Одной дорогой

— Ты опять не помыл посуду? — Люся подняла грязную тарелку, свирепо оглядывая безмятежного Рекса. — Мы же договаривались, что сегодня твоя очередь! Так с какого перепугу ты прохлаждаешься? — Я не знаю, с кем вы там договаривались, но я как всегда не в теме! — Бронежилет не отставал от Дикарки и сверлил её таким же ненавистным взглядом. — Ты всегда не в теме! Чем ты вообще слушаешь? — Люся показала на свои уши. — Я знала, что ты идиот, но не глухой же до кучи! — Если что, надо уметь общаться со всеми, а не поступать, как последняя мерзавка, уделяя одному человеку внимания больше, чем другому! Из-за этого и происходят всякие недомолвки с тем, что я не в курсе ваших планов! Люся иронически рассмеялась, не веря, что эти слова говорит именно тот, кто как раз и страдает этим. — Ты понимаешь, что единственный, кто так делает — это ты? — Дикарка ткнула его пальцем в грудь, и Рекс брезгливо оттолкнул её руку. — Ты отвратительный лицемер, которому на всё плевать! — Ты такая же лицемерка! — раздражение охватило всё его сознание, выталкивая любое благоразумие. — Делаешь так, чтобы тебе единственной было хорошо, игнорируя чувства других! Ведь тебе так одиноко, ведь ты такая особенная, да, Люся? Печально, что это видишь только ты! Дикарка на миг прикрыла глаза, выдохнула, пытаясь собраться, но было поздно. Её также завели эти беспочвенные, совершенно глупые обвинения. — Теперь я понимаю, почему я из твоего времени бросила тебя! — она нахально оскалилась. — Такой кусок дерьма ни один нормальный человек спасать не будет! Оскорбление ударило его в самое сердце. Его зрачки опасно сузились, всё лицо побагровело, и если бы он был в мультфильме — из ушей точно бы повалил пар. — Она бросила меня потому, что была такая же эгоистка, как и ты, думающая только о своём благополучии! — О, как ты глубоко заблуждаешься! — её губы растянулись в ядовитой усмешке. — Засел в своей скорлупе одиночества, никуда не выглядываешь. Соболезнуешь себе, как будто тебя одного жизнь потрепала! — Люся особо близко приблизилась к Рексу, чтобы показать не только словами, но и всем видом, как же она презирает его. — Но помимо тебя существуют люди, которые настрадались ещё больше. И они не возненавидели мир, как ты. Не потеряли надежду. Они встали на ноги и начали жить. Вот каких людей можно назвать сильными. Ты же — ничто, дорогой мой. И все твои якобы аргументированные проблемы — простые комплексы, от которых ты не можешь избавиться. Жалкий идиот. Бронежилет отступил на пару шагов от Дикарки. Внутри него всё кипело, бурлило и рвалось наружу. Его руки тряслись от жгучей неприязни, а вся желчь подступала к горлу. Ему хотелось ударить стену, стол, разрушить каждый уголок дома, — сделать что угодно, лишь бы снять всё напряжение, которое чувствовалось в каждом его движении. — Ты так пытаешься меня задеть, рассказывая то, о чём не знаешь, — он сказал это сквозь зубы. — И после этого ты называешь меня жалким? Идиотом? Спешу огорчить: это ты ничтожна, если смеешь коверкать проблемы людей, обращая их против них же. Люся вскинула голову, с вызовом смотря на Рекса. Если бы он только знал, о чём мечтала она в данную минуты, то точно не стоял бы рядом. — Не представляешь, как твоё существование бесит меня! — Дикарка кинула несчастную тарелку, которую упорно держала, в раковину ко всей остальной посуде. Раздался неприятный, громкий звук, но никого это не остановило. — Одно твоё упоминание раздражает до такой степени, что хочется втоптать тебя в ещё большую грязь! Она на ощупь взяла какую-то кружку и бросила её на пол. Та разлеталась на множество осколков. — Ненормальная! — Рекс отскочил, чтобы в него ничего не попало. — Это любимая кружка Эммета! Что ты творишь?! — Мечтаю, чтобы ты никогда не появлялся в нашей жизни! Чтобы ты исчез! — Люся дошла до своего пика и слова, которые говорила, она не могла контролировать. — Из-за тебя одни