Хвостатый телохранитель

      Игла плавно входит под кожу в районе холки, и красная полупрозрачная жидкость попадает в кровь. Затем, рядом делается такая же процедура, впуская в организм уже мутно-белую сыворотку. — Как ты себя чувствуешь, Шин Хосок? — Очень интересный вопрос после пяти уколов. Нормально. Как обычно. — Тогда припрячь свои когти, нам же не нужны проблемы? Врач-ветеринар опускает с лица стерильную маску и подходит к мусорному ведёрку, выкидывая туда использованные шприцы. Вонхо отлипает от созерцания стены и стряхивает кисти рук, что бы больше расслабиться и втянуть когти. Не помогает. Процедура, - которой подлежат все нэко на службе, во время весеннего гона, - затянулась немного дольше. Вонхо выделено лишь восемь часов на это, затем он должен вернуться обратно в поместье к своему хозяину. Возвращаться не хочется. Честно признать, пока он ехал сюда, всю дорогу нервничал и думал с какой стороны лучше подойти к Шону с темой о расторжении контракта. В голову так ничего и не пришло. — Жар? Головная боль? Тошнота? — перебирал мужчина, снимая бледно-голубые перчатки и вновь обрабатывая руки антисептиком. — Если почувствуешь какие либо отклонения, сразу же сообщай. Я буду благодарен, если ты поможешь мне и будешь отвечать честно. Вонхо кивнул и слегка приподнял голову, давая возможность осмотреть себя. Мужчина проверил реакцию ушек, слегка касаясь самых кончиков их светлой шерсти, клыки, осмотрел голубые глаза с чуть пульсирующим зрачком из-за реакции на лекарство, когти, которые так и не хотели втягиваться обратно, и мышечную реакцию тела. Вонхо наблюдает, как тот делает пометки в его личной медицинской карте и прикрывает глаза, стараясь вдыхать как можно глубже и ровнее, дать лекарству спокойно распространиться по всему организму. Но и это получается с трудом. Лёгкие словно бы не хотят полностью расправляться и вдыхать запах стерильного кабинета. Ещё один вдох, и в лёгкие поступает слабый шлейф запаха лака для волос. Так всегда пахнет Хёнвон. Он никогда не пользуется парфюмом, а частые съёмки и долгое времяпровождения в гримерке сказываются на его запахе, что заключается в муссах и фиксаторах. Оно словно бы прилипло к нему. Вонхо тут же распахивает глаза и резко поворачивается к двери. Никого. Это поведение не осталось без внимания доктора, который с лёгким любопытством посмотрел на него. Взгляды пересеклись, а затем мужчина ещё что-то дописал в мед.книгу. Вонхо чуть нахмурился и снова втянул воздух полной грудью, стараясь сделать это как можно тише и незаметнее. Ничего. Никаких посторонних кабинету запахов. Вновь прикрыв глаза, он обратил внимание на своё участившееся сердцебиение. Что это? Из-за чего? Что так действует на и так неспокойное его состояние? Хёнвон? Или лекарства? — Введённые ампулы могут вызывать сонливость - это нормально, — улыбнулся мужчина, глядя на Вонхо, и тем самым вытягивая его из мыслей, вынуждая открыть глаза. — Их состав успокаивает внутреннюю бурю, что создают обострённые из-за гона гормоны. Тебе нужно будет обязательно хорошо выспаться. Хосок кивнул, не желая развивать тему его гормонов. Это всё-таки как-то стрёмно. Доктор ещё какое-то время держит его у себя, чтобы полностью убедиться в стабильном самочувствии. Ведь это его первая одиночная весна на ампулах. А затем, когда глаза принимают обратно карий цвет, а когти наконец втягиваются обратно, он его отпускает.       Вонхо идёт по родным коридорам, надеясь не попасться на глаза одногруппникам. Просто, те начнут задавать вопросы, а он не хочет отвечать и признаваться, что все его надежды и ожидания не оправдались. Не хочет чтобы они видели, как самый младший и один из лучших в их группе - тлеет в разочаровании. Снова веет этим лаком, словно наваждение. Значит, всё-таки не показалось? Вонхо принюхивается, стараясь не потерять эту тонкую ниточку шлейфа, и прибавляет шаг. Но затем, эта ниточка оказывается вовсе не тоненькой. С каждым пройденным метром запах всё усиливается, а когда он поворачивает к другому коридору, выходя в просторный холл, нос приходиться зажать рукой, пару раз чихнув. Этим лаком