***
Молодой юноша спешит по тонким улочкам, натянув капюшон на лицо. Так некстати начался дождь, а он не самый ярый поклонник этой погоды. Люди бегут кто куда, прикрывая свои головы лёгкими куртками или сумками. Все бегут под какое-либо укрытие. Оставаться под навесом крыши - не лучшая идея, потому что проливной дождь грозит стать сильным ливнем, и стоять тогда придётся всю ночь. А это никак не входит в нынешние планы. Чуть покошенная дубовая дверь одной из забегаловок и баров открылась, впуская скрюченного и промокшего мужчину, звеня ржавым колокольчиком. Из-за дождя, мокрая дверь казалась чёрной и чуть блестящей, отражая мигающую вывеску, название которой парень не стал вычитывать, а лишь поскорее схватился за чуть облупившуюся ручку и, повернув её, вошел следом за мужчиной в сухое помещение. Снова звенит колокольчик, - но из-за шумных посетителей этого бара, - этот звук смиренно растворяется, заглушённый звуками старого пианино, ругательствами, смехом и галдежом. Тут пахло пинтой, чуть подгорелым хлебом и твёрдым сыром - лучший запах в мире, спроси любого здешнего посетителя. Пухлые женщины в корсетах и пышными грудями ходили с подносами, раздавая выпивку очередным заказчикам. Кто-то шлёпнул одну из них по её широким бёдрам, и та кокетливо погрозила пухлым пальчиком, а сидящие за столом мужчины громко засмеялись, прося её компании. Освещение здесь было не самым ярким - горели свечи, роняя свой горячий воск на пол и дубовые столы. Но, не смотря на полумрак, многие сидели здесь в капюшонах, скрывая свои лица. Парень тоже не стал раскрывать своего и начал выискивать свободный столик, чтобы обсохнуть и, перекусив, переждать непогоду. Взгляд заскользил по суетливому залу, останавливаясь у самого его дальнего угла. В том самом углу дубовых столиков не было. Если только один, прижатый к самой стене, лучше всех скрываемый тенью. Возле него не было расположено столиков-соседов, да и посетители старались не обращать на этот угол своего внимания. Перешёптывались порой только и, не зная, что сидящий отчётливо слышит их, косились в его сторону. На том неровном столе стояло пару опустошённых бутылок, полная кружка пинты и одна единственная свеча, но её света было достаточно для того, чтобы увидеть сидящего за ним. Тёмно-рыжий, почти чёрный лис сидел ногу на ногу, точнее, лапу на лапу, за этим столом. На нём была изумрудная шляпа лепрекона, а между острых зубов, что виднелись из-за ухмылки, торчал четырёхлистный клевер. Прекрасный пушистый хвост размеренно покачивался, - в такт бездарной игры на старом пианино, - как бы гладя неровность поверхности стола. Увидев его, у парня дыхание перехватило, а в баре, кажется, стало совсем душно, хотя, казалось бы - куда ещё больше? — К-кихён.. — выдыхает юноша, чувствуя как его ноги напрягаются, для того, чтобы убежать отсюда как можно скорее. Уши и нос лиса нервно дёрнулись, а хвост перестал свои грациозные помахивания, застыв почти на самом полу. Услышал.. Учуял даже среди стольких людей. Лис на миг перестал теребить в зубах клевер, и прежде, чем ярко-жёлтые глаза успели блеснуть в сторону двери, возле которой стоял парень, та быстро захлопнулась, заставляя звенеть колокольчик, а на лисе появилась новая ухмылка, вновь оголяя острые зубы. — Простите, — чуть склонился мужчина, чтобы снова вернуть внимание на себя. — Прощаю, — скалился тёмно-рыжий, продолжая сверкать бликами лисьих глаз на дверь. — Я спрашивал, но Вы так и не ответили.. Где же Лепрекон? Я надеялся, что он здесь будет.. Мужчина был не из простого люда - это сразу видно по его накидке, что скрывала лицо и фигуру. Но и так же было сразу видно, что он явно нервничал. И если этот тип хотел анонимности, то у него это совсем не получилось. Пусть лица его не видно, но