***
Держа руки в карманах тонкого чёрного кардигана и, пряча лицо под козырьком кепки, Чангюн бездумно идёт на свою формальную работу. В мыслях круглосуточно только одно - как исправить то, что исправить невозможно? Как повернуть время вспять? Где найти настойку забвения и потерять даже своё имя, ибо оно тоже напоминает о своей огромной ошибке? Как стать достойным прощения, и самое сложное - простить самого себя? Но сколько бы он не терзал себя этими вопросами, задавая их самому себе изо дня в день, ответа так и не находил. Он только больше убеждался в своих проступках, один из которых разрушил не мало жизней, а его собственную - коверкая и уродуя, превращая в жалкое сосуществование. Что, в принципе, его устраивало. Он принимал это, полностью признавая что только это и заслужил. Но, кажется, вновь сверкнула такая нужная и тошнотворная надежда, а в голове вновь забились встревоженной стаей мысли, в этот раз собираясь кучкой в одно имя. Минхёк. Из-за того, что преподавать теперь нужно не только на дому, но и в школе, Чангюн незаметно присматривает за мальчонкой, как и все последние три месяца начала учёбы, после того, как Вонхо попросил у него об этом одолжении. Надолго ли это или нет, он не знает, и продолжает задумчиво смотреть на Минхёка, который с ровной спиной сидит за своей одноместной партой и сверлит чёрными глазами закрытый учебник, пока остальные дети на перемене общаются между собой, кидаются бумажками и хвастаются друг другу о том, как они постебались над своими личными поварами или слугами, какую дорогую породу лошади им купили родители, чтобы практиковать на ней верховую езду или прекрасную плеть с драгоценными камнями у ручки. В личный класс Минхёка заходит школьный работник, сообщая ему о том, что его зовут к себе одноклассники. Мальчонка не обращает на него какое-либо внимание. Лишь только ссутулился немного, вжимая голову в плечи и сильнее хмурясь. От внимания не ускользает и то, как он крепче сжимает свою ручку с ушками. Минхёк никогда не пишет ею, но всегда держит возле себя, почти не отпуская. По классу, как и по всему школьному крылу, разносится мелодичный звонок, сообщающий всем ученикам о том, что столовая готова распахнуть свои двери и накормить детей обедом. Минхёк кидает взгляд на дверь, возле которой так и остался стоять с поклоном работник, а затем нехотя поднялся, выходя в коридор. Чангюн проводил его взглядом и отключил проектор, растирая руками лицо. Когда просыпаешься на рассвете - день кажется безумно долгим. За этот второй год в школе, все очень редко слышали, чтобы Минхёк говорил дольше, чем оно того нужно для уроков. Перед тем, как поступать в первый класс, он думал, что найдёт здесь много друзей и сможет играть в игры не сам с собой, а с остальными ребятами. Но это изменилось. Мин ещё в первом классе поменял свой взгляд на дружбу, и совсем не хочет иметь в своих друзьях никого из присутствующих. Он по-прежнему всё ещё самый миловидный для мальчика и самый маленький ростом из всех ребят, даже девочек. Раньше его пытались растормошить и задирать, да даже и сейчас порой это делают, потому как в ответ не получают ничего, кроме как взгляда не по доброму блестящих чёрных глаз, а порой и пару слов. Этого мало одноклассникам, ведь в своём возрасте они все пытаются самоутвердиться за счёт других и начинают показывать своё "я", хвастаясь перед остальными. Из-за этого поведения молчаливого Минхёка, никто даже и предположить толком не может, даже те же учителя, что он нежный, приставучий и рот порой совсем не закрывается, болтая что-то без остановки. Что он пока самый обычный ребёнок, несмотря на то, что видит и проходит много отвратительных вещей, чем все остальные вместе взятые. Ведь его одноклассникам не нужно обучаться пыткам и практиковать их, не нужно нагружаться в таком возрасте - как бы это не звучало - политикой, чёткой иерархией и всем остальным. У них не пытаются сломить детскую наивность и мягкость. Кинув скептичный взгляд на часы и забрав со стола пару свитков, Чангюн плетётся по школьному мрамору просторных коридоров, выходит из левого крыла и через двор решает пройти в правое, как раз вовремя, чтобы услышать короткий визг и глухой стук тела о землю. Он останавливается, наблюдая как неподалёку собирается народ из кричащих учеников и подбегающей охраны с остальными учителями. На земле, брошенной куклой валялся второклашка, не подавая признаков жизни. Прибежавшие врачи аккуратно поднимали его тело, говоря о том, что тот чудом остался живым. У мальчика сильное сотрясение, сломана нога и внутреннее кровотечение, вызванное переломами левой части рёбер и ушибом внутренних органов. А подняв голову к невысокой крыше, - что служила