Освободи меня

             — Это нечестно! — возопил Охотник, и Красноглазый приподнял левую бровь.       — Почему нечестно? Разве у тебя нет твоего Воина?       Охотник обиженно надулся и отвернулся. Он даже не дал Красноглазому к себе прикоснуться, когда тот подошёл ближе, чтобы пожалеть, — отскочил в сторону. А всё из-за того, что последние несколько дней Красноглазый стал меньше уделять ему внимания. Сделав из Стража своего главного самца, он усиленно и не покладая задницы работал над пополнением колонии. Из-за чего и выходило, что Охотник оставался ни с чем. Воин Воином, но Красноглазого ему хотелось больше всего.       — Давай мы это обсудим? — предложил Красноглазый, стараясь не обидеть своего сладкого малыша ещё больше.       — А чего тут обсуждать?! — взвился тот. — Это нечестно! — и Охотник сорвался с места, со всех ног бросившись в сторону выхода.       Красноглазый раздражённо скрипнул клыками и, прошествовав к трону, разлёгся на него, пытаясь продумать план, как загладить свою вину перед Охотником. Пока думал, не заметил, как на него заполз крупный паук с тонкими ногами и округлым телом. Красноглазый с интересом на него глянул, лёг удобнее, раздвинул ноги, зажав их руками под коленями, отчего бёдра немного приподнялись. Встав как можно устойчивее, паук вывалил небольшой толстенький член, которым принялся активно тыкаться в анус Королевы.       Красноглазый, томно выдохнув, откинулся назад, наслаждаясь быстрыми и плавными движениями паука. Такого размера ему было мало, однако и он приносил удовольствие. Изредка, но даже Красноглазому хотелось немного нежностей. Хотя он всё больше подумывал о члене пауков-гигантов…       Член с хлюпаньем выскальзывал из ануса и с шлепком тела о яйца Красноглазого вскальзывал обратно. Красноглазый, прерывисто дыша, обхватил паука ногами, закинув руки над головой. От неожиданного покалывания в сосках он громко застонал. Подняв голову, посмотрел, как паук передними лапками с небольшими коготками тычет в соски, несильно царапая и дёргая. Красноглазый вновь откинулся, наслаждаясь ласками, и тут же вскрикнул, когда другая пара лапок начала тыкаться в член.       По телу прошла приятная дрожь, а следом и табун мурашек. Паук, явно поняв, что Королева не против такого, изогнул лапку и сунул острый конец в уретру, заставив того взвизгнуть от резкой боли, под действием которой анус сжимался.       Красноглазый задышал активнее. В попке захлюпало сильнее. Соски саднило, как и истыканный член. В уретре горело огнём, а паук старался протолкнуть лапку ещё глубже. Тихо рыкнув, Красноглазый в одно движение столкнул с себя паука, подмял на себя, осёдлывая, и стал более яростно насаживать себя на него. Паук с готовностью согнул лапки, давая Красноглазому на них лечь и старательно тереться сосками. И чем дольше он ими тёрся о жёсткие лапки, тем сильнее содрогался от каждого прикосновения тела, что приносило ещё больше удовольствия.       Почуяв желание Королевы, паук предельно осторожно опустил лапы и заднюю часть тела, чтобы не уронить его и чтобы не выскользнул из дырки член. Красноглазый, продолжая двигаться навстречу члену, принялся вылизывать жвалы паука, получая удовольствие, как тот сжимает ими язык и чуть тянет на себя.       Красноглазый прогнулся, по телу прошла приятная дрожь. Он почти встал на ноги: сидя на члене, одной ногой упёрся в спинку трона, тогда как вторую спустил на пол, отчего ноги широко раздвинулись. Присев чуть пониже для удобства паука, парой фраз подстегнул его желание, и тот задвигался ещё быстрее, заставляя Красноглазого буквально истекать своими собственными соками.       Вытянув передние лапы, паук сжал ими соски, прилично надавив с боков и, насколько хватило лапок, завернул их, словно закручивал. Красноглазый застонал громче. Смотря на творимое с его сосками безобразие — хотелось большего. Паук и сделал: после того, как закрутил — потянул на себя, и Красноглазый взвыл, думая, что тот их сейчас оторвёт. Но нет, обошлось: он выпустил раскрасневшиеся и откровенно кровоточащие соски, которые снова принялся крутить.       Красноглазый только вздохнул с относительным облегчением, как паук, ловко изогнувшись, сложился почти книгой, за соски потянул его на себя, сжав жвалами губы. Высунув язык, Красноглазый жадно облизывал их, не обращая внимания, что жёсткие ворсинки ранят мягкую и более нежную плоть. Прогнувшись назад, он подставил опухшие соски под жвалы и, когда паук начал их активно кусать, Красноглазый не выдержал, сильнее насадил себя на член и кончил, орошая паука своим семенем. А тот, толкнувшись ещё десяток раз, выскользнул из Королевы и с довольным видом поджал лапки.       Хмыкнув, Красноглазый столкнул его с трона, а тот так лежать и остался, даже ничего против не имел, когда он положил на него ноющие от лёгкого напряжения ноги и, посмеиваясь, проговорил:       — Хороший мальчик, так старался!       