Сountdown to you, bastard

«Ищу наглых собак, которые будут везде со мной шляться и надирать морды ботаникам».

Именно с этого объявления началась история университетской банды, которую прозвали «Церберы». Крис Ву оторванный студент, известный как лидер баскетбольной команды университета, убийца противников и просто сумасшедший кретин, который не знает никаких рамок приличия. Он не только доводил до кипения преподавателей, был первым на списке отчисляемых, но и своих сверстников, которые старались держаться от него подальше. Ву был интересным парнем, но со своими тараканами в голове. Уложить самых невинных в постель, разговорить немых, заставить оглохнуть от крика глухих, увидеть слепых и прочие желания, которые буквально распирали его. Действительно невозможные цели были перенесены в конец перечня, а вот самые простые… Они выполнялись чуть ли не каждый день в стенах университета. Первогодки — юные цветочки, которые только-только окончили школу, сделали первый шаг во взрослую жизнь, которым страшно быть независимыми в таком огромном мире, которые неумело ступают по земле, потому что всё для них ново и сложно — главные жертвы. Они как символ робости, непорочности и ребячества. Конечно, были исключения, которые вылетали из окон аудиторий или лежали за углом школы с окровавленными телами, потому что никто не должен быть сильнее Криса. Он начинал с самых маленьких, пугливых и доверчивых. Не важно, девочка или мальчик, главное, чтобы в шортиках или юбочке, аккуратных туфельках и идеально выглаженной рубашке. С убранными волосами, идеальным лицом, почти нетронутым косметикой, и блеском на губах. У Криса вставал на таких моментально. Ву даже не запоминал имён. Он подходил к ним сразу же, как увидел, мило улыбался, пытался держать за руку, приобнимать и лучезарно улыбаться (у студентов других курсов эта улыбка вызывала только отвращение и желание бежать, чтобы не оказаться в поле зрения). Новый студент верил, что этот парень ему поможет, что он хороший, ему можно доверять. Они пытались подружиться, ходить на прогулки. Некоторые влюблялись и приглашали его на свидания, но через неделю после первой встречи все они оказывались в его постели. Он звал к себе домой, предлагая чай и пирожные, а также полезные лекции и рефераты, чтобы преподаватели не приставали. Он улыбался, мягко звал их по имени, нежно тянул окончания слов и мурчал. Помогал снять одежду, наливал ароматный чай, доставал папку бумаг, но затем протягивал руку, обнимал, перетягивал к себе на колени, подхватывал и нёс в свою спальню. Он мягко укладывал их на перина, чтобы потом они раздирали собственную глотку от криков о помощи. Ву медленно касался губами их кожи, пока те пытались спрятаться от его прожигающего взгляда, внезапно сворачивались клубочком от страха, но тут же расслаблялись, стоило ему коснуться низа живота и пройтись языком ниже. Он использовал рот, чтобы расслабить, раззадорить, помочь потерять бдительность и обрести податливость. Его ширинка расстёгивалась так же быстро, как и юный студент начинал понимать, что он не готов. Оглушающий крик раздавался на весь квартал, наверное, потом на простыне оказывались маленькие капельки крови, а на коже жертв губы Ву, который просил помолчать и обещал, что потом всё станет лучше. Но после всего процесса их буквально выкидывали за дверь, разбитых, потерянных и морально умерших (а может быть, и физически). Как про такое узнавали? Крис не только имел этих крошек, но и записывал всё на камеру, чтобы потом успешно взломать университетский сплетник и залить туда видео, которые разлетались как пирожки после четвёртой пары. Бедные первогодки либо старались забрать свои документы из этого университета или перевестись либо терпели несколько месяцев колкие шутки, косые взгляды и прочие неприятности, чтобы потом пробиться в топ лучших учеников и доказать всем, что они не какие-то там маленькие шлюхи, а настоящие и довольно храбрые люди, которые достойны намного большего. Всем уже стало понятно, к кому относился второй вариант развития событий. Ким Чунмён. Он перевёлся в этот университет только благодаря родителям и вообще собирался вести распутный образ жизни. Но кажется, член Криса достал ему до самых мозгов и, как следует, встряхнул там извилины. После ночи в постели Ву Чунмён пришёл