Лучик света во мгле

— Пап, а где мама? Этот вопрос от маленькой Зефир каждый раз проходил по сердцу, словно раскаленное лезвие ножа. Ему очень бы хотелось избежать этого вопроса, но он прекрасно понимал, что дочка будет задавать этот вопрос и рано или поздно ему придется дать ответ. А пока можно было, Иккинг оттягивал этот тяжелый момент. Когда девочка была поменьше, мужчина оставлял этот вопрос без ответа, отвлекая ее внимание на что-то другое. Частенько Хэддок засиживался с дочерью до поздна, мастеря игрушки, в виде драконов. Дочь засыпала в обнимку с деревянным дракончиком, раскрашенным ее детской рукой в черный цвет, в отцовских объятиях, слушая сказки об этих существах. Она так и не поверила в существование драконов, даже не догадываясь, что героем всех этих сказок являлся ее собственный отец. По мере своего взросления Зефир все чаще задавала вопросы о маме, с грустью наблюдая, как с другими детьми на их острове гуляют не только папы, но и мамы. Нет, она всем своим маленьким сердечком любила отца, каждый день обнимая его так сильно, как только могла. Но как же ей не хватало материнской ласки. Хэддок старался изо всех сил, но материнская любовь все же отличается от отцовской, он не мог подарить ей той женской ласки, которую могла бы дать ей Астрид. Разве он мог позволить себе рассказать правду малышке? Ночь за ночью проводя в раздумьях, мужчина разрывал только начинающие затягиваться раны. Сколько лет прошло с тех пор, но светлый образ любимой жены не выходил из головы. За прошедшее время, вождь Олуха обуздал свой страх и начал оставлять дочь одну в комнате, выходя на улицу под покровом ночи. Когда все остальные спали, видя третий сон, Хэддок пытался бороться с накрывающими его эмоциями, размахивая мечом и разрубая им воздух или пуская стрелу за стрелой в импровизированные мишени. Не в силах противостоять разрывающей душу печали, мужчина падал на колени, вгоняя в землю меч едва ли не целиком. Из груди рвался болезненный крик, но викинг мужественно подавлял в себе этот порыв, помня о своем статусе. Сжимая рукоять до белых костяшек, Хэддок шумно дышал, опустив голову. Вождь жмурился, пытаясь выбросить горькие мысли из головы, причиняя этим себе еще большую боль. В эти моменты он с нетерпением ждал наступления дня, когда его загрузят бесконечными проблемами, а Зефир будет требовать внимания, ежесекундно требуя поиграть с ней. И Иккинг не сможет отказать своему маленькому счастью, вновь и вновь отодвигая на второй план управление островом и уделяя все свое время дочурке. Лишь получив нагоняй от матери и Плеваки, мужчина вернется к своим обязанностям, параллельно пытаясь отвлечь дочку. А пока он здесь и над его головой сияют миллиарды звезд, ему придется бороться с удушающим его горем, не позволяя слезам застелить его глаза, размывая окружающий мир. В бессилии упав на холодную землю, мужчина будет ни один час рассматривать далекое небо, где он когда-то парил вместе с Беззубиком. Эти воспоминания больно кольнут сердце, вызывая новый приступ боли. Но сжав кулаки, Хэддок переборет себя и встанет на ноги. *** Зефир сосредоточенно что-то рисовала в папином блокноте с чертежами. Иккинг еще не знает, чем занимается дочурка. Он сосредоточенно готовит ей завтрак. — Папа, смотри, что нарисовала, — детский голос отвлек его от занятия. Мужчина обернулся на девочку и поднял ее на руки, разглядывая ее рисунок. Его глазам представилось изображение его и Зефир. — Пап, где мама? Почему ее нет с нами? — Грустно спросила девочка, обняв отца за шею. Хэддок понимает, что он не сможет бегать от этого вопроса вечно, но сказать горькую правду язык не поворачивается. Тяжело вздохнув, Иккинг решился рассказать правду, конечно, завуалировав. Пусть он утаит из-за чего погибла Астрид, но Зефир должна знать правду. Посадив дочку на плечи, мужчина понес ее к обрыву, где они с дочкой так любили сидеть часами, наблюдая красивейшие закаты, которые бывают лишь здесь, на Олухе. — Твоя мама была самым храбрым викингом на Олухе, — начал издалека вождь, усевшись с дочуркой на зеленой траве. — Прямо как ты? — С восхищением глядя на папа, спросила девочка. — Гораздо храбрее, принцесса, — с трудом проглотив образовавшийся в горле ком, Иккинг прижал к себе дочь, — она защищала Олух, как никто