***
Минхёк широко зевает, а затем переворачивается на другой бок, но в области рёбер вдруг вспыхнуло болью и он резко открыл глаза, зашипев через зубы. Светильники в комнате убавлены на минимум, никого рядом нет, даже слуг, а на прикроватной тумбе стоят непонятные медикаменты. Откинув от себя одеяло, Мин пытается встать, придерживая рукой голову, что тут же закружилась. А поднявшись с постели, он подходит к зеркалу и разглядывает себя в его отражении. Разбит нос и губы, на опухшей скуле проявляется синяк, как и на виске, а рёбра туго перемотаны эластичными бинтами. Минхёк никогда не участвовал в настоящей драке - моменты из школы не считаются - но он просто уверен, что так выглядят именно после махания кулаками. Разве что костяшки не разбиты, как бывает у Вонхо после рукопашных. Смешно сейчас так выглядеть, его ведь никто не бил. Просто затоптал свой собственный народ. От этой мысли, из-за несдержанной ухмылки - трещины на губах снова лопнули, разорвав небольшую корочку и вновь заставив зашипеть, немного сморщившись. Минхёк облизывает проступившую кровь с губ и заглядывает в свои чёрные глаза. Народ не виноват. Они просто запаниковали и испугались. Вина здесь полностью на бунтовщиках. Это из-за них случилось такая ситуация. Из-за них испортился праздник, в честь Наследника и покровителя города. Из-за них многие пострадали, а собственные рёбра стягивают бинты и болью отзываются при глубоком дыхании. Минхёк хмуро отворачивается от зеркала, хватает свой длинный атласный халат и накидывает его на себя, выходя из комнаты. Его сразу же встречают Фил и Кайл, что стояли по ту сторону двери. — Где он? — Вам лучше вернуться в постель, Господин, — отозвался Фил, а Минхёк тут же потерял интерес к нему и повернулся к Кайлу, требовательно заглядывая тому в глаза: — Кайл. — Без понятия. Вышел куда-то. Мы за тобой приглядываем, а ни за ним. Минхёк раздраженно вздохнул и тут же пожалел об этом, так как в рёбрах снова запекло от боли. Он приложил руку к тому месту, где было больнее всего, и захромал к панорамным окнам. Как же стыдно испытывать всю эту боль от позорного топтания. Было бы лучше, если бы он в драке получил все эти увечья, а ни так. Что теперь делать? Он ведь должен ответить на бунт. Усмирить. Но как? Казнить зачинщиков? Да он даже добежать до них не успел. И не знает кто это всё сделал. А искать их нет смысла. Вряд-ли кто-то сознается в подобном и принесёт свою голову на блюдечке. Жать следующего раза? Возможно только так он сможет поймать предателей, будучи готовым. Но опять же, как к этому подготовиться? Откуда знать то, где они совершат следующий бунт? Повезло, что он "застал" то же время и тоже место, оказавшись с ними рядом. Вот только толку от этого нет. И везение ли это? Или они как раз рассчитывали на то, что наследник будет в этой толпе? Тогда, получается, что это им повезло. — Меня собирались убить, — зло шепчет Минхёк, сжимая кулаки и переводя взгляд на своё отражение в окне. — Все хотят лишить меня жизни! — Ваше Высочество, — забежали напуганные слуги из-за неожиданного выкрика. — Всем прочь! Оставьте меня! Рёбра ужасно заболели из-за крика и Мин осел на пол, скрючившись и пытаясь спокойно вздохнуть. Но ничего не получалось, вынуждая ловить воздух ртом, словно выброшенная на берег рыба. Чего они все лезут? Был ведь приказ уходить. Слуги стали звать его личного доктора, но на них снова разозлились, хрипло и зло кидая каждое слово: — Не услышали приказа? Я сказал вон! Не то всех лишу головы! Все ушли и Минхёк закричал, вновь чувствуя вкус собственной крови на губах. Хотелось смеяться и плакать одновременно. Вспомнилась песня Чонхы, которая напела ему её незадолго до казни. Смеяться и плакать невпопад? Что ж. Это отлично получается. Жаль только, что боль дыхание спирает, а фантомный запах булочек с корицей лишь усугубляют эту ситуацию. Что ему делать? Даже собственные слуги слушаются только после угроз. Выполнить эту самую угрозу? Может после этого они станут подчиняться приказам с первого раза? Ки как-то раз рассказывал про метод "кнута и пряника". Их нужно воспитывать под себя. А что делать с Вонхо? С ним точно такие методы не пройдут. — Ты почему не в постеле? — послышался голос старшего и Минхёк вздрогнул от неожиданности. За своими мыслями он даже не услышал, что тот вошел. — Ты где был? — вдруг напала обида и раздражение. Вонхо подошел ближе и помог встать с пола. — Не надо мне помогать! Я не маленький! — Знаю. На улице был. Не мог сидеть на месте и решил пройтись. Минхёк поднял на него взгляд, заглядывая в светящиеся в полутьме и злые глаза. За этими бликами немного можно различить голубую радужку. — Ты должен быть всегда рядом со мной. Я твой хозяин! — Помню об этом, — рыкнул Вонхо, дёрнув свой ошейник. После чего махнул пару раз хвостом и сел на софу, опираясь локтями о колени. Опустив голову, он стал массировать виски, хмуро прикрыв глаза. Младшему тоже нелегко. Если бы он был обычном мальчишкой.. Всё было бы иначе. Легче и спокойнее. Но тогда они скорее всего даже и не встретились бы. Минхёк закусил губу, водя языком по кровоточащей трещинки, затем снова перевёл взгляд на Вонхо. Тот закрыл его собой во всей суматохе, вдруг у него тоже что-то болит? Злится.. Вон как хвост ходуном ходит. Потоптавшись немного на месте, Мин всё таки подходит к нему, встаёт напротив и осторожно при-обнимает. Вонхо притягивает его поближе к себе и утыкается носом в его живот, глубоко и шумно вдыхая. Через нежный атласный халат пробивается запах младшего, а так же эластичных бинтов. — Кис? — осторожно позвал Минхёк, сверху вниз наблюдая за тем, как Вонхо слегка потёрся щекой о его живот. Было совестно. Он не послушался старшего и теперь сгорает от стыда за свои синяки и ссадины и за возможные синяки Вонхо, — Сильно больно? — тихо спросил Мин, ласково проведя рукой по его шерстяному ушку. — Это не у меня сломано два ребра, — ответил Вонхо и отняв его руку от своих ушей, притянул её губам, целуя в самую серёдку ладони. После, поднял взгляд, заглядывая в чёрные глаза: — Чтобы больше не отходил от меня. Если сказал стоять, то стой. Скажу бежать - беги. Снова ослушаешься и безрассудно побежишь куда-нибудь сломя голову, то я разозлюсь, и мы оба потом пожалеем об этом. В который раз прошу: не делай глупостей. Ты меня понял? Минхёк ничего не ответил, отведя взгляд в сторону. Он всё равно будет поступать так, как посчитает нужным и правильным. Если бы он успел добежать и глупо не потерялся в пространстве из-за удара в висок, то у них сейчас была бы наводка на бунтовщиков. Хоть что-то уже было бы известно, хоть какие-то планы уже можно было бы строить, чтобы предотвратить подобное в дальнейшем. Дни скалывались в недели, а недели в месяцы. Минхёк часто сидел за столом с кучей документов, от которых голова болела похлеще, чем от книги по иерархии. Он никогда не думал, что