несло так, словно за раз распылили баллончика два, не меньше. — Что за херня, почему так несёт.. Прибавив шагу, желая как можно дальше оказаться от этой пропахшей зоны, Вонхо думает зайти к Хёнвону. Но кабинет виконта оказывается рядом намного быстрее и Хосок останавливается в тройке метров напротив. — Вонхо! — окликает знакомый голос и не успевает он обернуться, как на спину запрыгивает нелёгкая тушка, взъерошивая светлые волосы. — Соскучился по нам и не удержался от визита? Да, глупо было предполагать, что в особняке наполненным жителями - нэко, его не заметят и не почувствуют. Хосок оборачивается, скидывая с себя одногруппника и тут же замечает причину этого сильного запаха. Знакомый налачил себе волосы и хвост, по типу ирокеза, из-за чего выглядел теперь как ошалелый. — Ааа, ты про мой прикид, — замечает красноречивый взгляд парень. — Тэо, тебя словно током шандарахнули. — Я знаю! Круто, да? — усмехнулся тот и затряс головой по подобию рок-звезды. Вонхо не смог сдержать смешка. Вдруг из зала тренировок стали выбегать остальные ребята, шумные и с таким же безумным прикидом. Они размахивали катаной и в полном серьёзе неслись с угрозами на Тэо, но заметив Вонхо, сменили свою цель. Пару мгновений, и того чуть ли не сшибают с ног, каждый зажимая его и взъерошивая волосы, смеясь и закидывая на перебой вопросами. От них несёт не только лаком для волос, но так же еле проглядываются запахи пиццы, чаджамёна и острой курочки карри. Вонхо засмеялся тоже, чувствуя, как всё напряжение сходит на нет. До этого момента он и не задумывался, что настолько скучал по ребятам. Те тискуют его и дёргают, а кто-то даже чмокнул в затылок, оглушительно смеясь в самые уши. — Ладно-ладно, не раздавите его, а то как он будет служить хозяину! — хохотал Тэо, расталкивая одногруппников. — Как ты, Вонхо? — Что ты здесь делаешь? — Он просто не смог долго без нас! — Соскуучился! — На долго ты здесь? — А как же хозяин, телохранитель? — Я просто приехал на прививки. Всё нормально, скоро обратно, — усмехнулся Вонхо, и ребята понимающе закивали. И пока они не стали заваливать ещё вопросами по поводу его работы, он скорее задал свой: — Что вы здесь устроили, дикобразы? Парни, что все поголовно были с торчащими волосами и шерстью, да так, что можно было бы уколоться, засмеялись ещё громче. — Шону-ним проиграл нам в споре, когда мы были на тренировке в Сеуле! — Теперь у нас три дня свободных выходных! — Ого, очень щедро, — хохотнул Вонхо, вспоминая как редко им выпадали свободные выходные. Обычно, они перебивались только парой часов перерыва. Вонхо оглядывает довольных друзей и просто уверен, что у него сейчас такая же идиотская улыбка как и у парней напротив. Но как-то плевать. Здесь, дома, в компании этих взъерошенных ребят, - ему становиться легко и спокойно. Словно бы и не было этого заключения контракта. Словно бы у него впереди ещё не заляпанный и чистый лист карьеры. — Ага! — подхватил другой парень, обнимая Вонхо за плечи и обводя остальных свободной рукой: — Сегодня последний день, вот и развлекаемся как можем, пока есть такая возможность! — Именно-именно! А эти фиксаторы для волос мы забрали с коридора, у комнаты Хёнвона, так что он не должен быть на нас в обиде, ведь они же ему больше не нужны. — В каком смысле? — спросил Вонхо, тут же теряя улыбку. — Он такой погром у себя устроил, — пожав плечами, ответил Тэо, а остальные сразу же начали кивать и поддакивать, подтверждая подлинность слов одногруппника, — Короче повышвыривал всё и вся, подойти даже к коридору невозможно было. В общем, сам же знаешь его в гневе. Наверно снова какая-то муть в агенстве. — Ага, и кстати, теперь ты у нас официально не самый младший! — У нас новенький! — Ему пятнадцать и он такой милашка! — Теперь ты тоже хён! Дверь распахнулась и послышался голос Шону, перебивая тараторивших парней: — Чего расшумелись под дверью? Ребята все тут же ровненько встали и вежливо поклонились, стараясь вернуть лицам ровное выражение, но довольные улыбки никак не хотели покидать их. Они всё ещё счастливы выпавшим выходным и, переполнены эмоциями о новеньком котёнке, а