Части целого

—…о-кун! Рио-кун! — Ох, Юра-чан, не ори, — пробормотал Рикуо. Перед глазами все еще танцевали разноцветные пятна, но головная боль отступила, словно река после наводнения вернулась в свои берега. Из-за этого тело было легким до бесконтрольности: даже чтобы моргнуть, надо было сосредоточиться. Но это было не самое страшное, что Рикуо пережил за свои двадцать лет, так что он заставил себя приподняться. Тем более, пугать Юру было также опасно, как злить Цурару: отмахиваться от всех четырех шикигами было той еще морокой, словно уворачиваться от ковровой бомбардировки. А Хидемото, зараза, вместе с дедом еще и ржали над ними, как будто в цирк пришли. — А что ты тут делаешь, ты же должна быть в Киото? — Рио-кун, ты здоров? — Юра обхватила Рикуо за плечи и резко дернула, чтобы смотреть ему в глаза. Было неприятно, зато пропала пелена с глаз. Проморгавшись, Рикуо устало посмотрел на подругу и с удивлением понял, что что-то было не так. Например, Юра-чан была слишком маленькой. И по росту, и по возрасту. Ей словно снова было тринадцать, даже щеки были круглыми, как у ребенка. Она смотрела на Рикуо с видом перепуганного олененка, который вляпался в какую-то проблему, но у него не хватало сил двинуться с места и побежать в укрытие или поближе к взрослым. Вау. — Не уверен, если честно, — Рикуо на всякий случай ущипнул себя за руку, ойкнул и снова посмотрел на Юру. Попытался что-то понять самостоятельно, но не смог. А потом до него дошло. — Минутку, как ты меня назвала? — Твоим именем, — ответила Юра, — Рио-кун, ты меня пугаешь. Так и знала, что надо было сначала показать этот ритуал Рюдзи-нии-сану, а лучше вообще его не делать, какая же я дура… — Так-так-так, — теперь уже Рикуо полез в чужое личное пространство, просто закрыв Юре рот ладонью. В воцарившейся тишине он смог, наконец, осмотреться: небольшая комната без мебели, заваленная свитками, а единственном пустом пространстве на полу была размазанная пентаграмма. Рикуо обрадовался, что не сидел в центре, а то это было бы похоже на европейские ужастики, которые ему подсовывал Киецугу-кун. Но в остальном, обстановка была незнакомой, Юра — маленькой, а Рикуо был каким-то Рио-куном. — Я бы спросил, какой сейчас год, но это не так важно. Юра, что ты с этим Рио-куном тут делала? Юра начала что-то мычать, но Рикуо не убрал руку. Он прекрасно знал, что первым ее порывом было нервничать, это же Юра, она либо волнуется, либо становится машиной для уничтожения аякаши и чужих нервов. Ему нужен был второй вариант, потому что в нем она могла хоть немного соображать. Он искренне любил подругу, но знал, что стратегическое мышление в тринадцать лет было не ее коньком. Наконец-то Юра выдохлась, замолчала и попыталась отнять его ладонь от своего рта. Рикуо ей это позволил. Пару минут они молчали. Юра успокаивала дыхание, Рикуо ностальгировал на ее нежную мордашку и заодно рассматривал пентаграмму, но, как и ожидалось, ничего не понял. Наверняка это были какие-то секретные штуки оммёдзи. — Ты не Рио-кун? — спросила Юра, когда Рикуо надоело сидеть на месте и он потянулся к ближайшему свитку. В нем рассказывалось про способ воззвания к духам предков за советом. Рикуо подобное видел впервые в жизни: изящные описания, далекие от прямой и понятной инструкции, рассказывали историю о том, что мир духов и мир людей взаимосвязаны, и что друг без друга они давно бы иссякли. Слог у автора был особенно ветвистым, и Рикуо отложил свиток до лучших времен. Сейчас им было о чем поговорить и без красивых сказок на ночь. — Меня зовут Рикуо Нура. Не знаю, знакомы ли мы уже, но мы должны встретиться, когда ты приедешь в Токио. — Глупости какие-то, — пробормотала Юра. Она смотрела на собственные пальцы, теребящие юбку, и была бледнее полотна. — Зачем мне в Токио? — Ты сказала, чтобы учиться. Оттачивать технику без семейного покровительства, — Рикуо улыбнулся, стараясь ее приободрить. — У тебя хорошо получалось. Юра бросила на него короткий взгляд и замолчала. Казалось, что она немного расслабилась, но Рикуо не обманывался. Этот ящик с динамитом мог рвануть от любого