управлять городом настолько сложно. Как угодить стольким миллионам людей? Чины многое взяли на себя, но всё-таки некоторые вопросы оставались за самим наследником, которому почти ничего не передавали, пока он лично не заявится и не потребует отчёта. Минхёк раздражался по этому поводу. Он думал, что они без всех этих требований будут отсылать ему документы или передавать их на собрании. Знают ведь свои обязанности. Но, нет. Они так не делают. И поначалу казалось, что всё хорошо, потому и не поступают отчёты. А стоит только выйти на улицу, то случайным образом узнаёшь из разговоров прохожих, - что возмущённо обсуждают власть мальчишки над городом, - про состояние жителей. — Как же бесит! — откидывает на стол очередной пергамент Минхёк, в конец запутавшись в диаграммах и цифрах, что уже плыли перед глазами, складываясь в один уродливый комок. Мин стал хмуро сверлить взглядом свою личную печать, постукивая пальцем по лакированному подлокотнику бархатного кресла. Как узнать у всех жителей то, чего они хотят? Чего ожидают от своего нового правителя? Самый логичный способ - спросить у них. Вздохнув и выудив из документов чистый лист пергамента, Минхёк перемешал чернила и стал писать свой указ. В общую комнату зашел слуга и тихо поставил на край стола серебряный поднос с зелёным чаем и миской сладостей, после чего поклонился и остался стоять над душой, ожидая дальнейших приказаний. Минхёк перевёл хмурый взгляд на чашку, наблюдая как над ней поднимается еле заметный пар, что разносит приятный аромат. — Лёд остужает напитки? — не отрываясь от этого зрелища тихо спросил он. — Остужает, Ваше Высочество, — с кивком поклонился слуга. Минхёк оторвал взгляд от чашки и поднял его на слугу: — Тогда почему мой чай всё ещё горячий? Пока я вожусь со всеми документами, ты даже запомнить не можешь то, что нужно было положить лёд?! Почему такие бездарности прислуживают наследнику?! — Простите, Ваше Высочество! Я мигом всё исправлю. — А ты разве запомнишь? — медленно встал с кресла Минхёк, чувствуя как закипает. Он взял чашку в руку и подойдя к слуге, так же медленно стал выливать на него чай, пока тот стоит в поклоне. И когда последняя капля упала тому на мокрую макушку, Мин рявкнул: — Убирайся! Не выпрямляясь, слуга сделал несколько шагов назад, после чего всё-таки решился на секунду взглянуть на лицо Минхёка и снова опустив взгляд, спросил: — Позволите принести новый чай? — Я сказал вон! — закричал Мин и швырнул в убегающего пустую фарфоровую чашку. Заходящий в комнату Вонхо чуть не столкнулся со слугой и вовремя пригнулся. Над его головой чашка встретилась с косяком двери и звонко разбилась, осыпав осколками. Вонхо проводил взглядом мокрого слугу и закрыв за ним дверь, посмотрел на младшего, стряхнув с плеча фарфор: — Лёд? — Лёд, — кивнул Минхёк, снова усаживаясь в кресло и, продолжил писать указ. Вонхо тихо вздохнул, наблюдая за ним. Младший уже очень давно не улыбался. От любопытного и шебутного мальчонки, что смотрит на всё огромными блестящими глазами, почти не осталось и следа. Хотелось отвлечь его хоть не надолго, от всей этой суеты. Снова увидеть его улыбку и услышать радостный смех. Ему всего лишь тринадцать лет. Слишком большая ноша на этих худеньких плечах. Минхёк поставил свою печать на пергаменте и тал махать над ним рукой, чтобы чернила поскорее высохли, а после, поднял взгляд на своего хвостатого: — Так и будешь стоять и смотреть на меня? — Могу это делать сидя. — Хорошее настроение? — Зато у тебя - нет. Что случилось? Минхёк повернулся к панорамному окну и стал смотреть в даль, а Вонхо подошел к его столу и взял рандомные документы, бегло пробегаясь по строчкам. Очень хотелось помочь. И если бы это было управление над армией, то без вопросов, но он ни чего не знает в управлении над городом миллионником. Разве что с документами может помочь разобраться. — Я не хотел всего это, — тихо сказал Минхёк, когда Вонхо уже начал думать, что тот не заговорит. — Я лишь хотел вернуться обратно. Думал, что всё будет так, как раньше. Мин оторвался от разглядывания крыш других высоток и посмотрел на старшего, после чего закрыл лицо ладонями: — Я устал, кис. Меня все ненавидят. — Это не так, — ответил Вонхо, еле сдержавшись, чтобы не прижать его к себе. Вернув документы на место, он подошел к Минхёку и наклонившись, положил руки ему на плечи: — Они просто ещё не знают какой ты замечательный. Ну, малыш, посмотри на меня. Покажи жителям, как ты любишь и заботишься о них. Я вижу как ты переживаешь, как стараешься, а они не могут этого видеть, вот и болтают всякое. Мне потребовалось немало времени, чтобы узнать тебя, хоть я и находился рядом с тобой круглые сутки. Поэтому дай время и им и себе самому. Жители ещё полюбят тебя, как своего правителя. Вот увидишь. Минхёк отвёл взгляд. Ему стало стыдно, что он дал слабину и нажаловался. Он ведь должен быть сильным, чтобы соответствовать старшему, а сам распустил нюни. Прочистив горло, Мин указал подбородком на один из пергаментов: — Я издал указ. Он приступает в силу немедленно. Пусть об этом объявит глашатай. — Мой умница, — улыбнулся Вонхо, поцеловав младшего в затылок. И прежде чем тот начал возмущаться, что он не маленький и не нужно так делать, отстранился. Взял пергамент и свернув его, кивнул, выходя из комнаты: — Я передам твой приказ. Глашатай, окруженный тремя охранниками, оглашал указ под удары своего барабана, перемещаясь от района к району на гнедом коне. Через пару дней, были собранны в ящики все пожелания и просьбы жителей. Минхёк решил начать с них, чтобы лучше понимать свой народ. И это сработало. Хоть большинство не воспринимало его всерьёз и слали возмущение по поводу того, что городом управляет ребёнок, многое всё-таки удалось уладить. Вонхо часто находил Минхёка спящим за столом. Младший так выматывался и уставал, что даже не доходил до постели. Вонхо осторожно брал его на руки и относил в спальню, после чего сам садился и разбирал просьбы жителей на категории: жалобы, пожелания, просьбы. Третий вариант так же подразделялся на три группы: те, что не имеют отлагательств; те, что возможно выполнить в пределах разумного; и те, что подразумевают всякую мелочь, по типу добавления лавочек в парке, смены лампочек на белый свет и тому подобное. После посещения поликлиники, Минхёк решил пройтись пешком, отправив водителя обратно. Он гуляет по осеннему городу и смотрит на всё уже другими глазами. Раньше, он просто любовался всем вокруг, а теперь цепко разглядывает всё окружающее, подмечая то, что можно обновить или исправить. Со стороны парка донесся шум и музыка, привлекая внимание. Вонхо опустил взгляд на Минхёка и увидел его едва заметную улыбку. — Идём, — махнул он головой и, поправив катану, направился ко входу в парк, засунув руки в карманы лёгкой короткой куртки. — Куда? — устало спросил Минхёк, но всё-таки пошел