в университет с огромной надписью на портфеле «Да, он меня трахнул, и что?», чтобы не отвечать на миллион вопросов и избавиться от пристающих студентов, которые ходили бы за ним хвостиком и шептали всякие розни. Весьма вызывающе, но в стиле Кима. Не прогибаться под кем-либо, вести свою игру и быть на высоте даже в трудные минуты. Он был нереальным перфекционистом не только в учёбе, но в жизни. Поэтому ему следовало очистить своё достоинство, даже если это приходилось делать с помощью гордыни и подобных резких выражений. Ким не стоял на месте: его средние баллы стремительно росли, отношения с профессорами улучшались, а позже его имя появилось в десятке лучших студентов. Если бы тогда он не встретил Бён Бэкхёна, который на голову был выше и умнее его, то точно стал бы президентом. Чунмён метил в кандидаты, но заметив, что какой-то нереально перспективный студент обгоняет его на целых пять мест, решился перестать бороться и занять своё положенное место правой руки или вице-президента. Эта должность оказалась очень подходящей для Кима. Ему нравилось помогать Хённи в сложных вопросах, выполнять его мелкие поручения, ходить с президентом в ближайшее кафе, чтобы решить вопросы по организации мероприятий. Студенческий совет стал его вторым домом, где он может действительно насладиться времяпровождением и поделиться с Бэкхёном, который стал для него лучшим другом, всеми секретами и переживаниями. Чунмён старался не засиживаться долго после уроков — бежал сразу в комнату совета, неся с собой кипу бумаг в одной руке и банановое молоко — любимый перекус Бёна перед работой — в другой. Он бежал по лестницам на всех скоростях, чтобы поскорей оказаться перед дверью, за которой сидит его родной человек, парят любимые и приятные ароматы, звучит лёгкая музыка, звуки работы и небольшой суеты, где царит спокойствие, которое буквально щекочет всё тело, заставляет ёжиться от комфорта. Иногда Чунмён видел в Хённи маленького мальчика, которого защитить от всех проблем. Поэтому, разбираясь с делом отстающих учеников, он наткнулся на знакомое до боли имя и решил немного рассказать о всей грязи университетского социального строя. Глаза Бёна, к удивлению старшего, не округлились от изумления, рот не приоткрылся, а брови даже на миллиметр не поднялись в вопросительном изгибе. Президент лишь хмыкнул и сказал, что и так всё это знал. И добавил, что крайне приставучий студент, Крис Ву, сейчас находится на больничном с травмой своего драгоценного органа, потому что попытался посягнуть на главу студенческого совета. Отныне Хённи не ассоциировался у Чунмёна с мальчишкой, который боится всего мира, теперь Бён настоящая глава, которая держит всё под контролем, а также может и подавить противника всеми способами. У Мёна мурашки по спине пробежали, когда тот осознал, с кем имеет дело. Но разве это не круто? — первый аргумент Ким Чунмёна, чтобы перестать думать о настоящей силе Хённи. Может быть, он даже сможет вынести ему мозги, если тот приблизится ко мне, — второй аргумент, который сделал из Мёна вице-президента, который совершенно не против попрятаться за спиной своей главы. Но как сильно бы Криса не повредили, бесшабашность и идиотизм были руководящими элементами в мозге этого мудака. Поэтому через неделю его хитро улыбающуюся физиономию можно было снова увидеть в стенах университета. У Мёна приступы паники, у Ву — любви. Причём страшной, звериной, мучительной, адской и настолько пылающей, что он готов был убить Кима, лишь бы забрать к себе. Вице-президенту повезло с новым членом совета. Чонин был высоким, крепким и очень сильным, поэтому в один прекрасный день Крису досталось столько, что он понял, где его территория, а где нет. Больше приставаний к Мёну не было в течение года. Года, который пролетел слишком быстро, как после думал Ким. Обычное утро четверга, в который все студенты еле плетутся в университет к первой паре, желая поскорее оказаться в пятнице, желательно ближе к вечеру. В такие дни дееспособность у всех катится к нулю, а жизнестойкость ещё хуже. Толпы в медпункте, туалетах и просто рекреациях. Постоянный гул, шёпот и сплетни. Чунмён привык к такому настрою и разработал собственную и уникальную вакцину: перед парами он заходил в клуб совета, чтобы насладиться там утренней суетой или подготовить