так же встречей с Вонхо, которого не видели почти полтора месяца. Расставание друг с другом на долгие сроки для них нормально, ведь все здесь совершеннолетние и давно уже могут подписывать долгосрочные контракты. Но у Хосока такой срок впервые, и поэтому им всем немного непривычно, что его так долго нет. — Вонхо? Я думал, что ты уже уехал, — чуть приподнял брови Шону, встречаясь с ним взглядами. И когда те пересекаются, Вонхо окатывает реальность. Он на пару секунд и забыл, что время у него ограниченно, а так же причину того, зачем пошёл сюда. — Да, я.. Он замялся, и виконт слегка кивнул головой в свой кабинет, приглашая войти. Когда дверь за ними закрылась, тут же вновь послышались смех и стук стали катан друг о друга. Парни продолжили сходить с ума. — Как обстоят дела с работой? — не обращая внимания на шум из коридора, спросил Шону, как обычно не расхаживая вокруг да около. — Нормально.. Ну, то есть.. Вонхо растерянно оглядел начищенный тёмный стол, за который привычно сел виконт. На нём всегда стоит идеальный порядок и позолоченный бокал с чаем. Единственное, что новое появилось на лакированной поверхности - это медицинская карта Вонхо. И когда врач успел отдать её ему? — Тебя беспокоит срок заключения контракта? Или то, с кем именно он заключен? Как можно быть таким проницательным? Он великолепно понимает характер и натуру каждого, кто живёт в этом особняке. Может, дело не в проницательности, а в том, что все здесь с самого детства? Шону словно многодетный отец-одиночка. Вот и знает характер каждого своего "сына". Хотя по возрасту годиться им, максимум, в старшие братья. Собраться с мыслями оказалось не так просто. Те и так были не самыми собранными, пока он ехал сюда, а теперь вообще разбрелись как тараканы, в разные стороны. Лекарство, ребята, слова о Хёнвоне и новость про новенького. Как-то уж много всего навалилось, за последние полтора месяца нудной жизни Вонхо в поместье. — Да, я не стану скрывать, что разочарован. — наконец начал Хосок. — Мой талант просто.. он просто.. прожигается. Столько тренировок и обучения - в пустую. Минхёк, он.. Терпеть не могу таких детей. Избалованный и наглый. Накрывают на стол, а он отшвыривает тарелки, чуть ли не кидая их в прислугу. Каждый раз ложиться со скандалом, ни один вечер спокойно не проходит. Мне не в прикол просто сидеть там с ребёнком и наблюдать за всем этим. Ещё и работники там весьма неприятные личности... — Вонхо, — прервал его Шону. — Это твой первый официальный контракт, да ещё и такой специфический. Конечно же ты устал, но... — Да не от чего там устав... — Послушай меня. — снова прервал его виконт интонацией не терпящей возражения, но затем немного смягчил тон. — Ты всегда рвался в битву, и приходил первым, а уходил последним с тренировок. Контрактом ты хотел доказать всем - чего ты стоишь, и что способен весьма на многое. И поверь, я ни в коем случае не хочу задеть твою гордость. Но дело в том, что тебе это нужно доказать прежде всего самому себе. Эти контракты, да и вообще любая работа, - не всегда оправдывает ожидания. Да и ты ожидал слишком многое. Поверь, даже будь контракт со взрослым человеком, это не означало бы, что тебя ожидали насыщенные дни с каждодневной борьбой с недругами твоего хозяина. Работа телохранителя заключается в безопасности. Поэтому лучше выдохни с облегчением, что ничего ему не грозит. А какого он происхождения, характера и как ведёт себя - это волновать не должно. Тем более - поведение остальных жителей. В данный год - вся твоя жизнь и внимание должны быть только вокруг твоего хозяина. И не будь так критичен. Он всего лишь ребёнок. Приглядись лучше повнимательней к нему, а не к остальному персоналу. Дети бывают очень чувствительными и порой сильно привязываются. А так же бывают очень ранимыми. Оберегай этого ребёнка, Вонхо. Ты даже не представляешь, как он нуждается в этом. Сказанное Шону - пролетело мимо ушей. Не то, что Вонхо пропустил это из неуважения или скуки, вздыхая и закатывая глаза. Нет, наоборот, он как всегда внимал каждому слову, но те не хотели цеплять мысли. Да ещё и лекарства глушили многое, словно шумка на фоне.       