Хвостатый телохранитель

— Да где же носит эту старуху?! — обращается к высокому потолку Минхёк, притопывая ногой. Если бы у него был бы хвост как у Вонхо, то эта часть тела точно бы нервно виляла из стороны в сторону. Чонха должна была придти ещё шесть минут назад, для какого-то супер важного разговора. Но терпение от её ожидания таяло с каждой секундой. Минхёк недавно вернулся с библиотеки, в которую на протяжении вот уже почти двух недель стал регулярно ходить, чтобы почитать старые свитки, объясняя, что это для "учебы". И по сути, он не лгал. Углубляться в законы Империи - это тоже учеба. Но важные бумаги не были "в общем" доступе, поэтому приходилось довольствоваться тем, что есть. Письмо, что было сложено самолётиком и влетело в оконное стекло, упав на каменный балкон, разбавило нудный и безумно скучный вечер. И было неким приветом от Ки.

Раз уж начал - побеждай.

То, что это послание было именно от лиса - нет никаких сомнений. Чернильный отпечаток его лапы говорил сам за себя, а снизу была надпись под скрипту "сожги меня". Минхёк попытался вглядеться в уличную темноту, но никого кроме стражи под балконом не увидел. Ещё раз взглянув на послание, он последовал совету и подойдя к одной из свечи - поднёс бумагу к пламени. Та загорелась, чуть ли не лизнув огнём пальцы, и Мин быстро отпустил смятый линиями лист, позволяя ему догорать на поверхности стола. Короткая строчка придала толику уверенности, от поддержки хищника. Минхёку хочется доказать всем, что он взрослый. Конечно, с этим согласиться трудно, ведь ему только тринадцать, но он считает себя именно таковым, а ни ребёнком. И кажется, что только лис воспринимает его как взрослого, чем и подкупил доверие с их первой встречи. Минхёк смотрит на пепел и спешно стряхивает его на пол. Ему хочется поскорее бросить вызов отцу, а для этого, пока приходится быть послушным (что плохо выходит) и скрепя зубами проглатывать рвущиеся наружу эмоции (что выходит ещё хуже), на фоне начинавших играть гормонов. — Чонха! — с возмущением повернулся Минхёк к вошедшей пожилой женщине, как только двери в его комнату открылись. — Где ты была? Почему так долго? — Господин, — поклонилась Чонха и в неуверенности потопталась на месте, словно бы раздумывая над чем-то. А подумать есть над чем. Но она просто не может видеть то, каким стал мальчишка за эти две недели. Тот словно призрак порой слоняется по коридорам, острее прежнего реагирует на всё, а иногда ведёт себя так, словно не знает куда ему деться. Мечется из стороны в строну, спит плохо, есть стал намного меньше, отказывается от маленьких шалостей и будто дикий зверёк взбрыкивает, как только начинаешь подходить к нему ближе. Часто и глубоко погружается в свои мысли, а эмоции показывает либо в раздражении, либо вообще в их полном отсутствии. Появление этого мальчика во дворце - словно бы оживило Чонху, подарив ей ещё один шанс иметь возможность заботиться о ком-то. Его огонь и блеск в глазах били свежим ключом, а теперь те словно бы угасли, заставляя старое сердце болезненно сжиматься от этого. Она с первого взгляда прикипела к хмурому мальчишке, который хоть и пушился, но оказался очень ласковым и тактильным. Чонха лишена возможности быть чей-то матерью, а этот ребёнок был лишен материнской любви. Быть может поэтому они нашли общий язык и тот открылся ей? — Я желаю Вам лишь самого лучшего, — начала Чонха, а Минхёк сел за стол, подперев рукой подбородок, и стал нетерпеливо смотреть на неё своими чёрными как смоль глазищами. — Хоть и очень рискую, но хочу сводить Вас в одно место. Мы можем доверять друг другу? — Не знаю, — прищурился мальчишка. — Куда сводить? — Не могу сказать. Следуйте за мной, если Вам это интересно. Но чтобы ни единого звука! Старушка вышла из комнаты и воровато оглядевшись, пошла дальше. Настороженный, но заинтригованный её словами, Минхёк не смог усидеть на месте и пошел за ней, с подозрительным прищуром сверля ей спину. — Куда мы идём? Но Чонха лишь шикнула, чем вызвала раздражение с недовольством, и хотелось развернуться обратно, но любопытство оказалось сильнее. По капле, Минхёк теряет терпение с каждым шагом, то и дело заглядывая в лицо пожилой женщины и вновь задавая вопросы. Хотя бы шепотом, ведь невозможно удержаться. А старушка с каждым шагом теряла уверенность, явно нервничая. Когда они минули постовых и вышли на улицу, то она вновь прокручивала в голове разговор с хвостатым. Тот очень долго не приходил в себя, а затем больше недели не мог встать из-за раны, которая слишком медленно затягивалась, и часто спал. А когда просыпался, то дважды чуть не прикончил служанку, которая обрабатывала ему место прокола в груди. — Думала, что у вас всё заживает намного быстрее, — вслух тогда подумала Чонха, намешивая в пиале заживляющую мазь. — Без Минхёка это слишком сложно, — сипло и как-то сухо усмехнулся Вонхо. Ему было сложно дышать, поэтому каждый вдох пронзал грудь болью. Старушка удивилось тому, что он так спокойно зовёт младшего Господина по имени, ведь это запрещено. Нельзя называть имена членов правящей династии. Но подумав о том, что у них разный менталитет, не стала ничего говорить по этому поводу. — Как он? Вопрос тоже удивил её. Чонха не думала, что хвостатый будет с таким