Освободи меня

             Красноглазый задумчиво разглядывал свой разрастающийся гарем. Охотник нагло развалился на троне, свесив с него голову и положив ноги на спинку. Руками он странно махал, словно делал вид, что он воробушек, который в этот момент топтался по спине Стража, убегая от маленького паучка-подарка. Мечник сидел, прислонившись спиной к трону, периодами задавая Охотнику самые разные вопросы, а тот, по мере своих знаний, отвечал так подробно, как мог. И где-то вот-вот должен был прибыть Карл — единственный, кто с нормальным именем. Красноглазый тихо выдохнул — в именах он вообще нужды не видел.       Красноглазый перевёл взгляд на Стража: тот старался вести себя тише воды и ниже травы, опасаясь разозлить Королеву. Даже как-то смешно стало. Несколько месяцев назад, когда они только-только встретились, никто из них и подумать не мог, что дойдёт до такого… Что арахнид такой силы прогнётся под человеческого мальчишку.       Усиленно виляя округлыми, объёмными бёдрами, Красноглазый подошёл к Стражу, подмигнул и поманил за собой. Он прошёл в соседнюю небольшую пещеру, нырнул под природную арку, углубляясь чуть дальше и выходя к подгорному озерцу, которое светилось из-за водорослей беловато-серым светом.       Красноглазый замер возле самой кромки воды, оглянулся на своего Стража, соблазнительно повёл бёдрами, руками провёл по ляжкам, немного приподнимая и сжимая ягодицы. Стражу это казалось весьма соблазнительным. Он никогда в жизни не задумывался, что человек может быть настолько красив; эти изменения делали его особенным, таким… экзотическим.       Мягкая кожа… Такая сладкая, отдающая запахом и привкусом пота. Нежная, что, казалось, её можно разодрать в мгновение ока — что, в принципе, так и было.       Развратный ротик… Этот чувственный влажный язычок и нескончаемая слюна, вкус у которой много приятнее, чем пот. Как же его мальчик умело им орудует, когда целуется, и как же жадно облизывает его — неважно какую часть тела конкретно.       Сильные, цепкие конечности… Округлившиеся ножки и руки нисколько не отталкивали: их некая полнота манила взгляды, а почерневшая кожа придавала толику шарма и загадочности. С этими изменениями он казался особенным ещё больше.       И… ненасытная, истекающая божественным нектаром попка. Вот от чего в действительности никогда не хотелось отрываться. Желание овладевать им было нескончаемым. Этого хотелось всегда. Каждую минуту, каждую секунду…       А в целом всё это создавало их Королеву. И неважно, что он бывший человеческий самец. Неважно, что их клан станет кланом смесков, ведь это не означало, что они станут слабее. Королеву в бою видели все. Вот только во время кладок навряд ли он так прыгать будет. Стражу стало до жути любопытно, какой будет их первая кладка…       Красноглазый повернулся к Стражу лицом и поманил к себе, и тот послушно подполз ближе, нагибаясь к лицу и жёстко целуя, настолько, что прокусил нежную губу клыком. Красноглазый его не останавливал и не отталкивал. От ожидания он чувствовал, как быстро разгорается в нём пламя желания, а кровь действует на Стража как возбудитель, подталкивая его к действиям. И не только: он становился более выносливым.       Чувствуя на своём языке вкус крови и слюны, Страж впадал в азарт. Хотелось немного поиграть со своим мальчиком, забыв, что тот Королева… Хотя Красноглазый и не был против этого, как бы он ни злился на Стража, какая бы разница между ни была в плане статуса в колонии — он всегда примет от него всё, что бы ни придумал. Про разрывающих его зад двух пауков он не забыл…       Страж жадно вылизывал рот мальчика, поспешно сглатывая смесь. А Красноглазый снова и снова сжимал свои губы на его жёстких губах, — которые теперь больше походили на твёрдые наросты, — вымазывая его в крови. Он не переставая тихо постанывал и, немного сорвавшись, принялся жадно лизать лицо Стража, водя влажным языком между довольно зажмуренных глаз. Его язык снова вернулся в жёсткий шершавый рот.       