***
Хёнвон давно не чувствовал такой злости. Хосок избегает его и уже давно перестал появляться в поместье, а картина возле больницы и вовсе повергла в шок. Что с ним сделали? Как он мог позволить напялить на него ошейник, да ещё и ребёнку? Нечаянно подслушанный разговор Шону и вовсе добил. Тот говорил с кем-то о его весьма плачевном состоянии. Такого просто не может быть. Хосок никогда во всех жизнях не допустил бы этого. Значит, всё происходящее с ним - это добровольно. И это ещё больший абсурд.. Вечерний поток дорожного движения только добавлял раздражения. Какой-то ненормальный водитель автомобиля еле телиться, немного виляя из стороны в сторону. — Кой уж пьяный, вызывай такси, урод. — рычит Хёнвон, и психанув, прибавляет газу, обгоняя пьянчугу. Он ещё долго шипит себе под нос, стреляя глазами на кареты, которые на дороге в приоритете, и на бесячие светофоры, которые как на зло - загорались красным именно тогда, когда он подъезжал к ним. Наконец, съехав с широкого проспекта, он останавливает машину прямо в узкой улочке, не переживая за отсутствие парковки. Толкнув старую дверь и потревожив не менее старый колокольчик, Хёнвон сразу же направился к самому дальнему столику. — Куда исчез Вонхо? Что с ним сделали? — Кто-то совсем не умеет здороваться.. — вздохнул лис и равнодушно перевел взгляд на какую-то едва заметную в полумраке паба картину. Кажется, там были изображены утки среди травы, но нэко даже и не пытается её разглядеть, буравя взглядом хищника. — Хёнвон, ты же больше не в игре. Покинул её, так и не начав. Твоё место занял Вонхо. Поэтому, теперь ты не можешь просто так брать и врываться в мою обитель. — Ответь на вопрос. — А тебе есть чем оплатить мой ответ? — тут же оскалился лис, лениво помахивая своим хвостом и возвращая горящий взгляд на нэко. Видимо, дурацкая картина перестала интересовать его. — Тебе же нужно расположение Хосока. Я видел вас тогда, у больницы. Так что, я могу помочь с этим. — А ты умеешь удивлять, — сипло рассмеялся рыжий, сверкая глазами на Хёнвона. — Мне казалось, что ты питаешь к нему подобие "чувств", а теперь так отлично расплачиваешься им, продавая. — Я не продаю его, не нужно всё с ног на голову переворачивать. — сдержанно ответил Хёнвон. — Просто говорю, что помогу добиться его расположения к тебе. Раз не нужна помощь в этом, то как на счёт денежной суммы? Этот ответ я очень дорого рассматриваю. — Думай, как тебе удобнее. Но это своего рода рынок, пупсик. И я не вижу смысла отвечать на твой вопрос. Его расположения я могу не добиться, ну и пусть, — пожал плечами хищник. — Просто, это был бы отличный бонус к моей дружбе с Минхёком. Вот и всё. А деньги, от тебя.. Ты зарабатываешь их чистым и честным трудом, мне такие купюры не нужны. Или вернее сказать, что тут дело принципа. Итак, что ты сделаешь для Вонхо, размазывая тем самым своим поведением кое-кого другого? — Один мой шепот ему, и он жизни отдаст, но больше не позволит тебе видеться с Минхёком и плести ему какую-то чушь, — безэмоционально отозвался Хёнвон, слегка нахмурив идеальные брови. — Не шантажируй меня этим, нэко. — опасно зарычал лис, приподнимая холку. — Не то будет мой шепот, и он узнает о том, куда ты суёшь свой нос. Уверен, тебе это не понравиться. Нэко блеснул желтым пламенем глаз, сжимая кулаки, а хищник снова оскалился, демонстрируя ряд острых зубов. — Прекратите оба этот цирк, — донёсся спокойный голос, заставивший Хёнвона невольно пригнуть ушки и только сильнее нахмуриться. На кривой круглый столик, упали два толстых свёртка, скреплённые резинками. — Куда отвозят моего бойца, что на нём и живого места нет, вот уже на протяжении почти двух месяцев? Лис не спеша взял в чёрные тонкие лапы деньги, проходясь по ним ногтем и наблюдая, как те демонстрируют свои нули, сменяя друг друга шуршанием. Шону подвинул ещё один табурет, присаживаясь, и терпеливо стал ожидать ответа, не обращая внимание на напряжённого Хёнвона. — Его забирают на дрессировку, — наконец ответил хищник, облокачиваясь на деревянную спинку стула и скучным взглядом осматривая сидящих перед ним. — Кто бы это не был, у них это не выйдет, — сухо отозвался Хёнвон, махнув хвостом. — У них - вряд ли. А вот у его хозяина - вполне. Они... — Ошейник - не показатель того, что у него есть хозяин! — не унимался нэко. — Конечно, тебе ли не знать об этом. — беззаботно парировал лис и достал свою курительную трубку, раздражаясь, что его перебили. Но то, как Хёнвон дёрнулся от его слов, вполне компенсировало это. Поэтому, выпустив клуб едкого дыма, он перевёл взгляд на терпеливо молчавшего виконта и спокойно продолжил: — Они используют мальчишку, и тот сам того не ведая, извращённо воспитывает его. С помощью Минхёка, они пытаются приструнить Вонхо под свою гитару. А при помощи Вонхо - слепить из Минхёка того, что требует его кровь, по праву рождения. — Раз ты так яро кричишь о дружбе с этим мальчишкой, то чего тогда не сказал ему об этом? — Он ведь меня не спрашивал, Хёнвон. А самому-то сейчас нормально, так яро отстаивать чужого нэко прямо на глазах у... Че с рыком подорвался с места, не желая слушать продолжения, но ладонь Шону крепко опустилась на его плечо, не позволяя подняться. Они с лисом стали перекидываться краткими предложениями, но Хёнвон их уже не слушал, яростно виляя шёлковым хвостом и хмуро разглядывая на полу хлебные крошки. Вскоре, их короткий разговор прекратился и он недовольно пошел к выходу вслед за Шону, который за всё это время так и не посмотрел на него. Тот лишь молча вышел из паба и направился к своей машине. Хёнвон пнул мусорный контейнер и запустил пальцы в свои волосы, пытаясь успокоиться.***
Здесь, под гладью ледяной воды, было очень тихо. Лишь немного слышался звук перекатывающихся по дну маленьких камешков, которые несло течение, да стук собственного сердца, что отдавался в ушах. Все это очень сложно. Работа превратилась в какой-то кошмар, затянув ещё и в жизнь мальчонки так, как не положенно. Они оба переживают одно и тоже. И ладно бы он сам, один, но ведь ребёнку переживать такое нельзя. Этого лучистого и неугомонного мальчонку гасят, как свечу. Как его защитить от этого? И как защитить самого себя от него? Это безумие внутри, которое вызывает Минхёк, хочется вырвать с корнем. Так быть не должно. Да всё происходящее - не должно быть. От этого абсурда хочется толи кричать, толи смеяться как ненормальному. Чьи-то руки крепко хватают за футболку и тянут на поверхность. Вонхо чертыхается и пытается ухватиться за неизвестного, но движения всё ещё размазанные и неточные, из-за наркотика в крови. Его волокут на берег, и когда он уже может нормально встать на ноги, то со всей силы толкает того, кто вытащил его из воды. Перед глазами всё расплывается, а в ушах звенит. — Очнись уже, придурок. — зло шипят в ответ. Вонхо только лишь стряхивает головой, откидывая мокрые волосы, чтобы стекающая с них вода не застилала глаза, и сжимает кулаки, надвигаясь на мутный силуэт. По плечу что-то ощутимо царапнуло и послышался звук метала, воткнувшегося в дверцу машины. Вонхо тут же оглядывается на неё, не обращая внимание на стекающую по руке кровь. Было безумно плохо видно что это такое было, а когда он снова обернулся, силуэт уже пропал с поля зрения. Смысла гнаться следом не было. А вдохнув воздух поглубже, он ничего не почувствовал. Запах реки, собственной крови, улицы и множества других людей, которые прогуливались здесь. Учуять что-то конкретное так и не удалось. Тем более, когда не знаешь какой именно запах нужно отделить от остальных. Тяжело дыша и откинув голову, Вонхо прикрывает глаза, чувствуя как его шатает, и подходит к автомобилю. Заглядывает в окно, чтобы проверить не проснулся ли Минхёк, и убедившись в том, что тот спит, садиться прямо на землю, облокотившись спиной на дверцу. Краем глаза он замечает металлический блеск. Нахмурившись, выдергивает острый предмет, а приглядевшись, понимает, что это сюрикен. Его необычная форма напоминала три изогнутых пламени свечи, а так же позволила вспомнить, что однажды он уже видел такой. Ещё тогда, когда гнался за подозрительными мужчинами, один из которых убил сам себя, не желая быть пойманным. Точно такой же сюрикен торчал из горла другого, спасая тем самым от удара клинком. И снова всплывает давно позабытый вопрос: кто обладатель этого оружия? Друг или враг? Если помогает, то почему скрывается? А если нет, то почему не добил? Вонхо вяло крутит в руках этой странной формы "звездочку", не боясь порезаться, и откидывает голову назад, слегка ударяясь затылком о дверцу машины. Всё надоело. Хочется просто послать всё и забыться. Но эти мысли усердно отгоняются прочь, ведь на заднем сиденье спит мальчонка, которому в стократ тяжелее. Он испытал огромный стресс и не время разводить сопли. Осталось просто потерпеть ещё чуть больше четырёх месяцев и нужда в ответах пропадет за ненадобностью. Пошкрябав ногтями шею и задевая пальцами ошейник, Вонхо облизывает губы и усмехается. Голова идёт кругом и всё происходящее вообще не должно вызывать улыбку, но уголки губ упрямо ползут вверх, заставляя чувствовать себя сумасшедшим. Он сидит сейчас на земле, весь мокрый, и не чувствует холода, несмотря на октябрьский ветер. Его в который раз накачали какой-то дурью. Он забрал своего маленького подопечного, который совершил убийство, и еле как довёз его сюда, лишь бы подальше от того места. А сам лишь думает только о том, что безумно хочет прижать его к себе и не отпускать. — Я ненормальный. — вновь усмехается Вонхо и прикрывает глаза. Скорее бы это чёртово состояние закончилось