Паук немного шевельнул лапками и замер, почуяв, как Королева напрягается. Красноглазый тихо выдохнул и медленно поднялся. Но тут же поняв, что не ошибается, рванул на выход, не заботясь о том, что из задницы течёт.       Когда с ним произошли последние изменения, он, конечно, не стал уметь всё и сразу, на что способны арахниды, но постепенно учился. Первым умением проснулась способность видеть всё, что видят пауки. Ни за кем он подглядывать не стремился, но пока тренировался, столько интересного начал узнавать. Всё-таки он не особо интересовался обычным бытом тёмных тварей. И такой же тварью стал и он. Даже больше. Он до сих пор слышал, как некоторые перешёптываются в тёмных углах, думая, что он не слышит. Многие были недовольны таким раскладом: Королевой стал человеческий самец? Такой бред. Однако никто его место во главе колонии оспаривать не решался. И даже непонятно, боялись ли именно его силы или же Стража, который, благодаря своей Королеве, стал много крупнее и сильнее. Да ещё и заполучил статус главного самца. В принципе, этому никто не удивился.       Красноглазый отчётливо видел, как его Охотник, пробираясь по лесу, в который рванул в порыве обиды, грохнулся с обрыва. Нет, такое падение нисколько ему не страшно. Страшно было то, что он угодил в капкан, который, сработав, чуть не оторвал ему щиколотку. От этого он слишком громко завопил, привлекая внимание людей. Только вот откуда бы им тут взяться — Страж сам говорил, что их поблизости нет.       Проследивший за Красноглазым Страж громко шипел, отдавая приказы. Ему смерть Королевы была не нужна. Но вот на Охотника плевать он хотел с высокой колокольни. Жаль, Королева не такого же мнения. Они было последовали за Красноглазым, но тот, подскочив, повис на паутине и, ловко взобравшись по ней к расселине, выбрался через неё на поверхность — несколько небольших пауков следом; арахниды для этой трещины оказались слишком крупными, поэтому они рванули в обход.       Чтобы добраться до леса, от гор нужно было пройти по открытой местности или же сделать приличный круг, чтобы добраться незамеченными. Но такой роскоши, как время — у них не было; чтобы обездвижить опасную тварь в лице Охотника, люди сделали из него подушечку для булавок, и все его силы уходили на регенерацию. Охотник даже не сопротивлялся, когда его заковывали и связывали — люди решили отправить неведомую тварь учёным и подзаработать на этом. Они жёстко тащили мальчика за собой, волоча, точно мешок с картошкой.       Красноглазый ярился: никто не смеет обижать его игрушку. Никто, кроме него самого. Даже Воину прилетело неслабо, когда он осмеливался обидеть его. Мча по небольшому полю с мелкими фиолетовыми цветочками, Красноглазый только надеялся, что никто не начнёт стрелять по ним, а то стрела в голову убьёт даже его. А тем временем Охотника дотащили до места стоянки и привязали к дереву. Остальные люди повскакивали с мест, рассматривая того, как неведомую зверушку. А ведь и правда: много ли людей умудрялись стать арахнидами?       Приблизившись к черте леса без всякого происшествия, Красноглазый замедлился. Подождал буквально пару секунд, чтобы пауки подползли ближе, и под страхом смерти запретил им шуметь, после чего двинулся вперёд быстрым шагом, недовольно морщась, что деревья растут достаточно близко друг к другу, из-за чего паукам-гигантам будет не пройти. Что ж, быть в опасности им не привыкать, поэтому Красноглазый, махнув руками, отправляя пауков окружить лагерь, надеялся лишь на себя. Ну и на арахнидов, которые сейчас пытались его догнать.       Охотнику было страшно. На людей он смотрел затравленным взглядом, костеря себя за глупость: не надо было ему убегать. А теперь, скорее всего, придётся в ногах у Красноглазого валяться и вымаливать прощение. В принципе, такая перспектива его не угнетала. В какой-то степени ему это даже нравилось.       — И кто же ты у нас такой? — мужик с густой чёрной бородой присел рядом с Охотником и потыкал в него веточкой, словно проверяя, жив ли тот.       Охотник нахмурился и попытался отползти, но из-за пут это было проблематично, да и движение сковывали по две стрелы в ногах и плечах. Мужик снова потыкал в него прутом, и Охотник угрожающе зашипел. А тот расхохотался, задумчиво пожевал губу и, отойдя к костру, сунул в него лезвие кинжала. Охотник напрягся: он прекрасно знал, зачем это делается. По телу прошла волна страха. Мужик вернулся и помахал раскалённым клинком перед носом Охотника и, усмехнувшись, сказал:       — Сейчас, тварь, ты у меня будешь вопить как сучка!       — Или вопить будешь ты, — раздался насмешливый голос Красноглазого, и люди уставились на него огромными глазами. — Так-так-так, и что это тут происходит? Кто-то посмел обидеть моего малыша? Только у меня есть на это право.       — И что же ты за тварь такая? — спросил парень помоложе, доставая меч.       — В данном случае я — ваша смерть. Не дайте им уйти! — зловещее шипение Королевы прошло по рядам пауков, и те, выполняя его приказ, бросились в атаку.       — Арахниды! — взвыла женщина, вскидывая лук; не успела она пустить хоть одну стрелу, как её подмял под себя Воин — раздался звук ломаемого позвоночника и рвущейся плоти. Он свирепо зарычал, бросаясь на одного из мечников, не боясь и подставляясь под его клинок, который, чиркнув по нагрудной пластине, оставил небольшую борозду, да и только. Воин отшвырнул его от себя одним движением двух рук, и тот, завалившись на спину, завопил, когда в него вцепились пауки.       Красноглазый ловко увернулся от меча блондина, толкнул его в лапы пауков и хмыкнул, когда те принялись разрывать его на части. Второй мечник оказался проворнее, пауки к нему подскакивали с опаской, и тот решил им помочь: юркнув к воину со спины и замахнувшись, пробил кожу и мышцы, выламывая ребро, а после оставив его на съедение тарантулам.       Он прошёл к Охотнику, который таращился на него большими влюблёнными глазами. Появилось желание пустить его в расход, как и вопящих за спиной людей, — кто-то даже пытался убежать, но взявшие стоянку в кольцо тёмные не дали этому случиться, — но смотря в его верные глаза, понял, что желание куда-то улетучилось.       — Наша колония и так потрёпанная и не восстанавливается, а ты ещё нас под удар подставляешь, — Красноглазый укоризненно покачал головой.       — Прости… Я приму любое наказание! Только не выгоняй меня! — взмолился Охотник.       — О, наказать я тебя накажу, — Красноглазый плотоядно облизнулся. — Хотя после этого выполню любое твоё желание за то, что слишком долго оставлял тебя без своего внимания. Но сначала наказание!       — Сзади! — испуганно взвыл Охотник, когда за спиной Королевы возник тот самый мужик, что недавно тыкал в него прутом.       Но волновался он зря: два арахнида уже волокли его подальше от Красноглазого.       — Замерли все! — рыкнул Красноглазый, и все пауки и арахниды, прижав живых, чтобы не сбежали или не пытались сопротивляться, и правда замерли. Он оглядел нескольких выживших людей, радуясь, что все пауки живы. Только немного ранены. — И что вам, жалкие людишки, дома не сидится?       — А сам-то ты кто?! — прохрипел светловолосый мужчина, которого ткнули лицом в землю.       — Ай, ну да, по мне же не видно, — усмехнулся Красноглазый. — Я паучья Королева, — и сам же засмеялся от этого. — Ой, забавно, правда?       Никому весело не было: люди на него смотрели с отвращением и злобой, а арахниды в ожидании приказов. Красноглазый глянул на бородача, и губы изогнулись в оскале, не предвещающем ничего хорошего. Он издал тихое шипение, и арахниды зашевелившись. Раздался звук разрываемой ткани, мужик начал орать про честь и достоинство, — вернее, об их полном отсутствии у Красноглазого, — но тот из воинов, что стоял перед ним, в один удар выбил несколько зубов. Тот захрипел и, согнувшись, чтобы выплюнуть зубы и кровь, тут же завопил от боли в заднице, когда арахнид сунул шипообразный член в него.       Вслушиваясь в его истеричные вопли, Красноглазый хмыкнул: сладкая месть. Нечего было его мальчишку запугивать. Обернувшись, он наконец-то взялся распутывать Охотника. Сморщившись от вида ран и от того, насколько глубоко засели стрелы, подумал, что некоторые проще протолкнуть вперёд, чем дёргать назад. Пока Красноглазый занимался своим Охотником, остальные терпеливо и молча ждали. Ну, или почти молча: два арахнида не прекращали насаживать человека на свои члены — кто в зад, кто в рот.       — Итак, — Красноглазый, закончив зализывать раны Охотника, подхватил его на руки, — мой Страж, проследи, чтобы здесь всё прибрали, оттащите тела в пещеры вместе со всеми их вещами. Сделаем вид, что здесь их и не было. Кстати, — он задумчиво посмотрел на мужчину со светлой шевелюрой и кивнул на него; державший его арахнид послушно поднял человека на ноги. — Как он тебе? — спросил Красноглазый у Охотника, — нравится?       — Нет, — Охотник ревниво поджал губы и отрицательно мотнул головой.       — Не повезло тебе! — Красноглазый подмигнул Стражу, когда проходил мимо, и направился к выходу из леса, где топтались в случае чего пауки-гиганты. — Знаешь, — задумчиво протянул Красноглазый, — я дам тебе пару дней на восстановление сил, а потом ты у меня неделю не встанешь!       — Я согласен! — тут же всполошился Охотник, поняв, что никто его выгонять вовсе и не собирается.       — Правда?       — Делай со мной всё, что захочешь! — Охотник принялся облизывать его лицо.       — Что ж, ты сам напросился, — Красноглазый закинул его на паука-гиганта, который шустро повёз их обратно к пещерам.       — А насчёт желания? — робко спросил Охотник, прижавшись к боку Красноглазого.       — После наказания о нём и поговорим! — расхохотался тот.