Красноглазый прерывисто выдохнул, чувствуя, как язык Стража начинает раздуваться, наполняясь ядом. Он тут же принялся его старательно облизывать и сосать точно член, причмокивая от удовольствия. Когда язык раздулся до максимального размера, он хотел было с готовностью подставить задницу, повернувшись спиной, но Страж, — вспоминая их первый раз, — подтащил его к себе, перевернул вниз головой, положив плечами на передние лапы, придерживая многочисленными руками. Красноглазый от предвкушения чуть пищать не начал.       А Страж тем временем любовался на диво узкой и маленькой анальной дырочкой. Его даже немного удивляло, что вот это сморщенное колечко может растянуться на два паучьих члена — гигантских, — при этом там явно оставалось ещё на один… Надо будет всё-таки это попробовать.       Под пристальным взглядом Стража анус трепетал, напрягался и немного вытягивался от нетерпения. Тут было ясно как белый день, что Королева изнывает от желания, чтобы его попку заполнил яд. Вот только у Стража был немного другой план: из-за изменений, которые завершились полностью, заливать яд в попку было неопасно, но в какой-то степени без толку, ибо сквозь дырочку жидкость не протечёт, что ему и надо было. Поэтому он пойдёт немного другим путём…       Налюбовавшись анусом, Страж начал облизывать его языком, оставляя белесую вязкую жидкость. От предвкушения Красноглазый не знал, куда себя деть: он уже завёл руки за спину и гладил паховые пластины, которые Страж раскрывать не спешил. Красноглазый тихо застонал и немного дёрнулся, чувствуя, как язык раздвигает его нерастянутую дырку, вскальзывая внутрь. И больно, и приятно…       Как только он оказался в жаркой заднице мальчишки, Страж выгнул язык, тыкаясь в еле заметный «разрез» в стенке, который был слишком узким и расположенным так, что специально в него не попадёшь. Под воздействием изменений Красноглазый практически полностью перестал гадить, но всё же изредка это делал. А раз его задница сменила направленность, то испражнения выходили через другое отверстие, вернее, по вылезающей через неё другой кишке. Вот её-то Страж и решил заполнить.       От грубо проталкивающегося в «надрез» языка Красноглазый задышал активнее и глухо застонал. Язык был слишком большим для того отверстия, но Стража это нисколько не останавливало; он не церемонясь протолкнул язык дальше, и Красноглазый завопил от боли. Яд мощным потоком хлынул внутрь, быстро заполняя его.       От чувства, как жидкость течёт в желудок, Красноглазый тихо заскулил — всё-таки его это немного пугало, несмотря на обширный опыт в этом деле. Живот постепенно раздувался всё больше, яд колыхался в нём, точно вода в стакане, если его потрясти. Внутри бурлило, и начали появляться спазмы. Красноглазый тихо заскулил, сжал руки на животе и отрицательно замотал головой. Но Страж останавливаться не собирался. Да и зачем? Раз его мальчик любит острые ощущения, то он сполна одарит его ими.       Красноглазый издал хрип, от вида пуза сотрясалось всё естество. С довольным видом Страж вынул язык, отнёс мальчишку к паутине, приклеив к ней. Наслаждаясь скулящими звуками, который тот издавал, он протянул руки и потыкал пальцем в растянувшийся живот: казалось, он на последнем месяце беременности — сразу тройней. Красноглазого больше интересовало, почему он не лопнул и откуда у Стража столько яда.       Страж развёл ноги Красноглазого, чтобы они не давили на живот. Припав к открывшемуся анусу, он до боли ущипнул его губами, отчего Красноглазый вскрикнул и задышал более шумно. А Страж принялся вылизывать сочащуюся из получившейся ранки кровь. Паховые пластины разошлись, являя на свет все три члена. Ждать ещё больше — сил не было…       Красноглазый громко закричал от чувства, как анус под натиском двух членов расходится в стороны — было такое ощущение, что он его разорвал. В заднице моментом стало мокро. По телу словно прошёл разряд тока, отдаваясь в каждой клеточке болезненным перезвоном. Страж не замирал ни на секунду, изголодавшись по своему мальчишке, он драл его не жалея сил, наслаждаясь тугой влажной дыркой — которую и правда немного повредил, отчего соки смешивались с кровью и его выделениями.       