стенки. Не оставлял без внимания и его анус, сильнее разводя члены, чтобы и тот натягивался как можно больше, вызывая у Красноглазого всхлипы.       Охотник был в тихом ужасе. Глотка болела от грубого члена Воина. В заднице творилось не пойми что. От каждого мощного и несдержанного толчка, яд в нём колыхался как море при шторме, причиняя ещё большее… неудобства. Он вопил каждый раз, как только член Красноглазого с пауками на нём тёрся о колечко, причиняя достаточно сильную боль: несмотря на то, что пауки были вымазаны в сперме и яде, их спинки оставались жёсткими и причиняющими дискомфорт. Они нашоркали его изнутри до алых кровоточащих пятен, отчего яд впитывался сильнее, при этом раны ощутимо щипало и даже жгло.       Воин отпихнул Охотника, который, тихо скуля, завалился на пол и, если бы не вцепившийся в его бёдра Страж, то он бы полностью растянулся на дне. Воин вытянул руку, грубо схватил Красноглазого за волосы и, дёрнув на себя, не жалея всадил в его глотку свой член. А тот, захрипев, упёрся в него руками, пытаясь отпихнуть, но арахниды физически были много сильнее. Выпустив ноги своего мальчишки, Страж толкнул его на спину Охотника, опуская ниже и усиливая натиск, смотря, как его анус растягивается всё шире и шире. Он протянул руку, сцапав одного из тарантулов, а следом и ещё нескольких, пересадив их на спину своего мальчика. Он подпихнул их ближе к его заднице. Красноглазый, громко взвыв, попытался выпрямиться, но Воин сильнее прижал его к паховым пластинам, врываясь ещё глубже; несколько тарантулов ощутимо сжали жвалы на его сладкой дырке. Он попробовал смахнуть их руками, но те перехватил Страж — как удобно иметь три пары рук. Не выдержав, Красноглазый кончил прямо в Охотника, добавляя к имеющейся влаге ещё и свою. Он бы на этом и закончил, вот только Страж, дёрнув его на себя, оторвал от члена Воина и врезал по низу живота — в мочевой пузырь. Издав скулёж, Красноглазый описался.       Скулежом, точно эхом, отозвался и Охотник. Он чувствовал, что в нём добавилось и кончи, и мочи. Он, тихо хрипя, молился, чтобы Красноглазый вынул член вместе с пауками, и ему, наконец, дали выдавить из себя всё. Лёжа кверху жопой, ему казалось, что яд перетёк дальше, и он определённо чувствует его на своём языке. Но у арахнидов были несколько иные планы. И полежать ему так просто не дали: от очередного мощного толчка Стража его ноги разъехались в стороны, он упал на раздувшийся живот и от удара подумал, что сейчас это всё через рот полезет наружу. Красноглазый был придавлен к нему, дёргаясь в такт движениям Стража, вдалбливаясь в Охотника, который, хрипя, пытался держаться на руках, чтобы не было такого давления на живот.       Красноглазого бесцеремонно оттолкнули в сторону, и он без сил завалился на пол. Пауки больше не трахали его член, из которого активно вытекала их сперма. Охотник порадовался — вот она свобода, можно избавляться от содержимого прямой кишки, но Страж закупорил дырку своими членами, толкнулся несколько раз, и спермы в заднице прибавилось. Причём ощутимо так. Охотник, царапая пол ногтями, заскулил громче. Ему казалось, что если ещё хоть кто-то в него кончит, то его разорвёт. Страж, судорожно дёрнувшись, медленно достал члены и тут же заткнул дырку рукой, чтобы ничего не вытекло.       Обойдя своего мальчонку, Воин шустро пристроился возле его задницы, и как только Страж отодвинул руку, всадил в него свой член, и Охотник снова принялся скулить. Схватив его за бёдра, Воин заставил встать на четвереньки. А перехватив его руки за тонкие запястья, потянул на себя, вдалбливаясь в него рваным мощным ритмом, заставляя непрерывно скулить. Переполненный ядом живот дёргался так же, как и член. Жидкости внутри перемешались. Она двигалась внутри, перетекая туда-сюда. Когда закончил и Воин, спустил тоже в него — кто бы сомневался. А следом и помочился. Он резко отскочил в сторону — противоположную от Стража, чтобы не загораживать ему и его мальчику обзор — как Охотник, издав хриплый жалобный стон, изверг из себя фонтан. За считанные секунды лужа под ним образовалась неслабая.       Судорожно напрягаясь, Охотник обмяк. По телу, не переставая, проходила мелкая дрожь. Живот скрутило спазмами, и с каждым из них он снова и снова выдавливал из себя смесь из спермы, мочи и яда. В голове царил непроходимый туман. Живот и анус болели. Как и изнасилованное Воином горло. Хотелось просто вот так лежать, чтобы никто не трогал. Воин, подхватив его на руки, отнёс к паутине и положил; и что-то поделал, соорудив гамак. Страж своего пристроил так же. Оба парня, думая, что их арахниды проявили заботу, довольно заулыбались…       Думаете, это всё?       Парни напряглись, с недоумением смотря на Стража. Охотник их языка ещё не понимал, он больше ориентировался на Красноглазого, который, резко подняв голову, округлил глаза, таращась на Стража.       Ты же помнишь, что наказан? Снова.       — Ты нас решил на тот свет отправить? — прохрипел Красноглазый, переместив взгляд на паука-гиганта. — Мы ведь это уже проходили!       Убить не убью. Но помучаю всласть. Тебе и самому ведь это нравится. Хотя и не всё и не всегда. Ты слишком много внимания уделяешь этому мальчонке. Я поиграю с вами обоими.       Красноглазый, нервно сглотнув саднящим горлом, посмотрел на второго паука-гиганта, а за ним и на третьего. Если Страж решил пустить его по кругу — не страшно: его подготовленная задница это выдержит. Но если он решит разодрать её сразу двумя? Красноглазый мелко затрясся, не понимая толком, от чего. От страха? Или предвкушения…