искренним интересом и беспокойством спрашивать о мальчике. Ведь все прекрасно знают эту вечную войну между правящей семьёй Ли и нэко. И это был один из немногих и коротких разговоров с хвостатым, который чаще всего просто молча лежал словно без сознания, а иногда вел себя крайне агрессивно. И как ребёнок не боится находиться рядом с ним? Но их состояние и поведение было словно отражение в зеркале. У обоих оно было чуть ли не одинаковое, словно одно на двоих. Это тоже очень поражало. Чонхе прежде не доводилось видеть нэко так близко, и тем более разговаривать с ним. Что не удивительно, ведь всю жизнь прожила в стенах дворца. Она очень переживала за мальчика, но не могла сказать с уверенностью, что в ней переживаний за него больше, чем у этого хвостатого. — Господин очень не спокоен, никак не могу его унять, — в один из вечеров поделилась Чонха. — Может быть после того, как он увидит Вас, то хоть немного успокоится? — Это плохая идея, — выдавил из себя Вонхо, хотя сам очень хотел этого. У него жар не спадает и причина этому ясна. Усугубляет состояние и отсутствие таблеток. А в мыслях мелькнуло понимание своего поведения, когда он был несдержан с парнем в отеле и чувствовал как мозги плавились. Он не знает как поведёт себя в таком состоянии, если Минхёк окажется рядом. И это пугает на самом деле. Мало ли как отреагирует на него? Не простит же себя потом. Чонха попросила позволения снова смазать рану, опасливо косясь на удлинённые клыки и когти. Лишь ради мальчишки делает это и так сильно рискует, совершая измену перед Империей, укрывая нэко в собственном доме. — Почему же "плохая идея"? Он безутешен, как бы ещё больше глупостей не наделал, — бурчит старушка, опасливо нанося мазь. — Да у Вас жар! — Именно поэтому - это плохая идея. — Принесу воды и уксус.. — засуетилась Чонха. — Не поможет, — устало ответил Вонхо и резко рыкнул, когда Чонха потянулась к его лбу для проверки температуры. Старушка дёрнулась и отшатнулась, вызывая желание провалиться сквозь землю за своё поведение, — Я очень благодарен Вам за помощь, но не стоит так суетиться. Поймите, у меня.. Это сложно, — он попытался подобрать слова, чтобы более менее объяснить своё состояние и чтобы его не шарахались, но при этом и не приближались, но ничего в голову не шло. Мусолить уязвимую тему совсем не хотелось, да ещё и в таком состоянии. Если ещё плюсом не учитывать того, что пожилая собеседница - абсолютная незнакомка, тем более жительница дворца. Не просто городка при дворе, а именно дворца. Но всё же она помогла, не позволила выкинуть его тело в канаву, пытается наладить хоть какой-то контакт, хоть и видно, что боится и не очень хочет этого, и с натяжкой, но по доброму улыбается. Даже приютила в собственном доме, а Вонхо прекрасно понимает нынешние законы и её судьбу, если кто-то прознает об этом. Для всех здешних жителей, он - "безумно страшный и опасный преступник". С горем пополам, но всё-таки получилось хоть как-то объяснить ей всё в общих чертах, а старушка сразу поняла всю пикантность этого обсуждения. И надо признать, что с этой пожилой женщиной было намного легче разговаривать, чем со всеми остальными за всю жизнь. А ведь до этого Вонхо считал "лёгким" собеседником Хэвона. Ну а женщина быстро складывала "два плюс два", особенно учитывая, что никогда не была знакома с природой нэко. И она искренне старалась придерживаться чувству такта, но переживание и страх за Минхёка брало над ней верх, поэтому задавала порой весьма неудобные вопросы, из-за чего приходилось еле сдерживаться, чтобы не сорваться на грубость. Ведь нервы и без того были сейчас сильно натянуты. Терпеть рядом с собой постороннего человека во время гона, особенно когда пол отличается, да ещё и есть хозяин, - очень сложно. Плюс ко всему, у Вонхо "обновился" организм после смерти и остаток личных таблеток в крови - "выветрился" в ноль. Это тоже не способствовало на здравый ум. Это первый раз в его жизни, когда он проводит гон "чистым", без всяких уколов и колёс. И поэтому не знает своей реакции, но очень опасается её. Ведь даже если с медицинскими препаратами бывает несдержанным и агрессивным, то что уж говорить про сейчас. Поэтому он был готов чуть ли не литрами употреблять снотворное, лишь бы не звереть на невинных и не сгорать в агонии от нехватки хозяина рядом. А так хоть "проспит" это своё состояние. Но через пару дней, когда хвостатый уже был не таким бледным, обжигающе горячим и более вменяемо стал на всё реагировать, снизив агрессивность, Чонха решилась на то, чтобы показать Минхёку этого нэко, ведь больше не могла наблюдать за состоянием разбитого мальчишки, из-за чего сердце болью сжималось. Тому нужно увидеть, что всё хорошо с этим хвостатым парнем, и успокоиться. — Да уберегут нас Святые духи, — вздохнула старушка и опасливо огляделась по сторонам, убеждаясь, что никто их не видит. После чего вцепилась в руку возмущенного этим действием Минхёка и открыла дверь скромного дома. — С ума сошли?! У меня гон! — тут же подорвался сонный Вонхо, как только учуял, а затем и увидел вошедших, в страхе прижав ушки и стараясь как можно дальше отодвинуться к стене. Минхёк вскинул взгляд огромных глаз на Чонху, которая не смогла сдержать улыбки из-за вновь вспыхнувших