за старшим, не сводя взгляда с его широкой спины. Народу много. Было что-то вроде ярмарки, с музыкой и всякими конкурсами. Вонхо обернулся и взяв Минхёка за руку, потянул его в самую гущу веселья. — Все так стараются, — говорит Мин, наблюдая как люди смеются и участвуют в разных конкурсах, в борьбе за звание победителя. — А призы точно всех устроят? Это ведь просто мягкие игрушки или купон на кофе с десертом.. — Не думай сейчас об этом. Это ради веселья, а ни супер крутого приза. — взглянул на него Вонхо и оглядевшись, указал на двоих человек, что боролись на деревянных катанах. — Ну, что? Сможешь уделать их? — Сомневаешься во мне? — спросил Минхёк, наблюдая за мальчишками и почти не слушая комментатора и свиста окруживших их людей, что болели каждый за своего "фаворита". — Они мне не ровня. — Да ладно тебе. Это ведь игра. О! Вызывают следующих участников, — улыбнулся Вонхо и стал указывать на Минхёка, второй рукой махая ведущему: — Он будет учавствовать! — Кис! — возмущенно поднял на него взгляд младший, но его уже сцапал ведущий и повёл в центр круга. — Покажи мне свои умения! — попросил довольный Вонхо, пытаясь перекричать шумевших и встречающих нового участника людей. Минхёк недовольно блеснул на него глазами и, приняв деревянную катану, пожал протянутую руку своего улыбающегося "соперника". Затем они оба сделали пару шагов назад и встали в стойку. Ведущий объявил начало боя. Мин уже почти отвык от деревянного оружия, которое после настоящего ощущалось в руке слишком лёгким и неудобным. Но вскоре, снова приноровился. Вонхо выкрикивал ему подсказки и свистел вместе с стальными, хлопая тогда, как младший делал обманывающий манёвр и наставлял оружие на соперника. Через несколько пассов, недовольство Минхёка стало стираться с каждым блоком и ударом, а в глазах заблестел азарт и веселье. Вонхо перестал выкрикивать подсказки и даже, кажется, не слышал окружающих людей. Он просто залип на младшем, с улыбкой наблюдая за его движениями и мимикой. Бой закончился и ведущий поднял руку Минхёка в знак победы. Все наблюдающие заулюлюкали и захлопали в ладоши, а победителю вручили приз в виде мягкой игрушки. Это был плюшевый кот с воинственным выражением мордочки, что держал в передних лапках катану. Минхёк не сдержал широкой улыбки. — Ты очень круто дерёшься! — пожал ему руку мальчишка, с такой же широкой улыбкой. — Просто у меня самый лучший тренер во всей Империи, — отозвался Минхёк, мельком взглянув на старшего. И к слову, приз - прямо-таки его копия. Мин с улыбкой вернулся к Вонхо и они пошли дальше, обсуждая бой и наблюдая за другими конкурсами. — Ну и как тебе? — спросил Вонхо, заметив, как младший крепко держит плюшевого кота. — Скучно. Я же говорил, что они мне не ровня, — пожал плечами Минхёк, но блеск в чёрных глазах и широкая улыбка выдавали его. Ближе к вечеру, Мин уже полностью отвлёкся от гнёта правления. Вонхо впихнул его ещё в один конкурс, а после, тот уже сам тянул руку и радостный выходил к остальным участникам. Он ещё никогда не участвовал в стольких играх. Впервые смеялся вместе с остальными ребятами, не страшась услышать от них упрёки и унизительных высказываний. Здесь никто не знал о его учёбе в самой престижной и уже бывшей школе, где одни только стервятники и лицемеры; толком не обращали внимания на его дорогую одежду; никто не знал о его титуле. Смотрели так же, как и на всех остальных. Это давало чувство свободы. Вонхо даже снова чуть не потерял младшего из виду, так как тот юрко перемещался среди толпы, разглядывая всё. Совсем как много лет тому назад. И Вонхо очень счастлив видеть Минхёка таким улыбающимся и весёлым. В последний раз он слышал его смех больше полугода назад. Повсюду включили цветные гирлянды, что свисали с козырьков торговых лавочек. Почти все столики были заняты, а возле касс не протолкнуться. Отстояв в очереди, Вонхо заказал чуррос, кофе и чай. Людей лишь только прибавилось, а конкурсы сменились. Перекусив, Минхёк захотел пойти на колесо обозрения. В кабинках сидели в основном парочки, а вид на вечерние огни города настраивали на романтическую атмосферу. Минхёка этот вид никак не впечатлил, ведь он видит город с подобной высоты каждый день, через панорамные окна квартиры. А вот сама атмосфера некого праздника и всей этой прогулки - другое дело. Вонхо при-обнял младшего и уткнувшись носом в его затылок, стал наблюдать за тем, как парк медленно "отдаляется", пока кабина поднимается всё выше. — Посмотри на все эти огни. Очень красиво. — Обычно. — ответил Минхёк, разглядывая всё через стекло. — Разве? — тихо спросил Вонхо, улыбнувшись. — А по-моему.. этот вид особенный. Присмотрись внимательнее. Ещё раз оглядев расстилающийся вид, Минхёк вздохнул. Что особенного? Всё те же огни того же города. Разве что ракурс другой; не так высоко, как вид из квартиры; люди снизу веселятся и еле слышна музыка; парочка напротив милуется, а лёгкий парфюм старшего ненавязчиво кружит голову. — Видишь всю эту красоту? — уточнил Вонхо, так как младший уже слишком долго не отвечал. Даже кабинка уже почти поднялась на самый пик. Минхёк медленно кивнул в ответ, чувствуя затылком горячее дыхание. А ведь действительно, вид здесь - особенный. Вонхо снова улыбнулся и тихо продолжил: — Это всё твоё. Все эти огни, веселье, жители. Иногда просто стоит посмотреть с другого ракурса и ты увидишь не только отрицательное, но и много всего хорошего. Этот вид стоит всех усилий, не так ли? — Да. — ещё тише ответил Минхёк, крепче сжимая плюшевого кота, что он выиграл в конкурсе борьбы на деревянных катанах. Безумно хотелось поцеловать младшего. Нормально, по настоящему. Но Вонхо лишь едва ощутимо приласкался щекой о его волосы на затылке и отстранился, продолжая обнимать и разглядывать огни города. Парочка, что была напротив, порой поглядывала в их сторону, шушукаясь и заостряя внимание на белоснежном ошейнике. Но стоило хвостатому посмотреть на них прямым взглядом, как те снова продолжили миловаться между собой, более не одаривая своим ненужным вниманием. Вонхо достал телефон, чтобы набрать водителю и сообщить место, куда тот должен подъехать. А Минхёк стал выглядывать глазами источник красивой мелодии необычного звучания. Поиски были не очень долгими и вот он уже наблюдает за тем, как мужчина проводит пальцами по стеклянным бокалам с водой. — Кис, что это? — удивляется Минхёк, не отрываясь от изящных манипуляций музыканта. — Стеклянная арфа, — отвечает Вонхо, ненадолго прервав разговор с водителем. — Чем тоньше и уже бокал, тем выше звук. Так и наооборот. Минхёк подошел ближе, разглядывая необычный музыкальный инструмент. Он никогда не думал, что бокалы могут так красиво "петь". Люди вокруг тоже наслаждаются музыкой, снимая всё на камеры телефонов и покачиваясь в такт. Закончив музыкальное произведение, мужчина с улыбкой поклонился своим зрителям и те тут же стали аплодировать. Опустив руку под стойку, на которой в ряд стояли бокалы, мужчина быстро поднимает пистолет и прижимает его дуло к своей голове. Всё происходит быстро. Никто даже понять ничего не успевает. — За младшего Господина Ли! Наше будущее! Минхёк большими глазами смотрит на талантливого музыканта и цепляется за рукав Вонхо. Лишь миг. Раздаётся выстрел, окропив лицо тёплой кровью. Минхёк словно в замедленной съёмке видит то, как падает на землю тело, а не менее шокированные люди начинают разбегаться. Прекрасный вечер омрачён новой смертью. Среди криков и паники, Мин не вполне осознаёт происходящее. Он едва ли чувствует на своей руке крепкую хватку Вонхо, который стремительно стал уводить его. Почему музыкант так поступил? Почему убил себя и почему на публике, запрещённым для людей оружием, во имя его - Минхёка?***
