Освободи меня

             — Так ты понял, чем я недоволен? — спросил Красноглазый, смотря на Стража, и тот отрицательно мотнул головой.       Красноглазый не впадал в бешенство только потому, что любовался растянутой дырой Охотника, чей анус в открытом положении держали плотно сидящие вокруг неё пауки, а сам он был приклеен паутиной, лёжа спиной на сидении и с задранными ногами, чтобы был лучший обзор. Красноглазый сидел по центру, тогда как Охотник жался к подлокотнику, смотря на всех виноватым взглядом. Особенно на Королеву.       У Охотника болело всё. Казалось, даже волосы ныли. Анус сильно щипало, скорее всего, из-за паучков. В дыре словно ветер гулял, было как-то прохладно, хотя, с другой стороны, там словно бушевал пожар. Он бы принялся валяться у Красноглазого в ногах, не будь связан, и вымаливал бы прощение, если бы рот паутиной не заклеивали. Но ему определённо нравилось, как Красноглазый пялится на его «пещеру», периодами облизываясь, словно хотел наброситься на неё. Как когда-то Охотник старательно вылизывал его.       — Что ж, — Красноглазый поднялся с трона, — тогда раз ты с этим не справляешься, позволь я тебе покажу. — На Стража он смотрел с раздосадованными нотками, но ничего больше вслух не сказал, только веля Воину не трогать Охотника, пока он сам ходит по делам. И со Стражем заговорил, когда они вышли из тронного зала:        — Я настолько отвратная Королева?       — Вовсе нет. Ты привёл нас к победе. И вырвал меня из лап скуки, — отозвался Страж, шествуя за Королевой.       — Тогда почему мои приказы не выполняются? — с недоумением протянул Красноглазый.       Страж промолчал, он всё ещё не понимал, на что конкретно тот злится, и кто что сделал не так, из-за чего тот так недоволен.       — Я, конечно, понимаю, что я не арахнид и тем более не королева, но раз уж пришли к мнению, что я подхожу на всё это, то почему же меня ослушались? Я проверил, как вы прибрали лагерь, даже придраться не к чему. Всё идеально, кроме одного маленького прокола…       Красноглазый, вильнув бедром, глянул на арахнида на потолке и оскалился, а тот, заметно струхнув, шустро помчался в противоположную сторону. Заметивший это Страж отправил за ним мелких паучков, чтобы проследить, куда он так сорвался.       — Мне даже интересно, — Красноглазый зашёл в пещеру и продолжил:        — Я ведь сказал убить всех.       Страж большими удивлёнными глазами уставился на одного из мечников-людей, на которых нарвался Охотник. Тот самый беловолосый молодой мужчина лет тридцати, который понравился Красноглазому, но был отвергнут Охотником. А теперь он без одежды, весь в царапинах и плотном слое спермы арахнидов болтался подвешенный за руки. Мечник медленно открыл один глаз, выдавил что-то нечленораздельное и обмяк.       — Значит так, — Красноглазый повернулся к замершему Стражу, который никак не мог понять, как он упустил это, как он допустил это, — найди всех, кто к этому причастен. Тех, кто додумался притащить его сюда, тех, кто тащил его и, главное, тех, кто его насиловал всё это время. Возьми в помощь Воина, чтобы не затягивать. И приведи их всех в тронный зал.       — Я…       — Плевал я на твои оправдания! — рыкнул Красноглазый. — Ты разочаровал меня! Я приказал убить их всех! Всех! А ты упустил его! — он ткнул пальцем в мечника. — Найди виновных!       Не говоря ни слова, Страж поклонился и поспешил выполнять приказы. Тихо выдохнув и быстро успокоившись, Красноглазый повернулся к человеку, подошёл ближе, внимательно рассматривая синяки и кровоподтёки. Его светлые волосы — не такие блондинистые, как у Охотника, но всё же — слиплись от крови, пота и спермы.       — Я удивлён, — протянул Красноглазый, — тебя три дня насилия не сломили, точно тебе плевать на это.       — Не важно, что с телом, этим мой дух не сломить, — севшим голосом прохрипел мечник.       — Судя по голосу, орал ты знатно.       Мечник промолчал, смотря на Красноглазого пристальным оценивающим взглядом. А тот в ответ только вздохнул.       — Убьёшь? — полюбопытствовал мечник, сверля его взглядом.       — Ещё не решил, — честно сознался Красноглазый.       Думая, что Охотник рад не будет, Красноглазый оторвал паутину и, не развязывая ему руки, дёрнул за собой. В попытках придумать, что делать с человеком, Красноглазый не заметил, как дошли до трона. А там… мечник так охнул от вида Охотника, что ему плохо сделалось.       — Я думал, он важен для тебя! — выдохнул мечник, смотря на растянутый анус.       — Важен, — кивнул Красноглазый, дёрнув его за собой и приклеив к противоположному от Охотника подлокотнику, усадив на колени, — чего бы я за ним в лес-то тогда рванул?       — Тогда почему ты с ним так?!       — А чего не так? — Красноглазый с любовью глянул на алеющую внутренними стенками дыру Охотника и разогнал пауков.       Охотник на мужчину смотрел удивлённо. Казалось, что собственная задница его так не беспокоит, как появление словно из ниоткуда человека. Он ревниво засопел и обиженно уставился на Красноглазого, а тот только плечами пожал.       — Он наказан за то, что подставил колонию, — пояснил Красноглазый на немой вопрос человека. — В конце концов, если бы он не сбежал, вы бы с ним не столкнулись, и мы бы вас не тронули. Хотя мы бы вас не тронули и в том случае, если бы вы не обидели моего Охотника. А ты бы не оказался пущенным по кругу монстрами, — Красноглазый, хмыкнув, повернулся к Охотнику и пальцами руки пробежался по ободку ануса. — И не смотри так, помни, что я выполню одно твоё желание. Если, конечно, буду способен на это.       