Amnesia.

      Убираю выступающий пот на лбу и грациозно вздыхаю, чтобы парни обратили на меня внимание.       Они явно испытывают мое терпение.       Беру пыльные папки, и с грохотом, кладу на стол. По-хорошему, надо было протереть. А сейчас дым стоит столбом. — Почему я должна это делать? — с возмущением поворачиваюсь к Голубину, и тот впервые за два часа моего нахождения здесь в качестве персональный рабыни смотрит на меня.       Везет ему. Он сидит в телефоне, что и делает Слава, Макс уехал куда-то. — Не очень хочу напоминать, что я поехал и забрал тебя с этого крысятника.       Он все такой же умиротворенный.       Нет, хватит.       Я снимаю с себя белые резиновые перчатки, которые напялила, когда мыла полы. И сажусь рядом со Славой на двухместный кожаный диван.       Кидает взгляд на место, где прогнулся диван, и переводит взгляд на меня, а точнее на мои глаза. — Я вспомнил кого ты мне напоминаешь! — воскликнул Слава, от чего я вздрогнула.       Хм, интересно. Твою совесть? Которой нет. — Вот похожи, — продолжает тот, и задумчиво осматривает меня с головы до ног.       Ведь это я пошла ему за кофе. — Она такая же противная, — не унимается парень.       Это я ещё и противная! Мне перечислить все то, что сделал мне этот говнюк? — Она, кстати, тоже блондинка, — ого! Теперь я знаю, что этот человек — женщина, — а я думала, что Алла одна такая. Уникальная. Что терпит его.       Во-первых: этот человек послал меня за кофе. — У нее были тоже голубые глаза.       Во-вторых: из-за него я попала под ливень. — А её имя похожее на твое.       В-третьих: из-за него я подралась. — Мария, — тянет имя девушки. Ещё так противно, тяжко ей было. В-четвертых: я попала в клетку. — Правда, она моя бывшая, — не удивлена.       Мне продолжать ещё озвучивать мысленно причины, по которым он меня раздражает.       И да, удивление. Он замолчал. — Кстати! — о не-ет.       Кажется, Мира, твой мозг учил тебя не попадаться на уловки, и не быть такой наивной.       Парень оставил телефон, и откинулся на спинку дивана, положив под голову руки, что образовали за головой Михайлова своеобразный замок. — Знала бы ты, что было на этом диване, — с улыбкой, наверно, как-то вспоминая, оповестил меня парень.       Ну зачем?!       Я вскочила как ошпаренная горячей водой с этого дивана. Чем вызвала смешок со стороны блондина, который занял место, где сидела я. — Кстати, Глеб был с нами, — вновь оповестил меня Слава, бессмысленной информацией.       Вот, я даже не знаю, что в эту секунду я больше желаю.       Стереть улыбку и подтверждающие кивки со стороны Голубина.       Или же пожалеть Аллу, которая связалась со Славой.       А блондин принял позу в точности как и Михайлов.       Пожелания о смерти сопровождают меня до сих пор.