искорках в его глазах, после чего вырвал свою руку из её морщинистой ладони и бросился к своему телохранителю, крепко обнимая его. А Вонхо не смог удержаться от глубокого вдоха, ощущая как потрясающий запах чёрных лесных ягод оседает в лёгких, и неуверенно ответил на объятия. Минхёк жмётся к нему всем телом, чувствуя жар, а так же и то, как очень напряжённый Вонхо пытается теперь отстраниться от него. Это вдруг вызвало неожиданную злость и он поднял голову, вперивши нахмуренный взгляд в его голубые глаза, расширенные зрачки которых всё больше оттесняли радужку. — Всё хорошо, малыш. Но тебе уже пора возвращаться, — прохрипел Вонхо в ответ на его молчаливое недовольство. Стараясь не дышать, он мельком посмотрел на нервничающую пожилую Чонху, мысленно обругав её за такой безрассудный поступок. И как только та додумалась привести хозяина к нэко, в самый разгар его гона? Разговаривали ведь об этом.. Ненормальная. Сжав челюсть, Вонхо пытается следить за каждым своим действием, умоляя самого себя не совершить непоправимых ошибок, и начинает предупреждающе рычать, когда младший тянется к его удлинённым клыкам. Чонха вздрагивает, боясь за мальчишку, но опасаясь подходить к ним ближе, а Минхёку абсолютно плевать на всё это. Он всё равно бесстрашно касается кончиком пальца до клыков, а затем заглушает рычание своей ладонью, прижав её к губам Вонхо. И кто бы знал, сколько тому сил стоит сдерживать самого себя, чтобы не лизнуть его пальцы и не вцепиться в них зубами. — Не рычи. Я отомщу всем, кто обидел тебя, — заверяет Минхёк и тут же утыкается носом в горячую шею, над ошейником. Вонхо сразу же услышал нотки его ломающегося голоса, который обретал чуть хрипловатую глубину, что так констатировала с миловидной внешностью. Его новый проявляющийся голос был прекрасен и вызвал невольные мелкие мурашки по всему телу. Но от самих сказанных слов и их смыла, Вонхо всё-таки тихо засмеялся из-за чувств неловкости и умиления, ведь такие казалось бы серьёзные слова - уверенно и твёрдо сказаны тринадцатилетнем мальчишкой. Но смех Вонхо быстро прервался, когда он начал замечать за самим собой, что стал хаотично водить носом по волосам Минхёка, жадно вдыхая его запах и довольно порыкивая. Это была жажда. А дыша им, он будто пил с кристального источника, но всё никак не мог напиться. И это начинало раздражать, из-за чего захотелось сильно укусить Минхёка, ведь тот бездействует. Нельзя. Как остановиться? Он не знает, не в силах это сделать. Пытается отстраниться, а младший совсем не помогает с его внутренней борьбой, не позволяя сделать этого. — Скажи ещё что-нибудь, — тихо просит его Вонхо, глубоко дыша и водя губами по коже и волосам. — Хочу услышать твой голос. Минхёк смеётся в ответ и ёрзает, из-за щекочущего горячего дыхания на чувствительной коже под ухом, покрываясь колючими мурашками. Он обожает, когда Вонхо так делает. Теряется в ощущениях и ярких эмоциях, невольно подставляясь под ласку, и желая сейчас оказаться с ним в прохладной воде. Потому что от старшего исходит жар как от печки, вынуждая покрываться испариной и тяжело дышать. Или дело не в этом? Сильные руки Вонхо блуждают по его телу, не переходя границ. Даже в таком состоянии он не может позволить себе большего, из-за чего опять злится и рычит. Крепко, но бережно, он прижимает младшего к себе так филигранно, словно бы держит в своих объятиях неимоверно хрупкое и неизмеримо ценное сокровище. И ему становится хоть немного легче, словно прикосновения к Минхёку унимают зуд, а мысли в голове то появляются, то исчезают, делая её на некоторые мгновения пустой. Очень хочется получить от него ласку! Нельзя. Вонхо касается губами его вспотевшего виска и легкими поцелуями спускается к шее, не удержавшись от того, чтобы слегка прикусить мочку уха, из-за чего младший чуть вздрогнул, довольно всхлипнув. И этот всхлип ещё больше закружил голову. Остановись! Вонхо трётся о него носом и щекой, совсем как самый настоящий кот, и готов уничтожить любого, кто попытается сейчас забрать у него Минхёка. И даже его самого, ведь тот хозяин, а бездействует. Со стороны вполне может показаться, будто бы крепкие накаченные руки сжимают мальчишку словно в тисках, грозясь переломить кости, и вцепились в него как зверь в добычу. Но Минхёку очень комфортно быть у этого зверя, а его сильные руки настолько сейчас нежны и ласковы, что аж звёзды можно увидеть под закрытыми веками. Он поднимает руку и гладит прижатые к затылку шерстяные ушки, вызывая довольное мычание старшего от этой ласки. Наконец-то. Но этого очень мало.. Приди в себя. Вонхо коротко лизнул тонкую шею, снова не сумев удержаться, и аккуратно взял лицо младшего дрожащими руками, заглядывая в обсидиановые глаза. В них столько блеска и восхищения, что в пору задохнуться, а ошейник только поможет в этом. Но пока разум хоть на сколько-то процентов вернулся, нужно остановиться, пока голова опять не опустела. Безумно не хочется отпускать его, а лишь скрыть от всех посторонних и кидаться на каждого, кто посмеет приблизиться к нему. Выполнить любое желание, любую прихоть, и сильнее всего - сдержать своё обещание, что однажды дал: показать свой дом, свою родину. Величественную гору в снежной шапке на самом её пике, густые леса