Лишь в машине, Вонхо понял, что ужасно хочет спать. Его рубило всю дорогу до поместья, из-за чего шея кошмарно затекла. Водитель вёл автомобиль мягко говоря - не очень. Он торопился, из-за того, что Вонхо задержался в особняке, поэтому каждое нажатие на тормоз нервно дёргало машину. Поэтому поспать совсем не удалось. По приезду, Вонхо встретил Джон, как и в первый раз. Они подписали нужные документы и разошлись. Прокручивая в голове разговор с Шону, Хосок уже наизусть шел по извилистым коридорам поместья, заходя в комнату Минхёка. Но там оказалось пусто. И только он хотел взвесить варианты о том, чтобы пойти и узнать где его подопечный, как дверь снова открылась, впуская слугу и ребёнка. Последний был каким-то понурым и очень уж взъерошенным. Волосы были как у распушившегося воронёнка, а всегда выглаженная одежда немного помятой, и неопрятно сидела на мальчонке. — Киса! — Месье! И не понятно, кто из этих двоих удивился больше. Слуга подобрался, потупив взгляд в пол, отвесил низкий поклон своему юному Господину, затем слегка склонил голову в сторону телохранителя и удалился. Минхёк же заулыбался, восторженно разглядывая Вонхо, радуясь, что тот вернулся и, оказывается, уехал не навсегда. — Киса, теперь ты будешь жить в другом месте? А почему? Не нравиться тут жить? Если хочешь, выбирай любую комнату! Правда-правда! Их тут много! Выпалил Минхёк, не давая ответить. А после, стал заламывать пальчики и смотреть себе под ноги. Вонхо сначала смотрел на него, не понимая, затем подошел чуть ближе и присел на корточки, чтобы заглянуть в глаза ребёнка, который так старательно стал прятать взгляд. — У нас контракт на целый год. А это долго-долго. Я никуда не смогу уехать. Просто нужно было отлучиться, чтобы мне сделали уколы. — Уколы? Киса, ты болеешь? — сразу же поднял глаза мальчонка, бегая взглядом по его лицу и ушкам, словно бы последние отвалятся при болезни. А Вонхо по прежнему не знает - как разговаривать с ребёнком, чтобы тот как можно меньше задавал вопросов. — Нет. Это как раз для того, чтобы не заболеть. Минхёк мало чего вообще понял из их диалога. Но если киса не болеет и не бросит его снова, то это всё, что ему нужно было понять. — Год же - это долго? — Слишком долго. Они редко смотрят вот так друг на друга прямо, в глаза. Точнее, это только второй раз за всё то время. Взгляд Минхёка быстро бегает, с него норовят вылететь ещё какие-то вопросы, с детской наивностью и надеждой на хороший ответ. Но те сразу же пропадают, когда светлые ушки Вонхо непроизвольно начинают поворачиваться на лёгкий звук с окна, полностью приковывая к себе внимание ребёнка. Хосок встаёт на ноги и звук только усиливается, становясь доступным на слух и Минхёку, заставляя его с любопытством посмотреть в сторону лоджии. Показались колёсные шасси, а затем кабина и лопасти. Моментально забравшись на широкий подоконник, роняя с него подушки, мальчонка прилип к стеклу и восторженно запищал: — Вертолёт! Это мой вертолёт! Припрыгивая на коленках, он всё-таки спрыгивает на паркет, спотыкается о коврик и несётся к дверям, чтобы вскоре скрыться во множественных коридорах. Вонхо подходит к окну и чуть наклоняется, выглядывая на поляну в середине сада, куда метился приземлиться вертолёт с золотистым гербом герцога. А когда он замечает Минхёка, который несётся вприпрыжку к этой же поляне и машет летающей технике, ему приходиться тоже пойти туда, чтобы того ветром не сдуло. Ведь мальчонка так и норовит подбежать слишком опасно близко. Как он так быстро выбежал? Точно нужно отоспаться, не то реакция какая-то замедленная. Глаза так и норовят закрыться. Когда Вонхо начал спускаться по резной лестнице террасы, что вела к саду, вертолёт уже приземлился, а вертушка потихоньку успокаивалась. Ветер трепал рубашку, надувая её словно парус, волосы откидывал с лица, беспокоил ещё нераспустившийся шиповник и шёлковую траву. Чуть прикрывая глаза рукой, чтобы в лицо не попали оторванные листочки и пыль, Вонхо начал подходить к Минхёку, который уже вовсю прыгал возле вертолёта, безрезультатно пытаясь заглянуть