проблемы! — Это из-за твоих истерик и закидонов одни проблемы! Попей успокоительное, сумасшедшая! — Пошёл к чёрту! Входная дверь отворилась и зашёл Эммет, который подтанцовывал под свою любимую песню, игравшую у него в наушниках. Он поставил сумку с едой, выложил список продуктов, который ему любезно написала Люся, и услышал сквозь музыку, как на кухне разбивается посуда. И всё это сопровождалось криками, из-за которых у Блоковски всё похолодело. Эммет снял наушники и последовал в самый эпицентр ругательств, встав на пороге, как вкопанный. Да, он нередко заставал их за ссорами. Но такие перепалки быстро затухали, а вот сейчас… Блоковски было жутко на это смотреть. — Ребят! Эммет крикнул, но ни Дикарка, ни Бронежилет его не услышали. Может быть видели, но им определённо было не до него. — Рекс, Люся! Что вы творите! — Не мешай! Они почти хором сказали ему, и Блоковски отчего-то ощутил острую боль в самом сердце. Эммет нервно теребил провод от наушников, судорожно думая, что ему делать, чтобы загладить конфликт. Почему именно он всегда попадает в такие ситуации? Неужели они настолько не подходят характерами, что именно благодаря нему всё держится? Хоть и на соплях. А если бы его не было? Он предпочёл не развивать тему. Блоковски выдернул провод из телефона и по всей кухне разлилась задорная песня со словами «Всё у нас прекрасно». Стало досадно, что в реальности было всё наоборот. Люся с Рексом недоумевающе развернулись в сторону Эммета, наконец-то замечая его присутствие. — Выключи эту ерунду! — Дикарка, собиравшаяся кинуть очередную тарелку, остановилась в замахе, сердито разглядывая новоприбывшего. — Ты совершенно не в тему! Хоть в чём-то Бронежилет поддерживал Люсю. — Я думал… — Эммет хотел было оправдаться, но он не знал, что ему говорить. — Ты постоянно думаешь. И что в итоге? — Дикарка всё же бросила тарелку. — Все твои решения приводят к самым мерзким последствиям! Спасение этого придурка тому пример! — Дружба с тобой— одно большое ошибочное последствие! — Рекс обратился опять к Эммету. — Выключи эту дрянь! Блоковски, трясясь, нажал на телефоне паузу, и песня сразу же прекратилась. — Не приказывай ему, что делать! — Я сам разберусь! Без твоей суперской помощи! — Ребята! — Эммет попытался вклиниться, но его голос предательски дрожал — ему было действительно больно видеть, как дорогие ему люди не могут найти общий язык. — Пожалуйста! — Эммет, — Люся неожиданно ласково к нему обратилась, игнорируя возмущённого Рекса. — Ты, будучи на нейтральной стороне, можешь помочь нам. — Что за бред ты несёшь? — Бронежилету не нравился этот тон: он был слишком добреньким для того, кто недавно горло рвал, пытаясь перекричать. — Заткнись, — Люся не удостоила его даже взгляда. — Так вот, Эммет. Твои слова могут решить многое. Кого ты считаешь правым: этого идиота, решившего, что он самая настрадавшаяся овечка и все должны его лелеять или… — Или, — Рекс бестактно перебил её, — эту ненормальную, которая разбила нам всю посуду, а ещё считает, что ей все должны. — Ничего подобного! — Ты плохо себя знаешь! — Тише! К Эммету все вопросительно развернулись. Он чувствовал каждой клеточкой кожи, что его рассматривают, что от него ждут чего-то вразумительного. Но Блоковски был на распутье. Он не хотел выбирать из двух дорогих ему людей одного-единственного. Это было бы несправедливо к ним обоим. — Я… не знаю, — Эммет услышал фырканье. — Вы заставляете сделать меня невозможное. Вы сами это не понимаете? — его до сих пор пробирала мелкая дрожь. — Я люблю каждого из вас по-своему, и вы мне оба одинаково дороги. А своим поставленным выбором вы разрываете меня пополам, — он горько вздохнул, проходя внутрь кухни, поближе к ссорившимся. — Мы не маленькие, чтобы выбирать, с какой игрушкой поиграть. К тому же вы люди. И нельзя просто взять и ради одного выбросить другого из своей жизни. Это же кошмар! Мы должны пытаться