***
Энди вспомнила о своем первом официальном свидании с Мирандой. После нескольких недель тайных встреч (либо в ее теперь пустой квартире — поскольку они с Нейтом официально расстались после ее возвращения из Парижа, и он переехал в Бостон, чтобы следовать своим собственным карьерным амбициям, как полный лицемер, — либо в таунхаусе после того, как Близнецы ложились спать) Энди сказала Миранде, что хочет приготовить ей ужин. Конечно, выйти на публику было невозможно, а о том, чтобы просить повара Миранды приготовить романтический ужин на двоих для своего только что разведенного работодателя тоже не могло быть и речи, так что особого выбора не оставалось, но Энди хотела сделать это не поэтому. Она хотела создать что-то особенное для Миранды, то, что было бы только для них двоих. Приготовить ей ужин так, как Нейт готовил для нее, когда они только начали встречаться, что в конечном счете больше всего расположило Энди к нему. Проблема была в том, что она даже в малейшей степени не была так же талантлива как Нейт (и, кроме того, вместе с собой, он забрал все хорошие ножи, блюда и специи — которые по праву принадлежали ему), и ее романтический жест имел неприятные последствия. Разговор был более плавным, чем она ожидала, красное вино было фантастическим (потому что Миранда принесла его), а мягкий свет свечей, которые она зажгла, почти отвлекал от убогого состояния ее квартиры, но когда пришло время вынуть лазанью из духовки (она так гордилась собой за то, что смогла точно следовать рецепту своей мамы, и смесь выглядела чертовски аппетитно, когда она ставила ее в духовку), она обнаружила одну маленькую деталь, которую забыла: смазать форму для запекания. Она была подавлена, когда, при попытке отрезать и извлечь кусочек для своей пары, лазанья прилипла к форме, и идеальный квадрат, который она отрезала, развалился. Чем больше она пыталась спасти блюдо, тем более жалким оно становилось, и она просто ждала, когда Миранда откусит ей голову за приглашение на свидание и его же уничтожение. Или, что еще хуже, встала бы и ушла, и никогда не вернулась бы. Но Миранда, как всегда непредсказуемая, не оправдала ее ожиданий. Она начала смеяться. Честное слово, Энди никогда не слышала от нее такого смеха. Ничего похожего на фальшивый, пугающий смех, который она предлагала людям, которых ненавидела. И Энди присоединилась к ней, смеясь над ее глупой ошибкой, а потом протянула ей вилку. И они стали есть лазанью прямо с формы для запекания, и к концу вечера Миранда похвалила ее еду. И очень тщательно отблагодарила. Стук в окно заставил ее вздрогнуть, но когда она повернула голову и увидела Миранду, то расслабилась и молча кивнула. Миранда кивнула в ответ, прежде чем обойти машину и сесть на пассажирское сиденье. К счастью, она знала Энди достаточно хорошо, чтобы ничего не говорить. Энди не знала, как долго она сидела в арендованной машине на подъездной дорожке, одетая в пижаму, но за это время Миранда, по-видимому, проснулась. Близнецы наверное тоже. Интересно, говорила ли Миранда с родителями, когда искала Энди? Возможно. Она надеялась, что они не сказали ей ничего грубого — или более того — оскорбительного, но Миранда не выглядела слишком раздраженной. Ну, не больше, чем обычно. Возможно, ее родители все еще были потрясены ее недавней вспышкой гнева, что не очень то и помогало ей, но и не ухудшало положение. Миранда, если уж на то пошло, делала ее лучше с тех пор, как она начала работать на нее. Они делали друг друга лучше. Энди вздохнула и откинула голову на подголовник. Все это какой-то кошмар. — Может быть, было ошибкой приезжать сюда, — пробормотала она, закрыв глаза. — Ты на самом деле так думаешь, или просто так говоришь, чтобы заставить меня почувствовать себя лучше? — Нет, я серьезно, — настаивала она, повернувшись к Миранде и нахмурилась. — Почему это заставит тебя чувствовать себя лучше? — Потому что тогда я смогу сказать: «Я же тебе