к нему в кабину. Вскоре оттуда спрыгнул пилот и, отвесив низкий поклон Минхёку, начал уходить, а встретившись взглядом с Вонхо и оглядев его с ног до головы, - заостряя внимание на чуть пушистых ушках и хвосту, - еле заметно прибавил шагу, стараясь больше не смотреть на него. К подобному вниманию к себе Вонхо привык, поэтому даже и заморачиваться не стал, продолжая идти к ребёнку. Он мог бы остановить его, спросить о том, где пассажир, отвозил ли тот кого или наоборот прилетел забрать? Но его не должно волновать ничего, кроме безопасности Минхёка. Он сын герцога? Может, поэтому называет этот вертолёт "своим"? От новых зарождавшихся мыслей вырвал визг мальчонки. Вонхо начал озираться, но того не было ни около вертолёта, где как показалось ему, тот крутился пару секунд назад, нигде поблизости. Ну как он так умудряется пропадать из виду? Секунда - и его уже нет. Зашевелился дальний куст шиповника, и нэко кинулся туда, после чего резко остановился, посмотрев на шипящего Минхёка и озираясь вокруг. Кто-то опять его пытался забрать? Прям так в наглую - с самого дома? Да нет, такое бы точно Вонхо почувствовал. Но, что тогда? — Оса! Она ужалила меня! — жаловался Минхёк, показывая своему телохранителю распухающую ладонь. — Жжётся.. Тот только нетерпеливо вздохнул и, дёрнув ухом, пошёл обратно в поместье, чтобы по возможности позвать доктора, или хотя бы отделаться от всего этого хоть на пару часов. Внутренний кот никак не хотел успокаиваться. Что-то нехорошее происходит. Нутро не на месте. Хочется чуть отвлечься от всех этих детских глупостей и привести мысли в порядок. Но у Минхёка, видимо, другие планы. — Ты куда? А как же гулять? А моя рана? — Какая ра.. — начал было Вонхо, но обернувшись, наткнулся на блестящие глаза и протянутую вздутую - из-за ужалившего насекомого - ладонь. — Боли-ит.. Подуй? — Я не врач и не нянька. Минхёк опустил руку и сильнее надул губы, показывая свою якобы обиду. Вонхо подозвал проходящую мимо служанку и сказал ей, чтобы та позвала лекаря. Пока парень с аптечкой вытаскивал жало из ладони и смазывал её мазью, Минхёк всё это время косился на своего телохранителя. Он хотел, чтобы киса заботился о нём и подул на больное место, так же, как он однажды видел двух братьев, один из которых упал с забора, а второй дул ему на локоть, после чего другой сказал, что у него ничего не болит. Это правда? Если бы киса подул, ужаленное место больше не болело бы? Почему он не хочет вылечить? Дворецкий увидел, что господин гуляет в саду, и вскоре им принесли плед, подушки и фрукты. Теперь, Минхёк беззаботно сидел и разглядывал жучка, который приземлился на апельсин и ползал по нему, а Вонхо огляделся вокруг и лег на спину, положив голову на руку. Тело просто тянуло в низ. Придётся полежать здесь, ничего страшного. Так даже лучше. На солнышке многим уютней и думается как-то легче. Может, Хёнвон прав, что ушёл с этой сферы? Или пока не стоит принимать поспешных решений? Может, всё образуется и после этого контракта всё-таки пойдёт карьера вверх? Ему ведь всего-лишь девятнадцать, безупречная подготовка и порода уж точно должны сделать своё дело. С плохой репутацией няньки он не останется. Хм..Хёнвон. Что случилось, что он так вышел из себя? Где он сейчас? У него всё наладилось?       Минхёк начал что-то бубнеть, выдёргивая травинку за травинкой и поглядывая на вертолёт, в котором ему нельзя всё посмотреть и потрогать. Он, порой, косился на Вонхо, который сначала, чуть нахмурившись, разглядывал голубое небо, видимо, погружённый в свои мысли. А после, прикрыв глаза, тот тяжело вздохнул и, наверное, хотел уже поспать. Хвост он убрал на другую сторону бёдер, с которой Минхёку его совсем не видать, а ушки спрятались за светлыми прядками волос. Когда бурчать надоело, а фрукты в корзинке почти закончились, Минхёк всё-таки ещё раз побегал вокруг вертолёта, погонял веткой ос, нарываясь на новое жало, а после бухнулся обратно на плед, разглядывая Вонхо повнимательней. С этой стороны, с которой он лёг, всё видно. У его кисы пушистые реснички немного подрагивают, грудь спокойно вздымается и опускается в