видно из какого он общества. А это уже слишком много информации о нём. Стоило бы надеть вещи попроще и не блестеть своими изящными нитями вышивки на накидке. Каждый здесь знает друг друга, но при этом каждый держит своё инкогнито. — Я съел его, — без какого либо колебания отвечает на вопрос лис, демонстративно поправив изумрудную шляпу, наклоняя её ближе к глазам, которые перевёл на мужчину и высматривал его реакцию. — Просто он начал мне надоедать.. Да сбудутся теперь мои желания! Он дёрнул пушистым хвостом и безумно засмеялся, оставляя царапины от когтей на дубовом столе. Хрипловатый, жуткий смех. А ровный ряд острых зубов, между которыми так и оставался клевер, притягивали испуганный взгляд. Мужчина нервно сглотнул, замялся, а после нескольких колебаний, поднял руки к голове, чтобы снять капюшон. — Тогда я... — Не нужно, — прервал его лис с ухмылкой, которая, кажется, никогда не слезает с этой острой морды. — Я знаю каждого в этом городе и всей его округе. Если увижу лицо, то это может обратиться против Вас. Как Вы уже знаете, раз уж пришли именно в мой бар, я сдам всё и любого за хорошую и достойную плату. Так что, думаю, Вам того не стоит - светиться здесь. И так не трудно догадаться кто Вы. Я про накидку. Люди, облачённые в такой материал - не заходят сюда и подобные места. — Что ж.. Анонимность - это как раз то, что мне нужно, — согласился мужчина в капюшоне, и лис слегка кивнул. — А так же, информация. — Как я уже говорил - за хорошую и достойную плату, — скалился тёмно-рыжий, а после того, как на дубовый столик упала хорошая пачка купюр, он тонкой чёрной лапой указал на второй табурет, что был приставлен напротив него. — На окраине есть маленькое поместье Герцога. Туда шесть лет назад отвезли мальчика, — начал мужчина, высматривая в лисе напротив хоть какие-то намёки на эмоции, но тот лишь сверлил его своими ярко-жёлтыми глазами, что были словно в чёрной подводке, и от этого пристального взгляда хищника - мороз под кожей, словно черви шевелятся. Холодные ладони вспотели, а от нервного глотка вновь появилась кривая ухмылка на узкой морде. Снова сглотнув, как можно незаметнее, мужчина продолжил: — Сейчас его там нет. Идут слухи, что ему наняли охрану и снова перепрятали, возможно, даже за границу. — И какая же Вам информация нужна, если Вы и так снабжены ею? — спросил лис, доставая курительную трубку и когтем выковыривая из неё старый пепел, отдавая теперь своё жутковатое внимание только ей. — Точность и подробность. Так ли это? Кто его охранники? Куда увезли? — А мальчик-то ведь непростой. Во всех смыслах. За его информацию нужно бы ещё несколько таких, — лис блеснул глазами на пачку купюр. — Назовите тогда сразу цену, — нетерпеливо выпалил мужчина. Тёмно-рыжий перевёл на него взгляд, который прочесть просто невозможно. От слова - совсем. Злится он, раздражён или холоден? Хотя, первый вариант, мужчина хотел бы узнать в самую последнюю очередь. Он наслышан о том, каков бывает лис в ярости. В таком состоянии его видели лишь однажды по вине какого-то молодого парня. Точнее, только однажды видели и выжили. Остальные случаи только со смертельным исходом, хотя многие всё ещё недооценивают зверя. А зря. — Что Вы, указывать планку цены я не буду. — махнул тот своей черной тонкой лапой, затем глаза блеснули жёлтым янтарём, отражая язычок пламени от свечи. — Сами оцените ту информацию, какую хотите получить. Вот только помните: какая плата - такой и процент моей правдивости. И не нужно намекать на моё естество. Если пришли в мой бар, пусть изначально и к Лепрекону, значит - это единственная надежда и податься больше некуда, поскольку вся информация, которой владеете - Вы уже достали, как могли. Я единственный, кто сможет придать уверенности всему тому, что