Вопли Красноглазого ласкали слух ничуть не хуже, чем анус — члены. От его воплей, которые точно иголки пронзали перепонки, кровь внутри начинала вскипать. Исходящие от него вибрации, точно тиски: сжимались на разуме, лишая его способностей мыслить более рационально, от этого всё, что хотелось — трахать. Скорее, насиловать.       Ударивший в ноздри ярко выраженный запах крови будоражил и возбуждал ещё больше. Хотелось дышать только им. Слушать только его звонкие вопли. Разрывать его тело на части…       Страж усилил напор, вонзая третий член, и Красноглазый подавился слишком резким вдохом. По телу пробежал табун мурашек. Члены внутри растягивали стенки, жёстко вдалбливаясь в бугорок. От каждого нового удара в него Красноглазый натужно хрипел и содрогался всем телом. Место было слишком чувствительным и нежным, но Стража, по ходу дела, это нисколько не волновало. Он лишь жаждал утолить только свой голод.       Член в очередной раз ткнулся в бугорок, и Красноглазый зашипел. Мышцы на животе уже болели от напряжения, но, как было понятно, Страж только начал. Члены задвигались плавными волнами, и Красноглазый застонал более мягко. Арахнид медленно вытягивал их из попки; заострённые концы, зацепившись за анус, потянули его следом, а стоило им начать отдаляться друг от друга, как анус сильнее раскрывался, отчего становилось видно алеющие стенки.       Хмыкнув на расплывшееся от удовольствия выражение лица Красноглазого, Страж резко приблизился, отчего паховая область с громким шлепком врезалась в задницу. Члены хищными змеями с трёх сторон зажали бугорок, заставив Красноглазого громко и надрывно взвизгнуть и обмочиться. Расхохотавшись, Страж грубо сжал соски, дёргая их в разные стороны, добавляя боли.       Красноглазый вопил не переставая. Члены, как пикирующие на жертву коршуны, тыкали в бугорок жёстко, отчего всё тело трясло, точно в конвульсиях. Они зажимали его в тиски, тыкали со всех сторон или все разом в центр, где располагалась самая-самая чувствительная точка, вернее, мизерная дырочка, которая и раздвигалась в замок; но так как он уже был оплодотворён — сейчас она оставалась стянутой.       Члены резко разошлись в разные стороны, прямо в самой попке, отчего кишка натянулась. По телу Красноглазого прошла очередная волна боли. Он, натужно скуля, снова отрицательно замотал головой, а арахнид ударил под животом, наслаждаясь видом искажённого развращённостью выражением лица, текущими водопадом слезами, и как он пустил фонтанчик из мочи, орошая и себя, и Стража.       Страж на мгновение замер, и Красноглазый, хрипло дыша, понадеялся, что вот он, благоговейный отдых. Но нет… стоило ему немного расслабиться, самую малость, как члены снова воткнулись гарпиями в бугорок, вдалбливаясь с такой силой, что он не выдержал и «описался» им. Ощутив, как его члены накрыл нектар Королевы, Страж издал грозно-довольное шипение.       От чувства, как по каждому члену текут обжигающе горячие соки Королевы, по телу стража прошла дрожь волнения. Он снова принялся вытрахивать из своего мальчишки всю душу. От вида его закатывающихся глаз, высунутого языка, как изо рта течёт слюна — в паху становилось горячее. Член Красноглазого дёргался от каждого толчка. Казалось, даже соски — и те тряслись. Всё тело содрогалось от такого натиска.       Красноглазый был ни жив ни мёртв. Чем мощнее двигался его арахнид, тем волнение — нет, даже уже не в жопе, а в животе — становилось сильнее. В заднице ныло и тянуло, пульсировало так, словно кишки узлом вязали. А в животе… жидкость в нём колыхалась, точно при шторме. Живот заметно двигался из стороны в сторону. От тягучего чувства внутри становилось натурально страшно, и это отзывалось небольшими спазмами.       