Островной алгоритм

Моника не заметила, как уснула, и когда через четыре часа сна ее разбудил шум в комнате, она обнаружила, что лежит на коленях у Джареда, уткнувшись плечом в ноутбук, с которым Ричард так и не расстался. Также она увидела, что дверь была открыта, а сверху на них смотрел Эрлих. По сравнению со вчерашним днем, он выглядел довольно изможденным. — Здорово, парни. И Моника, — Бахман слегка смущенно почесал затылок. — Так вы живы? Я тут, э-э-э, уже два часа с ума схожу от беспокойства, а вы оргии устраиваете? — Оргии? — удивленно спросил проснувшийся Джаред. На всякий случай он поправил на себе куртку. — Какие оргии? — очнулся Ричард. В этот момент от него раздался протяжный виброзвонок. Он медленно, будто еще не совсем проснувшись, вытащил из кармана джинсов телефон, чтобы прочитать сообщение. Через минуту, которая казалась вечностью, Ричард поднял голову и посмотрел на Бахмана с той же растерянностью, которую сейчас излучал тот. — Эрлих, ты написал мне шестьдесят три сообщения за последние два часа? Даже борода не могла скрыть, насколько густо покраснел Бахман. — Ну, а что если и написал? Мы на чертовом острове, мало ли что могло случиться? — А что могло случиться? — серьезно спросил Ричард. — Да ну я не знаю, вы могли провалиться в тайный люк или совершить коллективное самоубийство и броситься в воду. — Это было бы очень странно. Снова повисла неловкая пауза, во время которой Моника попробовала максимально незаметно размять затекшее плечо. — Ну, знаешь ли, Ричард, мне с твоей мнительностью не сравниться, — не выдержал Эрлих. — Ты сам написал мне сообщений пятьсот, когда я был в Тибете! Ну потерял я телефон, чего ж так переживать-то! — Так ты разве не восстановил сим-карту, когда вернулся? — ошарашено спросил Ричард. — Восстановил, конечно, я же не идиот! Говорю же, я увидел все твои сообщения. Но, оказывается, для этого ее надо было еще и активировать. Я это понял, когда начал тебе писать два часа назад. — Господи, это прекрасно, — все это время Джаред наблюдал за ними с нескрываемым восторгом. — Ну что же вы стоите, обнимите друг друга! Обменявшись с Бахманом растерянными взглядами, Ричард отложил ноутбук, встал и подошел к нему. — Эрлих, извини, что я был настолько погружен в работу, что даже не устроил тебе панихиду. — Ричард, а ты извини, что я хотел отдать акции Лори. Не знаю, что на меня нашло. Я ведь ей даже не нравлюсь. — Ну, это не так ужасно, ты ведь мог пойти к Белсону, — усмехнулся Ричард. — Ну, я был не настолько зол. Они неловко обнялись и похлопали друг друга по плечу. Эрлих снова повернулся к Монике и Джареду. — Ваши сообщения, ребята, я тоже видел. Правда, Моника, от тебя было одно-единственное сообщение, которое ты, кажется, отправила мне по ошибке. Но все равно принимается. — Спасибо, Эрлих, — сказала она и без всякого перехода крикнула: — Подоприте чем-нибудь дверь, чтобы она не закрылась! Он махнул рукой. — Да она не закроется. Кажется, я ее сломал. Из-за стеллажей вышли Гилфойл, Динеш и Башка, все трое с топорщившимися в разные стороны волосами. Как и все в комнате, они выглядели невыспавшимися, но довольными. — Здорово, Эрлих, — кивнул Гилфойл. — Спасибо, что открыл дверь. — А мы вас подслушивали, — радостно добавил Чугтай. — И мы очень рады, что вы не собираетесь судиться. И вообще, должен сказать, все это была весьма трогательно. — Эрлих, я не буду претендовать на твои акции, которые получил в наследство, — добавил Нельсон. — Ты же жив. — Господи, Башка, до чего ты меркантильный, — с укором в голосе отреагировал тот. — Нельзя же все время думать о каких-то акциях. Ладно, парни, пока у меня хорошее настроение, тоже можете меня обнять, если хотите. После серии объятий команда «Пегого Дудочника» отправилась в конференц-зал, где можно было позавтракать. Через пять минут, не глядя ни на кого, в зал вошла Лори, теперь вернувшаяся к своему обычному деловому стилю. Она налила себе кофе и направилась было к двери, но остановилась возле своей бывшей партнерши. — Моника, я так понимаю, что вы решили пока не принимать инвесторских предложений? — Да-а-а, — протянула та. — Мы верим в свои силы. — Ты хотела сказать — верите в Ричарда Хендрикса? — уточнила Лори. Моника неопределенно пожала плечами, а затем кивнула, как бы признавая: да, меня раскусили. — Знаешь, Моника, — Лори даже поставила кружку с кофе на стол, чтобы она не мешала ей выразить мысль. — Когда мы работали вместе, я очень тебя уважала. Потом, когда ты предала интересы нашей общей компании, я перестала испытывать это чувство. Но за последние двадцать часов я, кажется, поняла, что ты гораздо более преданный человек, чем я считала. Просто не по отношению ко мне. И, наверное, я снова тебя уважаю. — Спасибо, Лори, — Моника по-настоящему смутилась. — Это был не комплимент. И вообще, должна признаться, все эти переходы между уважением и его отсутствием довольно утомительны. С этими словами она забрала кружку и вышла из зала, оставив Монику в растерянных размышлениях. Не далее, чем через пять минут, зашли Белсон и Хувер. Они тоже налили себе кофе, но не ушли, а сели за стол, всем своим видом выражая крайнее презрение к присутствующим. Молчание нарушил Эрлих. — Гэвин, забыл спросить — ты не собираешься снова в Тибет? — хотя он заговорил с директором «Hooli» как со старым другом, Белсон явно не разделял этих чувств и, кажется, даже вздрогнул от вопроса. — Пожалуйста, не говори со мной. Мне хватило твоих истеричных расспросов за эту ночь. Это же надо — втемяшить в голову, что я запер где-то этих… — он бессильным жестом указал на сидящих напротив представителей «Пегого Дудочника». — Кстати, рад видеть, что вы отказались от идеи коллективного самоубийства. — Мы… тоже рады? — снова неуверенно сказал Ричард. — Опять-таки, Хендрикс, откуда же мне знать? — буркнул Белсон. — Разбирайтесь со своими драгоценными чувствами сами. Мне достаточно того, что это был самый бездарно проведенный уикенд в моей жизни. Самый. Бездарно. Проведенный. Уикенд. Допив кофе, они с Хувером вышли. Гилфойл откинулся на своем стуле и отметил: — Вот еще две королевы драмы. К чему все эти выступления, если обратно на вертолете мы летим все вместе?