и пёстрые луговые просторы, где по ночам, на чёрном небесном полотне, можно наблюдать невероятные мириады звёзд, которые он видит и сейчас, в глазах своего юного хозяина. — Кис, тебе плохо? — спрашивает Минхёк, чувствуя как тот сильно дрожит. — Нет, — отвечает Вонхо, поглаживая большими пальцами его мягкую кожу на лице. И это правда и неправда одновременно, ведь ему сейчас настолько хорошо, что аж действительно плохо. Он глубоко и рвано дышит, наслаждаясь запахом чёрных лесных ягод, и старается отвести мысли о мягких губах напротив. Очень хочется снова ощутить их вкус, а тем более - ответ в поцелуе, глубоком и мокром, с одним дыханием на двоих. Угомонись. — Помурчи мне? — просит Минхёк. Вонхо улыбнулся, из-за чего удлинившиеся клыки стало ещё лучше видно, притянул его лицо к своему, и прижавшись своим лбом ко лбу Минхёка, отрицательно замотал головой. — Но я очень хочу послушать. Пожалуйста! Но Вонхо напоследок шумно вдыхает его запах и отстраняется, чувствуя как ещё сильнее начинает трясти. А от такого взгляда младшего, с которым тот просит ласку, мозги только сильнее плавятся, натягивая последнюю ниточку разума. — Не сегодня, малыш. — А когда? Это "когда" кажется настолько далёким и неосуществимым, что начинает просто бесить и без того воспалённый разум. Минхёк опять прижимается и остаётся лишь с облегчением удивляться, как он ещё не задевает твёрдый стояк. Иначе точно можно будет попрощаться с самоконтролем и громко застонать, вцепившись в него зубами. Перестань.. Но зачем мучится? Оба ведь хотят попробовать друг друга, пусть младший и не понимает своего невиданного для себя желания в собственных глазах. Но Вонхо то его видит. Они принадлежат друг другу, так зачем держать дистанцию? Можно ведь полностью отдать цепи его внутреннего зверя в руки хозяина, который так нагло рвёт их, с невинностью, желанием и надеждой во взгляде. Почему он должен сопротивляться и себе и ему? Никто не осудит за это. Замолчи! Вонхо вздрагивает от собственных мыслей. Что несёт его больная голова?! Никто не осудит? Да он сам себя осудит за это! Уже начинает, за одни только паршивые такие мысли. Хочется хорошенько приложить самого себя головой об пол, чтобы выбилось с неё всё ненормальное. Мальчишка внимательно смотрит на него в ожидании ответа, и видит как в глазах напротив темнеет тонкая голубая радужка, становясь чуть ли не синей. Почему он разозлился? — Тебе пора уходить, — неожиданно рыкнул Вонхо, на мгновение вспыхнув. Он не сможет сейчас отпустить Минхёка, пока тот сам не уйдет. Это выше его сил. Но младший недовольно нахмурился только, заставляя чуть ли не скулить от бессилия. Ему и так сейчас тяжело, пусть лучше тот уйдёт. — Прошу, мой маленький, уходи. А Минхёка окатила злость и обида от того, что Вонхо просит его об этом. Что с ним происходит? То рычал, то ласкался, теперь вот снова рычит, отражая блики расширенных зрачков. Они не такие, как после уколов. В их глубинах какая-то звериная опасность, но она не пугает. Минхёк словно бы чувствует, что может успокоить её. Старший дышит тяжело, а его напряженное тело горячее обычного. В этом причина такого поведения? Взгляда? Почему? — Господин, нам пора, — подала голос Чонха, скромно и тихо стоявшая в самом дальнем углу небольшой комнатушки. Минхёк даже вздрогнул, совсем позабыв о её существовании. Старушка не вмешивалась, когда поняла, что хвостатый не намерен обижать мальчишку, поэтому и стояла тихо, пытаясь не мешать. Да и хвостатый вряд ли бы позволил сделать это. Она почти уверена, что тот ни при каком раскладе не подпустил бы её ближе. Но сейчас тот выглядит так, словно бы готовится к прыжку. Страшно. — Господин, если мы не вернёмся в скором времени, то в следующий раз уже не получится придти. Нужно поторопиться. Минхёк скривился и неохотно кивнул. Перспектива на возвращение сюда заставила его согласиться, но просьбы Вонхо о его уходе ужасно задели. — Как же ты меня злишь, кис. — Это взаимно, мой маленький, — вновь прохрипел Вонхо, улыбнувшись, ведь да - так оно и есть. Злит, что не уходит, злит, что не ласкает. Он снова прижал Минхёка к себе, неторопливо покрывая лёгкими поцелуями его скулы и линию челюсти. — У тебя очень красивый голос, он безумно тебе идёт. Минхёк почувствовал как стало гореть лицо и поджал губы. Он же не девчонка, чтобы краснеть! — Я пойду, — неловко буркнув, Мин нехотя стал выпутываться из объятий когтистых рук, под тихое и недовольное этим рычание. Да что с ним не так?! Сам ведь просил уйти, а теперь сам же не хочет отпускать и рыкает! Как только он хмуро отстранился от Вонхо, то сразу почувствовал холод и покрылся мурашками. После его жара тела, ему казалось, что в комнате минусовая температура. Следуя вместе с Чонхой к выходу, Минхёк обернулся и недовольно посмотрел на своего странного сегодня кота: — Если снова будешь прогонять меня, я не прощу этого. И я не маленький и не малыш! И вышел на улицу, разве что дверью не хлопнул. За пределами стен непривычно маленького и тесного дома - ещё холоднее, из-за чего всю дорогу до дворца, приходилось трястись и стучать зубами. Чонха повела его какими-то окольными путями и зашли они не через главные двери, где стояли стражники, а по другую сторону дворцовой стены. Пряча нос за воротником