и голова прояснилась, возвращая всё на свои места. До слуха доноситься чей-то смех. Хосок открывает глаза и видит подростков, которые бегут к кромке воды, кидая в неё камни. Он и не заметил, как уснул. По телу начали бежать мурашки и стало знобить. Поднимаясь на ноги, Вонхо слышит знакомый запах и тут же осматривается. — Хэвон? — Ого. Неожиданно. — слабо усмехнулся тот, удивляясь не меньше его. — Привет, пропащий. Дерьмово выглядишь. — Да, спасибо. — глухо отозвался Вонхо и перевёл взгляд на собаку, которую Хэвон держал за поводок. Именно она и помогла им однажды встретиться во второй раз, сбив с ног. — Выгуливаешь? — задаёт очевидный вопрос, кивнув на шерстяную. — Ну, да. — пожал плечами Хэвон и чуть прищурился, подходя ближе. — Почему ты так выглядишь? Постой, это что, ошейник? Вонхо тут же вскидывает руку к своей шеи, прикрывая её, но жест вышел каким-то ребяческим из-за попытки скрыть очевидное, так что руку пришлось вновь опустить. Из-за резких движений голову снова повело, из-за чего пришлось облокотиться о машину. — Я могу чем-то помочь? — снова спросил Хэвон, еле удерживая рвущегося куда-то пса. — Ты уж извини, но выглядишь серьёзно пиздецки. И это не комплимент. — Да всё нормально. — отмахивается Хосок и заглядывает в салон. Минхёк всё ещё спит.— Хотя, есть одна вещь. Мне сейчас нельзя за руль... — Понял. Подожди немного, отведу собаку и вернусь. Вонхо было чертовски неловко и отвратительно от самого себя. Он оперся двумя руками о крышу автомобиля и опустил голову, жмурясь порой и прижимая ушки из-за слишком громких криков подростков. Голос Минхёка, который позвал его, сразу же заставил собраться и сосредоточиться. Разблокировав машину, Вонхо открывает дверь и присаживается на корточки. По телу прошелся шлейф теплого воздуха, вынуждая мурашкам вновь пробежаться по всему телу. — Как ты, малыш? — спрашивает он, разглядывая лохматого и сонного мальчонку. Тот лишь зевает и начинает тереть глаза руками, на которых была высохшая кровь. Вонхо останавливает его, не позволяя коснуться лица и отрывает рукав с камзола, которым укрывал на ночь Минхёка. Затем, идет к воде и смачивает ткань, а вернувшись обратно, начинает протирать его маленькие ладошки. Тот сонно моргает, наблюдая за ним, и передёргивает плечами из-за холодной ткани. Заметив это, Вонхо садиться к нему рядом и закрывает дверь, чтобы не морозить ребёнка ещё больше. — Это был плохой человек. — поясняет Минхёк, опустив голову. — Ты ведь всегда будешь рядом со мной? Вонхо останавливается, переставая оттирать кровь, и смотрит на мальчонку. От необходимости ответа спасает стук по лобовому стеклу. В салон садиться вернувшийся Хэвон, быстро оглядывает присутствующих и протягивает руку для ключей. Минхёк не обращает на него внимания, лишь с любопытством посмотрев в ответ. Если киса рядом, то бояться нечего. — Куда вам нужно? — спрашивает Хэвон, вставляя полученные ключи в зажигание. — Ко мне. — просто отвечает Вонхо. Заехав по пути на заправку, все пребывали в тихом молчании. Минхёк трогал хвост, запуская в шерсть пальчики и топорща её, что бы потом вновь пригладить, Хэвон постукивал пальцами по рулю, внимательно смотря на дорогу, а Вонхо боролся с тошнотой, из-за кружившейся головы. — Даже не будешь ни о чем спрашивать? — нарушил он тишину, посмотрев на парня. — Сомневаюсь, что это будет уместно. — ответил тот, кинув взгляд через зеркало и вернув внимание на дорогу. — Хотя, ошейник и впрямь вызывает у меня любопытство. Когда они доехали до дома, Хэвон попрощался, не желая слушать слов благодарности и, пешком направился в нужную ему сторону, отказавшись от того, чтобы Вонхо оплатил ему такси. Минхёк же повеселел, когда понял, что они приехали не к нему домой. Поднявшись в квартиру, он с любопытством оглядывал её непривычно маленькие просторы. Вонхо взял аптечку, обработал мальчонке порезанные скальпелем пальчики и принялся зашивать себе порез от сюрикена, крепко сжав губы в тонкую полоску. В глубинах ящика стола, он еле нашел старый кнопочный телефон, что бы была возможность заказать доставку на дом. Нужно накормить ребёнка, да и самому постараться поесть. А в ожидании курьера, они занимались своими делами. Отправленный в ванну Минхёк громко смеялся, играя с пеной и бурча за выдуманных монстриков их диалоги. Вонхо, наконец, зашил порез и теперь задумчиво смотрел на пустую подставку его катаны. Оружие осталось в том злополучном месте. — Чёрт. Он уже не впервой делает какие-либо поступки, а только потом думает. Мальчонка словно бы отключает мозг, оставляя одни только инстинкты. Снова пошкрябав ошейник, Вонхо садиться на пол, облокачиваясь на кровать. Беззаботный и чистый смех Минхёка как-то успокаивал, удивляя тем, как тот быстро адаптируется к чему либо и остаётся собой. Даже после шокового