Освободи меня

             Охотник потыкал пальцем Мечника в щёку. Тот, покосившись на него, вопросительно изогнул бровь. Охотник, мило хихикнув, снова потыкал его в щёку, и тут подошёл Воин. Он замер возле сидящего на троне Охотника, разомкнул паховые пластины, из которых тут же показался шипообразный член. Охотник с готовностью открыл ротик, жадно обсасывая член, слизывая с него все выделения и глухо постанывая от удовольствия.       Мечнику это удовольствие казалось весьма сомнительным. Он ощутимо напрягся и замер, когда к нему подполз один из его насильников. Крупный чёрный арахнид, по телу которого виднелись рваные, неровные серые линии. Защитник подполз ближе, замер в нескольких сантиметрах от лица и, раскрыв свои пластины, высунул два толстых члена лилового цвета, которые по форме напоминали человеческие, только были несколько овальными, а головка более округлой, с ощутимо выделяющимися шариками по кругу.       Увидевший это Охотник не смог побороть любопытства: к недовольству своего Воина, он отполз от него, присел рядом с Мечником на колени и открыл рот, куда Защитник с удовольствием сунул правый член. Охотнику он нравился. Такой мягкий, более склизкий, неимоверно гладкий, а ещё и эти забавные «пупырки» на головке. Вкус его выделений был не таким терпким, как у Воина. Очень недовольного Воина…       Охотник невинно захлопал глазками, оторвался от члена Защитника и набросился с причмокиванием на член своего Воина — его член отличался разительно, такой твёрдый и жёсткий. Он сжал губами самый кончик, активно водя по нему языком, старательно слизывая все выделения. Он чуть в голос стонать не начал: сосать ему конечно нравилось, но как же хотелось, чтобы тот его трахнул. В попе уже отдаёт призывной пульсацией.       Мечник на сие безобразие смотрел с хмурым недовольством. Защитник упрямо тыкался обоими членами в его щёки, как бы говоря, что он тоже хочет, чтобы ему отсосали. Тихо ругнувшись, Мечник нехотя приоткрыл рот, соглашаясь со своими мыслями, что если арахнид причинит ему вред, то он может спокойно пожаловаться Красноглазому. С нежеланием Мечник открыл рот шире, позволяя склизкому члену в него вскользнуть.       Вкус смазки, мягко говоря, Мечнику казался мерзким. Как будто металл облизывал. Он откровенно не понимал, как Охотник может с такой жадностью его со всех сторон обсасывать. Или у каждого арахнида свой вкус? Мечник попытался задуматься, но член во рту стал двигаться уж очень споро, втыкаясь в глотку с явным желанием протолкнуться глубже. Вот только Мечник — не Охотник и тем более не Красноглазый: ему такое не выдержать, и если этот монстр разорвёт ему горло, оно, может, никогда и не восстановится.       Защитник сунул второй член, отчего щёки Мечника растянулись: с одной стороны смотрелось забавно, с другой — несколько страшно. Мечник, немного привыкнув к вкусу, сам не заметил, как стал облизывать оба члена, водя между ними языком. На пути часто попадались шарики на головке, которые он старательно вылизывал — странное дело, но ему это нравилось.       Арахниды посадили своих людей вплотную друг к другу, с хитрецой поглядывая, как Мечник сжал оба члена, — которые, в сравнении с арахнидовскими, казались крохами, — начав водить рукой. Только они начали расслабляться и надеяться на нечто большее, как по пещерам разнёсся вопль Королевы, а через какое-то время и Стража.       Первым вскочил Охотник — он ринулся на выход с такой скоростью, что оттолкнул обоих арахнидов. К его жалости он всё же опоздал на самое интересное. Причитал долго и не заткнулся, пока Страж на него не рыкнул. Собравшись, он принялся высчитывать количество яиц, раскладывая их по паутине так, чтобы после и нести было удобно, и при этом не раздавить. Самое больше, которое с горделивым видом нёс Страж — одно. Средних — семнадцать. А маленьких — три десятка… Даже тридцать пять.       