Исторические несостыковки.

Среда. 19.

С самого утра всё неимоверно раздражало. Вдохновлённые речи Мэйбл, вызванные приближением генеральной репетиции, погода, родители. Но больше всего раздражала именно навязчивость Мэй или, скорее, моя паранойя. Сестрёнка так часто говорила о представлении, что казалось, будто бы она меня запрограммировать пытается: «думай о шоу и больше ни о чём другом». А я не мог отделаться от мысли, что вскоре должно произойти что-то ужасное. Каждое возвращение в школу вызывало дрожь и ужас. Я сидел за партой, но отсутствовал на уроке. Я не мог думать о материале, когда знал, что «игра началась», и мой «соигрок» крайне недоволен. Что Он мог сделать? Никто не знал, и никто не мог знать. Но я не был в этом уверен на все сто, ведь Мэйбл написала дяде Форду, а значит, могла догадаться. Она ведь как-то раз сказала, что Боуэн ведёт себя жутко. Возможно, это был намёк, который я не понял? Но если нет? Слишком велик был риск повторения истерик и самоистязаний, что были той осенью. Я просто не смог бы пережить это снова. Она испытывала такую жуткую вину по отношению к этому демону, что было тошно. Не то, чтобы я безоговорочно считал справедливым убить Его, наверное даже, в какой-то мере я считал это слишком простым выходом, но узнав, что Он выжил — я был просто в ярости. И страхе. Больше последнем, так как Билл явно желал мести. Крайне изощрённой. Я боялся, что Мэйбл могла пострадать. Хоть как-то. Не важно как. Она не должна снова страдать из-за нас. Вот только, что я мог сделать? Что я мог сделать, когда на втором уроке, небо затянулось серыми тяжёлыми тучами? Когда все впали в какой-то транс, и даже вечная моя оптимистка потеряла какой-либо интерес ко всему? Что я мог сделать, когда раздался грохот на крыше? Когда моя сестрёнка, как и многие из нас, узнали, что очередная жертва там, наверху? Она рыдала, и я не знал, как её успокоить. Она не прекращала спрашивать: «Почему?» — а у меня язык не повернулся бы ответить — «Из-за нас». Я дрожал от осознания, что видел произошедшее. Но почему? Зачем? Предупреждение? Шутка? Или способ в очередной раз напомнить, что я бессилен? Но разве я не мог помешать этому? Я даже не думал о такой возможности, если уж на то пошло. Мне это казалось чем-то, что должно произойти, после чего произойдёт что-то, что можно будет назвать «следующим раундом», потому что я заранее признавал тот проигранным. Мне казалось, я начал замечать какую-то последовательность. Перерывы, пропажи, смерти и массовое помешательство. На уроке физики все всё ещё были в каком-то трансе, но стоило звонку прозвучать, как они мигом пришли в себя, будто бы разбуженные от глубокого сна. Туманные взгляды прояснились, и все стали куда более живыми, чем в начале дня. Быстро собрали вещи, выскочили из класса и подошли к нужному кабинету, не дожидаясь звонка зашли в него. А я пару минут как вкопанный стоял напротив. Все нервы были натянутыми, как струны — вот-вот порвутся. Никто даже и не вспомнил про произошедшее всего-ничего времени назад? Нет. Будто бы каждый день такое происходит. Выдохнув, приоткрыл дверь. Боуэна не было на месте, и все просто сходили с ума. Прозвучал звонок, а нашего дорогого преподавателя на месте нет. Прошла минута, три, семь… С каждой секундой мне становилось всё труднее дышать. И всё труднее было определить природу такой «аномалии». От последнего слова по спине снова пробежались мурашки. Что-то было неладно. Совсем неладно. — Может у них снова какое-то сборище, а? — Прозвучало с задних парт. Даже логичное предположение. Как-никак, очередной мёртвый ученик. Но никто о этом «сборище» не сообщил ведь. Да и оставлять детей — пусть и взрослых, без присмотра в такой ситуации — не особо правильно. Всё было тихо. Слишком даже тихо. В итоге у меня просто лопнуло терпение. Я встал из-за парты и вышел из кабинета. — Ты куда? — Тут же выскочила Мэй. Куда большая вероятность, что нападут на меня, нежели на целую кучу детей. — Оставайся в классе, я проверю… Учительскую. — Прозвучало, на удивление, убедительно. Она кивнула, развернулась и ушла. У меня почему-то возникло чувство дежавю. Снова