Охотник, обиженно надувшись, отвернулся, но тихо застонал на приятные и ласковые прикосновения к своей заднице. Он начал перебирать десятки идей, на что можно было бы потратить этот шанс. Нужно было выбирать тщательно, так, чтобы и было выполнено и чтобы Красноглазый приложил много усилий. Немного отыграться… Как же много идей, и какие же они все нелепые! Он пытался сосредоточиться, поймал парочку более-менее годных желаний, вспомнил ещё кое о чём…       Все замерли, когда, весело свиристя, в зал залетел воробушек, а следом и примчались псы. Птиц нагло уселся на рог на голове Красноглазого, сжав его лапками и смотря на окружающих с важным видом. Псы, обнюхав присутствующих, уделили больше всего внимания мечнику как новенькому и снова помчались по своим делам. А тот был, мягко говоря, в шоке. Он покосился на воробья, который спокойно чистил перья клювиком и подумал, что мир полон всякого… странного…       Мечника нисколько не удивляло, что с ним сделали тёмные твари. Хотя он и думал, что его, скорее, сожрут, чем пустят по рукам. Задница от такого надругательства болела не переставая. Он был больше чем просто уверен, что его там разодрали. Но… он глянул на Охотника, на то, что с ним сделали в наказание, и судорожно выдохнул. Он хотел было открыть рот, чтобы спросить у Красноглазого, люди ли они и почему оказались в колонии арахнидов, как те начали медленно входить в зал. Восемь… те, кто истязал его все эти три дня, кормя и поя своей отвратительной на вкус спермой, благодаря которой он и не помирал от голода, ибо ничем другим его и не кормили.       — Все? — спросил Красноглазый, и вместо Стража ответил мечник:       — Все.       — То есть ты их различаешь? — полюбопытствовал Красноглазый, поднимаясь с места и беря из жвал паука тонкий гибкий прут.       — Их только дурак не различит, — отозвался мечник. Он вообще не понимал, что происходит. Почему он нисколько не боится того, где оказался, всех этих арахнидов, этого странного парнишку, которого монстры явно слушались. Его только пугал мальчик на троне с дырой вместо узкого ануса.       — Так-так-так, — Красноглазый осмотрел арахнидов, — значит, вы осмелились пойти против моего приказа?       Красноглазый на их молчание хмыкнул и хлопнул прутом по ладони, оставляя красную полосу. Он прошёл перед каждым, оглядел их, подмечая, что все до одного были против его главенства. Кивнув Стражу, который у тех пользовался большим авторитетом, Красноглазый выжидающе замер возле крайнего. Страж зашипел тихо и угрожающе, и арахниды, хоть и нехотя, но всё же высунули члены.       — За то, что вы посмели оспаривать моё главенство в колонии, за то, что ослушались приказа, ну, а сверху ещё и за то, что насиловали, — убивать я вас не буду, всё же признаю, что колония и без того потрёпана, но такого больше не потерплю, — Красноглазый сузил глаза. Ему было плевать на правила. Можно было и не произносить этакую речь, но ему захотелось немного повыпендриваться.       Сжав прут в руке, Красноглазый опустил его на член первого арахнида, оставляя на нём тонкую кровавую полосу. Арахнид взвыл, попытался спрятать член, но нарвавшись на гневный взгляд Королевы, убрал руки, открываясь для града ударов. Красноглазый бил, пока на члене живого места не осталось, а арахнид вопил, трясясь всем телом. Когда всё закончилось, он втянул член обратно и немного отступил, покорно опуская голову. Ещё четверо прошли подобное истязание, не пытаясь сопротивляться, но вот один из воинов решил, что Красноглазый зазнаётся, что он никто и не имеет никакой власти. Поднявшись на высоту вытянутых лап, он вскинул все четыре руки.       — Серьёзно?! — прошипел Красноглазый, сверкая безумством во взгляде. — Идёшь против Королевы?!       Арахнид замер лишь на мгновение, но тут же кинулся на него. Страж и Воин ринулись наперерез, чтобы уберечь Королеву, но тот сам мог о себе побеспокоиться. Игнорируя прочный панцирь на торсе, — который появился у всех арахнидов, включая самых слабых, благодаря силе Красноглазого, — он раздробил его с такой лёгкостью, словно тот был из тонкого стекла. Разодрав когтями лёгкое, он сжал пальцы на сердце, в один рывок выдёргивая его из груди и отшвыривая в сторону.       — Ещё кто-то желает оспорить моё главенство? — поинтересовался он таким будничным голосом, словно спрашивал про погоду на улице. Арахниды хранили молчание. Страж и Воин отошли к трону и замерли истуканами. Что Охотник, что мечник таращились на него большими удивлёнными глазами. — Вот и я так думаю, что никто, — Красноглазый обворожительно улыбнулся, посмотрел на сломанный прут и цыкнул. — А ещё есть? Ой ты ж, мой маленький! — он любовно погладил того же паука, который подал ему первый. — Продолжим!       Тронный зал наполнился болезненным шипением. Пол оросили капли крови. Красноглазый устало повёл плечами, прогнал «хулиганов», вытаращился на труп воина и уставился на Стража, как бы намекая, что надо прибраться, а раз отчасти это и его вина, пусть займётся. Тот послушно схватил воина за руки и поволок на выход.       — Что сделать с тобой, я ещё подумаю, — протянул Красноглазый, глянув на молчавшего мечника, который, в принципе, сразу понял, что с этим парнем шутки плохи. — А вот ты, — мурлыкнул он, ложась на всё ещё связанного Охотника, — подумал о своём желании?