козырьком для входа в школьный бассейн, - Чангюн увидел стоящего там Минхёка, который без каких-либо эмоций наблюдал за тем, как подымают на носилках изломанного мальчишку. И в этот самый момент, буквально на какой-то миг, Гюн увидел холодного тирана, успев усмехнуться своей утренней наивной надежде на то, что этот ребёнок - их счастливое будущее. Минхёк стоит на козырьке крыши, - обрамлённый светом полуденного солнца, - словно маленькое божество. Такой же утончённый и прекрасный, как свет утренний зари. И такой же безучастный и равнодушный, по утреннему ледяной. Вот только отсюда не видно, как вспотели и подрагивают его маленькие ладошки, как в страхе расширились зрачки непроглядных чёрных глаз. И как страх заставляет кровь по венам течь быстрее, подкашивая ноги. Он изгнан, брошен в открытый мир, по праву рождения имея всё и ничего одновременно. И пусть этот самый мир принадлежит ему, но он по прежнему остаётся слишком велик для этого ребёнка. Чангюн отводит взгляд, отвлекаясь на пробегающую охрану и сигнализацию машины скорой помощи. А когда внимание снова вернулось к козырьку крыши - Минхёка там уже не было. Родители пострадавшего мальчика приехали невероятно быстро, узнав о случившимся и прихватив с собой охрану. В элитной школе начались разборки и выявление власти, которую каждый демонстрировал её в силу своих способностей. Гюн наблюдал за Минхёком, что смотрел на всех блестящими глазами и крепко сжимал шариковую ручку с кошачьими ушками. Казалось, что всё происходящее сейчас совсем не интересует его, он словно ждёт и ищет кого-то глазами, и уж точно нельзя было бы подумать, что это именно он толкнул с крыши мальчика, обрекая того чуть ли не на смерть. Такой маленький, но сильный. Такой наивный, но жестокий. Чангюн отворачивается от него. Нет, тиранию дома Ли не исправит даже Вонхо, с его связью с мальчонкой. То, что в крови - не вычистить. Минхёка, как и остальных учеников, охрана стала уводить обратно в помещение, чтобы те не наблюдали страшной картины. Тонкие пальчики прижимают к себе любимую и теперь уже сломанную ручку, на которую наступил одноклассник. Взгляд чёрных глаз быстро проходится по переломанному из-за падения мальчишке, пока того на носилках погружают в карету скорой помощи. Он получил по заслугам. И хоть было ужасно страшно, ведь на ладошках снова видится эта чёрная жижа из ночного кошмара, которую Минхёк безуспешно пытается стереть, но ему совсем не жаль. Он не позволит забрать и не отдаст своё кому бы то не было.***
Вонхо удовлетворенно оглядывает просторное помещение, прикидывая в голове куда и что поставит. Тонкие пальцы проходятся по его талии и сцепляются на животе в замок. Наконец, спокойствие. — Я рад, что ты нашел себя. — тихо сказал Хёнвон, тоже проходясь взглядом по залу. Одна из стен была полностью зеркальной и Вонхо посмотрел на отражение, разглядывая Хёнвона. Тот усмехнулся, встретившись с ним взглядом, легонько стукнул своим хвостом по его бедру и, расцепив свои объятия, медленно начал проходить по всему помещению. Хосоку много чего хотелось бы ему сказать, но мысли как-то не формировались в нормальные слова, которыми бы он мог выразить свои эмоции и чувства к нему. И хоть Че это и не нужно, ведь он и так всё прекрасно знает, хочется всё-таки сказать ему обо всём вслух. — Я... — начал Вонхо, но был перебит. — Знаю. У тебя на лице всё написано. — ответил Хёнвон, а затем сменил тему: — Мебель же привезут только вечером? Пошли куда-нибудь перекусим, пока у нас у обоих есть время. Вонхо спорить не стал. Да и пока был осмотр помещения, переговоры и заполнение документов, он пропустил и завтрак и обед, поэтому совсем был не против раннего ужина. Сидя за закрытым и небольшим вип-столиком, чтобы фанаты Хёнвона не отвлекали их от еды, парни болтали о дальнейших планах и выходных. Они снова негласно вели себя как обычные знакомые. Никак не касались друг друга и не затрагивали щепетильных тем. Вонхо это нравилось в какой-то степени, но всё равно сбивало с толку. И хоть он тоже знает, что чувства его взаимны, Хёнвон так и продолжал быть для него загадкой. — О чём ты думаешь? — не выдержал, спросил. По всей видимости, этот вопрос застал Че врасплох, так как он сразу же прервал свой рассказ, но затем уверенно впился взглядом в глаза напротив. — Уверен, что хочешь знать это? — Иначе я бы не спрашивал. Хёнвон усмехнулся, облизывая губы и отводя взгляд к окну. Немного дерзко и вальяжно облокотился на мягкую спинку стула, а затем снова вернул внимание к карим глазам напротив, слегка приподняв подбородок: — О тебе. Короткий ответ, заставивший почувствовать маленькие внутренние мурашки. Опять сбил с толку. И что это значит? Этот хоть и приятный