я среди пустого коридора. Мэйбл была в сравнительной безопасности. Во всяком случае большей, чем я. Легче мне от этого, правда, не становилось. Скорее наоборот. Будто бы на казнь шёл. С другой стороны, чем не казнь? Разумеется, в учительской было тихо. Повсюду шли уроки, ничего странного не происходило. Во всяком случае, так это выглядело. С другой стороны, будто бы «Боуэну» нужна была причина чтобы внезапно пропасть. С чего Он вообще решил использовать такой подход? Больше жертв? Глупо. Он никогда к подобному не рвался, если уж на то пошло. Больше разрушений — да, в его стиле, но максимум что я мог вспомнить — это превращение в статуи людей, более ничего. Значит, желает оказать давление. Что тоже очень странно. Конечно, Билл немало изменился, раз даже постарался притворяться кем-то, имею ввиду настолько хорошо. Ранее просто лгал Форду. Возможно, Он не знал, как я перенёс тот случай. «Это бы многое объяснило.» — хмыкнул я, слезая с лестницы. Крыша была заперта. На первый этаж спускаться смысла не было, так что я пошёл в сторону актового зала. Дверь, на удивление, оказалась открытой. Окна были распахнуты, шторы медленно и элегантно развевались на ветру, стулья стояли ровными рядами, а сцена была скрыта плотной бардовой занавесью. Было прохладно и немного жутко. Реплики преподавателей не долетали сюда, и тишину нарушали только мои медленные шаги, эхом разлетающиеся по пустому помещению. Завалившись на одном из мест в первом ряду, я некоторое время просто смотрел перед собой. Вспомнилось «недавнее» выступление Мэйбл. «Сколько же времени прошло — с ужасом осознавал я. — А с первого выступления?». Это были скорее риторические вопросы, вызванные неуверенностью в правильности поступка. Меня не тревожило, что Боуэн мог вернуться. Я был уверен — у него совсем другие планы. Но входил ли в них приезд Форда? Вероятность была. За моё отсутствие, сколько раз Мэй пересекалась с ним? «Да, наверняка он доставал её, пока я «болел». Тогда то она и поняла» — думал я. Всё казалось таким простым и очевидным. В Его стиле. Как обычно, действует по ходу, не продумывая всё наперёд. От этой непредсказуемости были и плюсы, и минусы. Больше последнего, конечно. Возможно, я просидел бы так ещё немало времени, но уже знакомый запах гари заставил меня «очнуться». Стало много жарче, за окнами вместо привычных видов плясали языки пламени. Проверив дверь, убедился, что она заблокирована. Понимая безвыходность ситуации, медленно побрёл в сторону закулисья, а там и гримёрка. Стоило открыть, как из помещения вырвались клубы чёрного дыма. По этой причине, я сразу же захлопнул дверь, откашливаясь. Без особого энтузиазма подошёл к первому ряду, и завалился на пару стульев. Если умирать — то лёжа. С удобством, так сказать. К счастью, стулья были без ручек, так что без особого дискомфорта можно было развалиться на них. Я понимал, что школа просто не могла загореться в мгновение ока, да ещё и вокруг здания огонь — что за бред? Поблизости ничего так ярко гореть не могло. Потому особого беспокойства не было, даже когда шторы загорелись. «Пф, нереалистично» — фыркнул, и лёг на спину. Даже потолок интереснее разглядывать. Но стоило мне разок моргнуть, как всё вокруг преобразилось. Вскочив с места, огляделся. Какое-то знакомое место, но подобного я видеть не мог. Современные театры выглядят совсем иначе, не говоря уже о том, где я находился до того. Разве что в каком-то старом фильме можно было заметить подобный уклон в старину. «Не то…» — нахмурившись, беззвучно прошептал я. Всё было неправильным. Это ощущалось совсем иначе. Такое незнакомое и чертовски чужое. Мне это не нравилось. Я считал, что знаю Его. Никогда не думал об этом, но действительно считал так. Как старые заклятые враги. «У него нет слабых мест.» — как-то сказал Форд, и ошибся. Было у демона одно слабое место, но никто не был в том положении, чтобы до него добраться. Был, конечно, и «круг», но это совсем другое. Происходящее же, заставляло меня постепенно терять уверенность в том, что я хоть что-то знаю. Цок-цок-цок… Дрожь прошибает электрическим разрядом. На какую-то пару мгновений