Подоспевший Мечник, который пробирался практически на ощупь, яйца рассматривал с толикой ужаса, мысленно вопрошая, где в Красноглазом это всё разместилось. Большое, по идее, уже должно был занять большую часть туловища, а тут ещё и мелких вон сколько. Пока перетаскивали кладку в тронный зал и окутывали её паутиной, Мечник принялся снимать со стены Красноглазого, который, судя по его виду, явно был немного не в себе. Наверное, подумалось Мечнику, что он тоже был бы немного в шоке после такого…       «Немного не в себе» — ещё мягко сказано. По ощущениям самого Красноглазого, ему словно через жопу все кишки вырывали и обратно засовывать не спешили. Где-то в районе желудка горело огнём, как после ранения. В попе было до странного… странно. Вытянувшийся бугорок стянулся обратно, выделения всё так же продолжали сочиться из него. Ещё и дышалось сложно. В голове царил непрошибаемый туман…       Мечник донёс Красноглазого до трона, аккуратно положил на него и повернулся влево. Там Страж, Охотник и Воин на правах приближённых к Королеве раскладывали кладку, чтобы яйца в процессе роста не мешали друг другу. Они оплетали каждое неплотными слоями паутины, приклеивая их к полу. Мечник такой заботе даже удивился. Монстры монстрами, а понимают, что без пополнения их колония сильнее не станет.       Закончив с яйцами, Охотник подбежал к Красноглазому, забрался к нему и, перекинув через его ноги свою, прижался к растянутому анусу. Его язычок старательно вылизывал растянутую дырочку, помогая регенерации. На языке ясно чувствовался вкус спермы и выделений. На это он даже не обратил внимания. Но вот когда начала ощутимо отдавать кровью, он нахмурился и зло зыркнул на застывшего статуей Стража — тот в ответ только повёл плечами.       Веки разомкнулись с нежеланием. Красноглазый на собравшихся смотрел с отстранением. Он медленно перевернулся, опёрся о подлокотник и глянул на кладку. С одной стороны хотелось от радости вопить, что он справился, и вот он: их первый шаг к увеличению силы, но внутри всё так же неприятно ныло и тянуло. Тихо повздыхав, он приобнял за шею сидящего спиной к нему Мечника, а следом и навалился на него, положив свою голову на его. Рядом подполз Охотник, нагло улёгся сверху и любовно потёрся о плечо — казалось, ещё немного так потрётся — и замурчит не хуже котёнка.       Откровенно, Красноглазого эти двое приятно пригревали. От Мечника шло больше всего тепла. Оно было такое мягкое, нежное, обволакивающее, что дремота начинала накатывать приятными волнами, увлекая разум в пучины сна. Ему показалось, что он всё-таки уснул, но по пещерам разнёсся свинячий испуганный визг, и он нехотя разомкнул веки.       В тронный зал затащили скулящего от страха Карла. Красноглазый издал раздражённый вздох, на который Охотник принялся виновато хихикать. Страж и Воин, точно телохранители, встали по обе стороны от трона, с нотками любопытства поглядывая на человека. Уже четвёртого в их колонии. Мало им Охотника было, а тут ещё один. Четвёртый! Хотя, если и Мечник с этим ноющим нюней не будут уступать по силе Охотнику, то польза от них всё-таки будет. Если, конечно, в итоге обретённую силу они не пустят против них.       Карл без остановки делал три вещи: рыдал, пуская за раз пять ручьёв — из глаз, носа и рта; молил о пощаде, при этом его скулёж откровенно разобрать никто не мог — даже проживший с ним всю жизнь Охотник; и писался — можно отнести к шестому ручью. Для разнообразия он ещё и обделался, рухнул на колени и заревел навзрыд.       В тронном зале никто не издавал ни звука, кроме Карла. Бедолагу даже никто не трогал — те два воина, что его приволокли, отошли к самому выходу, озадаченно переглядывались между собой, поглядывали на человека, а после на Королеву, явно ожидая его действий. Красноглазый, не будь в этаком коматозе после кладки, наверное, поднялся бы и врезал от души. Какого ж хрена он так верещит? Никто же не трогает! Подумаешь, перед доставлением сюда его поимели в четыре члена, но и всё же. Вот страх-то!       — Даже стыдно за него, — протянул Охотник, которого поведение брата начинало раздражать всё больше.       Мечник тихо рассмеялся и покачал головой. В какой-то степени он понимал этого парня, оказаться в такой ситуации — это просто нечто, что даже слов не подобрать. С другой стороны, зачем раньше времени паниковать? Зачем вообще паниковать. Ты уже тут, всё, смирись и надейся на лучшее. Его вообще по кругу пустили, и ничего. Живой, здоровый, в своём уме.       — Он затыкаться собирается? — ворчливо спросил Красноглазый, скосив зрачки всех глаз на Охотника, у которого был такой вид, словно он сейчас собственноручно оторвёт брату голову.       — Мне кажется, — вместо Охотника отозвался Мечник, — у юноши просто истерика и нервный срыв.       — Это и так видно, — фыркнул Красноглазый. — Тебя сколько арахнидов насаживало? Что-то я не помню, чтобы ты в истерике бился.       — Каждый же по-своему переживает одни и те же моменты. Или, скорее, схожие, — Мечник просто пожал плечами.       — Может, ты признаешь, что тебе нравилось такое? — коротко хохотнул Красноглазый, немного погладив торс Мечника.       — Что ж, стоит признать, — кивнул тот, — один был весьма благосклонен и ласков. По крайней мере, он не пытался разорвать меня в кровь, а очень даже подготавливал к этому. Насилие насилию рознь.       — Изнасилование остаётся изнасилованием, — со вздохом отозвался Красноглазый.       — У каждого своё восприятие, — тихо рассмеялся Мечник.       — Так и скажи, что любишь, когда тебя насилуют.       — Разве ты не поэтому позволил мне остаться? — Мечник повернулся к Красноглазому. — Как говорится: рыбак рыбака!       Красноглазый мысленно согласился, но вслух ничего говорить не стал. Он снова уставился на в который раз описавшегося Карла и раздражённо цыкнул.       — Да заткнись ты уже! — рыкнул он, и Карл, испуганно икнув, через силу замолчал. — Устроил тут помойку! Кто это всё дерьмо будет за тобой убирать?! Ты какого… — Красноглазый уже был готов сам убить его — Карл принялся руками вытирать всё своё непотребство, при этом явно наплевав, что измазался и от него воняет.       — Может, просто прибьём? — предложил Охотник.       — Так-то я ради тебя его сюда тащил, — отозвался Красноглазый.       — Позвольте, я попробую с ним поговорить, — предложил Мечник, и Красноглазый, согласно кивнув, откинулся на спину, тискаясь со своим Охотником.       Мечник, поднявшись с места, не обращая на лужи внимания, сжал Карлу предплечье и настойчиво потянул за собой. А тот, дрожа всем телом, через силу поднялся и, пошатываясь, поплёлся следом. Мечник отвёл его в пещеру с озером, утянул в воду и немного прижал к себе. Карл озирался так, словно за ним сама смерть гналась, а он пытался спрятаться.       — Эй, — Мечник сжал его подбородок и буквально заставил посмотреть на себя, — как видишь, я человек. Приди в себя, никто тебя не сожрёт и не убьёт. Если бы не ныл, то заметил бы родного брата.       — Моего брата сожрали пауки! — заголосил Карл, да так, что Мечник думал оглохнет. — И меня сожрут!       — Несильно ты на скорбящего похож, — фыркнул Охотник, скрестив руки на груди и смотря на брата с недовольством. — Ты хотя бы пытался меня искать?!       — Давайте оставим семейные разборки, — скучающим голосом попросил Красноглазый.       — Не ешьте меня! — истерично взвыл Карл и снова принялся рыдать.       — Умом тронулся, — констатировал Охотник.       — Какая же между вами всё-таки разница, — Красноглазый присел на камень, утянул за собой Охотника и прижал к себе. — Определённо, ты мне нравишься больше.       Охотник любовно об него потёрся, тихо мурлыча себе под нос. Игриво куснул за губу и впился горячим поцелуем. Смотря, как эти двое нежатся, Мечник резко развернул Карла к ним. И тот уставился на это большими очумевшими глазами, даже реветь на какое-то мгновение перестал. Однако стоило в его поле зрения попасть огромному устрашающего вида арахниду, — Страж пришёл проверить, что происходит, — как снова забился в истерике.       В голове Красноглазого как лампочка зажглась. Хихикнув, он немного оттолкнул ничего не понимающего Охотника, спрыгнул вниз и поманил к себе Стража, который примерно понял, чего от него хотят. От вида приблизившегося арахнида Карл начал пятиться, отчего Мечнику пришлось напрячься, чтобы тот его не свалил в воду и, как следствие, не утопил.       Красноглазому надоело смотреть на эту борьбу. Он спустился в воду, схватил завизжавшего Карла за кисть и, выдернув на сухое место, поставил на колени перед Стражем, ласково погладив паховые пластины. Тот послушно раздвинул их, вытянул все три члена, которые, точно змеи, прижались к лицу и голове резко притихшего Карла. Красноглазый присел рядом, нежно облизал один из членов, который тут же скользнул глубже в глотку.       Не отрываясь от члена, — а заодно и пытаясь не слишком на него отвлекаться, а то тело уже отошло и хотелось повторить, — Красноглазый сжал нижнюю челюсть, открывая рот Карлу. Дёрнувшись, когда член коснулся языка, Карл попытался отползти и упёрся задом в ногу вставшего за ним Охотника, который на братца поглядывал с ехидцей.       