другой. — Она умерла, да? — От страшной догадки детский голосок дрогнул, а голубые глазки наполнились слезами. — Нет, что ты, — вытирая слезинки с лица Зефир, Хэддок понимал, что не сможет сказать своему ангелочку такую горькую правду, — за то, что она была такой храброй, драконы приняли ее в свои ряды. Твоя мама превратилась в самого прекрасного дракона, когда-либо существовавшего в этом мире. Девочка до сих пор думающая, что папины рассказы — всего лишь сказки, не сразу поверила в его слова. Но разве Зефир могла сомневаться в словах своего отца? Он ведь никогда не обманывал ее. Накрывающая боль от осознания того, что мама никогда не вернется, отступила и сменилась светлой грустью. А юная воительница тут же поставила перед собой цель найти драконов и увидеть свою маму. — Папа, а как звали мою маму? — Крепко обняв погрустневшего отца, любопытствовала девчушка. — Астрид, — одно только звучание этого имени вновь разорвало шрам на сердце вождя, который был бы рад поверить в его историю о матери, превратившейся в дракона. Прижимая к своей груди дочку, Иккинг проронил слезу, так долго рвавшуюся наружу. Он так не хотел, чтобы Зефир видела его в таком состоянии, но поделать с собой ничего не мог. Слишком долго копилась вся эта боль в его душе и ее необходимо было выплеснуть. Но большего Хэддок позволить себе не мог. Беспокойные голубые глаза изучали лицо Иккинга. Маленькая ладошка вытерла бегущую по небритой щеке слезу. Мужчина почувствовал, как Зефир обняла его сильнее. — Не переживай, папочка, мы найдем маму, вот увидишь, — шептала девочка, обнимая шею отца еще сильнее. Хэддок подхватил свою дочурку и начал подбрасывать ее в воздух, из-за чего та звонко рассмеялась, смягчая дикую боль в сердце отца. Смех маленькой Зефир был для него единственным лекарством, наверное, поэтому он всегда старался ее рассмешить. Поймав дочку, Иккинг поцеловал ее в лоб, прикрытый беспорядочно разбросанной челкой, щекоча ее личико бородой. Отец и дочь неспешно шли по деревне, уделяя внимание каждому, подходящему со своей проблемой. Вождь пытался обнаружить в своей сумке блокнот, но его там не оказалось. Спросив о нем дочурку, Иккинг вспомнил утренний рисунок, понимая куда же он делся. Когда Зефир достала из своей сумочки с изображением Беззубика пропажу, мужчина не нашел в себе сил даже поругать девочку за то, что она взяла его без спроса. — Ты слишком балуешь ее, Иккинг, — тяжело вздыхала Валка, наблюдая за внучкой. — Мама, ты же знаешь, она единственное, что осталось у меня после той ночи, как я могу ей что-то запретить? Женщина качала головой, обнимая сына, который зорко следил за Зефир, носящейся с ребятней. Вождь был готов в любой момент сорваться с места и поспешить на помощь своему ангелочку, но этого не требовалось. Он терпеливо выслушивал лекции матери о том, что он должен быть строже с дочерью. Сказать что-то против мужчина не видел смысла, не говоря уже об упоминании о том, что Валка и сама балует свою внучку, не запрещая ей ничего. Зефир, даже бегая с мальчишками и девчонками, всегда краем глаза следила за местонахождением папы. Видя, что он куда-то засобирался, девчушка прекращала развлечения и, словно маленький хвостик, бежала за ним. Да и Хэддок, начиная собираться, планировал звать дочку, по-прежнему не доверяя ее никому. Жители Олуха видели привязанность вождя и дочери друг другу. И чтобы местная ребятня вдруг не вздумала дразнить Зефир, говорили, что девочка с малых лет приобщается к управлению островом. Но это было совершенно ни к чему, детям и в голову не приходило говорить что-либо дочке вождя. Они всегда с интересом слушали истории, которые она рассказывала об открытии новых островов, где-то там за горизонтом. Спрашивая, где Зефир берет эти рассказы, ребятня получала один ответ: «Папа говорил». Иккинг Хэддок стал для них незыблемым авторитетом. Дети часто окружали его во главе с Зефир и просили рассказать им о его приключениях. Одни думали, что это лишь сказки, другие, что правда. Вождь не мог отказать друзьям своей дочери, а самое главное самой Зефир, вообще не знавшей слова «Нет». Садясь по-удобнее, окруженный толпой ребятни, Иккинг неспешно начинал очередной рассказ об их с Беззубиком приключениях. Искренне надеясь, что когда-нибудь он встретится со своим другом.