и как можно глубже засунув дрожащие от холода руки в карманы, Минхёк оглядывал узкий и слабо освещаемый коридор, впервые находясь здесь. В тишине слышатся отдалённые голоса кухонных работников и звуки посуды, а так же слабым шлейфом доносится запах еды. Напряженная Чонха немного расслабилась, когда никого не увидела, объяснила как дойти до главного холла и поспешила куда-то в своём направлении. Минхёк кивнул, и не задерживая свой взгляд на её сутулой спине, пошел дальше, ставя в голове галочку узнать и выучить все входы и выходы дворца. Где находятся тайные проходы, самые пустующие коридоры и короткие пути, чтобы добраться в то или иное место как можно быстрее и незаметнее. С этими мыслями он и наткнулся на знакомого мужчину, узнавая в нём виконта. Они оба удивлённо смотрели друг на друга, явно не ожидая столкнуться здесь. Шону оглядывает взъерошенного и немного покрасневшего мальчишку, а так же замечает на его шее пару бледных пятнышек. Он очень давно живёт бок о бок с нэко и ему нетрудно догадаться, из-за чего тот в таком виде. Но всё-таки мысленно удивляется: как Вонхо смог отпустить его от себя в состоянии гона? А Минхёк опускает свой взгляд на журнал, что держит виконт. На глянцевом развороте он увидел фото Хёнвона и в голове почему-то появилась мысль о том, что вдруг Вонхо и к нему так прикасался и целовал? Вспыхнула яркая, горячая ревность, заставив сильно нахмуриться и расправив плечи, сжать кулаки. Шону проследил за его взглядом и завел руку - в которой держал журнал - за спину. Это было запрещено, ведь любое проявление хвостатых наказывалось во дворце, поэтому приходится прятать журналы, что он читает, когда никого вокруг нет. Ведь только так Шону может хотя бы через напечатанные фото увидеть Хёнвона, а так же хоть немного узнать о том, как у того дела. Хоть и понимает, что этим слишком сильно рискует, ведь и так находится под слежкой и подозрением Императора за связь с нэко, но ничего с собой поделать не может. Тоска слишком сильно рвёт сердце. И он даже не побрезгует грязно сыграть, если вдруг мальчишка расскажет о наличии у него журнала с Хёнвоном, но не допустит чтобы Че навредили. — Точно никто не знает - где он сейчас находится? — ровно спрашивает Шону и прекрасно знает, что мальчишка понимает - кого он имеет ввиду. Минхёк поднял на него свои чернющие глаза и чуть склонил голову в бок. Они оба теперь вот так негласно узнали страшные секреты друг друга, просто столкнувшись в одном из многочисленных дворцовых коридорах, — Мы квиты? — чуть прищурился виконт, когда тишина слишком уж затянулась. Оба могут лишиться своих котов за эти самые секреты, но Минхёк не знает, что Шону тоже хозяин, поэтому считает обмен молчания не равноценным. На одной стороне - его киса, а на другой - какой-то журнал с этим Хёнвоном, который даже через фото заставляет ревновать. Да и зачем ему вообще прикрывать виконта? Тем более, тот однажды помог разорвать контракт, из-за чего Мин не виделся с Вонхо почти целый год. Но рисковать своим котиком не хочется, поэтому он кивает в ответ. Шону ещё с пару мгновений вглядывается в лицо мальчишки и уходит, провожаемый хмурым взглядом чёрных глаз. — Какого хера?! — чертыхается Чжухон, когда Минхёк входит к нему неожиданно и без стука. — Минхёкки! Хоть бы стуком предупредил что ли.. — Что ты там прячешь? — полюбопытствовал тот, наблюдая как его друг спешно натягивает широкие пижамные штаны в полоску, спрятавшись за балдахином. — Ничего, — закатывает глаза Чжухон, а затем слегка щурится и подбегает к Минхёку с удивлённым возгласом: — Это что, засосы?! — и немного оттопырив его воротник, стал смотреть на два бледных пятнышка. — Ну ведь точно! Засосы! Такие неровные и не яркие, словно бы кто-то сильно сдерживался, чтобы не вгрызться! Откуда они у тебя? — "Засосы"? — удивлённо переспрашивает Минхёк и тут же подбегает к зеркалу, чтобы посмотреть: что же у него там такое на шее? — Что это за засосы? У меня такого не было! — Ты серьёзно?! — ещё больше округлил глаза Чжухон и начал посмеиваться: — Серьёзно не знаешь что это, но при этом занимался такими вещами, что получил их? А ты шалун, Минхёкки! Но вот самому Минхёку не до смеха. Он смерил Чжухона строгим взглядом и, облизнув пальцы, стал тереть свою шею. Кожа на ней покраснела, зато эти "засосы" почти слились с этой краснотой, едва ли виднеясь. Что это? Что-то постыдное? Смешное? Раз друг так начал смеяться.. И что теперь делать? Когда это пройдёт? Страх и паника стали окутывать мысли. — Что ты делаешь? Ты их так не "сотрешь", — махнув рукой, усмехнулся Чжухон, но увидев выражение лица мальчишки, тут же прочистил горло: — Прости, Минхёкки. Я не за что не хотел тебя обижать. Они потом исчезнут, да и не означают ничего плохо, а лишь демонстрируют что-то типа "тут занято". Не парься. Минхёк расслаблено выдыхает и садится на пол там же, где и стоял, и Чжухон следует его примеру. Раз это так, то не хотелось бы, чтобы эти пятнышки на шее пропадали. В голове всплывают совсем свежие моменты время с Вонхо. Его касания, дыхание, довольное порыкивание, ласку и горячие губы, ведомые по чувствительной коже. Воспроизводя в памяти эти моменты, он словно бы фантомом снова начинает их чувствовать, потому поднял свою руку и провел