состояния, он не сломился. Такой маленький, хрупкий, наивный, но всё-таки чувствуется в нём некий стержень. Это удивительно. Достав чужое оружие из кармана, Вонхо стал более осознанно разглядывать его. Нужно будет спросить у лиса кому оно принадлежит. Вдруг повезёт и тот знает ответ. Тогда станет хоть немного проще понимать ситуацию, а ни сидеть в неизвестности о том, друг прячется во тьме или враг. Повезло ещё встретиться сегодня с Хэвоном. Если бы не он, Вонхо не знает, чтобы сейчас делал. Но оставаться в машине возле реки Хан точно нельзя было. Курьер позвонил в дверь только после того, когда Минхёк наигрался в ванной, а его сменил Хосок, тщательно смывая с себя запах реки. Пришлось быстро кутаться в полотенце и встречать доставку. Мальчонка восторженно разглядывал блюда в контейнерах, пока его телохранитель одевался в домашнюю одежду. Снова киса знакомит с чем-то новым. Взяв пянсе, Минхёк стал тыкать в него пальчиком, наблюдая, как тесто возвращает свою форму. — Это нужно кушать, а ни играться. Вонхо сел рядом, открыл одноразовые палочки и протянул их ребёнку, а затем, стал открывать крышки со всех контейнеров, расставляя их поудобнее. Минхёк то и дело спрашивал про неизвестную ему еду, а которую узнавал и называл сам, то очень гордился собой. С него снова лился поток слов и вопросов, он постоянно делился порциями, которые особенно нравились, а восторженная улыбка не сходила с его лица. Своим позитивным настроением он словно бы заряжал своего телохранителя, который вскоре тоже начал улыбаться и поддерживать разговор. Когда они поели, Вонхо достал из стиральной машины вещи Минхёка и засунул их в сушилку. Мальчонка крутился рядом, чуть ли не наступая на футболку своего телохранителя, которая была ему слишком большой, как платье. Он как всегда не отлипал ни на секунду, стараясь как можно чаще касаться и обнимать. Вонхо было даже смешно, когда тот обнял его за ногу и решил не отпускать, пока он идёт в спальню. Взяв аптечку, телохранитель достал от туда какой-то тюбик и, немного задрав рукав, стал смазывать чем-то шов на руке. — Можно мне? — робко поинтересовался Минхёк, желая помочь. Вонхо приподнял брови, но всё-таки сел на кровать, позволяя мальчонке дотянуться. Аккуратно выдавливая содержимое тюбика и старательно, еле касаясь шва, Минхёк стал наносить на него гель. После собственных прикосновений, детские касания казались лёгкими и трепетными, немного даже щекотали и вынуждали едва заметно ёжиться из-за того, что шов начинал зудеть. Этот набор чувств вызывал колючие и чуток болезненные мурашки. Хосок старался на это не обращать внимание, размазывая остатки геля со своих пальцев на другие синяки. Маленькие пальчики чувствовали шёлковую кожу, подушечки слегка проходились, ощущая воспаление и нитки шва, вокруг которого было покраснение. После того, как с порезом было покончено, Минхёк ещё раз оглядел бицепс своего телохранителя, и слегка задрал его футболку, натыкаясь взглядом на другие раны. Снова выдавив немного прохладной мази, он ладошкой коснулся поясницы, стараясь замазать сине-багровое пятно, но почувствовав это прикосновение, Вонхо резко вскочил, обводя взглядом немного напуганного и удивлённого мальчонку. — Спасибо, Минхёкки. Всё, хватит, больше не болит. Растерянность на детском лице сменилась на счастливую улыбку. Вонхо забрал протянутую мазь, положил её в аптечку и поправил футболку, до сих пор фантомом ощущая на своей пояснице его ладошку. Минхёк же принялся разглядывать остальное содержимое аптечки, выкладывая всё в ровный ряд и играя. Вонхо мысленно врезал самому себе, а затем волна плохого предчувствия накрыла с головой. И буквально через несколько секунд, раздался звонок в дверь. Слегка нахмурившись, он по привычке потянулся к подставке, но вовремя вспомнил, что катаны нет. Сжав несколько раз кулаки, кинул взгляд на Минхёка и пошел открывать дверь, сказав мальчонке оставаться на месте. За порогом стоял знакомый мужчина средних лет, удивив своим визитом, а чувство плохого предвкушения только усилилось. — Джон? Что Вы здесь делаете? Смотритель поместья герцога слегка кивнул и протянул Вонхо его катану. — Добрый день, Шин Хосок. Ваша служба окончена. — Вы о чём? — принял своё оружие Вонхо, чувствуя как сердце начало почему-то стучать быстрее. К мужчине подошли ещё двое, вставая по обе стороны от него. — Снизу Вас ожидает виконт. Он всё объяснит. А это Фил и Кайл. Новые телохранители нашего Господина. Можете спуститься, не волнуйтесь за его безопасность. Вонхо почувствовал, как пересохло во рту. Он оглянулся в глубь квартиры и решил сам позвать ребёнка. Ведь если его станут забирать другие, он может испугаться. Минхёк не отозвался на оклик, поэтому пришлось зайти обратно в комнату, а "гости" продолжили стоять за порогом. Оглядев