говорила». — И посмотрела на нее выразительным взглядом. Энди снова вздохнула и откинулась, уставившись в потолок машины. — Я думаю, еще слишком рано. — Прошел почти год, Андреа. Если они все еще не могут принять это, тогда это их проблемы, а не наши. — Я знаю, но я… я хотела, чтобы ты им понравилась. Все вы. Я действительно этого хотела. — Вопреки своей воле, она почувствовала комок в горле и сглотнула. — Ну что ж, — тихо сказала Миранда. — Мы не всегда получаем то, что хотим, не так ли? Энди медленно покачала головой. — Нет, думаю, что нет. — Дай им еще немного времени, — добавила Миранда, хотя и сама чувствовала, что звучит не убедительно. — Если они передумают, значит, вернуться. А если нет… что ж, это их потеря. — Наверное, — глухо повторила Энди. Они погрузились в тишину, пока: — Если хочешь, я могу позвонить своей помощнице и попросить ее перенести наш рейс домой на более ранний. — Слова произносились медленно и осторожно, как будто Миранда пробовала их на вкус перед тем как произнести. Ее голос был мягче, чем обычно. — Ты бы этого хотела? Энди снова сглотнула. Она так давно не видела своих родителей, хоть и не ожидала, что эта встреча восполнит все, то уж точно не ожидала, что омрачит свое представление о них. И их представление о ней, по-видимому. Они, вероятно, будут опустошены, если она соберется и уедет раньше, чем планировала, но опять же, может быть, и нет. И кроме того, какое ей до этого дело? Почему она должна еще два дня чувствовать себя пленницей в родительском доме, избегая любых разговоров с ними, потому что это означало бы снова услышать о том, как сильно она их разочаровала? Они были ее семьей, и она все еще любила их — и всегда будет любить, — но это было не то, как ведет себя семья. Вот как должна вести себя семья, подумала она, искоса поглядывая на Миранду. Они обменялись взглядами, Миранда терпеливо ждала ответа. Ее глаза были теплыми и добрыми — то, что мало кому доводилось видеть, — и это немного успокаивало Энди. Она знала, что Миранда умирала от желания вернуться домой, знала, что та никогда не хотела приезжать сюда, но она также знала, что она примет и будет уважать любое решение Энди. Откинув голову назад, она снова закрыла глаза и кивнула. Ей хотелось домой. Это уже не было ее домом; Миранда и дети — они стали ее домом. Когда она почувствовала нежное прикосновение Миранды к своей руке, она перевернула руку и переплела их пальцы, крепко сжимая.***
Обед был значительно более напряженным и неудобным, чем ужин накануне вечером, и даже остатки еды не были такими вкусными. Никто не разговаривал, даже Близнецы, которые дома заполняли неловкое молчание бессмысленной болтовней. Миранда, однако, выглядела немного менее напряженной, вероятно, успокоенной тем фактом, что у них были забронированы билеты в первый класс на рейс, вылетающий завтра утром. Энди не ожидала ответа родителей, но тем не менее сказала: — Мы уезжаем завтра. Родители оторвались от своих тарелок — как и Близнецы, вероятно, удивленные тем, что кто-то заговорил. — Что? — первым переспросил отец. — Но ты же только что приехала, — сказала мама. — Да, и мы отлично провели время, — пробормотала Кэролайн. — Кэролайн, — резко сказала Миранда. Энди проигнорировала их всех. — Мы соберем вещи после обеда и переночуем в отеле. Ее отец бросил вилку на тарелку. — Ты же не серьезно. — Да, папа. Весь этот визит был ошибкой с самого начала. Нам не следовало приезжать. — Энди, — сказал он на удивление спокойно. — В семьях бывают разногласия. Они спорят. Это не значит, что мы должны просто бросить все. Мы сможем с этим разобраться. — Нет, — настаивала она. — Нет, не сможем, пока ты не примешь меня такой, какая я есть сейчас, и ту жизнь, которую я выбрала. — Это что, ультиматум? — В его голосе слышалось раздражение. — Я не знаю, ты хочешь сказать, что не можешь принять это? — возразила она, и они уставились друг на друга, не мигая. И тогда ее мама спокойно заговорила: — У меня закончился бекон сегодня утром, пока я готовила завтрак, — и все повернулись, чтобы посмотреть на нее, потому что какого черта? Но она продолжила, ничуть не смутившись — я пойду в продуктовый магазин. Миранда, ты пойдешь вместе со мной. И вот так просто она встала посреди обеда и направилась наверх, оставив всех в замешательстве. Миранда выглядела так, словно была готова покончить с собой. Или с матерью Энди.***