Вы смогли разузнать. Так что придётся довериться мне и моей правдивости, как бы иронично это не звучало. И, всё-таки, не забывайте кто я. Вновь этот лис оскалился и, зажав трубку в зубах, начал прикуривать, с прищуром глядя на своего собеседника, хоть и лицо того скрывала тень капюшона. А точно ли скрывает? Ощущение, нет, уверенность - что рыжий смотрим прямо в зрачки напротив. Мужчина ещё просидел неподвижно, видимо, прикидывая, стоит ли платить большую сумму и давать возможность поставить его нарытую информацию под сомнение. Вдруг тот соврёт о том, что информация неверна или наоборот? И да, он прав - не стоит забывать, что он ведёт переговоры с лисом, хотя внешность того совсем не даст позабыть об этом. Жёлтые глаза напротив ещё немного сощурились, а из пасти повалил дым, рассеиваясь и показывая оскал-ухмылку, вызванный сомнением собеседника. Доверия он вообще не вызывает. Что ж, колебаться не стоит. Этот тип не любит неуверенных. Была не была. Если вдруг что, всегда же можно составить запасной план. Тем более, ему нужна помощь только найти мальчишку, а дальше уж сам. Достав из-под накидки ещё несколько таких же пачек купюр, мужчина складывает их на стол перед чёрной когтистой лапой, стараясь не смотреть на ту, и задерживает дыхание, ожидая реакции лиса. Но у того и мускул на морде не дёрнулся. Он только откинулся спиной на стену, перекладывая лапу на лапу и поудобнее устраивая хвост, всё это время не сводя взгляда с тени из-под капюшона мужчины. Тому снова на секунду даже показалось, что лис отлично видит его лицо и от этого пробежались только новая порция мурашек. А лис только снова медленно, с прищуром выдохнул, и наконец начал: — Что ж.. Ребёнка действительно увезли, но не заграницу, а сюда - в Сеул. И по поводу "перепрятали" неверно. Они просто улетели из поместья на клеймированном вертолёте Герцога. Вот только покинули это поместье не охранники, а только лишь ребёнок и его личный телохранитель. По прибытию они расположились в одном из отелей. В особняке не стали останавливаться. Видимо, его хранитель решил, что так привлекут внимание быстрее. Поэтому они сейчас просто в маленьком номере третьего этажа. — лис вытащил из пачки купюру и, откуда-то взяв ручку, написал на ней их адрес. Он не стал рассказывать, кто именно в телохранителях у ребёнка. Породу тем более. А учитывая, что тот хочет найти мальчика, видимо, не знает, кем тот является на самом деле. Будущее их всех - сейчас под защитой одного единственного нэко. Лис не вдаётся в подробности, - мужчина слишком мало заплатил для такой информации, а он и так не солгал, что, конечно же, не стоит этих жалких ценных бумажек, что лежат расфасованные по пачкам. Но собеседника эта информация устроила, потому что он схватил купюру с коряво написанным на ней адресом и поспешил на выход, не оборачиваясь, чтобы не увидеть ядовитый оскал лиса, которого совсем никто не волнует. Если ему предложат плату побольше хоть в одну монету, чем той, что заплатили ему сейчас, он и этого мужчину сдаст. Он знает, кто это был, как бы тот старательно не скрывался за капюшоном. Он знает абсолютно каждого. И посоветовал бы лучше не гоняться за мальчишкой, судьба того - решена. Но это и остальное лиса не волнует. Ну, разве что только деньги и собственный шикарный хвост. Мужчина спешно выходит из шумного и душного помещения, хлопая дверью и ловя прикрытым лицом большие капли дождя, которые чуть ли не вбивал в него ветер. Свернул с тонкой улочки, в которую четвёрка лошадей не смогла протиснуться и, запрыгнув в карету, поехал, оставляя позади бар с нервным миганием вывески «Black Fox».***