Вонхо сжимает и разжимает кулаки, виляя хвостом. Младший уснул и луна очерчивает его бледное лицо своим холодным светом. Угольно чёрные волосы раскиданы по подушке, а ресницы едва дрожат из-за беспокойного сна. — Прости меня, маленький, — в который раз шепчет Вонхо. Если бы он не отвёл Минхёка в парк, то тот ничего этого не видел бы и не стал переживать те ужасные моменты. Вонхо пригнул ушки и наклонившись поближе, едва коснулся губами руки младшего, после чего решительно вышел из спальни, намереваясь найти тех нэко, которых он встретил во время бунта на мосту. Нужно всё прояснить. Затянув потуже пояс с катаной, Вонхо хватает шлем и садится на мотоцикл, с ревом отправляя его в путь. Куда именно ехать - неизвестно, но нужно сделать хоть что-нибудь. Следует начать с того места, где была первая встреча. Мост Банпо. На дорогах не очень загруженное движение. Машин мало, а карет ещё меньше. Припарковавшись, Вонхо снимает шлем и вдыхает полной грудью, оглядывая мост. Он медленно ходит туда сюда, а с каждой пройденной минутой закрадывается мысль, что это была хреновая идея. На что он рассчитывает? Не иначе, чем на "чудо". Как встретиться с теми, кого видел один раз в жизни? Не зная ни имён, ни номера телефонов, ни адреса. — Видами любуешься, пума? Я знал, что ты захочешь увидеться. Вонхо резко обернулся к говорящему, положив ладонь на рукоятку, что не осталось не замеченным. — Теперь так положенно встречать своих сородичей? — приподнял бровь нэко и вышел из машины. — Мы воюем против Ли, а ни тебя. — Все знают, что главный дворец в Пусане. — нахмурился Вонхо. — В Сеуле вам не с кем воевать. — Ошибаешься. Щенков нужно устранять в раннем возрасте, пока они не превратились в шакалов. Вонхо подрывается с места, но его быстро хватают остальные нэко, заламывая руки и не позволяя начать драку. — Снова хочешь обнажить оружие против своих же? — зарычал тот, кто среди остальных был самым разговорчивым. — У Миёна остался позорный шрам от сородича. — Минхёк ничего плохого не делал, а вы... — Не смей выгораживать мальчишку! Твоя любовь к нему ослепила тебя, Вонхо! Напомнить тебе, кем он является? — Моим Хозяином и самым чистым человеком во всей Империи. — отчеканил Вонхо, с вызовом смотря на говорившего. — Оставьте его в покое. — У пумы не может быть хозяина. В машину его, — кивнул своим нэко, а затем снова посмотрел на Вонхо, пока его толкают к автомобилю и усаживают в салон. — И попрошу без когтей. Драться между собой у нас запрещено, если ты не забыл. Половина дороги прошла в молчании. И несмотря на всю ситуацию, рядом с хвостатыми всё равно было спокойно. Эти нэко не городские, чувствуется по запаху. Словно кусочек далёкого и родного дома рядом. — Да, пума, — едва кивнул нэко, увидев как Вонхо дышит. — Мы твой дом. А ни пацан Ли и этот город, пропахший гнилью Империи. — Куда мы едем? — проигнорировал его Вонхо, играя желваками. — Освежить твою память. Вонхо повернулся к окну. Огни города стали мелькать реже, а высотки редеть. Вскоре и сама дорога перестала освещаться, а после показался силуэт здания в темноте. — Узнаёшь это место? — спросил нэко и вышел из машины почти сразу же, как только та остановилась. За ним последовали остальные. Вонхо оглядывается и начинает хмуриться. Противно заскрипела железная дверь, впуская вошедших в узкий и длинным коридор, что встречает гостей холодом голого бетона. Сердце начало стучать чуть быстрее. Вонхо узнаёт это место. Пройдя вглубь помещения, нэко открывает одну из дверей, что ведёт в камеру, где миллион лет тому назад Вонхо рычал на бегающих крыс. — Откуда вы...? — давит он из себя, но его ведут к следующей "комнате". У той есть окно, через которое можно увидеть немного заржавелый металлический стол и валяющиеся недалеко от него кандалы с цепями. Перед глазами проносятся моменты прошлого. Вонхо заходится частым и неровным дыханием, когда в подсознании начинает видеть в той комнате маленького Минхёка, что стоит возле прикованного и тянется к блестящим инструментам, которыми он сделает надрез на теле, а потом начнёт резать сустав. Вонхо резко отворачивается, не желая видеть всё это, и смотрит на нэко, что внимательно следит за ним: — Он не виноват. Это чёртово обучение.. Я самолично вынудил его отправиться на практику. Иначе бы он пострадал. Мы оба были вынуждены. У нэко глаза вспыхнули зелёной радужкой и он зашипел: — То есть ты собственными руками поспособствовал созданию монстра, хотя была возможность уничтожить его. — Я никогда этого не сделаю! — рыкнул Вонхо, оттолкнув своего собеседника к стене. — Вы не знаете его! Не знаете, через что ему пришлось пройти. Он был ещё ребёнком! Не знаете, через что прошли мы с ним вместе. — Вместе! — так же рыкнул нэко. — О нет, мы знаем, пума. Не хочешь показать шрамы, что он оставил на тебе, пока практиковал свои пытки? Они ведь до сих пор не зажили и никогда не заживут, даже несмотря на то, что потеряешь жизнь! — Какое вам дело до моих шрамов?! — начал терять терпение Вонхо и теперь его цвет радужки сменился, а когти удлинились. — Дело не в тебе, а в том, кто ты есть. И кажется, начал забывать об этом. Ты считаешь, что младший Ли невинен? Он тот, кем рожден. И ничто это не изменит. Ли всегда были тиранами что к нашему виду, что к собственным жителям. И лишь вопрос времени, когда и ты станешь ему неугодным, после чего он убьёт тебя. Ты знаешь, что он делал во дворце на пару со своим папашей? То же, что делают со всеми остальными! Самое низкое и гневливое, что можно сделать с нами! — Нет, — закачал головой Вонхо, сжимая кулаки. — Я не верю ни единому твоему слову. — Опять ошибаешься. Я не вру и ты это чувствуешь! Да, он отрезал уши заключенным там нэко, после чего их всех повесили! На что ты надеешься, находясь рядом с этим тираном? Что он не станет таким же, как и его предки? Ты мог спасти столько жизней, уничтожив его! Но теперь уже поздно, многие мертвы. Поэтому уничтожь этого монстра сейчас, пока он сел на трон и не начал новый век травли нас всех, до последнего! — Пусть