я забываю как дышать. Будто бы снова чувствую тот холодный металл и шершавые стены. От ужаса даже темнеет в глазах. Придя в себя, оборачиваюсь — сзади никого нет. Шуршит тяжёлая ткань, и тогда я перевожу взгляд на сцену, уже открытую. — Так-так-так… — С ухмылкой начинает «Боуэн», сверкая золотыми глазами. И выглядит то как-то пафосно, но всё равно иначе. Я делаю шаг назад. Что-то в этой ситуации неправильно. — А ты любишь нарушать правила, как я вижу. — Он медленно сходит со сцены, не сводя с меня взгляда. Кажется, будто бы тело парализовало. Где-то на подсознательном уровне молюсь, чтобы он просто разделался со мной и исчез. Не трогал больше никого. Не трогал Мэй… — Ну, не молчи. Что за театр одного актёра, Мэйсон? — И в голове у меня внезапно щёлкает. «Не так. Совсем не так.» — С каких пор ты называешь меня по имени? — Ещё сильнее свожу брови, впервые чувствуя к этому демону такую враждебность. А Он смотрит с недоумением. Растерян. «Нет-нет-нет-нет-нет.» — не прекращается у меня в голове. — Какая разница? — Наклоняет голову набок и смотрит, ожидая ответа. — Ну, раньше ты ведь использовал… — Я на секунду медлю. –…кличку, как Мэйбл. — И я почти не лгу. — Тс, времена меняются. — Я полностью сбит с толку, и снова внутри будто бы что-то обрывается. Как тогда, после выстрела. Просто пусто и безразлично. — Ну, чего ждешь? — Когда пауза затягивается, спрашиваю я. От чего-то тошно. Он ведь прав. Время уходит, всё меняется. Мне уже не тринадцать, и мы давно не в Гравити Фолз. Ничего прекрасного, как тогда, с нами уже не произойдёт. «Всё закончилось» — как яркая неоновая вывеска, горит фраза у меня в голове. Все остальные мысли просто блекнут на её фоне. — Сам ведь пришёл. Неужели так сложно немного подождать? — Он заводит руки за спину, сцепив их в «замочек», и перекатывается с пятки на носок. — После того, что ты сделал, думал, я просто буду сидеть на месте? — Меня впервые так утомляет разговор с ним. Мне просто не хочется говорить. Какие-то очевидные и глупые вещи. Всё и так понятно. Что тянуть? — И что же ты собрался делать? — Спрашивает со смехом. Не могу отделаться от мысли о том, как же я жалок. Разумеется, меня одного ему недостаточно. Не остановится. Я просто бесполезен. — Чего ты тянешь? Зачем? — Как же ты надоел. — Он быстро приблизился, взял за подбородок и заставил смотреть прямо в глаза, — Ты будешь ждать и мучиться ровно столько, сколько я скажу. — замахнулся, и я закрыл глаза. «Будто бы это спасёт от…» — остановило мысль единственное, что в тот момент могло вывести меня из равновесия. Мягкие, влажные губы на моей шее. Мне даже в голову не пришло оттолкнуться, или что-то в этом роде. Наоборот, будто бы «переклинило», и, взяв за ворот рубашки, притянул Боуэна к себе, впиваясь неловким, но настойчивым поцелуем. Но вот он оттолкнуть меня всё же додумался. — Какого чёрта ты творишь? — Вытерев губы тыльной стороной ладони, спросил он, отступив немного назад. Хотелось провалиться сквозь землю. «Лучше бы прикончил. — подумалось мне. — Ну вот какого чёрта я это сделал?» — Момент удачный. — Скрестив дрожащие руки на груди, перевёл взгляд в сторону. Не то, чтобы Боуэн был раздражён, но и явно недоволен. — Между прочим, сам мне условия ставил. Сперва он в течение минуты точно в полной растерянности смотрел на меня, а потом всё же дошло, когда я и успел потерять надежду. Он тяжело выдохнул, положив руку на грудь, и улыбнулся. — Я уже испугаться успел… — Тебе всё равно в тюрьме самое место. — На это он лишь цокнул и закатил глаза. Ну да, напугал, а как же. — Нужно же было тебя как-то в чувства привести, принцесса. — Хотелось врезать по нахальной самодовольной роже, но не слишком безопасно было. — Не пропадал бы с урока, и приводить бы в чувства не пришлось. — Чёрт, урок… — Он выглядел максимально виноватым, будто бы действительно забыл. — Ну да, представь себе. Тебе за это ещё платят. — Перевёл на него взгляд, и продолжил. — За уроки, а не домогательства. — Это не считается. — Прошёл мимо меня и направился к выходу. — Эй, ты мне должен! — Не мог же я его так просто отпустить. — И это тоже не читается. — Ну и