кончиками пальцев по линии челюсти, где блуждали губы Вонхо. Медленно ведёт по всей хаотичной дорожке поцелуев, ощущая как жар хлынул на лицо, спускаясь к низу живота. — Чжухонни, ответь, у меня красивый голос? — не выдержал Минхёк, вспомнив тихую и хриплую просьбу "скажи ещё что-нибудь", а так же комплименты, что в пол голоса говорил Вонхо. — Ну, типа, наверное, да? — растерялся Чжухон, снова взъерошив на затылке свои немного кудрявые волосы. — Чё ты опять паришься? Он же не всегда будет у тебя скакать так от писклявого до нормального. Сформируется ещё, не волнуйся. А Минхёк и не парился по этому поводу. Он даже вообще не замечал, что у него начал меняться голос, пока Вонхо не заставил покраснеть от комплиментов и не прислушаться из-за этого к самому себе. Они ещё долго разговаривали, пока слуги не постучали в гостевую спальню Чжухона и не напомнили младшему Господину о том, что пора готовиться ко сну. Но Мин не хотел спать. Он был в неком впечатлении от очень приятной и горячей ласки Вонхо, поэтому крутился в постеле из стороны в сторону, то скуля и поджимая к груди колени, то выпрямляясь и ворочаясь под одеялом. Очень хотелось вернуться к своему коту и уснуть рядом с ним. Они уже очень и очень давно этого не делали. С ним безумно спокойно и уютно, словно бы весь мир ставится на паузу, пока находишься в его объятиях. А даже если бы этот самый мир и начал бесноваться, и солнце с луной стали меняться бы местами, всё равно в его крепких руках чувствовался бы оазис штиля и умиротворения. Будто бы купол яркого и тёплого света, что крепче титана и алмазного камня. Много мыслей было. Минхёк даже уже подумал, что стоит по тихому пройтись по ночным коридорам дворца, изучая его секреты, ведь выйти на улицу не получится. Но всё-таки, утомлённый длинным днём и расслабленный лаской, не заметил как быстро уснул. С утра он привычно проснулся под звуки суетившихся слуг, но из-за всех сил пытался спокойно понежиться в постели, хоть и чувствовал, что выспался, впервые за последние две недели. Слышится характерный звук, с коим отодвигают тяжелые портьеры, и Мин всё-таки открывает глаза, тут же натыкаясь взглядом на одного из слуг. Тот вдохнул поглубже и уже было открыл рот, чтобы пожелать "солнечного утра", но словил лицом подушку, которую Минхёк запустил в него, не дав ничего сказать. Из-за приближения зимы - за окном было темно, как ночью. — Подать завтрак сейчас или после ванных процедур, чтобы не остыло? — встав смирно и сложив опущенные впереди руки, осведомился другой слуга. — Пофиг! — откинув одеяло, на бегу отвечает Минхёк, желая поскорее встать под холодный душ. Это стало его некой традицией, чтобы избавиться от утренней эрекции. Ведь пока стоит член, ходить в туалет весьма не удобно, из-за чего порой приходится вставать в неловкие позы, чтобы постараться попасть в унитаз и справить нужду, да и ещё это не очень-то приятно. Приходиться чуть ли не заставлять себя помочиться, хотя очень хочется. Весь в мурашках, дрожа и стуча зубами, Минхёк отключает воду и торопливо укутывается в большое полотенце, желая оказаться в объятиях Вонхо. Так он намного быстрее согреется, нежели сейчас. Полотенце хоть и было тёплым, но быстро остыло от контакта с холодной из-за воды кожей, заставляя ещё сильнее задрожать. Уже наученные горьким опытом из-за характера младшего Господина, слуги не входили сюда, пока был слышан шум воды, но совершенно точно толпились у двери. Поэтому тут же вошли, как только услышали, что Мин выключил лейку. И всё-таки, настроение было хорошим, из-за чего завтрак даже казался вкуснее. А как только Чонха вошла в комнату, Мин тут же подбежал к ней и крепко обнял, отчего старушка приятно удивилась. — Я очень рада, что у Вас, наконец, такое хорошее настроение, Господин, — улыбнулась она, погладив мальчишку по голове. — Я вчера не сказал "спасибо". — Это наш с Вами секрет, — заговорщицки прошептала Чонха и чуть больше стиснув Минхёка в объятии, отпустила его, радостно наблюдая, как тот со счастливым видом стал бегать по комнате, одеваясь и снова донимая слуг, которые упрямо норовили застегнуть все пуговицы. Минхёк пригрозил им совсем оторвать их все, если они его не отпустят, затем растрепал свои волосы, ломая укладку и подбежал к прикроватной тумбе, доставая оттуда подарок от Чжухона. Двойная цепочка неплохо сочеталась с расшитым костюмом, но лучше бы смотрелась с джинсами, которых у него никогда не было. Чонха заметила у младшего Господина отметины на шее и поругав себя, что допустила такое, перегладила слугам выход, тихо и грозно предупреждая их: — Скажете о том, что увидели, хоть кому-то, сразу же узнаю об этом и прикажу выпороть розгами! — слуги покосились на мальчишку, поклонившись старушке, и только после этого, та отпустила их. — Господин, Вам лучше бы пока прикрыть шею. Минхёк удивлённо посмотрел на неё, но вспомнив о засосах, торопливо прикрыл их рукой, смущенно поджав губы. — Негодник такой! — пригрозила Чонха пальцем, вызвав у того широкую обезоруживающую улыбку, и вздохнув, взяла чёрный шелковый платок, повязав его на шее мальчишки. — И вот что мне с Вами делать, Господин? — Стащить те вкусные булочки из кухни! — просиял Минхёк и побежал выполнить задуманное. Чонха была очень