вы все считаете его монстром. Плевать. — махнул головой Вонхо и прищурился, вильнув хвостом. — Но он мой "монстр". И я не позволю вредить ему. А тот случай на мосту, помнишь? С каких это пор нэко вредят невинным людям? — Когда киты дерутся - гибнут креветки. Вонхо поджал губы в тонкую полоску и закачал головой, зло оглядывая темноту бетонного коридора. Когти так и чесались располосовать кого-нибудь. — Сегодняшний случай в парке. Вы причастны к этому? — Нет, Вонхо. Мы не убийцы. — Я не могу враждовать с вами и не хочу. Но буду защищать Минхёка, если понадобится. Прекратите свой бессмысленный бунт. Не давайте дворцу ещё одного повода посадить наших в темницу. — Говорят, — цыкнул нэко, повернувшись к окну комнаты, где стоит металлический стол. — Дворец готовит войну на наш дом. Мы, как и многие - уезжаем. Тоже будем готовиться. А ты до тех пор реши - на чьей ты стороне. Будешь биться с нами, против тирании и оккупации Мурлианского леса, ради нашей свободы. Или предашь нас, ради мальчишки. Не забывай кто ты есть. Нэко последний раз кинул взгляд на Вонхо и ушел, вместе со стальными. Сам Вонхо остался стоять в тёмном коридоре, смотря им в след. Он ещё долго стоял в тишине, а после всё-таки вернулся в квартиру. Пришлось заказывать такси и воспользоваться услугой эвакуатора, чтобы мотоцикл вернули на адрес. В общей комнате Вонхо не стал включать свет, и поблагодарив слугу за кофе, сел за стол, бездумно разглядывая наваленные на нём документы. Послышался шорох со стороны спальни Минхёка, заставив пошевелить ухом. А через минуту от туда вышел младший, сонно оглядываясь в темноте. Найдя взглядом силуэт Вонхо, он хрипло позвал его спать. — Не хочу пока. Возвращайся в постель. — тихо ответил тот, но Минхёк сонно взъерошил волосы на затылке и подошел к нему, усаживаясь на колени. Вонхо чуть улыбнулся и при-обнял его одной рукой, а второй взял руку младшего и стал поглаживать пальцем его костяшки. Неужели он этими руками действительно сотворил унижение с его сородичами? Тот нэко прав - он чувствовал, что нет лжи в его словах. Но этого не может быть. Скорее всего младшего заставили. — О чём думаешь? — спросил Минхёк, внимательно разглядывая его блики глаз, что виднелись из под опущенных ресниц. — О том, что у тебя очень красивый голос. — задумчиво ответил Вонхо, разглядывая тонкую кисть руки. Становилось жарко, а комната показалась очень душной, из-за чего захотелось выйти на улицу под холодный ветер. — Я же серьёзно спросил. — хмуро буркнул Минхёк, забирая свою руку с руки старшего. — Что доверяю тебе. — тихо сказал Вонхо, утыкаясь носом в лохматую ото сна макушку. Минхёк широко зевнул, посмотрев на документы на столе, которые неплохо видно благодаря полной луне, что заглядывала через панорамные окна, и повернулся к Вонхо, прижавшись к его губам. Тот на секунду растерялся от неожиданности, но прикрыл глаза и покрепче обнял младшего. Минхёк ненадолго высунул язычок, лизнув горячие губы и отстранился. — У меня день рождение скоро и исполнится четырнадцать. Хочу подарок. — Какой? — сонно приоткрыл глаза Вонхо. — Научи меня целоваться. Я очень хочу. Вонхо слабо улыбнулся, смотря в чёрные обсидианы глаз, а затем снова прикрыл веки и припал к губам Минхёка, сжимая в руках вышивку на его пижаме. Он очень медленно вобрал в себя сначала нижнюю его губу, затем верхнюю, и приподняв руку, слегка надавил пальцем на подбородок, заставив приоткрыть рот. Минхёк послушно поддался такой манипуляции, пытаясь повторить за медленными движениями старшего, прижимаясь к нему ещё теснее. Задевая Вонхо зубами, Минхёк не знал куда ему деть язык. Он вдруг показался лишним во рту и неудобным, но Вонхо вдруг лизнул его и снова вобрал нижнюю губу, в этот раз немного оттянув её. Расслабившись, Минхёк ощутил мурашки и слабость в теле. В тишине комнаты было слышно лишь их дыхание и звуки поцелуя, в котором он почувствовал себя любимым и нужным. Эти нежные движения губ были настолько желанные и приятные, что захотелось скулить. А когда старший притянул его за шею поближе, невесомо оглаживая пальцем линию челюсти, скулёж всё-таки вырвался помимо воли. Вонхо тихо рыкнул от этого и слегка прикусил нежную губу, тут же проведя по ней языком. Позволил повторить младшему то же самое и осторожно повёл рукой от его шеи к затылку, пропуская меж пальцев мягкие волосы, а после усадил Минхёка поудобнее, прижимая его к себе за худые бёдра. Медленный и вязкий поцелуй долгожданных губ невероятно кружил голову, но пришлось его прервать, когда он почувствовал, как младший задрожал в его руках. — Всё хорошо? — шёпотом спросил Вонхо, нежно проходясь костяшками пальцев по щеке Минхёка. Тот замотал головой, тяжело сглотнув. — Больно укусил? — Н-нет, — снова замотал головой Минхёк, пытаясь дышать ровнее. — Просто голова кружится. — И у меня. Ты даже не представляешь, что делаешь со мной. Я становлюсь словно пьяный от тебя. Минхёк хотел что-то ответить, но Вонхо взял его лицо в свои ладони и снова притянул к себе, трепетно целуя. Он в который раз убеждается, что любит его до безумия. Что на всё готов пойти, лишь бы снова иметь возможность коснуться этих невероятных губ, увидеть на них улыбку, а в чёрных безднах его глаз всегда видеть трепетное тепло и нежность. То, как Минхёк дрожит и неровно дышит из-за поцелуя - лишь сильнее побуждает утонуть с ним в ласке и нежности. Запах его тела и вкус губ сводят с ума. Минхёк робко и с несвойственным ему стеснением, коснулся пальцами щеки старшего, осторожно ведя ими к шерстяным ушкам. Вонхо стал блуждать такими же неторопливыми поцелуями по его шее, проводя кончиками пальцев по еле выпирающим ключицам, спускаясь на грудь, а после и к талии, окольцовывая её. Зацеловав всю шею, Вонхо вновь возвращается влажной дорожкой к манящим губам, деля одно на двоих дыхание. Минхёк жмётся ближе и тянет за ошейник, словно хочет полностью раствориться под горячей кожей, но Вонхо с трудом решает остановиться, пока собственные руки не стали более открыто блуждать по его телу. Младший и так уже перестал успевать за наращиваемым темпом поцелуя. Если сейчас не перестать, то потом точно не получится придти в себя и остановиться. Когда горячие губы отстранились, Минхёк быстро облизнулся, утыкаясь носом в шею и тяжело дыша чуть выше белоснежного ошейника. Он попытался пошевелить ногами, что свисали по обе стороны бёдер Вонхо, но те совсем не слушались. От тела старшего шел сильный жар, а своё собственное тело было наполнено слабостью и лёгкостью одновременно, словно бы он только что летал над крышами высоток под этой самой луной, что слабо освещает серебром всю комнату. — Кис, ты горишь, — в шею буркнул Минхёк, плотнее прижимаясь. Вонхо нахмурился и тут же как можно быстрее постарался достать блистер с кармана своих джинс, после чего торопливо выдавил две таблетки и закинул их в рот, запивая остывшим