***

       Я сижу в очередном клубе. Ну, как очередном.       Первом, но не последнем. Ведь чертов Голубин боится меня оставлять одну. Особенно, где есть алкоголь. Особенно в его квартире. А там алкоголя хоть отливай бесплатно местным алкашам.       Но кто сказал, что Глеб не скупиться на бутылочку красненького мне и Алле.       Вообще хорошая компания.       Алла сидит со Славой, а я с Максом.       Все было бы замечательно, если бы не одна душная мандавошка.       И это я сейчас не про Голубина.       Скорее про очередную рыжулю. Которая, к слову, сидит на коленях у этого урода вонючего.       Опустошаю стакан виски с колой, и все также наблюдаю за рыжулей и блондином.       Они сидят слишком близко, даже очень. Она сидит на одной коленках у Глеба.       Голубин, ты не кобель, ты сучка дешевая.       А еще противно, что та ему на ухо шепчет ванильные речи о любви.       И мне даже не жаль, что он ее бросит с утра. Она сама виновата. Полезла первая к нему, с этим черным платьем, что еле ее тощую задницу прикрывает.       Кидаю немного незаинтересованный взгляд на пару в виде Аллы и Славы.       Но, к сожалению, ничего нового не происходит. — Ребят, мне написал один человек. Нужно отъехать.       Раздается голос со стороны Макса.       Все такой же голос.       Немного басистый и одновременно бархатный и легкий.       В этом голосе присутствуют все частички тембра.       Голубин оторвался от своей дамы, как и Слава, и кивнули в знак того, чтобы тот пиздовал куда ему вздумается.       Тот ушел, а я уже начинаю морально скучать по Максимке.       Глеб попросил Славу о помощи, чтобы заказать из бара что-то.       И оставил эту плешивую с нами.       И я начинаю задумываться, что у него фетиш на рыжих.       Она начала смотреть на меня и Аллу. — Привет, меня зовут Батил.       Начала эта Батил. И даже по лицу Али видно, что та не особо рада пополнению в нашей компании мужененавистниц.       Я была лидером того этого хода. Да и Али не знала, что этот ход существует.       Но ничего, в скором времени она присоединиться ко мне. — Друзьям можно просто Бати.       А еще чисто по-дружески можно пасть закрыть, а то хуями не мытыми воняет. — Меня зовут Алла — Али. Это Марианна, можно Мари.       Вежливо улыбается Али, и смотрит на меня ожидая, что я тоже улыбнусь.       Иногда меня бесит Алла. Она гораздо добрее меня.       Ну, а мне, чтобы не подвести свою недавнюю подружайку надо улыбнуться.       Правда получается слишком коряво. — Бати, а ты откуда? — спрашивает Алла.       Батил.       Ну и имечко. — Я с Армении.       Также коряво улыбается, а я усмехаюсь.       Меня бесит тот факт, что Алла с ней любезничает. Она всего лишь очередная подстилка Голубина! — Как тебе Глеб? — все также приторно шатенка смотрит на рыжулю, и ожидает ответ. — Он очень умный.       Отвечает Бати, и смотрит на своего парня, кой-стоит вместе со Славой, и выбирает коктейль.       Мне хочется крикнуть что-то по типу: ты такой умный, тебе череп не жмет?       Спустя пару минут бессмысленного бабья трепа. В котором меня заставила поучаствовать Алла, толкая меня ногой, чтобы я отвечала на вопросы, и пыталась участвовать в диалоге.       И вот я вижу как придурки подходят к нашему столику.       К нашему.       Хорошо, что я сказала это не вслух. А то Слава бы по-любому съязвил бы на этот счет.       Это мы тебя из-за жалости пустили.       И спустя каких-то полчаса, я успела послушать монолог Али адресованный Славе, что тот просится домой уже полчаса.       И когда Алла хотела отойти от Славы тот еще не пускал.       Может, у них что-то случилось.       Но если парень не отпустит Али со мной в туалет, то я пойду скинусь с окна. — Али, Мари, пойдете со мной в туалет? — спрашивает Бати, которая с прихода Славы и Глеба выглядит как-то грустно.       Она, даже не сидела на коленях у Глеба. — Да, конечно. Пойдем, Мари.       Отвечает Али, и еще успевает приказать мне следовать за ней.       Для шатенки это радость, что та наконец отойдет от назойливых реплик Михайлова.       Для меня это была бы тоже радость, но я боюсь заразиться от Батил клиторными глистами.       Но я не успеваю встать, и меня уже тянет Али следом за рыжей.       В нос ударяет резкий запах мочи. Хотя это мягко сказано. Не ударяет, а ебашит.       Две кабины на троих.       Верх моего счастья.       Просто кто-нибудь посмотрите на мое лицо, а затем второй раз посмотрите. Оно излучает счастье.       Счастье от всей моей жизни.       Али закрывает за мной дверь, а я наконец проскакиваю во внутрь кабинки. — Девочки, нам надо поговорить. — начинает Бати. — Я давно встречалась с Глебом. Нам было восемнадцать. Мы любили друг друга. Но в один день все изменилось.       Мужские, блондинистые волосы развивает легкий майский ветерок.       Блондин сидит на лавочке, и ждет свою спутницу. Которая перевернула всю его жизнь с ног на голову.       И вот он видит, как его взору впадает девчушку. Которая мчится со всех ног к своему возлюбленному.       Его рыжее счастье.       Они двое молоды и счастливы.       И вся жизнь, которую они планируют каждый день, впереди.       Но она близка.       Ведь сегодня конец учебы, а это означает, что наконец исполнится их давняя мечта.       Они встречаются уже год.       И одиннадцатый класс позади.       И им двоим, кажется, что Глеб сейчас распахнет руки для крепких объятий.       И они пойдут прямиком расписываться в загс. Но это в мечтах.       В ее и его.       А на яву, Батил бежит, в крепкие объятия, только для того, чтобы обняться.       Последний раз.       Девчушка всхлипывает. А у меня, как и у Али, глаза становятся по пять рублей. Хоть иди, и расплачивайся в магазин. — Для нас двоих, наше расстояние было неожиданностью. Так хотел мой отчим. Он армян. От него моя мамаша с ума сходит, уже как пять лет. И потыкает ему во всем. Он как узнал, что я с русским встречаюсь, то сразу сказал матери, что мы уезжаем. Я даже из-за него имя поменяла. Козел.       И наш чудный диалог прерывает диалог Глеба и Славы. — Чувак, я не знаю, что делать.       Говорит Глеб, он в ярости.       Бати, чуть охает, когда Али наступает ей на ногу.       Серьезно? Мне кажется, что они не должны нас заметить, и поэтому Бати закрывает рот, Али своей рукой. — Мы что-нибудь придумаем. Отвечаю.       Уже отвечает Слава.       Они выходят из туалета.       А Али убирает руку со рта Бати.       На общее удивление глаза Батил заполнены слезами. — Дело в том, что это не конец истории, — практически визжит девчонка, в истерике. — Вся их шайка в дерьме.       Боже, если она не перестанет орать, то я ополосну ее прям в этом туалете.       Но Али прочитав все по моим эмоциям, начинает успокаивать Бати, которая задыхается в собственных слезах.       А я думала, что это я импульсивна.       Батил опускается на колени, и закрывает лицо руками.       А мне всего лишь пятнадцать лет.       Али следует примеру Батил. И опускается на колени, и обнимает девушку. — Батил, что случилось?       Спрашиваю, не выдерживаю всего. — Они киллеры.