бумаги для бесед после пар. Именно поэтому тогда, в тот несносный четверг, он снова направился на нужный этаж. Его нога почти коснулась порога кабинета, когда кто-то удачно схватил его за талию и уволок в темноту. Удар по голове выбил из чувств, из-за чего Мён не мог узнать, кто его сцапал и куда ведёт. Запах пота, резины и кого-то знакомо привели в чувства. Чунмён хотел оглянуться, но глаза были чем-то закрыты. Скорее всего, по ощущениям понял он, что ему завязали их чем-то наподобие ленты или тряпки. Хорошо, что кляп в рот не вставили. После этой мысли Мёна захотелось как следует ударить себя, потому что рот заткнуть ему хотели кое-чем другим. Знакомое сбивчивое дыхание, сильные руки и неаккуратные касания. Всё указывало на Криса. Чунмён почувствовал, как страх начинал окутывать его с ног до головы. Они вдвоём, в кладовке спортзала, в полной темноте и с нормальной звукоизоляцией. Холодный пот, сбившееся дыхание и ледяные конечности, которые начинали неметь. Мён хотел было вырваться, но его тело обмякло, а Ву воспользовался моментом и сильно прижал к себе. Ким почувствовал твёрдую выпуклость, которая так и порывалась вырваться из штанов Криса. Ладошки начинали судорожно бить по чужому телу, из глаз потекли слёзы — звук расстёгивающейся ширинки вернул в реальность, в которой Мёна собирались изнасиловать. — Тихо, не рыпайся. Мой дружок стал очень чувствительным и ранимым, — Ким поперхнулся и еле остановил приступ тошноты. Чертовски хотелось съязвить, сказать что-нибудь колкое, но мешала повязка и ужас, который с каждой секундой отключал мозг всё больше и больше. Стена настолько холодная, что пора бы обратиться к ректору с просьбой тратить больше денег на отопление университета. Чунмён всеми органами чувствует ветер, гуляющий сквозь небольшой промежуток между дверью в кладовку и полом. Его кости неприятно хрустят после каждого толчка. Прямо сейчас его дико имеют в кладовке спортзала, а он не может сделать что-либо, потому что слишком беспомощен и жалок. В такой момент, когда ты прижат лицом к стене, а в твой зад постоянно входит член того. Кого ты ненавидишь, начинаешь думать, что ты полное ничтожество, которое годится только в роли подстилок таких тварей. И Чунмён не исключение. Слёзы давно высохли, горло щипало от крика, и хотелось уже сдаться. Рваные вздохи Ву, хлюпанье и соприкосновение тел — то, что, наверное, всегда будет преследовать Мёна, даже когда он оглохнет. Уже никуда не сбежишь, не спрячешься, потому что он обязательно найдёт. За последние минут десять, пока его бессовестно дерут, Чунмён понял, что Крис всегда будет где-то рядом, готовый выбежать из укрытия и забрать. Крис знает, что ты делаешь, с кем ты, когда у тебя будет встреча, что ты ел в рождество, когда ещё твоя прабабушка была жива. Крис Ву — сумасшедший студент, который повёрнут на Ким Чунмёне. Небольшие шорохи где-то в спортивном зале — последняя надежда на спасение. Чунмён с большим опозданием осознает это, но всё равно пытается кричать. Горло саднит, раздирает, звуки получаются какими-то истерическими и нечеловеческими, но он кричит, пока Ву не кончает прямо внутрь. Уже вместо криков на помощь по залу раздаются громкие стоны… Чунмён слышит, что кто-то посторонний здесь есть, но заткнуть себя он не может. Первый раз всегда такой особенный, яркий и чувствительный. У Мёна искры в глазах, низ живота приятно ноет, а ноги подкашиваются. Наслаждение заполняет мозг настолько, что он отказывается принимать человека, который только что довёл Кима до оргазма. Не хочется верить, что его первый секс был с тем, кого он ненавидит, боится и презирает. Но Чунмён слышит его тихий и хриплый бас, который мило зовёт его Мённи и просит ещё. С каждым толчком, всё сильнее и сильнее, в мозг Кима вдалбливают боль и отвращение. С каждым новым импульсом возбуждение пропадает и накатывает страх. Ноги дрожат уже не от выматывающего соития с Ву, а от понимания, что бежать некуда. Что прямо сейчас его отымеют по полной, что он не сможет завтра ходить. А может, вообще больше не сможет сделать что-либо. Крик срывается с уст так же внезапно, как и очередная вспышка горячей жидкости внутри. Теперь это не стон, а настоящая мольба на помощь. За дверью таится полная тишина. Из-за которой Ким готов лезть на стены, потому что ещё один круг и он