кофе. — Зачем они тебе? Ты ведь не болеешь. — сонно спросил Минхёк, а затем оторвался от шеи и резко поднял взгляд на старшего, из-за чего чуть не ударил его затылком. — У тебя гон? Кайл говорил, что ты их пьёшь, чтобы не хотеть... — Кайл получит когда-нибудь за свой длинный язык, — перебил Минхёка Вонхо, и допил кофе до конца. — Скоро уже рассвет будет. Иди отдохни. Слезать с его крепких бёдер совсем не хотелось, но Минхёк послушался, чувствуя как его и правда разморило, потянув в сон от ласки. — А ты не идёшь? — обернулся он к старшему, когда понял, что тот не идёт за ним. — Нам сегодня лучше спать отдельно. — ответил Вонхо вставая с кресла. — Нет. — упрямо заявил Минхёк, скрещивая на груди руки и заставляя тем самым закатить глаза. — Если не пойдёшь, то начну приставать к тебе. — И как же... — ухмыльнулся Вонхо, но договорить не успел. Минхёк быстро подошел к нему и опустив взгляд на выпирающую ширинку, схватился за неё рукой. Это вышло слишком резко и.. больно. Вонхо чуть не подпрыгнул, а затем согнулся пополам, прижимая к затылку ушки и поджимая губы. — Ой, — только и смог сказать Минхёк, убирая руки за спину. — Сильно больно? — Иди в спальню. — просипел Вонхо, силясь выпрямиться. Минхёк закусил губу и стал уходить, но перед приоткрытой дверью опять обернулся: — Значит, у нас не будет сегодня секса? — Блять.. Минхёкки! — возмутился Вонхо, сверкнув в темноте глазами, и Минхёк быстро ретировался в спальню, закрыв за собой дверь.***
Ночной город - прекрасен, в свете своих огней. Минхёк стоит в темноте комнаты и разглядывает его через панорамное окно, чувствуя как на плечи давит груз - размером в десять миллионов душ. Каждый житель - его ответственность. Каждый человек, который спит сейчас или бодрствует - его ноша. Та ноша, на которую давит ещё и отец. Император убивает эти души как тараканов. Уже очень много публичных казней было совершено, и все якобы от лица наследника. Из-за этого Минхёк очень зол и растерян. Сегодня - новая годовщина, как его официально объявили управляющим города. В небе снова начали запускать салюты, окрашивая всё цветными вспышками и грохотом. А вместе с этими красочными взрывами - взрывались и жизни его подчинённых, его жителей. Под праздничный аккомпанемент салютов и предсмертной дробью барабанов - люди лишались своих душ. Минхёк стоит с ровной осанкой, крепко сжав кулаки за спиной и поджимая губы в тонкую полоску. Мнимая победа над отцом, что чувствовалась около двух лет назад, - до сих пор растворяется сейчас по крупицам с каждым взрывом салютов. Что он может сделать? Как может поступить? Журналы, сайты и газеты - уже давно мельтешат его перечёркнутым силуэтом. Собственные жители снова ненавидят его, принимают все творящиеся ужасы - за его решения и действия, а на другое словно бы и не хотят обращать внимания. Кому какая разница, что детские сады и школы стали восстанавливать, улучшать и финансировать, если некоторых из учащихся - лишили родителей? Кому какая разница, что рабочий труд стали оплачивать по достоинству, если работодатели потеряли некоторых своих работников? Кому какая разница, что преступников стали наказывать намного жёстче и криминал из-за этого уменьшился, если жители видят только тирана в своём правителе, а в преступниках - невинных? Минхёк тихо и холодно хмыкает, обводя взглядом силуэты остальных высоток, в которых некоторые окна всё ещё излучают искусственный свет лампочек. Жители этих квартир тоже не спят, но не прячутся в темноте комнат, как их правитель. Не все поддерживают бунтующих. Есть и те, кто встаёт на защиту своего покровителя. Они и даруют хоть какие-то силы, что помогают не впасть в отчаяние. К счастью, рекламные банеры, телевидение и радио хоть как-то контролируется. Поэтому всё не так плохо, как могло бы показаться на первый взгляд. Мин отрывается от вида из окна и поворачивается в сторону спальни Вонхо. Та пустая. Старший снова в отъезде. За прошедший год они редко разговаривали спокойно. Либо обсуждают что-то в деловом стиле, либо ссорятся. Что только не приходилось делать, чтобы старший реже уезжал, но тот никак не поддаётся. Постоянно твердит об обязанностях. Почему нельзя просто посидеть с ним спокойно и насладиться близостью друг друга? Минхёк накидывает на себя лёгкий камзол со стоячим воротником, задумчиво проходится ладонью по узорной вышивке на рукавах и выходит из комнаты. — Куда Вы, Ваше Высочество? — удивился слуга, сразу же подбегая. — Не твоё дело, — отмахнулся от него Минхёк. — Скажи Филу и Кайлу, что я жду их возле машины. Слуга поклонился и поспешил сообщить об этом охранникам, а Минхёк вышел из квартиры, хлопнув дверью. В салоне автомобиля была слишком уж неловкая тишина и Фил включил радио. Заиграла не очень громкая музыка и Минхёк равнодушно отвернулся к окну. Он не сказал куда нужно ехать, поэтому они просто катались по городу. Может, хоть так удасться уснуть? — Прерывая музыкальную паузу, мы снова возвращаемся к громкому обсуждению годовщины нашего юного правителя. — весело сказала ведущая радио. — А я ещё раз напомню, что у нас в гостях Марта. Скажи, дорогая, как ты относишься к нашему тринадцатилетнему правителю? — Мне пятнадцать, — недовольно буркнул Минхёк. — Как и ко всем детям! — ответила Марта, а Минхёк цыкнул, бросив раздраженный взгляд на сенсорную магнитолу. — Я очень сомневаюсь, что он стоит на управлении, Селена. Вряд-ли его даже пускают на переговоры. Он ещё слишком юн. Решения принимаются с вышки, как и всегда. Но не могу не заметить, что с момента объявлении о нём - многое поменялось. — Как ты считаешь, в лучшую или худшую сторону? — спросила ведущая по имени Селена, словно бы прочитала мысли самого Минхёка. Он снова вернул взгляд на магнитолу, тоже ожидая ответа. — Это с какой стороны посмотреть, — ответила Марта, и было слышно улыбку в её голосе. — У нас всегда было неспокойно. Просто жителей шокировал сам факт неожиданного появления наследника в свет, лицо которого до сих пор держат в тайне, вот и стали подмечать только лишь.. скажем так: плохие моменты. А если ещё учитывать его возраст, то и вовсе многие негодуют. Их понять тоже можно, нам нужен крепкий, умный и опытный правитель. Но с появлением нашего тринадцатилетнего... — Пятнадцати! — выкрикнул Минхёк, будто его могли услышать на радио. Но слышали только лишь Фил и Кайл, который поджал губы, чтобы сдержать весёлый смешок. — ...