спальню, Минхёк не попался в поле зрения. И прежде чем Вонхо вновь позвал его, тот выпрыгнул откуда-то и попытался устрашающее зарычать, играя. Сердце на секунду болезненно сжалось. Телохранитель смотрел на своего подопечного, который надел на себя его белую рубашку и принялся махать руками. Длинные рукава стали повторять каждое его движение, шурша тканью. Минхёк был похож на белого воронёнка, с лохматой копной мягких волос и блеском в обсидиановых глазах. Его беззаботность и радостный игривый смех растеклись по венам, почему-то обжигая. — Это ведь моя любимая рубашка.. — с серьёзной задумчивостью сказал Вонхо, но уголки губ поднялись в улыбке против его воли. Мальчонка радостно запрыгал на месте и обнял своего телохранителя, смеясь и ласкаясь щекой о кромку его спортивных штанов. Хотелось играть и резвиться. — Месье. — поторопил голос Джона и Вонхо пришлось прерваться Минхёка и поднять его к себе на руки. — Мне нужно отлучиться кое-куда, но ты не бойся. Тебя встретят сейчас Джон и Фил с Кайлом. — Куда ты? — тут же панически спросил Минхёк, когда киса опустил его на ноги, рядом со смотрителем поместья. — Ты же не уйдешь? Вонхо лишь снова наклонился, притянул его к себе за затылок и, на секунду коснулся носом его волос, вдыхая. Затем, оставив вопрос без ответа, он закрыл квартиру и ушел к лифту, скрываясь за его захлопнувшимися дверьми. Минхёк дернулся за ним следом, но Джон остановил его, взяв за руку поверх длинного рукава белой рубашки. — Я хочу к кисе! —Мин вырвал руку и подбежал к окну коридора, пытаясь разглядеть через него своего телохранителя. — Кто это? — он ткнул пальчиком в стекло, указывая на смутно знакомого мужчину. — Это виконт, Господин. Шону. — поклонился Джон, тоже посмотрев через окно. Вонхо выходит из подъезда, сразу же заметив две кареты и пять автомобилей, один из которых принадлежит Шону. Недалеко от него стоит Ёнри. Они о чём-то говорили, но тут же прервались, когда заметили вышедшего нэко. — Воровать детей - это Ваша плохая привычка, Вонхо? — осведомился мужчина, но был проигнорирован. — Ёнри, прошу Вас. — обратился к нему Шону и после того, как тот отошел, повернулся к подошедшему нэко. — Здравствуй, котёнок. Я постараюсь объяснить, а ты постараешься выслушать. Договорились? Минхёк только сильнее припал к стеклу, когда увидел своего телохранителя. Тот резко дёрнул хвостом, когда прошел мимо Ёнри. Мальчонка обратил внимание, что он всегда так делает, когда злиться. Но вот Джон снова взял его за руку, накинул на худые плечики утепленный камзол и повел на выход. А когда они оказались на крыльце подъезда, дальше идти не позволили. Минхёк наблюдал, как киса что-то бурно выясняет, махая иной раз руками и дёргая хвостом. Ушки напряжённо прижимались к голове, а глаза вновь стали голубыми и отдавали блеском, как если бы заглянуть под диван, чтобы достать оттуда спрятавшегося кота. Но этот "кот" не прятался, а наоборот, даже с вызовом зыркал на мужчину по имени Шону, который, видимо, поддерживал Ёнри. Разговор продлился не очень долго и был закончен Шону, который что-то сказал и, сцепив руки за спиной, пошёл к машине, ставя этим жирную точку. Вонхо испепелил взглядом Ёнри и перевёл его на Минхёка, который даже немного вздрогнул из-за будоражившего взгляда злых голубых глаз. Отвернувшись от ребёнка, Вонхо поднял взгляд к вечернему небу, и медленно выдохнул. Вот так насильно примкнуть его к мальчонке, а потом также заставить отказать от него - ужасно неправильно, несправедливо и бесяче. А ещё раздражало то, что Ёнри сам это приказал, а Шону пригласил, потому что «к нему Вы прислушаетесь больше». Конечно, ведь сам он не вправе расторгать договор, ведь сделать это могут лишь те, кто его заключал. И то Вонхо на это имеет меньше прав, чем Минхёк. Поэтому нужна особая причина, которую Шону как раз и предоставил: обязательные тренировки и вылазки заграницу, где какой-то урод готовит нападение, выдвигая северо-западную армию. Это ведь обязательный долг всех бойцов и особенно - "хвостатых". И что сказать? Как получше объяснить ребёнку то, что он уходит? — Киса? — тут же подскочил Минхёк, когда тот едва ли пошел к нему. — Минхёкки, давай поговорим, как взрослые? — присел рядом с ним на корточки Хосок, заглядывая в чёрные глаза мальчонки, которые тут же заговорщицки заблестели, и он закивал. — Мне нужно уехать, но ты должен пообещать, что будешь оставаться таким же весёлым, игривым, и не потеряешь себя. Тот лишь опустил голову, пряча глаза за пушистой и мягкой чёлкой, и отрицательно замотал головой. — Минхёкки.. — вздохнул Вонхо, проводя пальцами по своим светлым волосам, убирая их со лба. — Так нужно, малыш. — Куда уехать? Можно мне с тобой? — Минхёк поднял полный обиды и надежды взгляд. Вонхо закусил щёку и, не в силах смотреть в эти