— А в школе весело? Там разные учителя будут? Я там не один буду учиться? А чему ещё учить будут? Нужно будет читать книжки? А если я не захочу их читать, мне поставят двойку? Я не хочу двойки.. А ты со мной там будешь? Будешь смотреть, как я учусь в школе? А рядом сидеть ведь можно будет? А что такое каникулы? Это же весело? Я хочу большой-большой ранец! — тараторил без остановки возбуждённый Минхёк, успевая ещё глазеть по сторонам, разглядывая высотки и интересные для него здания. Вонхо, в который раз за шкирку его одёрнул, потому что тот опять пошёл прямо на дорогу, чуть не попадая под подкованные копыта запряжённых лошадей и колёса кареты, что проехала мимо. Они шли на снятие мерок для школьной формы, заходя по пути в магазины за мелочёвкой школьных принадлежностей. Так как основная квартира всё ещё была не готова, в запасную не стали приводить рабочий персонал, который не относится к самому Минхёку. А младший лишь рад этому. Ведь он впервые так гуляет по городу, а ни просто смотрит на него через окно кареты. Да ещё и со своим кисой. Кажется, это самый лучший день на свете! Чтобы не привлекать лишнего внимания, Вонхо пришлось спрятать свой хвост, от чего было не очень комфортно, а ушки прикрыл шапкой тонкой, подчёркивая всё очками. С момента их прибытия в Сеул, прошло лишь около двух недель. И сегодня они впервые покинули временную квартиру. Джон связался за это время только пару раз, и то, чтобы узнать как они добрались и передать список со всеми нужными штуками для подготовки Господина к школе. Вонхо не совсем разбирался в этом, он не учился в общественной школе, и был не в восторге от того, что это придётся делать именно ему. Но Джон и на это ответил как обычно со своим равнодушием, что раз они покинули поместье так рано, то пусть делает всё "в ручную". Ведь основной персонал работает на подготовке главного жилья. Так, к его обязанностям телохранителя, прибавилось ещё не менее тридцати, если не больше, пунктов. — На дорогу смотри хоть иногда, — опять напомнил он Минхёку, уже подталкивая того чуть вперёд, потому что загорелся зелёный свет, и люди двинулись по пешеходному переходу. Минхёк прибавил шаг, чтобы успевать за ним и вцепился в его большую серую футболку, дабы не потеряться в толпе, ведь руки Вонхо были заняты. В одной он держал большую чёрную сумку, а во второй - кучу исписанных листочков, на которые то и дело бросал взгляд и оглядывался, чтобы не пройти нужный адрес мимо. — Ну, мне же будут ставить пятёрки? — продолжил свой допрос Минхёк. — Сколько будет народа? Большой будет класс? Там я встречу друзей? Как я их узнаю? А если они не захотят со мной дружить? Ты побей их, если не захотят! — Вонхо? Тот отвёл взгляд от номера очередного здания, сбавляя шаг и ища глазами владельца знакомого голоса, из-за которого мурашки по спине пробежались. В толпе шел Хёнвон, засунув руки в карманы своих светлых зауженных брюк и с небольшой ухмылкой глядя на Вонхо. Он повиливал своим шёлковым пушистым хвостом, держа ушки торчком, что не могло не привлекать восхищённое внимание многих прохожих, а некоторые из них ещё и узнавали в нём начинающую модель, восторженно попискивая и воздыхая. — О, Хёнвони, — Минхёк задёргал футболку Вонхо, узнавая в подходящем к ним нэко модель, с которым у него были все журналы, и которого он хотел взять себе, прежде чем не встретился, а точнее не столкнулся, с Вонхо. — Хёнвон-хён, — с ухмылкой поправил его тот и взглянул на Хосока. — Хозяин выгуливает? — Мы на примерку школьной формы, — ответил тот, не обращая внимания на высказывание своего знакомого, радуясь, что за тёмными очками не видать его выражений ненужных сейчас эмоций. — Ты хоть сам слышишь, как это звучит? — в кулак усмехнулся Хёнвон, с насмешкой глядя на него. — Ты никуда не опаздываешь? — как бы невзначай спросил Вонхо, и снова начал оглядывать номера зданий, продолжив идти. — Не очень, — с улыбкой