мерном дыхании, еле виднеющиеся из-за волос ушки - шевелятся при каждом шуршании, улавливая звук. А кончик хвоста чуть дёргается, когда звуки особенно громкие или неожиданные. Минхёк увлекается. Он подхихикивает, проводя ладонью по пледу, возле головы своего телохранителя и наблюдает эту реакцию. Его защитник невероятно красивый, аж пищать от радости хочется, что тот - его, а ни какого-нибудь другого мальчишки. Мальчонка так и любовался Вонхо, пока тот дремал, нежась на солнышке, а после снова сделал попытку притронуться к нему. Закусив губу, он вытянул указательный пальчик и медленно потянулся к так манящим ушкам, то и дело бросая взгляд на реакцию Вонхо: не проснулся ли тот, чувствуя, как сердце Минхёка в волнении начинает стучать всё чаще? Когда до цели осталось всего пару сантиметров, он даже дыхание затаил, и после выдержки паузы, всё-таки чуть коснулся самого кончика светлого ушка, которое тут же начало дёргаться. Минхёк заёрзал, запищав от восхищения и удовольствия. — Ещё не наигрался? — спросил Вонхо, не открывая глаз и вдыхая глубже, а мелкий затих, не отвечая. Солнышко приятно припекает, но на душе всё равно всё так же неспокойно. Сон не подходит близко и лишь издали даёт рассмотреть себя, впуская воспоминания. Сквозь дрёму, Вонхо кажется, что он лежит на крыше после долгой тренировки, вот только ветра почти нет, да и травой сильно пахнет, а под ухом что-то опять шуршит. На лицо упала тень, и ему на секунду и впрямь показалось, что это Хёнвон снова прикрыл его своим пушистым хвостом, но приоткрыв глаза, он увидел лишь довольное детское лицо. Вздох как-то сам собой выходит слишком уж тяжёлым.

***

      Дни начали протекать быстрее и незаметнее, превращаясь в ещё одни недели. Хосок нехотя вспоминал слова Шону при их последней встрече. Ведь совсем не хочется принимать то, что ему придётся выстроить свой мир только вокруг восьмилетнего мальчишки, забив на своё обучение, которое он жаждал показать остальным. Пытаясь быть внимательнее и серьёзнее по отношению к ребёнку, он заметил несколько новых вещей. Например, тот хоть всё так же и пренебрегает едой, отталкивая тарелки, всё же делает это не всегда. Видимо, ему просто не нравятся салаты и закуски в виде мини-сендвичей. Ещё у него очень мало игрушек. Когда думаешь о ребёнке из весьма влиятельной семьи, представляется его комната полностью забитой игрушками. Но в этом случае не так. Если он просит что-то, ему обязательно выполняют эту прихоть, в виде любой игрушки, но те не задерживаются дольше, чем на сутки. Ещё Минхёк бывает невероятно робким, прытким и очень болтливым. Серьёзно, у него порой рот совсем не закрывается. Но бывает и такое, что он так же может по долгу и молчать. В такие моменты он совсем тихий. Что аж..непривычно? Сидит лишь на разбросанных на полу подушках и ковыряет пуговицы на манжетах своей расшитой золотистыми нитками рубашке. Когда в комнату заходили слуги, Минхёк хмуро наблюдал за ними, провожая каждое действие, стараясь никого не упустить из виду, сверкая на тех своими блестящими глазами из под длинных ресниц и мягкой челки. И ещё он весьма смышленый. Когда Вонхо не особо обращал внимания на него, тот прокусил свой хитрый план. Вспомнив, как киса прибежал к нему, как только услышал его крик, когда ужалила оса, он попытал удачу ещё раз, и это сработало. Каждый раз, когда Мин вскрикивал, Вонхо нёсся к нему, а потом бурчал и отчитывал. Но хитренький Минхёк наслаждался тем, как тот просматривает его на наличие ран, не прикасаясь, а после оглядывается по сторонам, готовый кинуться на кого угодно, на любую грозящую опасность. Ну, быть может кроме всяких жуков и пауков. В детскую голову не приходили мысли о том, что это его работа, а значит и деловая обязанность - защищать. Его восхищало, как тот сильный и уверенный прибегает на помощь, хоть та и не требовалась. Хотя, не всегда. Чем ближе приближалось лето, тем чаще Вонхо виделся с Джоном, обсуждая скорый переезд в Сеул. Они несколько раз отъезжали в город. Но когда он возвращался, казалось, что вечно заряженный позитивом Минхёк, с шилом в одном месте, был каким-то