чёрные глаза с подрагивающими густыми ресничками, прижал мальчонку к себе. — Там опасно, поэтому я не могу тебя взять с собой, — говоря куда-то в макушку, ответил он. — Мне не нравится говорить по-взрослому.. Я не хочу.. — буркнул Минхёк. Вонхо встал, всё ещё обнимая его и держа на руках, стараясь не уронить накинутый на плечики камзол. Бесит, что ещё есть четыре с половиной месяца, а контракт вынуждают разорвать, вновь шантажируя, даже не брезгуя угрожать мальчонкой. Да и Шону ничего против не высказал для приличия, а только поддержал скользкого Ёнри, который не понравился Вонхо с первого же дня. Вполне ясно, что тот точил и точит зубы, вот только по каким именно мотивам, и кто им командует?.. Ведь у каждого есть начальство. В мысли приходит только два варианта, это: враги семьи и сами родители, которые каким-то боком позволяют случиться всему тому, что происходит. Которых он не видел, и которые оставили своего ребёнка, никак не связываясь с ним, из-за чего у мальчонки нет нормального детства, а только странные запирания в комнатах, наедине со странным учителем, покушения, всякие похищения и отвратительные уроки пыткам. Остаётся только восхищаться, что сам ребёнок остаётся таким же шебутным, смеющимся и нежным. Чёрные глаза мальчонки метались по лицу Вонхо, обводя каждый его контур, словно бы хотели запомнить все миллиметры. А когда тот начал наклоняться, чтобы вновь опустить его на ноги, тонкие пальчики поддели ошейник и потянули на себя, вмиг расширяя зрачки напротив. Вонхо даже вдохнуть не успел, стыдясь того, что чувствует и всех присутствующих здесь. Зевак собралось не очень мало, с любопытном осматривающих из далека кареты, которые никогда сюда не заезжали. Хорошо, что не осмеливались подходить ближе. <I>Вновь.</i> Вновь эти нежные, мягкие губки накрыли его губы в детском поцелуе-бабочке, и: — Приезжай скорее, киса, я тебя люблю. Вонхо незаметно содрогается и зачем-то тоже чмокает его, легонько, еле касаясь, и, спешно отстраняет от себя, потрепав невыносимо мягкие волосы на детской макушки, опуская на землю, едва ли улыбнувшись. Минхёк смотрит на него во все глаза, чувствуя, как горят щёчки. Киса впервые его поцеловал. А сейчас самое сложно. Нужно оставить мальчонку. И если бы это было бы по иссечению контракта, то было бы время свыкнуться с этой мыслью и хоть как-то быть готовым. Но такой неожиданный разрыв сбивает с толку. Осознание того, что служба по этому контракту окончена, ещё не пришло. Даже когда Ёнри протянул свиток Минхёку, а тот понуро оставил на нём свой отпечаток под графой разрыва, даже когда Вонхо сам, следом за ним окунул свой палец в чернила и так же оставил след. Мальчонка умоляюще смотрел на него. В его чёрных глазах плескались непонимание и наивность о том, что киса вскоре приедет. Это только сильнее угнетало. Невозможно было смотреть на него в ответ. Да и их краткий разговор итак затянулся. Вонхо привычно кладёт ладонь на рукоятку катаны, затягивает ремешки на поясе потуже и, оставляя позади Минхёка, уходит. В поле зрения появилась белая машина, а так же слуга, который протянул пальто и собранную сумку. Вонхо в который раз глубоко вдохнул. Толи от того, что приходится так оставлять мальчонку, то ли от расслабления. Теперь не нужно заморачиваться и дёргаться по всякому поводу, а мысли о том, какими будут новые телохранители Минхёка и будут ли хорошо его защищать - нужно выкинуть из головы. Накидывая пальто и запахивая его как можно плотнее, Вонхо слегка усмехается, принимая сумку со своими вещами. Видимо, Ёнри при первой же возможности дал приказ собрать его вещи. И хоть октябрьского холода тело сейчас вновь не чувствовало, зато поднятый воротник отлично скрывал ошейник. Слуга остановился возле припаркованной белой машины и открыл дверцу в пригласительном жесте. Хотелось бросить через плечо взгляд на Минхёка, но Вонхо остановил себя. Лучше этого не делать, а спокойно вдохнуть от того, что освобожден от всех тайн и мучивших его вопросов. Сев в салон, он даже немного вздрагивает: — Хёнвон? — А ты кого ждал? — усмехнулся тот, блокируя дверцы и выворачивая руль. — У меня, мать его, съёмки завтра, а меня таксистом подрабатывать заставили. Паршивый сегодня вечер, — он украдкой взглянул на Вонхо и, фыркнув, вернул своё внимание дороге. — Видимо, не для меня одного. Не трясись ты так. — Да я и не трясусь, — отозвался Вонхо и, тут же обнаружив, что его действительно трясёт, постарался расслабиться на сиденье, обтянутом рыжей кожей в тон всего салона. Проехав ещё какое-то время, Хёнвон остановил машину у обочины. — Куда-то нужно? — повернул к нему голову Вонхо, облокачиваясь на сильнее откинутую спинку. — Ну и колошматит же тебя.. Хёнвон ещё пару секунд вглядывался в голубые глаза Вонхо и, усмехнувшись, вышел из машины. Тот