рада, что мальчишка вновь оживился, от этого на сердце теплело. Тот много улыбается, почти не кричит ни на кого и не злится, зато по пять раз на дню донимает вопросами о том, когда они снова выйдут из дворца. У него глаза блестели решимостью, но к сожалению, никто не воспринимает всерьёз подростковую любовь. Днём, Минхёк был обычным мальчишкой: уклонялся от уроков личных учителей, за что постоянно получал выговоры; болтал и гулял по дворцу с Чжухоном, подшучивая над стражниками и подглядывая за слугами, из-за чего они дважды чуть не попались; старался избегать мест, где были стражники из сотни, неподвижно стоявшие каменными изваяниями; хмурился на членов совета отца, когда те проходили мимо, а порой даже чуть не задевали его локтями, даже не пытаясь обойти. Но ночью, Минхёк становился "собой". Он не забыл и не простил. Кравшись в тёмных ночных коридорах, словно хищник, можно много чего увидеть. И он видел, слышал, наблюдал. Дворец словно никогда не спит. По ночам, все в нём начинают шуршать как тараканы. Минхёк ощущал себя так, будто шарится по помойке или сточной канаве. А по другому это и не назвать. Здесь все шепчутся, у всех грязь и секреты. Каждый говорил и делал то, что не могут себе позволить при свете дня. Все завистливые, алчные, склочные, продолжающие вязнуть во тьме среди стен, что пропитаны ядом и кровью. Несколько раз Минхёк заблудился в коридорах, а порой и ходил по кругу или натыкался на тупик. Несколько раз чуть не попался на глаза сотни, которые при всем своём обмундировании, ходили на удивление тихо. Они могли появиться за поворотом совсем неожиданно и приходилось прятаться за гобелены, почти не дыша. Молчаливые, бесшумные, непредсказуемые, эти стражники внушали страх и ужас, особенно когда проходили мимо совсем уж близко, из-за чего сердце стучало только быстрее, а по коже пробегал холодок. В такие моменты Минхёк по долгу стоял за гобеленом, большими глазами провожая их взглядом через щелочку, выжидая. Ведь те могли неожиданно развернуться и целую минуту - которая казалось вечностью - стоять по середине коридора и всматриваться. Мин чуть ли не ощущал их сканирующий пространство взгляд, скрытый под маской. Они непоколебимы, выполняют исключительно приказы Императора и никого кроме. Их боятся и сторонятся даже советники. К слову, Минхёк смог подглядеть за одним из них. И тот был не один, а на пару с молоденькой, - чуть постарше самого мальчишки, - помощницей кухарки. Мин знает, что такое секс, но наблюдать за самим процессом ему ещё не доводилось, поэтому он огляделся вокруг, убеждаясь, что в маленьком узком коридоре никого нет, и без стеснения стал с любопытством подглядывать за ними. Он разглядывает голое женское тело, которое мужчина повернул к себе спиной и низко нагнул; наблюдает как член входит в неё со шлепками бёдер, как ходит ходуном её грудь, от этих сильных толчков, как советник держится одной рукой за её узкую талию, а второй прикрывает ей рот ладонью. Наблюдает как мужчина двигается, меняя иногда угол проникновения и звонко шлёпая по женской попке. Как при каждом толчке напрягается его задница, а колени чуть сгибаются, как он мнёт её грудь, которая выглядит очень мягкой, как закусывает порой свою нижнюю губу и шипит, смотря на то, как его член входит в женское нутро. Девушка выгибается словно кошка, изящная и тонкая, по сравнению с мужчиной, по седым вискам которого стекал пот. Её стоны заглушаются его ладонью, а ноги подгибаются и разъезжаются в стороны, но советник приказывает ей вернуться в исходное положение, ускоряя толчки, и та слушается, ещё крепче вцепившись в шкафчик для веников и совков. Минхёк думает, что должно быть это очень приятно, когда мужчина откидывает свою голову назад и стонет, закатив глаза. После чего тот еще пару раз лениво двигает бёдрами и выходит из девушки. Его мокрый член с покрасневшей головкой немного дёргается, а Минхёку вдруг стало очень любопытно как же выглядет член Вонхо? Подумав об этом, он почувствовал, что почему-то покраснел, и закусив губу, продолжил наблюдать за любовниками. Мужчина развернул девушку к себе лицом и притянув ближе, стал целовать её. Интересно, когда он так же будет уметь? Киса наверняка откажется научить этому мастерству. Может, приказать ему? Или попросить кого-нибудь друго быть учителем, чтобы потом удивить его своим умением долгого при-долгого поцелуя? От наблюдения и собственных размышлений пришлось прерваться из-за звуков приближающихся шагов. Минхёк в панике стал оглядываться, подыскивая место где можно спрятаться, и быстро шмыгнул дальше по этому узкому коридору, в противоположную сторону от шагов. А когда наткнулся на дверцу маленькой каморки, сразу же кинулся туда, оставив маленькую щелочку для обзора. Стараясь как можно тише дышать и вслушиваясь в шаги, он бегло оглядывает своё тёмное укрытие, чтобы ничего из утвари для уборки помещений случайно не задеть и не выдать себя шумом, и чуть было не орёт в голос от страха и ухнувшего сердца. Но ему вовремя затыкают рот ладонью и шипят на ухо, призывая к молчанию. Минхёк застывает, слыша как звук шагов проходит мимо, и только когда тишина коридора вернулась, рука отстранилась. — Я чуть не умер, дурак! — шипит мальчишка и схватив первое попавшееся, а