Резко выдохнув и округлив глаза, Красноглазый захрипел и снова принялся отрицательно мотать головой. Откуда в членах Стража столько силы, можно было только догадываться. Красноглазый снова заголосил, практически сразу сорвав голос, — ещё долго продержался, — когда все три члена, ткнувшись в бугорок — кто бы сомневался — начали на него не просто давить, а точно пытаться приподнять, упираясь в стенку с ним. И… у Стража этот странный фокус получался.       Красноглазый сам себе не поверил… он начал хрипло умолять Стража остановиться. Стенка натягивалась сильнее, боль в бугорочке доходила до апогея. Ему казалось, ещё немного — и она под таким натиском разорвётся.       Страж и не думал останавливаться. Его мальчик со страху снова описался и кончил. Попка внутри изливалась соками, которые ручьями стекали по членам в образовывающиеся от их движения щели. На пол накапало уже прилично. Приподняв Красноглазого на пару сантиметров, отчего тот зашёлся в хриплом испуганном стоне и мольбах сжалиться над ним, и резко опустив члены, — отчего и сам мальчик снова повис, — Страж хохотнул над ним и сорвал с паутины, поставив на трясущиеся ноги, которые того нисколько не держали.       Члены потянули Красноглазого наверх; он всё ещё поражался их силе. Сильнючие шлепки по обеим ягодицам заставили его выпрямиться и из последних сил держаться на ногах. Давалось ему это безумно сложно. Он то и дело сводил ноги, прижимая руки к заднице и не переставая хныча, сжимал пальцы, отчего половинки натягивались.       Красноглазому казалось, что ему в жопу сунули раскалённый прут. Десяток за раз. Стенка с бугорком горела… хотя, точно огнём была объята не только она, а всё внутри. Живот болел от количества яда в нём. Словно его растягивали изнутри во все стороны. Соски после «дойки» Стража саднили и кровоточили. Хотелось лечь и полежать… Ну, или потрахаться, но не настолько жёстко.       От ткнувшегося в простату члена Красноглазый взвизгнул и чуть не грохнулся на четвереньки, но Страж грубо схватил его за волосы, не дав этому случиться. За новые всхлипы и жалобные постанывания Красноглазый снова получил по заднице, кажется, ещё сильнее, чем в прошлый раз. Он послушно, мелкими шажками шёл к озерцу, боясь, что арахнид в пылу страсти решил его утопить и отодрать труп…       Труп Страж трахать не собирался. Его больше вставляло от его поросячьего визга, диких воплей и от того, как тело сотрясалось под его натиском. А ещё, как он истекал всеми соками за раз. Вонь от этого стояла знатная, но и оттого приятная.       Красноглазый начал мелко дрожать, а Страж всё активнее подталкивал его дальше в воду. Придержав своего мальчишку, он прошёл глубже, вставая на вытянутых ногах. Вода от каждого движения покрывалась рябью…       Страж оскалил пасть. Жвалы разошлись в стороны и снова сомкнулись. Сжав мальчишку за волосы, он надавил на затылок, заставив его с головой уйти под воду, а сам принялся трахать его, нисколько не обращая внимания на то, как тот дёргается в попытках выбраться. От этого он только сильнее сжимал анус на членах, что Стражу и нужно было.       Вода заливала глаза и уши. Мешала дышать. Волосы налипли на лицо и спутались сильнее. Лёгкие горели огнём от нехватки воздуха. Он снова обмочился. Члены двигались в и без того истерзанной попке с голодной неистовостью. Страж обычно так не делал, но его когти погружались в тело, заставляя его истекать тонкими струйками крови. Его мягкая часть паховой области с громкими шлепками и сильным всплеском воды, ударялась о задницу, отчего ягодицы заметно тряслись.       Красноглазый цеплялся ногами за лапы Стража в попытках хоть как-то помочь себе вынырнуть, чтобы глотнуть свежего воздуха. Хотя тут уже плевать какого. Лишь бы заполучить глоток воздуха. Его дёрнули наверх. По телу прошла волна облегчения. Лёгкие наполнились кислородом и перестали гореть. По телу скатывались крупные капли холодной воды, остужая и омывая разгорячённое развратом тело.       