сдохнет. А Крис явно не собирается останавливаться. Скорее всего, уже на последнем своём вздохе Чунмён слышит копошение в спортивном зале, а затем и нарастающий гул. Дверь открывается, заставляя щуриться. Ким не знает, кто его сейчас увидит, но в каком виде его увидят… Ему бы стоило постесняться, но глаза очень удачно закатываются, а тело падает на пол. После такого инцидента Криса Ву отчислили, но благодаря связям он снова вернулся к учёбе на заочной основе. Посещал университет раз в месяц, стараясь обходить стороной спортивный зал. Нет, это не стыд, не совесть, не раскаяние — попытка остановить свой член в штанах и желание повторить всё снова. Ему страшно видеть Ким Чунмёна, потому что сдерживаться рядом с ни крайне тяжело, а получить вышку хочется. Только благодаря этому Чунмён смог держать себя в руках и практически восстановиться после столь неприятного и довольно тяжелого на психологическом уровне соития. Ему было больно, противно, унизительно, отвратительно и низко видеть себя в отражении зеркал — мысли о том, что его использовали как последнюю шлюху не покидали голову и заставляли чувствовать себя уродом. Но рядом были члены совета, которые заменили и семью, и друзей, и психологов. Кто бы знал, что не учась на очке, можно также удачно организовывать браки и стычки? Крис собрал около себя первогодок, которые готовы были сделать всё, чтобы завоевать в университете подобающую репутацию плохишей. По истечению месяца после объявления о собаках Ву встретил двух юных сорванцов, которые вроде бы выглядят нелепыми воробушками, которые только и способны в лужах кувыркаться, но на деле… Страшная картина за углом одной забегаловки, когда два парня избивают своего обидчика до полусмерти, а потом с ангельским видом уходят, говорит, что перед ним настоящие психи, готовые убить любого на своём пути. Бён Бэкбом и О Сехун. Идеальные кандидаты на роль плохишей. Ву не сомневался, что в университет придут новенькие бандиты, но не рассчитывал на настоящий криминал. С такими можно было грабить настоящие банки и продавать косяки, а не просто драть первогодок. И после первой просьбы о нормальном деле Ву подозвал Ким Минсока — самого страшного первогодку, который получил приглашение в банду ещё давно, но упорно отказывался. Минсоку пришлось вступить в шайку только потому, что наряду с ним туда пошёл Ким Чондэ — опытный водитель, первогодка и хороший контрабандист, если в будущем понадобится перевозить «добро». Таким образом, Церберы начали распространять свою власть в стенах университета, нападая на дерзких студентов, которые не так посмотрели, не так ответили или просто не понравились. Как говорил Крис: «Для начала стоит запугнуть, а потом действовать по-крупному». И после одного из таких крупных дел Церберы лишились главы и обрели нового участника. У Криса с самого поступления не сложились отношения с ректором, поэтому в последние два года своего обучения он решил здорово отомстить ему и, так сказать, запомниться на долгие годы, чтобы даже ветер в стенах университета шептал новеньким о прекрасно студенте, который когда-то…. Когда-то собрал вокруг себя шайку, сел в машину Ким Чондэ в три часа ночи и направился к дому Пака. Он стоит перед его дорогущей машиной, любуется. Медленно втягивает прохладный воздух и натягивает на лицо маску. Его примеру следуют четверо за спиной. Бэкбом тихо усмехается и достаёт из машины Кима биты, Сехун орудует балончиками, уже вовсю изрисовывая подъездную дорожку. Крис медлит: хочет насладиться картиной настолько сильно, как это возможно. Но на лице появляется кровожадная улыбка, зрачки резко расширяются, и рука медленно заносится над капотом. Ой, дёрнулась. И ещё раз… и кажется, ещё. Ву со всей дури размахивается и разбивает передние стёкла, даже не боясь спрятаться или бежать. В доме включается свет. Парень замахивается ещё раз и бьёт по машине так, что сигнализация начинает оглушать. Он не может остановиться. Осколки стекла летят в разные стороны, застревают в его теле, режут одежду, попадают на парней, но Крис бьёт и бьёт, пока не чувствует чужую руку на своём плече. — Наигрался, подонок? Бэкбом, Чондэ, Сехун и Минсок спокойно сидели в машине за углом, стараясь отдышаться и прийти в чувства. Если бы не уехали оттуда, то ректор точно бы застукал всех. — Хорошо, что