К большому удивлению Энди, Миранда действительно ушла из дома вместе с матерью, и Энди чертовски надеялась, что в ближайший час в дверь не постучится полицейский и не сообщит им об убийстве-самоубийстве. Поэтому она сидела на качелях во дворе и ждала их возвращения. Их чемодан уже был упакован, и она велела девочкам сделать то же самое, но они, вероятно, снова рылись в ее старых вещах. Услышав шаги, она подняла голову, но это был всего лишь ее отец, выходивший из парадной двери и направлявшийся к ней. О Боже, она не была готова к новому раунду. Неужели он не может просто забыть об этом? Она, Миранда и девочки поедут домой, ее родители будут звонить каждые несколько дней, чтобы поговорить о ее работе и сплетнях Цинциннати, и все они будут счастливо притворяться, что ничего не произошло. Это походило на жалкую жизнь, снова скрывать свои отношения или, скорее, притворяться, что их не существует, потому что самые близкие люди не могли смириться с этим. Она и Миранда не стыдились того, что у них было. Может быть, это было слишком, просить остальной мир быть счастливым за них. Выдохнув, отец тяжело опустился рядом с ней, заставив качели слегка покачнуться. Она смотрела прямо перед собой на машины на подъездной дорожке, надеясь, что, если она будет игнорировать его достаточно долго, он просто оставит ее в покое. Тем не менее, он глубоко вздохнул и сказал: — Я думаю, что эти выходные прошли не так, как мы планировали. — А как ты это планировал? — холодно спросила она. Черт, она должна была игнорировать его. К ее удивлению, он ответил: –… вообще-то, не уверен, — и что-то в его голосе заставило ее отвлечься от себя и посмотреть на него. — Не могу сказать, что я намеревался приветствовать ее объятиями, но… я… я не знаю. Думаю, нам следовало быть более открытыми. — Да. — кивнула Энди. — Следовало бы. — Энди, я пытаюсь извиниться. — Ее брови поползли вверх. — Не для… Я прошу прощения за свое поведение, оно было неподобающим. Но, Энди, я все еще придерживаюсь того, что сказал. Большей части. Она отвернулась и откинула голову назад, но он тем не менее продолжил: — Я не думаю, что вы подходите друг другу. Ты должна быть там, где тебе место. Ты наш единственный ребенок и мы беспокоимся о тебе… — Но вам не нужно, — возразила она. — Я уже взрослая. Я могу сделать свой собственный выбор. — Я знаю это, но это не значит, что я не волнуюсь. Эта женщина превратила твою жизнь в ад, когда ты работала на нее. Мы часто получали от тебя письма по электронной почте посреди ночи, с рассказами о том, как плохо она с тобой обращалась. А потом, в один прекрасный день, откуда ни возьмись звонок, и ты говоришь, что встречаешься с ней? Что ты встречаешься с ней уже пять месяцев? Можешь себе представить, что мы тогда почувствовали? Раньше ты нам все рассказывала. Энди вздохнула, потому что он был прав. И она, вероятно, могла бы сделать это намного раньше, если бы они сразу не перешли в режим атаки. Впрочем, она знала, что и она тоже. — Наверное, кое-что я могла бы сделать по-другому, — призналась она. Отец молча кивнул. Он не смотрел на нее, когда через несколько минут спросил: — Она действительно хороша для тебя? Сердце Энди чуть не разорвалось. Это может быть прорыв, которого она ждала, трещина в стене. Может быть, он наконец-то захотел выслушать. — Так и есть, — выпалила она. — Я так счастлива с ней, папа. Он не казался слишком довольным ее ответом, но и не пытался упрекнуть ее. — И дети тоже, верно? Они… они