проводил взглядом, как он заходит в магазин и, включив плейлист флешки, что уже торчала из магнитолы, прикрыл глаза. Заиграла песня какой-то известной группы, вот только ни слова, ни название разобрать и вспомнить не удавалось. Мыслей совсем не было. Было только странное чувство лёгкости и в тоже время полной ей противоположности. Мягко открывшаяся дверца, вынудила приоткрыть глаза. Хёнвон снова сел на водительское и, заставив машину мурлыкнуть, вновь вырулил на дорогу. — За чем ходил? — поинтересовался Вонхо, включая кондиционер. — Да так, — небрежно пожал плечами Че. — А что, нужно было прихватить тебе сладенького? — Да иди ты.. Хёнвон кратко засмеялся и посильнее надавил педаль в пол. Дорога за город не такая быстрая, как на вертолёте. Странно, что именно сейчас вспомнилось это сравнение, хотя прошло уже пол года. Вонхо открыл глаза и стал сверлить водителя взглядом. Фонари и проезжающие мимо машины, то и дело кидали свой свет в салон, словно мигая. Глаза Хёнвона постоянно вспыхивали, а ресницы откидывали маленькую тень на нижние веки. Красивый. — Хос, ты так и будешь дыру во мне сверлить? — ненадолго оторвав взгляд от дороги, поинтересовался Че. — Давно я не слышал, что бы меня так называли. — Что-то ты странный какой-то. И выруби уже кондёр, хватит разносить тестостерон по всему салону. На тебя так повлиял непредусмотренный уход с поста "телохранителя"? Я знаю, конечно, что стресс может спровоцировать гон, но неужели тебя это реально так пошатнуло? Или быть может, причина в другом? Только не говори, что мальчишка, не то в бубен получишь, извращенец. — Ой, замолчи, — сморщился Вонхо и, выключил кондиционер, снова откинулся на спинку. — И причём здесь гон? — Я серьёзно, от тебя несёт наэлектризованным. Вонхо только стукнул своим хвостом его колено, но тут же не остался в долгу. "Бой" прошёл быстро, после чего Хёнвон хмыкнул, и они больше ни слова не проронили, пока ехали. Он был благодарен, что Че не задаёт лишних вопросов, потому что разговаривать не очень хотелось, а меняющаяся музыка не давала разрастись тишине, которой и так хватит в комнате, делая мысли намного громче. Не то, чтобы он был безумно расстроен. Такому доводилось случаться, когда контракт разрывают раньше времени. Вот только паршиво, что словно на сетчатке глаз отпечатался Минхёк, который смотрит на него со всей верой мира и говорит о том, чтобы тот возвращался поскорее. — Проклятье.. — глухо рыкнул Вонхо, открывая глаза и поворачиваясь к окну, только бы не вдеть этого под закрытыми веками. Через какое-то время начал виднеться особняк и ровно выстриженная живая изгородь. Хёнвон припарковал машину, и когда они покинули салон, нажал на кнопку брелка, вынуждая ту подмигнуть им фарами, блокируя двери. Вонхо не шибко торопился пересекать порог, медленно вышагивая по плиточной мозаике. — Будешь телиться - на хвост наступлю. Заходить собираешься? — чуть обогнал его Хёнвон. — Мне некуда спешить, не хочу спать, — отозвался Вонхо и, зайдя на террасу, облокотился о балюстраду. Че скрылся за дверью, а Хосок оглядел пустые клумбы и, выдыхая, свесил голову, продолжая упираться руками. Нужно будет съездить заграницу, ведь Шону не соврал по поводу тренировок и подготовки, а после вновь слинять из вечеров, на которых согласуются сделки. В ближайшее время не хочется быть телохранителем кого-либо. Да и вряд ли уже удасться. Руки медленно обвили тонкую талию, скользя по животу и сцепляя на нём замок, а острый подбородок опёрся об плечо. Гадать кто это - не требуется, от Хёнвона всегда пахнет лаком для волос и новой одеждой. — Я думал, что ты спать ушёл, у тебя ведь завтра съёмки, — сказал Вонхо и медленно повернулся в объятиях. Хёнвон фыркнул, улыбнувшись, и посильнее стиснул его талию, прижимая к себе. — Хёнвон.. — Я вообще-то ключи тебе принёс, ты ведь не забрал сумку из машины, а мне на ней завтра как раз ехать, — отозвался тот. Он расцепил замок рук, разрывая свои объятия, и сунул ключи от машины в ладонь Вонхо, взглянув в его всё ещё голубые глаза, а после развернулся и ушёл, слегка махнув пушистым шёлковым хвостом. Вонхо посмотрел на брелок и медленно втянул воздух, прикрывая глаза. Хёнвон так и будет сбивать с толку? Встреча вышла слишком неожиданной, да и не в подходящий момент. Ошейник так некстати обжег шею, напоминая о себе. И хоть к объятиям Че он почти привык за всё время, пока они знают друг друга, но всё равно не может избавиться от мурашек из-за его близости. Тот то и дело делает то, чего не ожидаешь. Не ожидаешь поцелуя - сделает это, вводя в ступор. Ожидаешь, как, например, сейчас - не целует. Думаешь, что уже ушёл, и вот уже его руки обвивают талию. Ждёшь его рук, а он, оказывается, уже ушёл. Хёнвон появляется всегда неожиданно, но никогда нелишне. Как глоток воздуха, нужный, но