подавленным. Сначала, Вонхо не придавал этому значения. Если мальчонка и вёл себя тихо, он и пятнадцати минут не мог делать вид, что дуется и снова начинал приставать. Но не в этот раз. Затем вспомнилось, что в таком состоянии он видел его в последний раз, когда только впервые приехал. Вообще такое состояние ребёнка стало казаться ему ненормальным. Нет, конечно, дети могут плакать. Например, когда не дают нужную игрушку или что-то вроде того. Ну или просто настроение помутиться или поплакать. Но за два месяца, Вонхо понял, что Минхёк не совсем из таких детей. Тот не будет плакать из-за каких-то игрушек, тем более, ему привозили всё, что он только желал. Пусть и не на долго. Или долго дуться. И всё же, какое недовольство может быть? Это его состояние было странным, так же как и то, что с ним не всегда обращаются по должному. А точнее - не все. Его называют Господином, выполняют маленькие прихоти и отвешивают низкие поклоны. Его одежду расшивают драгоценными камнями и золотыми нитями, над дорогими материалами трудятся около пятнадцати портных за раз. Даже служанки не относятся к нему как к ребёнку, а истинно боятся его приказа в своём увольнении. Но при всём при этом, Минхёк боится произнести такие слова, как "похищение" и "спас", и всегда стоит перед Вонхо зарёванный, каждый раз, когда тот возвращается с поездки. Прям хоть совсем его одного не оставляй. Вонхо даже делает галочку в мыслях тому, что Шону был прав. Пусть и признавать это весьма неприятно. Если бы он не стал приглядываться к мальчонке внимательнее, заметил бы всё это? — Почему ты плакал? — ровно спросил Вонхо, когда слуги, встретив его, разошлись. А Джон направился к себе с кипой документах в руках. — Я не плакал, — испуганно ответил Минхёк, но чуть дрожащий голос с нотками слез, да и покрасневшие глаза выдавали его. Вонхо вздохнул и присел на корточки, откидывая полы лёгкого пиджака и заглядывая в чёрные глаза мальчонки, который смотрел так, словно сейчас схватиться за его руку и побежит, куда глаза глядят. Эдакий крошечный воранёнок, со взглядом Бэмби. — У тебя всегда глаза красные, когда я возвращаюсь после поездки, — тихо начал он, чтобы не смутить Минхёка. — Ты скучаешь? Поэтому? Или тебя кто-то обижает? Тот только отрицательно замотал головой, смотря на его руки. Вонхо не хотел смутить его, но самому стало как-то неловко. «Серьёзно? "Скучаешь"? С чего ты решил, что ребёнок будет скучать по тебе? Да ещё и до таких слёз?» — издевательски-насмешливо пронеслось в голове. С каких таких вообще пор, его стали находить подобные мысли? А после и что-то подобие совести добавило соли к пилюли, мол, ребёнку плохо, он плакал, а ты о скучаниях думаешь, извращенец. Вонхо нахмурился сам себе и встал на ноги, глядя на Минхёка. Тот не раскроется и ничего не расскажет, пока повсюду ходят служанки и остальные жители поместья. Сейчас почему-то кажется, что этих жителей уж слишком много. — Мы пойдём в общую комнату, и ты мне всё расскажешь, хорошо? Там, кроме меня, никто не услышит, так что не бойся. Я не смогу защищать тебя, если не буду знать от кого. Поэтому жду, что ты мне всё скажешь, — отчитываться перед ним не вызывало восторга, но деваться некуда, особо учитывая их положение по контракту. Минхёк неуверенно кивнул, а Вонхо направился в кабинет Джона, чтобы расписаться в нужных документах. Минхёк ещё мал для содержания важных бумаг, поэтому те хранились в кабинете дворецкого. Ставя подпись напротив своего настоящего имени - Хосок, Вонхо снова задевает тему о мальчонке, но на этот раз более настойчиво и добивается небольшого успеха. После не очень долгого разговора, он быстро покидает кабинет и идёт в их комнату, останавливаясь возле одной из дверей и улавливая кошачьим слухом голос Минхёка. Почему он пошёл туда? Ведь те комнаты пустуют, как и большинство остальных помещений в этом огромном поместье. Вонхо дёргает двери, но те не намерены так просто показать то, что происходит за их укрытием. Ручка не поддалась, поэтому ту пришлось выбить ногой, а войдя в комнату, в которую вела эта дверь, он увидел то, что привело его в бешенство. Чистое