Подмигнув Охотнику, Красноглазый поднялся с места, и Охотник тут же заменил его, взяв сразу два члена. Мечник на этот разврат поглядывал с интересом: при свете от озера ему было всё прекрасно видно, не приходилось напрягать зрение, чтобы рассмотреть хоть что-то. Он перевёл взгляд на подошедшего к нему Красноглазого и не смог не ответить на игривый поцелуй.       — Конечно, — протянул Красноглазый, облизнув тому подбородок, — ядом из языка плевать я не умею, но есть немного другая способность. — Он открыл рот, и Мечник глянул, как дальние небольшие клыки нижней челюсти выдвигаются, постепенно вылезая всё дальше. Он мелко вздрогнул, когда они воткнулись в шею с двух сторон. — Помучаешься жаром немного, а потом начнёшь меняться так же, как и мы с Охотником. Попробуешь пойти против колонии — я тебя на части разорву.       — Склонен верить, — хрипло отозвался Мечник, чувствуя, как яд разливается по венам.       — Не бойся, это тебя не убьёт, — прошептал Красноглазый, помогая терявшему сознание Мечнику стоять на ногах.       Пока Королева решал свои королевские дела, Страж довольно шипел от двух ртов ласкающих его члены. Два члена он попеременно пропихивал в глотку Охотника — давалось ему это достаточно легко. А вот с тихо всхлипывающим Карлом не выходило: только Страж начинал давить сильнее, как тот сразу задыхался, а следом появлялись рвотные спазмы.       Красноглазый глянул на довольного Стража и хихикнул. Он вытянул Мечника из воды, положил животом на более плоский камень. Раздвигая его ноги, он поманил к себе Стража, а тот глянул на Мечника, потом на Охотника с Карлом. Красноглазый красноречиво зашипел, и Страж, перестав думать, отскочил от них и подошёл к нему. К ним…       Показав один палец, Королева указал на задницу Мечника, который находился в полуобморочном состоянии от действия яда. Медленно протискивающийся в него склизкий член Стража заставил его хрипло и сдавленно застонать. Красноглазый решил, что раз собирается его изменять, то пусть уж всё и сразу. А так как самый сильный в колонии — это Страж, то и его сперма будет как нельзя кстати. Главное, чтобы Мечник не помер от передозировки…       Охотник подскочил следом, с готовностью подставляя свою попку для второго члена. Хотя он был бы и не против все три принять. Карла пришлось подтаскивать силой: он так подзавис от происходящего, что не сразу понял, что во рту уже ничего нет — он всё продолжал чмокать губами. Красноглазый взобрался на камень к Мечнику, подсунул под его руки свои ноги, кладя их на спину, как бы обнимая. Мечник, тихо хрипя от бурлящей в венах жижи и под натиском члена Стража, руками обхватил Красноглазого за талию, носом утыкаясь в живот сбоку.       Охотник, поставив одну ногу на камень, а вторую оставив на полу, прогнулся в спине, податливо выставляя задницу — член в ней двигался куда быстрее и жёстче, чем в Мечнике или, тем более, Карле. Карл… от каждого движения в своей жопе он содрогался всем телом и скулил так, словно его насилует паук-гигант. Стоило члену скользнуть глубже, как он пищал, что его сейчас проткнут. Смотря на это, Красноглазый не знал, что ему делать: то ли смеяться, то ли плакать, то ли прибить. Терпеть…       Стражу немного надоела такая сдержанность, хотя злить Королеву ему не хотелось, но всё же он немного ускорился. И если Охотник застонал от удовольствия чуть громче, то Карл начал вслух молитвы читать — тут Красноглазый еле сдержался, чтобы не начать хохотать в голос.       Смотря, как Страж трахает сразу троих, у Красноглазого было двоякое чувство: хотелось и присоединиться, и просто наслаждаться зрелищем. Если бы у Стража был выбор, то он бы в очередной раз трахнул Красноглазого: судя по всему, приходил в норму он быстро.       Хватающийся руками за кисть Стража Охотник недовольно засопел, когда тот кончил слишком быстро — выбора не было, это затевалось специально для Мечника, чтобы ускорить процесс обращения. Мечник только тихо застонал и помянул демонов. А Карл…       — Оно у меня в животе!!! — завизжал он и отключился.       — Мне всё больше кажется, что твой братец — слабоумный, — протянул Красноглазый, на что Охотник виновато рассмеялся, а Мечник прыснул. И только Страж остался невозмутимым и не до конца удовлетворённым.