мы оставили этого психа там, — Сехун снял разноцветные перчатки и оскалился. — Ну что, Бэкбом, ты готов стать главным? — Только не говорите, что мне придётся пить кровь девственницы, — машина заполнилась полупьяным смехом и последующими хлопками в ладоши. Их план по отчислению Ву прошёл безупречно. — Ты и так только что выпил кровь наивного и сумасшедшего мальчишки, — Минсок зажал сигарету между губ и достал зажигалку. Окинул всех присутствующих взглядом, предлагая вместе, но они отказались. Ким лишь усмехнулся и выпустил изо рта серый клуб дыма. — С каких пор ты куришь? — Чондэ, вероятно, знал о Минсоке больше остальных. И Бэкбому хотелось втереться в его доверие, чтобы разузнать об этом первогодке, который выглядит как профессиональный убийца, а не недавний выпускник школы. — С таких, как стал подставлять главу, — многозначительное подмигивание отразилось мурашками по телу Бома, но тот не подавал виду. — Поехали уже отмечать! — Сехун, чуть ли не уснувший на плече новой главы, проснулся от запаха табака и начал пригорюниваться, потому что у них были более грандиозные планы, нежели тухлые беседы в тачке. Музыка орала из окон настолько сильно, что давно спящие люди просыпались и высовывали свои недовольные гримасы из окон. Им в ответ звучали громкие и счастливые посылы на все четыре стороны и припевы из строчек песен, которые были известны только этим четырём парням. Сехун наполовину вылез из окна и чуть не упал на дорогу, когда рядом пронеслась машина. Мат, алкоголь, сигареты и много фильмов про криминал — остаток ночи и начало утра, которые они провели вчетвером. Их квартет должен был быть вечным. Но на следующий день в университет перевёлся один примечательный парень по фамилии Пак, который сразу же навёл много шума. Высокий, накаченный и красивый, Пак Чанёль огромными шагами направлялся прямо в кабинет ректора. Сведенные к переносице брови, закатанные рукава, открывающие вид на татуировки, взлохмаченные волосы и свирепый взгляд. Дверь резко открывается, будто сейчас слетит с петель, и захлопывается так, что картина слетает с соседней стены и разбивается в дребезги. — Какого чёрта я в группе с Бэкхёном?! — кажется, этот крик слышат все. До него никто не осмеливался говорить так с ректором, особенно новенькие. — Этого Бэкхёна можно только ебать за углом! Я говорил тебе о том, парне, который расхерачил тебе тачку! — Ёль, наверное, уже на стол запрыгнул от ярости или готов был выбросить мужчину в окно. Но через секунду его голос стал тише, а ещё через несколько минут он вышел из кабинета совершенно униженный, с опущенной головой и горящим желанием в глазах сжечь всё к чертям. Бэкбом нёсся по коридору в попытках убежать от своего брата, который мстил за утреннее приветствие в виде блевотины в гостиной и кучи туш, валяющихся на полу на грани жизни и смерти. Бэкхён орал во всю глотку, чтобы тот не заявлялся больше в тот дом, а Бэкбом просил прощения и вымаливал ещё одну таблетку Аспирина, заявляя, что в его горле больше не попадёт ни одна капля спирта. Пак Чанёль вышел из-за угла совсем не вовремя, став преградой для Бэкхёна. Бён так сильно впечатался в широкую грудь новенького, что хорошо так отлетел на него и упал на пол. Сразу же покрывая матами идиота, который позволил упустить ему Бома. — Так ты не такой паинька, как я думал. — Ёль вспомнил свои слова про интересное занятие за углом и посмеялся. — Что смешного, дубина ты лопоухая. Думаешь, накачался до размеров шкафа, можно сбивать всех с пути?! — Бэкхён отряхнулся и хотел нагнать брата, но его крепко схватили за руку и притянули к себе. — Разве главе студсовета позволено так говорить? — Чанёль хрипел прямо над ухом Бёна, прижимаясь губами к мочке. — Пошёл нахуй, — Бэкхён громко завизжал и со всей силы ударил коленом по промежности новенького. Пак согнулся в три погибели и рухнул на пол, проклиная Хённи, который уже успел скрыться с места преступления. — Твой брат — та ещё сучка, — Пак стоял за углом школьного двора, прикладывая лёд к больному месту и прожигая взглядом Бэкбома. — Только попробуй его ещё раз так назвать — вообще забудешь про свой член, — Бом крикнул остальных и расположился под деревом. — Слушайте, этот мажор хочет вступить в нашу банду. Что скажете? — А ты хоть что-то умеешь, кроме того, как приставать к