бешенство, что лавой в крови и искрами в глазах. Так, что пальцы начали подрагивать, неконтролируемо. Ярость. До мальчика домогались взрослые мужики, самоутверждаясь перед зрителями - девушками. Все они были персоналом, что служат мальчику каждый день. Накрывают на стол, убираются, готовят постель ко сну, да здесь даже те, кто просто следит за садом. Но больше всего разозлило то, что самым напуганным из всех здесь был именно Минхёк, и не из-за происходящего с ним, а из-за того, когда увидел своего телохранителя. Или что телохранитель увидел его с ними. Тут хер поймёшь от клокочущей злости. Он особо не сопротивлялся, пока его лапали. Хотелось или плюнуть на всё и уйти, пусть делают, что хотят, раз уж никто, видимо, не против всего этого происходящего, а с другой стороны, - хотелось переубивать здесь всех и вся с особой жестокостью. Разум говорил, что это ребёнок. Как он будет сопротивляться троим взрослым мужчинам? Его ведь явно запугивали. Но гадкий голос с откликом гордости пищал наперебой, что чувство самосохранения должно быть, тот должен был хотя бы позвать на помощь своего телохранителя. Дикая Пума внутри взбесилась так, то Вонхо на секунду показалось, что та разорвёт всю его грудь, выпрыгивая наружу окровавленными когтями. Как давно всё это продолжается? Неужели всё то время, пока он - Вонхо - был здесь? Под его носом извращали дитё, а он не слухом ни духом. Телохранитель. В ушах звенит вспыхнувшая и без того горячая кровь. Среди шума, в ступоре тела, различался противное: но ведь тот сам виноват! Нужно было рассказать, а ни молчать рыбой. Вонхо же не должен ходить за ним по каждому шагу, наступая на пятки! Он разворачивается и перешагивает порог, покидая комнату, оставляя мальчонку на продолжение насилия, под зарождающиеся улюлюканье. «Ага, молодец. Ещё не забудь попросить прощения, как прилежный котик, за то, что помешал им, и дверь на место поставить в выбитые петли», — снова издевательски пронеслось в голове. Да что за..? Он же ещё совсем ребёнок. Конечно же ему было страшно говорить об этом! Его запугивали. Как же можно запугивать этого маленького, взъерошенного воронёнка..? Да как, сука, руки вообще могут подняться?! Не успели присутствующие в комнате заржать на такое поведение телохранителя их Господина, - что просто стал покидать комнату, - как Хосок резко поворачивается и, быстро миновав половину комнаты, чуть ли не с чужих рук вырывает Минхёка. Это было бесшумно, молниеносно. Повисла тишина, нарушаемая злым дыханием Вонхо и всхлипом восьмилетнего. Тот так доверительно прижался к нему, обвивая своими худенькими руками его шею, а ногами торс, словно маленькая коала, что аж не замечал огненный жар - исходящий с напряженного тела. И от этого доверия и всей ситуации в целом, внутри словно зародилось торнадо, уничтожая абсолютно всё, вместе со всеми мыслями. Кот внутри уже не бился в истерике. Нет-нет. Он затих - принимая стойку и скаля клыки. Ужасно трясло. Хотелось выплеснуть всё, что мечется внутри, вызывая перед глазами сноп ослепляющих искр. В горле вместе с огнём ярости, бурлят слова извинения перед Минхёком. Вонхо так увлёкся своим эго о должности телохранителя, что не выполнил своих обязанностей. Позволил своей гордости взять верх. Он был занят поиском подвоха, твердил себе, что его умения пропадают зря, что сидеть с ребёнком - это удел нянек и слуг, и что он телохранитель. Но какой же он теперь телохранитель, если так и не смог защитить самого ребёнка? Так и не понял, что тот действительно нуждается в его защите, и что от кого именно его нужно защищать? Вонхо со скрипом в зубах сделал шаг назад, к выбитой двери, чтобы унести мальчонку как можно дальше отсюда. Чтобы не видеть здесь никого, ибо от клокочущей и еле сдерживаемой ярости он может поранить мальчонку. Удлинившееся когти и так впиваются в его спину удерживая на себе. Но детский голос заставил остановиться. Он прозвучал заглушённо, куда-то в изгиб огненной шеи, но благодаря тишине, которая всё ещё висела в этой комнате невероятно густой, его услышали все: — Убей их, — последовал первый приказ от маленького Минхёка.