уважать друг друга, иначе без этого мы никогда не станем настоящей семьёй. Рекс гадко осклабился. — Я не собираюсь с ней становиться семьёй. И тем более не собираюсь уважать её дерьмовые взгляды, которые наивны до смеха. Как ты вообще умудрялась Эммета учить, когда сама ничего не пережила? — А ты у нас всевидящее око! — Люся грозно нахмурилась. — Прямо-таки надо записываться тебе на курсы, чтобы почувствовать жизнь! — От меня хотя бы будет больше пользы, чем от твоего бреда! — Да ты даже себе помочь не можешь, что уж говорить о других, психолог-неудачник! — Люся намеренно толкнула Рекса и пошла прочь. — Я ухожу из этого цирка! — И вали! Дикарка покинула кухню, направляясь в свою комнату, — туда, где она точно будет чувствовать себя лучше. И в безусловной безопасности. На глазах же Эммета наворачивались слёзы. Он не верил тому, что даже Люся, которая обычно стоит до конца, сдалась и бросила его одного, чтобы разбираться со всем, что они с Рексом натворили. Он вытер рукавом лицо, чтобы не казаться настолько мягкотелым. Бронежилет ходил по кругу, сжимая плотно губы и находясь в серьёзных раздумьях. Его всё выводило из себя. — Какого чёрта ты нюни распускаешь? — Рекс решил оторваться на том, кто навряд ли даст отпор. — Если бы ты не говорил эти красивые и бессмысленные речи, а действовал, то всё было бы куда лучше! — Это бы только всё испортило! — О, ну да, конечно! — он напыщенно развёл руки в стороны. — Как будто исчезновение из нашей жизни такой стервы было бы великой потерей! — Не смей её так называть! — Эммет шагнул к Рексу. — Когда дело касается вас двоих, вы оба не замечаете недостатков в себе! Зато друг в друге — навалом! Как вы не можете додуматься до этого?! — Это ты не видишь из-за своих розовых очков, что в жизни никогда не бывает ничего лёгкого! — Бронежилет не желал переходить к крайностям, но из-за ссоры с Люсей он не чувствовал рамок. — Постоянно лезешь не в свои дела, пытаешься всё исправить, включаешь свои дурацкие песни, которые уже в печёнках сидят! — Рекс встал рядом с Эмметом, понизив голос до шёпота. — Тебе стоило остаться в одиночестве. Тогда бы ты, может быть, поумнел и не испоганил всё. Блоковски честно старался выдержать этот взгляд, пропитанный язвительностью и отвращением, но не смог. Он смотрел неотрывно на Бронежилета, а слёзы текли по его щекам. Пускай он будет слабым. Пускай наивным глупцом. Но именно благодаря этим качествам он ещё может называть себя человеком. И это лучше, чем вечно жить, проклиная всех. Глаза Рекса вдруг расширились от осознания. Он понял, что совершил самую серьёзную ошибку, сказав те слова. — Эммет… Бронежилет попытался взять его руки в свои, но Блоковски отошёл назад. — Я считал, что ты изменился. Перестал видеть спасение в ненависти. Но… я ещё никогда так не заблуждался. — Эммет, постой! Блоковски с досадой посмотрел на Рекса, отвернулся и убежал, вытирая на ходу слёзы, которые всё не прекращались. Он не желал никого видеть, тем более с кем-то говорить. Всё стало для него таким серым. Бронежилет остался один. Снова. Внутри усиливался пожар, почти что сжигавший все внутренности. Он обидел, наверное, самого терпеливого человека, который верил в него до последнего, старался всегда помочь. А теперь… теперь даже он отвернулся. И к чему стремиться после такого? Он чувствовал, как в него будто вонзают раскалённые острые спицы, которые прожигали всё внутри. Оставляли смертельные раны. Рекс держался за грудь, впивался пальцами — и не мог ничего сделать. Он бросил стул. Второй, третий. Его переполняло какое-то странное чувство, заставлявшее его устраивать бардак и ещё сильнее беситься. Рекс перевернул всю кухню, разрушил почти всё, что можно. А чувство не проходило. Он облокотился о стену и съехал по ней вниз, сложил руки на коленях и опустил на них голову. Он всё испортил. Окончательно и бесповоротно. Как жаль, что он не понял это ранее.