своему папаше и членам студсовета? — Ким Чондэ умел не только перевозить что-либо и кого-либо, но и доставать информацию за нереально короткие сроки. — Так вы уже всё про меня знаете, — парень хмыкнул. — Тогда можно не представляться. — Пак Чанёль, — Бом подошёл к нему и остановился слишком неприлично близко, приподнимая его подбородок. — Если решил, что одного твоего вида хватит, чтобы править здесь — можешь валить. — Я хочу растоптать своего отца и навести здесь порядок, — Чанёль грозно посмотрел в глаза Бёна и ухмыльнулся. — Даже если мне придётся пройти через твой труп. Бэкбом в ответ отошёл и с такой же ехидной улыбкой похлопал новенького по плечу. — Теперь в этом аду не четыре цербера, а пять. Вандализм, побои, продажа запрещенных веществ и чрезмерное употребление алкоголя — первые шаги парней к «революции». Их отстраняли от занятий, выгоняли с пар, чуть ли не пинками уводили из университета, но церберы — псы на привези, которые не покинут свою конуру. Решение взять тайм-аут чуть не выбило всех из колеи, но Бэкбом был слишком убедительным. К тому же, какой идиот пойдёт против главы? Даже Минсок не допускал мысли противоречить. Пока у Сехуна пубертатен требовал приключений, церберы устраивали бойни за углами университета, настолько кровожадные, что жертвы отлёживались в больницах месяцами. Они наводили страх, заставляли делать студентов то, что захотят, до того момента, пока в один вечер к оному из гаражей, за которым намечалась небольшая попойка в честь удачной бойни, в Бэкбому не подошёл длинный незнакомец с кровожадной улыбкой на лице. Бён значительно уменьшился в размерах, побледнел и постарался убежать, что и сделали его парни, но монстр, стоявший перед ним, впился своей ладонью в его плечо, запрещая сдвинуться даже на миллиметр. — Давно не виделись, Бом. — парень сильно хрипел, что ещё больше заставляло буквально поджимать хвост от страха. Бён хотелось скулить и бежать со всех ног. — Здорово вы тогда от меня избавились. Интересно, это была случайность или хорошо продуманный план? Бэкбом втянул шею в плечи от холодка, который пробегал не только по спине, но, кажется, по всему телу изнутри. Страшно чертовски, ужасно, невозможно. Ощущение такое, будто увидел призрака своей бабушки, которая случайно споткнулась о твою ногу, упала и умерла. В общем, плохо всё. Крис смотрел так, словно пытался душу из тела высосать. Его глаза были бездонно чёрными, казалось, вываливались из глазниц, и сверлили до тех пор, пока парень не открыл рот, чтобы сказать: — План. Мы думали насчёт этого с самого начала Церберов. Бэкбом начал невольно дергаться, когда Крис засмеялся. Он не просто грохотал — клокотал как непонятное чудище, которое пришло, чтобы убить тебя, а теперь наблюдает за твоими попытками вымолить себя. Его смех разносился ветром по всей округе, догоняя остальных парней, наступая им на пятки и кусая за щиколотки, от чего те начинали кричать и нестись ещё быстрее. — Вы хорошо поработали, парни! Настоящие псы! — Ву не прекращал смеяться, но в его глазах сверкала ярость, переливаясь в жажду мести и кровопролития. — И всё это, чтобы ты, щенок, стал главой? Интересно, почему же они тебя полюбили? — Потому что я не псих, — Бэкбому надоело вести себя, действительно, как щенок. Подобные оскорбления в его адрес били похлеще пощёчины, что терпеть он не намеревался. Шаг назад, глубокий вдох и слова, которые вскоре переменили всё: — Потому что ты чокнулся, Крис! Просто слетел с катушек! Нам не нужен был тот, из-за которого все могли просто погибнуть. Ты тянул нас на дно, поэтому мы решили избавиться от такого балласта. И лидером стал я, потому что кто, если не я? — Ты настолько самоуверенный, Бом, — Ву медленно приближался, облизывая засохшие губы. Казалось, что через секунду он набросится и разорвёт в клочья бедного Бёна. Но к великому удивлению, Бом увидел протянутую вперёд ладонь и взгляд, убеждающий сделать правильный выбор. — Я помогу вам в «революции», а вы поможете мне не подохнуть. Таким образом, в игре появился новый пользователь, который может оказаться создателем этой огромной аферы. Но об этом игрокам предстоит узнать позже, значительно позже… И каково теперь будет Чунмёну, когда Крис Ву не старается держать между ними расстояние и собирается сократить его до ничтожных миллиметров?