ответ - может иметь кучу подводных камней. В этом весь Хёнвон. Даже если он чётко говорит что-то, то это ещё не может означать, что ты всё правильно подумал. Его мысли - это те ещё дебри. Он как шкатулка Пандоры. И вроде можешь её открыть, заглянуть, но при этом, сковывает страх перед неизвестностью. Словно увидев её тайны, мир уже не будет таким, каким был прежде. Всё изменится. А хорошо это или плохо, можно проверить лишь только одним способом. Они ещё долго смотрели друг на друга, пока мелодия от звонка не прервала их безмолвный диалог. Незакрытая тема так и осталась висеть в воздухе, перекрытая коротким телефонным разговором и оплатой счёта за ужин. Хёнвон опаздывал, да и Вонхо уже пора было встречать доставку. Они уже не подростки, свободное время у обоих сократилось ещё сильнее. Поэтому, перекинувшись парой слов о следующей встрече, эти двое разошлись по своим делам.***
Минхёк теребит манжеты рукавов, чуть ли не отрывая с них золотые пуговицы, и тяжело сглатывает. Он очень сильно нервничает, но виду подавать нельзя. Ки говорил, что если кто-то увидит его неуверенность, то сразу всё поймут и ничего не получится. Поэтому, выцепив взглядом незнакомого мальчишку, Минхёк закусывает нижнюю губу и тут же направляется к нему, чтобы потом не передумать или не испугаться. — Привет. — здоровается он первым, внимательно разглядывая незнакомца. — Нравится мой сюртук? — Привет. — удивленно отвечают ему. — Ну, да. Красивый. — Давай меняться. Я отдам его тебе, а ты мне взамен отдашь свою куртку. Мальчишка неуверенно хмыкает, глядя как Минхёк снимает с себя сюртук с золотой вышивкой и протягивает ему. Заглядывает в черные глаза и с неким сомнением, но всё-таки кивает, снимая с себя свою куртку и так же протягивая её. Они быстро поменялись верхней одеждой. Мин натягивает на себя непривычную и слегка большеватую для него вещь и оглядывается. — Беги. — предупреждает он мальчишку, затем сам же подрывается с места и убегает, оставляя у себя за спиной удивленного незнакомца, который через пару мгновений действительно последовал его совету, так как на него бежали какие-то мужчины, с криками "Господин!". Минхёк оглядывается и радостно смеётся, ведь его телохранители приняли за него друго мальчишку, что испуганно убегал в его сюртуке с изящной вышивкой из золотых нитей. И только он хочет повернуться обратно, как тут же опять налетает на кого-то, вскидывая взгляд наверх. — Куда так торопитесь на этот раз, Господин? — спросил парень, с ухмылкой выделяя последнее слово. Он был знаком, но имени его Минхёк так и не смог вспомнить. Да оно ему и не интересно. — Меня ждёт Ки. Парень усмехается, смотрит мальчонке за спину, а затем разворачивается и уходит. Мин спешно следует за ним до тех пор, пока они не дошли до машины и ему не открыли дверцу. Сидящий в салоне тут же расползается в улыбке-оскале, махнув пушистым лисьим хвостом. — Неплохо справился. Быстро учишься, друг мой. — хвалит Минхёка хищник и поворачивает свою острую морду к парню, обращаясь теперь к нему: — Спасибо, Хэвон. А теперь оставь нас наедине. Ты знаешь, что делать дальше. Парень кивает и закрывает дверцу автомобиля, оставляя этих двоих в салоне. — Слышал, что твоего одноклассника, который "упал" с крыши месяц назад, скоро выпишут из больницы. — как бы невзначай начал лис, доставая свою курительную трубку, а затем посмотрел на Минхёка. Тот опустил голову и шмыгнув носом, начал тереть свои ладошки, как будто они были испачканы в чём-то. — Сильные мира сего не выказывают раскаяния, мой юный друг. Это то, что делают бессильные. Ты не должен этого делать. Никакое сожаление уже не сможет изменить прошлое. Наверняка была веская причина, для его наказания. Но запомни: если хочешь отомстить - убийство не выход. Думаешь, перед смертью люди сожалеют о своих некрасивых поступках? Они просто берут и умирают. Мирно, мать их. Но человек, который убил, в итоге жалеет об этом, с мыслями: "тот подонок даже не раскаялся, хотя я его и убил". Но ещё не слишком поздно, и он ещё может понести ответственность за свой проступок, когда его выпишут. Надо оставлять таких в живых и заставлять заплатить. Ибо мгновенная смерть - это благословение, которого достойны далеко не все. Минхёк кивнул, пряча ладошки в рукава куртки и, прокашлявшись от дыма, который лис пускал кольцами, повернулся к хищнику: — Почему он не возвращается ко мне? Где он? Мне страшно быть одному в подвале. И сны плохие снятся. — Он слишком горд и упрям. Не бегай за ним. Я тебе уже говорил, что хозяин не носит поводок. — небрежно ответил лис, но увидев, что мальчонка на грани слёз, хищно оскалился и добавил: — Но, если не можешь найти его, сделай так, чтобы он сам пришел к тебе.