многое изменилось и в лучшую сторону, — продолжала Марта. — У меня двое детей, которые ходят в садик. Когда его закрыли, я сначала была в растерянности и раздражении. Но он был всего лишь на реставрации. И рабочие управились с этим в достаточно короткие сроки! Детям нравится туда ходить. Новая посуда, кровати, игрушки, чем не сказка для ребёнка? — Верно, — засмеялась в месте с Мартой Селена. — И ещё один вопрос от наших зрителей: "а как вы относитесь к тому, что младший Ли вынуждает людей лишать себя жизни на публики, во имя "нашего будущего" и его правления?" — Не могу даже представить, что тринадцатилетний мальчик... — Выключи! — рявкает Минхёк и Фил сразу отключает звук. — Шавки Ёнри ведь занимаются радио, так с чего они допускают такое унижение?! — Подумаешь, сделали тебя на всеобщую огласку на пару лет моложе, — прыснул Кайл и Фил кинул на него упрекающий взгляд. — Веселишься? — прищурился Минхёк, но Фил отвлёк его внимание на себя, смотря в окно: — Совсем распоясались. Минхёк тоже повернулся к окну, замечая как подростки небольшой компанией рисуют что-то баллончиками на стенах. — Останови машину. Кайл вздохнул, но стразу же прижался к бордюру и включил аварийку, выходя из салона вслед за Минхёком. Некоторые из компании обернулись, оглядывая тонированную дорогую машину и стремительно идущего к ним парня. Что сразу бросилось им во внимание, так это глаза незнакомца. Они чернее ночи, в тон волосам. Затем белая кожа, что в темноте превращала его в некого фарфорового призрака. После, золотые вышивки на камзоле, что переливаются под светом уличных ламп; часы на тонком запястье, что слегка виднеются из под рукава; идеально отглаженные брюки; а так же обувь из тёмно-красной кожи, что явно была сделана на заказ. — И чем вы тут занимаетесь? — холодно спросил Минхёк, бегло посмотрев на всех присутствующих, что оглядывали его с ног до головы. — Возвращайся к своему богатенькому папочке и не мешай нормальным людям вершить правосудие. — сказал самый старший из парней. Минхёк даже не взглянул на него, переводя взгляд на стену. Она почти вся была исписана разными словами и пожеланиями в сторону правителя Сеула. В его сторону. В самой серёдке всей этой писанины были наклеены плакаты с якобы его профилем, а на них указывались стрелочки от надписей. "Смерть", "на плаху его", "чтоб ты сдох" и тому подобное. Минхёк подбирает с асфальта баллончик и подойдя к парню, ударяет его в челюсть, после чего сразу нажимает на кэпу и выпускает краску тому в лицо. Тут же завязывается драка. Фил с Кайлом подрываются с места и не позволяют остальным дотянуться кулаками до Минхёка. — Да что ты знаешь о справедливости? — через зубы говорит Минхёк тому, которого ударил до этого. — Желая плахи другим, сам не окажись на ней. Фил, забери его! Фил кивнул и потащил за шкирку парня, что кричал и пытался оттереть глаза от краски. — Кайл, этих двоих тоже забирай, в мою псарню! — приказывает Минхёк, указывая на ребят, что достали с карманов ножи. И пока его охранники впихивают в машину этих подростков, он дерётся с остылыми, жалея, что не взял с собой свою катану. Если бы не осталось четверо, он бы не пропустил некоторые удары, что лишь сильнее распаляли к драке. Послышалась полицейская сирена, а затем показались мигалки. Двое парней успели убежать, но двоих других Минхёк задержал, схватив их за воротники курток. — Ну ка стоять! — стали подбегать полицейские, доставая оружие с транквилизатором. — Забирайте этих двоих! — толкнул парней Минхёк и тех сразу же схватили. — Кем ты себя возомнил?! Императором?! — стал вырываться один из них, но Минхёк ответить ему не успел, так как ему тоже заломали руки и нагнув за затылок в корпусе, повели в полицейскую машину. — Да как вы смеете?! — начал принимать он попытки вывернуться из захвата, но это совсем не получалось. Разве что один раз удалось ударить его, и то, вышло это не очень. — Успокойся, — рявкнул полицейский и впихнул его в машину к остальным. — Заебись вечер, — выругался Кайл, смотря как машина с мигалками увозит Минхёка в участок. Они могли бы вмешаться, но это не положенно. Иначе личность того будет раскрыта. — Ну и кто об этом сообщит Вонхо? — повернулся к нему Фил, а Кайл со вздохом приложился лбом о руль, после чего повернулся к заднему сиденью и рявкнул на тех, кого они вдвоём туда усадили: — Да заткнитесь уже! Минхёка грубо толкнули в камеру и он уселся на пол, оглядывая всё вокруг хмурым взглядом. За соседней решёткой так же уселись и другие два парня. Ребят сначала посадили всех вместе, но потом полицейским пришлось их "переселить" друг от друга, так как драка возобновилась. Среди тишины, вдруг раздался смех, разнося эхо по всему помещению. "Сокамерники" повернулись в сторону Минхёка, смотря на него как на ненормального. Тот смеялся в голос, держась уже за живот. Что за ирония? Сидит в полицейском участке, что принадлежит ему и подчиняется его законам и воле. — Совсем больной. — покрутил у виска один из парней, переглянувшись со своим другом. — У богатеньких всегда не все дома. — кивнул второй. — Тишина! — рявкнул охранник, не отрываясь взглядом от экрана своего мобильного телефона. Минхёк еле отсмеялся, вытирая выступившие слёзы. Если бы он знал, что нарушать собственные законы так весело, то уже давно сделал бы это. Двое из соседней камеры болтали между собой, пока Минхёк всё вокруг оглядывал, морщась. Через час ему стало скучно, а ещё через один - стало клонить в сон. Он улёгся на пол и подложил руки под голову, равнодушно оглядывая голый потолок. Ну, на нём хотя бы есть трещины и облупившаяся краска, которые можно разглядывать хоть до посинения. Но вскоре, свет выключили, оставив освещение только на посту охраны. — Эй! Сержант! — крикнул Минхёк, слегка приподняв голову. — Включи свет обратно! Мне не видно потолок! Но его требование проигнорировали, а "соседи" прыснули от смеха. Минхёк со вздохом положил голову обратно на свои руки, недовольно разглядывая тени от решеток. — Отец меня убьёт. — через какое-то время послышался голос парня. — Это точно. А этому кажется на всё похуй. — отозвался второй. — Моему отцу плевать на меня, — ответил Минхёк, пожав плечами, и сокамерники затихли. — Он в любой момент готов прибить меня. Как и я его. И мне действительно похуй. Но не на всё. Через какое-то время они все разговорились, расслабившись, и то и дело получая замечания от полицейского, смеясь после этого уже вместе. Всё равно в тык получат, так что почему бы до конца не повеселиться перед этим? На рассвете Минхёк проснулся. К жёсткому он привык, так как постель Вонхо почти ничем не отличается от пола, а вот к холоду - нет. Сквозняк дул ещё тот, заставляя дрожать спросонья и покрываться колючими мурашками. Он сначала растерялся и не понял где находится, пытаясь рукой нащупать горячее тело Вонхо. Но вскоре, до сонного сознания стали доходить воспоминания минувшей ночи. И только он хотел позвать сержанта, чтобы уточнить никто ли за ним не приходил, как столкнулся со взглядом Вонхо. — Бляя.. — протянули оба в один голос, отводя друг от друга взгляды. Минхёк лёг обратно, прикрывая лицо ладонями, а Вонхо зачесал волосы назад и резко повернулся к младшему обратно, ткнув в его сторону пальцем: — "Бля"?! Я тебе язык откушу, ты понял меня, мелкий засранец?! Минхёк страдальчески застонал, взъерошивая волосы