что тебе не так? — Срок действия вышел. — Ответил, не замедляя шаг. — Ты издеваешься? На меня тут покушаются, а тебе хоть бы хны? — Такое возмущение в голосе, что он даже остановился. — А с чего меня это должно волновать? — Приподняв бровь, хмыкнул «историк». — Действительно! — И задумался. Причин то не было, если уж на то. Сам навязался. — Тебя предупреждали, как могли оберегали, а ты снова за своё. Я тебе в охрану не нанимался. — Он уже развернулся, когда я решил сказать… Лишнего. — Так, значит, одержим, да? — Он сжал кулаки. — Милые инициальчики, кстати. Я бы раньше догадался, только отсутствовал долго, сам понимаешь. — Продолжил с наигранной скорбью. — А вот Мэйбл… Но что тебе она, верно? Дядя Форд только едет, и он явно в курсе, чем ты здесь занимаешься. — О чём это ты? Видно, даже слепой заметил бы, что он со всех сил старался держать себя руках. И это выводило меня из себя. — Хватит! — Так рявкнул, что даже эхом по коридору слова прошлись. Боуэн нервно оглянулся, схватил меня за руку и мы вернулись в актовый зал. — Так нравится мне жизнь портить- — С каких пор ты тут жизнью человеческой наслаждаешься, а? — Едким шёпотом спросил я. Бесило, неимоверно бесило, что он всё ещё строил из себя не пойми что. Не верилось, что за все эти года она стал… Таким. Не мог. Не должен был. — Ни о чём таком я не сказал, так что держи свои домыслы при себе, Сосновое деревце, — Никогда бы ранее не подумал, что мне может стать легче из-за этого дурацкого обращения. — ведь ты понятия не имеешь, чем я здесь занимаюсь. — Снова Странногедон? — С нелепой улыбкой спросил я. — Совсем у вас с креативом плохо, — вздохнул «демон». — ничего придумать не можете. — Ну, а что тебе, как не захват мира? — Так лыбишься, будто бы на место в нём себе рассчитаешь. — Хмыкнул, и проверил, не спустился ли кто посмотреть, что были за крики. Даже неловко стало. — И по какой такой причине кому-то взбрело выдавать себя за тебя? — У меня сейчас мозг от местоимений закипит, Сосна. Просто попытка вставить меня крайним, вот и всё. — Ну, если бы не было сыграно так не умело, я бы даже поверил. — Наивные вы, людишки. — И не надоели мы тебе ещё? Казалось бы, заклятый враг вернулся, и это уже не шутки и не чья-то игра — ужас, кошмар. А мне ни капли не страшно. Хотел бы — навредил, но нет ведь, не хочет. Даже пару раз спасал, и вот снова. Ностальгией и не пахло, но какое-то подобное чувство заставляло улыбаться. — Вы мне ещё пару столетий назад надоели. — Вздохнул он, переведя на меня взгляд. — Да что такое? — Не знаю. — Дядюшка вам не поможет, не волнуйся. — Знал бы, насколько ошибается в ходе мыслей… — Разве ты не должен, ну… Мстить? Или что-то вроде? — А может вы от меня отстанете уже? Или что-то вроде? Я пожал плечами — сказать было действительно нечего. Прозвучал звонок, и я вернулся в кабинет. Всё ещё было чертовски много вопросов. Понять, что происходит — казалось просто невозможным, а думать так не хотелось, что хоть на стену лезь. Чьё-либо влияние, или просто «настроение» — чёрт знает, но не так и важно. Последние уроки прошли где-то мимо меня, и только дома я смог нормально поразмыслить. Что имелось? Много чего, если уж на то пошло. Боуэн к происходящему отношения не имел. Сложно иметь с чем-то дело, если не существуешь. Билл вернулся, и по неизвестной — как обычно, впрочем, — причине мести не желает. Возможно, мешали более важные планы. Возможно, после их разрешения он к ней вернётся. Возникало немало вопросов, касательно «Кэсси». Она явно была в курсе, что «Боуэн» на самом деле. Она наверняка являлась чем-то… Подобным. Иначе никаких причин не вижу. Имела ли она какие-либо цели? Если судить даже по последним неделям — ничего сверхъестественного, кроме занудства. Касательно того разговора, тоже немало вопросов возникало. Кэсси явно о многом осведомлена, но то как она настаивала… Билл же наоборот желанием нас всех — в основном меня, — прикончить не горел, что довольно странно. Ну, во всяком случае, выставлял это так, будто бы ему это невыгодно. Если же суммировать все его поступки, то голова кипеть начинает. Да ещё и та папка, с делами… Зачем ему