ответил тот, нагоняя их. Минхёк насупился, когда Хёнвон начал идти почти плечо в плечо рядом с Вонхо, поэтому поторопился втиснуться между ними, снова цепляясь за его футболку с другой стороны и семеня следом с безумно важным видом. — Как экзамены? Почему всё ещё в Сеуле? — спросил Вонхо, убирая адресной листочек в задний карман своих джинс, потому что они уже подошли к нужному построению и теперь толпятся на входе вместе с остальными посетителями, внимание которых привлекал Хёнвон. — Как и всегда, но в паре пришлось быть с Мэтом, ты же у нас теперь занятой.. Остался тут по работе, у меня расписание для нового журнала, — улыбался Че, подмигнув одной из девушек, проходя мимо компашки, от чего она сама и её подружки как-то уж слишком громко захихикали. — А что, не рад меня встретить? Кстати, разве гулять с ребёнком за покупками входит в твои обязанности? — он взглядом указал на восьмилетнего, а потом с усмешкой глянул на список, который его знакомый всё ещё держал в руке. — Я уже большой! Вообще-то мне уже скоро в настоящую школу, — возмутился Минхёк, но проходя мимо лавочки разных игрушек-сувениров, которые тут же забрали на себя всё его внимание, из-за чего тот чуть шею не выворачивал, чтобы побольше разглядеть их, сразу потерял интерес к разговору. Возмущение как рукой сняло, и он не заметил, как на его высказывание оба нэко переглянулись между собой. — Нет, не входит, — ответил Вонхо Хёнвону, вычитывая вывески с нумерациями галерей, — Это входит в обязанности родителей, но так как... Короче, скоро приедет нужный человек, который будет с ним заниматься. А пока я просто не знаю, что с ним делать, вот и решил сходить на снятие мерок. Не торчать же в квартирных стенах. О, нам, кажется, нужно на второй, — он указал листочком на вывеску, и они все вместе встали на эскалатор, подымаясь на нужный этаж. Вонхо не стал говорить о родителях Минхёка. Во-первых, он о них ничего не знает, во-вторых, разговор на это тему перед самим Минхёком был бы не лучшей идеей, раз уж такие дела творятся в том поместье; и в-третьих, работа нэко ещё заключается и в том, чтобы сохранять конфиденциальность какой-либо информации их подопечных. Даже перед знакомыми или близкими самого опекаемого, если, конечно, тот не даст согласие на распространение кусочков информации из его жизни. Торговый просто кипел жизнью. Толпы людей ходили в хаотичном порядке, кто куда, и в основном, это были родители или вроде нянек с детьми, - ведь скоро начнётся летняя школа. Казалось бы, ад для ученика, но туда могли ходить только первоклашки и то не все. Поэтому ещё непонимающие ничего дети с энтузиазмом шагали за взрослыми, предвкушая, как, наконец, наденут свой красивый рюкзак или ранец и пойдут на встречу к остальным ребятам, с которыми им предстоит провести вместе много лет. Школы эти отличаются от тех, где учатся нэко, хотя в чём-то схожесть всё же есть. У людей идёт сначала младшая школа, потом средняя, потом старшая. Каждые несколько лет всё меняется, но вроде бы и стабильным остаётся, а у школ нэко в этом плане по-другому. Из-за нестабильного их возраста, на который влияют обстоятельства и психическое состояние, некоторые не успевали отучиться в младшей школе, как нужно уже переходить в другую. Вонхо и сам перешагнул так четыре года, а это не лучшие его воспоминания, и поэтому, хорошо, что Минхёк отвлёк его от накатившей ностальгии, наступив в который раз на ногу Вонхо, засмотревшись на подростков, которые хвалились друг перед другом своим новым мечом и успехами в борьбе. — Айщ.. — прошипел Вонхо, кидая взгляд на свои уже оттоптанные белые кроссовки и хватая Минхёка за руку. Тот ведь смотрел по сторонам и один раз чуть не пропал в толкучке людей, поэтому так было надёжнее. Минхёк вертел