руками. Камера вдруг показалась более уютной и безопасной. Да и сквозняк уже теперь не так сильно мешает. Может, попросить сержанта ещё ненадолго оставить его здесь, пока старший не перебесится? Мин осторожно повернулся в сторону стола, за которым сидели полицейский с Вонхо. Старший сначала говорил с ним о чём-то, а затем недовольно начал заполнять какие-то документы, не обращая внимания на прожигающий его взгляд чёрных глаз, но виляющий хвост говорил о том, что он прекрасно всё "видит". Остальное тоже происходило в молчании. Сержант молча открыл решетку; ребята из соседней камеры молча проводили Минхёка сонными глазами и такими же побитыми лицами; Вонхо молча оглядел всех присутствующих и пошел на выход, а Минхёк молча поплёлся в след за ним. Яркое солнце на рассвете заставило сощуриться и вызвало широкий зевок. Вонхо недовольно обернулся на зевающего младшего и не выдержал: — Почему я забираю тебя отсюда, как без-толкового малолетку? Ты ведь не настолько глупый... — Я не малолетка! — возмущённо перебивает Минхёк, а Вонхо скептично поднял брови и указал за спину: — Это полицейский участок, с обезьянником для шпаны. — Ой да хватит, кис. Ну сцепились немного, плевать. Лучше обними меня, я замёрз. — блеснул глазами Минхёк, но Вонхо увернулся от его рук, доставая с кармана ключи от мотоцикла: — Вот и поделом тебе. Не стыдно отсиживаться в камере своего же полицейского участка, пока я ужом извиваюсь и вытаскиваю тебя как принцессу из башни? Минхёк недовольно закатил глаза, а Вонхо впихнул ему в руки второй шлем. — Помнится мне - ты грозился язык откусить. На.. — Минхёк показал язык, ожидая реакции старшего. Тот дёрнул хвостом и очень быстро оказался рядом, вплотную, вынудив дёрнуться от неожиданности. Старший всё-таки вобрал губами протянутый ему язык и немного прикусил его, нарочно вызвав лёгкий писк Минхёка. Но невозможно было отказаться от поцелуя, при соприкосновении любимых губ. Вонхо почти сразу начал этот поцелуй, прижимая к себе Минхёка в крепких, но нежных объятиях. Мин с готовностью стал отвечать, наслаждаясь жаром старшего, из-за чего ветер показался лишь холоднее. Он замёрзшими пальцами залез к нему под куртку, выправляя белую рубашку из под чёрных брюк, и чувствуя, как сократился рельефный пресс, от соприкосновения и контраста температур. Вонхо отстранился, расширенными зрачками заглядывая в чёрные глаза и отстраняя от себя холодные руки Минхёка. Тот довольно улыбнулся: — Пустишь за руль? — Нет. — тут же ответил Вонхо и надев шлем, сел на мотоцикл, заводя мотор. Ближе к вечеру, Минхёк подходит к Филу и Кайлу, пропустив от второго шуточки мимо ушей, и вопросительно приподнимая брови. Те ему кивнули в ответ, отвечая на немой вопрос, и они вместе вышли из квартиры. Вонхо снова нет сейчас, а это значит, что можно закончить начатое. Доехав до псарни, Минхёк сразу же спрашивает, всё ли готово к его прибытию. — Они готовы раскаяться и принести свои извинения. — отвечает Фил, сопровождая его в ангар. Уже с улицы слышится лай и запах собак. — Мне не нужны ничьи извинения, — отрезает Минхёк и принюхивается, тут же закрыв нос. — Вольеры совсем не чистят чтоли? Кто моет псов? Кто отвечает за санитарную дисциплину? — Хэчван и Ёндо. — Приведите и их тоже. — приказывает Минхёк и поднимается по ступеням на возвышение, с которого видно не только всю тренировочную площадку собак, но и их вольеры. Вскоре, стоя на песке просторной площадки, выстроились в ряд пятеро человек. Трое подростков, с которыми возник конфликт прошлой ночью, и двое работников, что отвечают за чистоту в этом месте. Минхёк оглядывает их всех сверху вниз, полным равнодушия взглядом, и хмыкает. Даже пацаны головы склонили. Видимо, им объяснили то, кто над ними возвышается. И вот, один из подростков хотел что-то сказать, но ему приказали замолчать другие охранники, как только Минхёк приподнял ладонь. Фил и Кайл ушли в сторону, отводя взгляд. Немудрено знать то, что сейчас будет, а смотреть на это они совсем не желают. Минхёк же цепляется взглядом в одного из своих подчинённых и кивает ему. Тот тут же реагирует, давая знак остальным. Слуги открывают вольеры и псы сразу же выбегают из них, но резко останавливаются, после минхёковской команды: "фу!". Стоявшие недалеко от подбежавших собак люди - поклонились ещё глубже, а кто-то из них даже начал лить слёзы. Но они Минхёка никак не трогают за душу. Потому что его собственные слёзы - так же не волновали других. — Я уверен, что каждый из вас знает причину своего нахождения здесь! — как можно громче говорит Минхёк, оглядывая неугодных себе. — За исключением тебя, Бонхо. Я не смею отказать своему жителю в жажде плахи. Такова обязанность правителя. Мин кивнул и одного из подростков увели за ограждение, заставляя смотреть на дальнейшие действия. Прождав ещё с десяток долгих секунд, Минхёк цепляется пальцами в парапет и приказывает собакам: — Фас! Те, кто остался в поклоне, не выдержали и бросились в рассыпную, пытаясь спастись от рычащих и слюнявых челюстей. Но псы мало того, что были в большем количестве, но и намного быстрее их. На каждого человека кинулось по пять-шесть собак, которые почти сразу догнали своих жертв и с рыком начали терзать их, вырывая ошмётки одежды и громкие крики. Кайл прижимает к себе покрепче нахмуренного и зажмурившегося Фила, невесомо поцеловав его в висок. А Минхёк поправляет на своей кисти руки часы и неглядя на происходящее, снова зло приказывает: — Место! Псы тут же перестали рычать и щёлкать челюстями, возвращаясь каждый в свой вольер и радостно повиливая обрубленными хвостами. Мин снова не глядя вниз, небрежно взмахивает рукой. Работники начали тащить эшафот в самый центр, скрупулёзно устанавливая его. А когда всё было готово, вышел и сам палач, кланяясь. Только теперь Минхёк одарил вниманием всех, кто стоял снизу. — Бонхо. — обращается он к парню и того привели в эшафоту. — Получай желаемое. А из-за созвучности имени, я прошу моего палача сделать его работу.. чуть медленнее. Чтобы ты хоть на секунду всё осознал. Парень начал что-то выкрикивать, но Минхёк не желает ничего слышать. Он раздражённо махнул рукой и сморщился, отвернувшись, словно бы перед ним было какое-то на редкость отвратительное существо. Вот, через несколько секунд, отсечённая голова упала на песок и воцарилась полнейшая тишина. Даже собаки не лаяли, тихо сидя в своих вольерах и ожидая новых приказов. Минхёк собрался с мыслями и только после этого обернулся, разглядывая всех. Тело и голова валялись отдельно, искусанные и разодранные псами - еле шевелились, так же валяясь на песке и окрашивая его в грязно-красный цвет. А в глазах подчинённых даже отсюда видны их чувства преклонения воли и страх. На мягких губах появляется ледяная ухмылка, что стала покрывать инеем сердца всех, кто увидел её. — И так будет со всеми, кто пойдёт против меня. — шепчет Минхёк.