этим заниматься? Ну бред же какой-то — людям он помогать не стал бы. Значит, имеет какую-то иную выгоду. Но что именно? Этот вопрос возвращает меня к самому началу. В тот момент, когда круг был разорван, — он так въелся мне в память, и до сих пор преследует самым настойчивым кошмаром, — зрачки Билла расширились, то есть, даже не так. Они стали человеческими. В основном, таким образом я оправдывал поведение Мэйбл, для неё это выглядело как двойное убийство, она ведь заметила то крошечное изменение. Но значило ли это, что «переродившись» — или, если быть вернее переселившись — Билл оказался без сил? Вероятность определённо была. Вдумываться «почему» и «как это работает» я не хотел, были дела поважнее. К примеру эта его «охота». Он в принципе мог «собирать себя по кусочкам». Если это возможно. Просто помнится, Форд что-то подобное говорил. О поглощении более слабого, для увеличения собственной силы. И это прекрасно объясняло, почему он не нарывался на конфликт. Не время, так сказать. Глупым считал вопрос, что Билл планировал делать после. Потому что… Билл? Планировал? Последние деньки, конечно, пестрят сумасшествием, но я в это безумие нырять не хотел. Во всяком случае, хоть какие-то отголоски разума сохранял. Пытался. Из плохого, а если быть точнее, из более ужасного — было не особо понятно, откуда ожидать опасности. Билл, Кэсси — она явно меня недолюбливала, в угоду себе или Биллу — или сам призрак. Во всяком случае, от последнего я опасности ожидать и не переставал. А в том, что это всё-таки призрак, меня убедили декорации. Если задуматься, то все потусторонние сущности — какие-то демоны, но это уже мифология. Так что, если существо не имеет физического воплощения, привязано к своей эпохе и жаждет мести — легче всего назвать его призраком. Для удобства. И если же это призрак, это значило, что он явно последней категории. И я снова возвращался к началу. Тем не менее, должен был приехать Форд. В том, что он должен был приехать я не сомневался, не стал бы он после того лета поддерживать её рвение вмешаться. А это значило, что у меня будут хоть какие-то шансы расспросить его. Разумеется, если в этом была нужда. То есть, не то, чтобы у меня было доверие к Биллу, но он, вроде как, и сам нормально справлялся? Меня же просто мучило любопытство. Да и Форд наверняка не оставил бы возможности «раз и навсегда» стереть Билла с лица Земли. И даже не знал, правильно это, или нет. Очень смешанные чувства были к такому варианту развития событий. Крайне. Возможно, после того случая, я всё же испытывал какую-то долю вины. Передалось от Мэйбл, она была настойчива в своих доводах, что мы ужасны. Прошло столько времени, её отношение к тому случаю совсем не изменилось. И это было странно, что она решилась написать Форду. С другой стороны, как иначе она могла поступить? Она ведь прямо сказала, что не желает больше никого терять. Могла ли она возненавидеть его? «– Ты…смог бы…ты смог бы простить? » — пронеслось у меня в голове, и пробила мелкая дрожь. Было чувство, будто мы поменялись местами. И мне это не нравилось. Совсем. Это я должен был написать Форду, я должен был узнав возненавидеть — снова — и я должен был действовать, а не сидеть на месте. Всё было неправильно, всё было чертовски неправильно. Всё совсем не на своих местах. Я лежал на кровати и ненавидел весь мир. Как обычно, если уж на то. Спать не хотелось. «Как я мог упустить столько времени?» — не мог ответить на этот вопрос. Всё просто покатилось к чёрту. Из-за того обещания? Или по какой-то другой причине? Хотелось оправдывать всё влиянием того призрака, но… Я не мог. Нельзя всё спихивать на паранормальщину. Это так не работает. Как нельзя всё в фэнтези-мире объяснить словом «магия». Просто неправильно. Мне нравилось происходящее. Не нравилась правда, но я был просто в восторге от всего. Опасности, непонимания, страха и даже беспомощности. Мне не хотелось принимать в этом участие, а только наблюдать, как всё катится в какую-то бездну, как всем овладевает хаос. Не Билл желал «Странногедона», нет. Правда заключалась в том, что этого хотел я. И это было самым ужасным.