головой, смотря то туда, то сюда, а увидев двух девочек, что восторженно пищали над чем-то, видимо, умилительным, хотел подойти и тоже посмотреть, но рука нэко сжала его ладошку сильнее, не позволяя отойти и потеряться. Когда они вошли в нужный салон, где стояли манекены в школьных костюмах от мала до велика, к ним тут же подошла работница, приветствуя их в поклоне. Вскоре, Минхёка поставили на небольшой круглый выступ перед зеркалами и стали хлопотать над ним, снимая мерки лентами. Он опять то и дело вертелся и поглядывал то на себя в отражении, то на Вонхо, к которому склонился Хёнвон, заглядывая в исписанные его листочки. Они разговаривали о чём-то, и Вонхо порой улыбался, смотря на своего знакомого каким-то непонятным для ребёнка взглядом. Мин, кажется, впервые увидел его улыбку. Киса никогда с ним не улыбался. И ещё, наверное, Минхёку всё меньше нравится его кумир - Хёнвон, который теперь ещё и засмеялся над чем-то, прижимая пушистые ушки и приобнимая своего знакомого за плечи. Что-то гаденькое зашевелилось в районе живота и лёгких, подкатывая к горлу. — Готово, Господин, — с улыбками поклонились Минхёку три девушки, что снимали и записывали его мерки. Тот сразу же спрыгнул с возвышения и подошёл к двоим нэко, которые по-прежнему о чём-то разговаривали. Увидев его, Хёнвон прервал свои рассказы, видимо, о чём-то весёлом, а Вонхо перевёл взгляд на Минхёка. Он поинтересовался, всё ли сделано, получая подтверждения от работниц и дату, когда форма будет готова. — А ты долго будешь с нами гулять? — спросил Минхёк у Хёнвона, когда они вышли ещё и из книжного. — Ну, нормально вообще, — засмеялся тот, а после посмотрел на Вонхо. — Кажется, у меня соперник? — Соперник в чём? — усмехнулся Хосок, перекладывая свою большую чёрную сумку в другую руку. Хёнвон не ответил, с улыбкой принимая входящий звонок, и, недолго разговаривая со своим, видимо, менеджером и кокетливо поглядывая на проходящих мимо девушек, которые так и скользили по нему взглядами. После он спешно нажимал на кнопку сброса вызова и, убирая телефон в карман, сказал, что ему нужно поторопиться, отходя спиной вперёд и спрашивая: — Кстати, ты тут надолго в Сеуле? — Возможно. Эм.. да. Потом поговорим, — выпалил в ответ Вонхо, махнув ему рукой и спеша за Минхёком, который грозился потеряться, шагая к другим детям, что толпились возле очередного "чего-то" интересного.***
Вечером, когда тискать купленный ранец надоело, Минхёк решил потискать то, что, как ему казалось, никогда не надоест - хвост Вонхо. Но это оказалось не так просто. Тот лежал на своей кровати, свесив эту притягательную часть тела вниз, погружённый в свои мысли. Вот только дотянуться до него так и не получалось, поэтому Минхёк начал двигать небольшой пуфик к слишком высокой постели, для того, чтобы потом встать на него и продолжить свои попытки. Которые, опять же, были тщетными. Он подпрыгивал, вытягивая руку вверх и смеясь, но когда казалось, что вот-вот и ему удастся схватиться, хитрый хвост чуть подымался, оставляя на детских пальчиках чувство щекотки, когда их немного задевал самый кончик этого мощного хвоста. Вонхо думал сразу обо всём и ни о чём, чуть хмуро разглядывая потолок. До него, как из длинного коридора, доносился смех Минхёка, а чувство, что до его кончика хвоста опять "домогаются" почти не осознавалось. Прошло уже около двух часов. Минхёк никак не хотел спать, а Вонхо продолжает балансировать между сном и реальностью, проваливаясь в свои мысли и время от времени прислушиваясь, когда мальчонка подозрительно затихал. Тот лишь играл в охоту, где нужно найти свою жертву-зверька, роль которого выпала на Вонхо. Не оставляя попыток забраться на его высоченную кровать или хотя бы дотянуться до хвоста, - который снова свисал вниз, чуть