Дав мальчишке насладиться относительной свободой, Страж снова толкнул его под воду, но больше держать не стал. Красноглазый вынырнул почти сразу, прижавшись спиной к торсу Стража, став ногами на его лапы и судорожно хватаясь за его руки.       Доведённый до грани, он снова словно начинал сходить с ума. Внутри было настолько непривычно и странно, что он не знал, с чем это сравнить. Страж продолжал его трахать. Оттого, как паучье тело ходило ходуном, вода расплёскивалась в разные стороны. Он прогнулся назад, лицо исказила гримаса блаженства.       От мощи трёх струй спермы Красноглазый даже икнул и кончил. В его попе сделалось как-то… нехорошо. Члены стража беспрепятственно выскользнули из растянутой дыры, а следом хлынул и яд, и сперма, и выделения самого Красноглазого. А ещё всё это слилось в характерный удушливый запашок, к которому добавлялась вонь мочи, пота и крови. Термоядерная смесь…       Красноглазый болезненно зашипел. В заднице непривычно и откровенно неприятно зудело. Хотелось засунуть туда руку и разодрать кишки в кровь, только чтобы это прекратилось. Ничего не понимающий Страж вытащил его из воды, посадил на землю, а тот, дико шипя, вцепился в анус пальцами и потянул так сильно, словно хотел разодрать себя. Страж бросился его остановить, но вылезшие изо рта придатки выстрелили в него желтоватым ядом, от которого он еле успел отпрыгнуть.       Издав утробный звук, Красноглазый, упираясь затылком в пол, выгнулся. Его когти оставили на полу глубокие длинные борозды. Он снова громко зашипел и потянулся к анусу. Страж откровенно испугался, что перегнул со спариванием и повредил его слишком сильно. Однако когда из дырки показался вытянувшийся бугорок, он напрочь забыл про спаривание.       Подхватив Королеву на руки, Страж прицепил его на паутину, протянул вторую прямо под его задницей, натянув так, чтобы не порвалась и сдержала всё. Он с замиранием уставился, как «пупырка» растянулась, и из неё вылезло большое, — чуть меньше, чем кулак взрослого мужчины, — покрытое слизью и с чёрной неровной скорлупой яйцо. Королева завопил так, словно его изнутри разрывали, и яйца начали вылезать одно за другим.       Красноглазый метался точно в бреду. Пот крупными каплями стекал по вискам. Он не переставая верещал паучьим зовом, давая понять колонии, что у них есть первое пополнение. Страж бы сказал, что оно никчёмное, ибо из такого вида яиц появятся только пауки, которые в преимуществе своём, если доживут — вырастут гигантами, что неплохо. Хотя кто знает, вдруг у этого… человека всё с точностью да наоборот. Вот тут Страж гадать не брался.       Страж подумал, что от такого вопля — а ведь вроде голос сорвал — Королевы у него перепонки лопнут. Следом, после десятка средних яиц, из Королевы полезло огромное. Если бы не растянутая дырка, оно бы его точно разорвало. Красноглазый хрипел, тужиться получалось само собой; яйцо размером с большую дыню, такое же чёрное и склизкое; Стражу его пришлось придержать, чтобы оно не раздавило остальные. Как только яйцо вылезло, Красноглазый взвизгнул: из него словно пробку выдернули, вернее, словно она вылетела под напором чего-то, что её выдавливало… Из него хлынул поток мелких яиц размером не больше грецкого ореха.       Страж на это смотрел скептически. Он бы вообще все сожрал, кроме того, что держал в руках — он был уверен, что в нём растёт арахнид. Но вредить первой кладке Королевы он не решился. Да и никакую другую кладку он точно не тронет: зная своего мальчишку, тот просто не позволит.       Хрипло дыша, Красноглазый вообще не понимал, что произошло. Яиц он не видел — перед глазами всё слишком сильно плыло. Он, истерзанный диким трахом со Стражем, всё пытался нырнуть в спасительную темноту, а тут жопу ещё что-то раздирает.       Пока Королева цеплялся за реальность, Страж издал победный вопль. Красноглазый сам себе пообещал его за это изнасилование наказать. Однако…       — Я что, пропустил, как Красноглазик рожает?! — страдальчески возопил Охотник, и Красноглазый, издав сдавленный хрип, отключился.