выглядят как хорошие дети. Энди решила не упоминать, что хорошее поведение девочек в эти выходные было странным явлением, вместо этого она сказала: — Так и есть, — что было правдой, в основном, когда ты узнаешь их. — Не знаю, как ты их различаешь. По мне обе выглядят абсолютно одинаково. На это она даже рассмеялась. Было приятно наконец-то снять часть напряжения. — Ну, сначала я тоже не могла. Но потом я заметила, что у Кэролайн ямочка на правой скуле, а у Кэссиди такая же на левой. — Хмм. — Он кивнул, вероятно, сделав мысленную пометку приглядеться повнимательнее, когда увидит их в следующий раз. Заметив отличительные знаки в первый раз, Энди не подала виду, потому что близнецы были так впечатлены ее безупречной способностью различать их, даже не зная их, что принесло ей некоторые важные очки. Когда несколько месяцев спустя она наконец рассказала о своих находках, Кэролайн сказала ей, что они родились вместе, а отметины были местом разреза. Кэссиди взволнованно согласилась, но их улыбки были достаточно хитрыми, чтобы она поняла, что они разыгрывают ее, даже не спрашивая это у Миранды. — Но теперь я просто различаю их, потому что на самом деле они очень разные. Кэссиди была первой, кто принял меня, почти сразу, она всегда была миротворцем и решателем проблем. Она ненавидит конфронтации и ей не нравится видеть, как люди страдают. — Ну, только если они не помощники ее матери. Энди до сих пор не забыла, как Близнецы однажды чуть не уволили ее. — У Кэролайн нет фильтра. — Она усмехнулась про себя. — Сначала она говорит, а потом думает. И иногда она может быть немного злой… как и ее мать. — Она бросила на отца настороженный взгляд. — Но она такая умная, что может победить даже тебя в интеллектуальных играх. И она очень заботится о своей сестре. Например, Кэссиди все еще спит со своей плюшевой овцой, и она очень смущена этим, поэтому Кэролайн притворяется, что это ее игрушка, и держит ее на своей постели в течение дня. Она и не заметила, как на ее лице появилась широкая, нежная улыбка, пока не поймала задумчивый взгляд отца. — В любом случае, они замечательные дети, — запинаясь, закончила она. — Похоже на то, — сказал он, все еще выглядя задумчивым. Потом он покачал головой, словно очнувшись от чего-то. — Я… Я этого не знал. — Да, но ты должен с ними познакомиться. Поначалу их много, но… — Нет, я имею в виду, что не знал того… эти люди стали твоей семьей. Энди закрыла рот. А потом: — Ооо. — Она искала на его лице неодобрение, но впервые не нашла его. Он действительно выглядел немного озадаченным, но с озадаченным она могла работать. — Да, наверное, так и есть. Так оно и было. Где-то по дороге, может быть, еще до того, как Энди переехала в таунхаус, Пристли стали самыми важными людьми в ее жизни. И хотя они с Мирандой не были женаты, а она не была матерью Близнецов и никогда не пыталась заменить ни одного из их родителей, она знала, что они стали семьей. Абсолютно. Ее отец сделал еще один глубокий вдох и неуверенно выдохнул. — Я действительно ничего не могу сказать, чтобы изменить твое мнение, не так ли? — Она покачала головой, надеясь, что он не будет пытаться. — И ты все еще уезжаешь сегодня? — Я… я думаю, это к лучшему. Он кивнул, вероятно, потому, что все еще не был в восторге от того, что Миранда будет находиться в его доме. Но потом добавил: — Ну, может быть, в будущем, ну, знаешь, в какой-нибудь другой отпуск или что-то в этом роде, мы с мамой могли бы приехать в Нью-Йорк? Вы могли бы показать нам окрестности, надеюсь, на этот раз без вашей работы, — попытался пошутить он, и Энди сделал вид, что находит это забавным. — И, может быть, у нас получится… повторное знакомство с Мирандой. — Правда? — С надеждой спросила Энди. Он кивнул. — Как ты думаешь, мама не будет против? — Думаю, не будет, — спокойно ответил он, и она удивилась, что он знает то, чего не знает она. — Мне это нравится, — сказала она и искренне улыбнулась ему.