это оказалась - щётка, хлопает ею по макушке Чжухона. — "Наследник трона Ли - умер от страха в кладовке собственного дворца". Прикинь как быстро бы разлетелись газеты с таким заголовком, — потирая макушку, шепотом усмехнулся Чжухон. — Не смешно, вообще-то, — снова замахнулся Минхёк, но положил щётку на место. — Кстати, что ты здесь делаешь? — По моему, это очевидно - прячусь. Тебе тоже не спится? — Изучаю дворец, — ответил Минхёк и осторожно выглянул в коридор, чтобы проверить не идёт ли кто снова. — Ну, кладовку ты точно уже хорошо изучил, даже теперь знаешь то, где лежит щётка для гобеленов, — весело отозвался Чжухон. — Идём. Теперь уже вдвоём они крались по коридорам, тихо перешёптываясь. От полученного адреналина спать не хотелось. Минхёк поделился своими мыслями и тем, какие коридоры успел обойти, несколько раз заблудившись, и где стражи из сотни встречаются чаще, а Чжухон поделился своей находкой: где можно незаметно выйти на улицу, в дворцовый сад с горячим источником. Туда то они и направились. Сад оказался очень красивым, несмотря на то, что многие растения уже давно отцвели, но и каким-то унылым, сонным. От разглядывания всего вокруг - не отвлекал даже морозный ночной ветер, который казался ещё более кусачим, из-за отсутствия утеплённого кафтана и меховой накидки. Аккуратные и извилистые словно змеи тропинки, плавно вели через стриженные кустарники и особо стойкие цветы, закрытые бутоны которых покрыты лёгким инеем. Вокруг стоит полнейшая тишина, нарушаемая лишь печальным скрипом деревьев и тихими шагами двух подростков. По левую сторону, виднеется макушка одиноко стоящего фонтанчика, что был выключен и не нарушал журчанием воды сон этого сада. Чуть дальше тропинка расширяется, превращаясь в ровный круг, по периметру которого высажены цветы, что наверняка в летнее время радуют своей красотой и ароматом, но сейчас выглядят словно торчащие из земли шипы. По центру, словно позабытый, стоит пустой чайный столик, с позолоченным ободком, за которым уже давно никто не сидел. Минхёк пытается представить этот сад во всей красе цветения, но из-за этого это место кажется ещё более блёклым и печальным, навевая тихую тоску. Словно некое уставшее существо, смирившееся со своей участью и медленно погибающее во сне. Из-за этой атмосферы, когда они дошли по тропинкам до горячего источника, тот показался зловещим. По его краям были выложены гладкие камни самых разных размеров, мокрые и скользкие. Вода, над ровной гладью которой словно пламя поднимался пар, была чёрная из-за ночной темноты и выглядела угрожающе. Но здесь было потеплее и Минхёк только сейчас заметил, что оказывается очень сильно замёрз. — И чего ты ждёшь? — в пол голоса спросил Чжухон, неожиданно нарушая тишину. — Ныряй. Он быстро разделся и аккуратно спустился в воду по самый подбородок, греясь. Минхёк шумно сглотнул, глядя на то, как рябь идёт по воде из-за его движений, лёгкими волнами облизывая мокрые камни, а поднимающийся пар заплясал небольшим вихрем. Зуб на зуб не попадал из-за холода, поэтому он тоже разделся, чтобы поскорее согреться в источнике. По всему телу пошли приятные иголки, когда Минхёк окунулся в воду. Он посмотрел на валяющуюся на холодной земле одежду, что постепенно остывала без контакта с кожей, и постарался не думать о том, как неприятно её будет одевать обратно. Шепотом болтая с Чжухоном, Минхёк стал раздумывать над тем, как ему подобраться к отцу. Того всегда окружают люди, будь то слуги, советники или личная охрана. Он никогда не остаётся один. Вход в комнату охраняют стражники сотни, туда ни за что не попасть. Еду тщательно проверяют, да и кинутый нож вряд ли долетит, что уж говорить о попадании в его безжалостное сердце, если оно вообще есть. Да и личная охрана тут же убьёт его за попытку покушения на Императора. Тягаться с отцом кажется чем-то нереальным, не выполнимым. Минхёк злится на это. Почему тот манипулирует его жизнью как хочет, а он не может дать ему отпор? Почему тот может себе позволить причинить боль Вонхо, а он не имеет такой возможности, потому что отец никого не любит? Из-за этого он неуязвим. Ему никто не нужен, никто ему не дорог. Таким людям невозможно причинить боль и как-то ранить. Да и трон не уничтожить. Тогда, может лучше его отобрать, забрать себе? Ведь трон - это единственное, чем отец по настоящему дорожит всем своим существом. Но как это сделать? Для этого нельзя просто так взять и сесть в него, чтобы он по настоящему стал принадлежать тебе. Да и отец не сделал его прямым наследником, так что даже после его смерти - он не сможет заполучить его. И пусть этот трон не нужен Минхёку, он сейчас больше хочет вернуться в Сеул, где снова будет более свободным, чем здесь, но зато так - он отомстит и бросит вызов. В голове появляется одна мысль, похожая на достойный план, дающий слабый свет на то, что он может получить и одно и другое. Отличная тактика - одним камнем убить двух птиц. Минхёк немного расслабляется от этого, и решает уже завтра подумать над тем, как осуществить задуманное. Всё-таки не зря он мучился на нудных уроках по иерархии, клюя носом в книгу, что была способна заставить его взвыть от одного только своего вида. Отец сам виноват, что получил врага в лице своего сына.