закручиваясь на кончике словно ручка зонта, - Минхёк даже порой взбирался каким-то образом на тумбочку, шпионя за ним и наблюдая, как шевелятся светлые чуть пушистые ушки, которые поворачивались порой, улавливая звуки затихшей игры. Ему безумно нравилось мыслить, что хоть тот и делает вид, что занят в своих взрослых мыслях, всё равно прислушивается и сосредотачивается на нём. На Минхёке. — Киса лежит неподвижно. Я вижу хвост, готовлюсь к новой атаке, — бубнит Минхёк и, чуть высунув язычок от волнения, начал раскачиваться, чтобы дальше допрыгнуть. — К прыжку готов.. И три, два.. Прыгаю! — Тебе уже спать пора, — сказал Вонхо, не открывая глаз и услышав грохот, а после стук детской тушки о твёрдый пол. Минхёк затих, в надежде, что если от него снова не будет ничего слыхать, то киса забудется в своих мыслях и появится ещё хоть пару минут для игры. Ведь так продолжается уже почти два часа. — Слышишь меня? — спросил Вонхо после длительной тишины, а после всё-таки открыл глаза и, перевернувшись, свесил голову вниз, выглядывая на полу Минхёка. — Бу! — визгнул тот, подпрыгивая с вытянутыми к потолку руками, после чего закатился смехом, разглядывая его лицо, в ожидании, что тот тоже засмеётся или хотя бы улыбнётся, как с Хёнвоном, ведь сейчас так весело. Но Вонхо лишь слегка приподнял бровь с долькой любопытства, заглядывая в чёрные глаза мальчонки, которые были сейчас прищурены из-за смеха. Но это любопытство не сравнится с любопытством Минхёка, взгляд которого метнулся к ушкам. — Я не хочу спать. Хочу играть! Он снова потянул свои ручонки к желанным ушкам, в надежде помацать их. И когда это закончится? Вонхо вздохнул только, чуть ли не молясь о том, чтобы поскорее уже приехал тот, кто будет следить за этим моторчиком. Вообще, ему всё равно, когда ляжет Минхёк, но до приезда "воспитателя" ему нужно проследить, чтобы тот соблюдал режим, который сбивается вот уже который день. Их взгляды столкнулись словно машины на огромной скорости. Вонхо смотрел на мальчонку, чёрные глаза которого необъяснимо блестели, словно обсидиан. В эти глаза смотреть опасно, особенно сейчас, когда две чёрные бездны смотрят на него так. Таким не понятным для них обоих взглядом. Что-то было в них такое, что ужасно отталкивало и злило, из-за чего хотелось бунтовать и кусаться. Но при этом они с силой затягивали в свою бездну, как бездонный чёрный океан, без малейшего намёка на какой либо просвет. Вонхо снова ведёт внутреннюю борьбу со своей дикой пумой. Внутренний кот ведет себя в последнее время безумно странно. А эти противоречивые блестящие глаза утягивали за собой, намереваясь утопить в бархатной тьме. Порой, Минхёк кажется ему совсем не восьмилетним. Иногда тот, правда, ребёнок, а иногда слишком взрослый для своего возраста. Вонхо снова вернулся к мыслям, с которыми провёл этот вечер. В голове эти игры Минхёка, а после приглушённый детский голос, тихо, но чётко приказывает, куда-то в районе шеи: «убей их». И Вонхо сделал это. Он убил их всех, по приказу своего хозяина. Ловя тогда взгляд, который с равнодушием наблюдал за тем, как хрустят чужие кости, и пачкается всё тёплой кровью. Вонхо порой словно с разными детьми находится. Вот опять мальчонка первый разорвал их взгляды и опустил голову, снова становясь восьмилетним, пряча глаза, во взгляде которых до этого плескалось нечто. Пока ещё неизвестное Вонхо, и, наверное, даже самому Минхёку. Мальчонка послушно всё-таки залез на свою постель и начал укладываться, шурша одеялом. Видимо, за все эти минуты, что они смотрели друг на друга, каждый захлёбывался в своих мыслях. Или же, опять прошли только непозволительно долгие секунды? Вонхо спрыгнул со своей кровати и подошёл к широкому подоконнику, выглядывая в тёмное окно. Было не по себе.