слишком свежий. Потому что не успеваешь осознать, что дышишь, как он уже расцепляет объятия и уходит. На съёмки, тренировку или в кабинет к Шону. Но если попросишь остаться - останется, дав надышаться собой. Вот только воздух он наркотический. Сразу же вызывает привычку и нужду в его постоянном присутствии, а Вонхо не хочет отягощать его. Однажды он попросил уже Хёнвона не уходить, не подумав о том, что у того расписание. Да и сам Хёнвон, видимо, тоже не очень думал об этом, позволяя их объятиям продлиться. Вот только последствия не заставили долго ждать. А он сам не винил в этом Вонхо, да и не выказывал больную привязанность. Просто был рядом, если хотели этого они оба, но и не бежал по первому же зову. Непредсказуемый и в какой-то степени неуловимый. Кажется хрупким, но та уверенность, с которой он подаёт себя любому обществу и которая его никогда не покидает - показывает обратное. Он независим и это делает его незаменимым. Забрав вещи из машины, Вонхо закрылся в своей комнате и, взобравшись на постель, попытался как можно скорее уснуть. Было чертовски не по себе находиться сейчас в своей комнате, в поместье виконта, а ни в квартире с Минхёком. Отрыв от временного хозяина - всегда непросто. Но то, что это "непросто" будет от восьмилетнего мальчонки.. Сложно. И тянет. Минхёк, он.. Обнимает, прикасается слишком лично, а потом удивлённо хлопает ресничками, наблюдая за реакцией. Бесцеремонно прижимается своими неприлично мягкими и тёплыми губками, после чего заливаясь краской ластиться и жмётся, пряча носик в изгибе шеи и на груди. Маленький, худенький, хрупкий, наивный и нежный, но порой смотрит совсем не по-детски, так, что дрожь пробивает. И невольно задаешься вопросом, каков же тогда будет его взгляд, когда он вырастет? Чёрные бездонные глаза, обрамлённые пушистыми и длинными ресничками, смогут смотреть с той же теплотой или взросление сломит взгляд, делая застывшим? Как он поведёт себя, когда узнает, что не нужно ждать "кису"? Что теперь кто-то другой будет его защищать? Возможно, этот другой лучше справится с данной обязанностью. Будет ли он так же доверчиво стискивать в своих объятиях нового телохранителя? Буквально сегодня утром он сидел с ним в машине, обнимая маленькое тельце, что прижималось к нему, а вот уже сейчас лежит один. Рык, что сплел в себе кучу чувств и эмоций, заглушился подушкой. Такую цену платят все нэко, за разрыв со своим хозяином. Временным. Тем более, для них это приравнивается к семье. Терять семью однажды - ужасно больно, но разрываться от утраты постоянно, как появляются повторные отпечатки пальцев на пергаменте - невыносимо. Но это какое-то другое чувство. Состояние, из разряда - слишком. Шону и остальные уже знают о его контракте, поэтому никто и не встречал, и никто не ломится в дверь, перекрикивая вопросы и пихая в бока. Тактично не тревожат и не вмешиваются в его метания по постели. Это просто как болезнь, и она проходит, позволяя вновь настраиваться на то, чтобы снова найти того, кто нуждается в тебе, зная, что конец будет таков же. Только вот каждый раз всё труднее и больнее. Главное - не позволять распространяться в мыслях мальчонке, думая о том, что обманул его доверчивые глаза, делая ступеньку взросления. О том, как ему будет с новым телохранителем, защитит ли его тот в нужный момент, ведь он ещё ребёнок, нуждающийся в намного большем, чем взрослый. Вырвался смешок. Ведь раньше Вонхо думал совершенно обратное. А эти метания и ломка пройдут. Не впервой ведь. Даже не смотря на то, что они слишком уж какие-то сильные. Прошло только полтора часа. Завтра будет ещё хуже. Нужно просто осознать и всё, сразу полегчает. Но даже с пониманием этого как-то не легче.***
Минхёк никак не обращал внимание на своих новых телохранителей. Фил и Кайл ему были почему-то безразличны и неинтересны, как и Ёнри, который диктовал ему планы на следующие дни по учёбе и всему остальному. И как бы слуги не укладывали его в постель после ужина, мальчонка упрямо оставался на софе, где так любил задремать его киса. И пусть она жесткая и не очень удобная, хотелось оставаться и не уходить в комнату. Так было спокойней и уютнее. Он даже не позволил своему личному врачу перевязать порезы на пальчиках, которые обрабатывал его телохранитель. Хотелось оставить от него хоть что-то, пока тот не вернётся обратно. Слёзы обиды бесполезно щипали глаза, так и не скатившись по щёчкам. Почему-то стало ужасно холодно и неуютно. Что-то шевелилось в груди, неприятно касаясь рёбер. Вот недавно он смеялся и играл, а теперь ничего такого не хотелось. Минхёк так и уснул на софе, свернувшись маленьким калачиком и разглядывая свои порезанные пальчики из-за человека, который сказал, что он не увидит своего кису. Которого он убил за такие страшные слова.