неосторожного вздоха. Но ему нужна была информация: время текло, а это значило, что скоро должно было наступить утро, и ему придется общаться с другими оммёдзи и принимать решения от чужого имени. Но и это было не столь важным: он мог прямо сейчас вырубить Юру и уйти, незамеченным. Нурарихёном его делала не только кровь, но и навыки, отточенные за двадцать лет. Его главной целью было вернуться в клан. Надо будет добиться, чтобы его пустили в чужом теле, и как-то объяснить деду ситуацию. Тот был опытным ёкаем, со связями, и мог знать то, что Рикуо не знал. Еще бы понять, случилась ли та же ерунда с Ночным: либо сейчас был день и Юра с этим Рио-куном выбрали нетипичное время для ритуала, либо была ночь, а с Ночным что-то произошло. Было слишком много вопросов и никаких ответов. А единственный источник информации переваривал новость. — Юра-чан, давай поймем, что произошло, — мягко начал он, — вы с Рио-куном провели какой-то ритуал. Этот ритуал вырвал меня из будущего. Возможно, этот Рио-кун сейчас на моем месте, и это не очень хорошо. Может быть даже опасно. Поэтому давай поработаем вместе? Рикуо должался ее кивка и спросил снова: — Юра-чан, какой результат вы хотели получить? — В Киото, — наконец-то начала она, и Рикуо мысленно вздохнул с облегчением: есть контакт. Он был уверен в ее сообразительности, но она могла решить все рассказать другим оммёдзи, а это было не то, что могло ему помочь. Если они почувствуют в нем ёкая, попробуют изгнать, и это неизвестно чем закончилось бы, — начали появляться ёкаи. Не пришлые, новые. Кто-то запускает в сеть истории, страшилки. Они мгновенно оживают. Мы пока не знаем, что с ними делать, их все больше. Мы с Рио-куном хотели спросить духов предков, других оммёдзи, что делать. Хотели найти решение. — Истории, да? — задумчиво произнес Рикуо. Очевидно, что это был клан Ста историй, хяку моногатари, чтоб им неладно было. Но что-то не сходилось. Если он был в прошлом, то почему Юра еще не училась в Токио? И не узнала его, когда он представился? К моменту борьбы с Санмото, она уже знала, что он ёкай. — Юра-чан, а с хагоромогицуне когда битва была? — Лет пятнадцать назад, — пожала плечами Юра. На ее лице не отразилось ничего: ни скорби от потери деда, ни радости от победы. Потому что эта Юра еще не родилась, когда Лисица снова взяла Киото за несколько дней, снимая печати Тринадцатого одну за другой. Это было не прошлое. — Вроде как это был ёкайские терки, оммёдзи оставалось только после них навести порядок. А почему ты спрашиваешь? — Потому что, Юра-чан, — Рикуо усмехнулся, хотя веселого ничего не было. Любопытно ему, может быть, было. Но не весело. Пятнадцать в их случае было числом очень показательным, и при этом не говорящим ни о чем конкретном, — кажется, ты меня призвала не из будущего. *** — То есть ты хочешь сказать, что я тебя призвала из другого мира? — Ага, что-то в духе, — пробормотал Рикуо. Если не считать их разговора и шелеста страниц, в библиотеке, куда Юра его привела чуть ли не крадучись, стояла уютная тишина. Просматривая книги одну за другой, он пытался найти какие-то ключевые слова, упоминания о последних пятнадцати годах, хоть что-то, что позволило бы ему понять, в какой момент их миры пошли по разному пути. Но ему попадались истории об оммёдзи, которые что-то придумали и создали, биографии, какие-то незнакомые местные демоны. Создавалось ощущение, что он ищет не там. — Хоть что-нибудь, с чего можно было начать. Что-угодно. Юра стояла позади, поглядывая на дверь и, кажется, о чем-то говорила, но Рикуо был слишком поглощен поисками, чтобы прислушаться. В итоге он недовольно стукнул кулаком по стене, пытаясь выплеснуть раздражение и собраться с мыслями. — Черт! — Что именно ты ищешь? — подошла к нему Юра. — Скажи, и, думаю, я смогу помочь. Я тут почти все прочитала. — Да, ты права. Прости, я немного нервничаю, — Рикуо тихо усмехнулся и с благодарностью посмотрел на Юру. Еще совсем маленькая, но уже сейчас она была похожа на ту двадцать восьмую главу Кейкаин, с которой он дружил и ругался по сто раз на дню. Особенно ночью, когда ёкайская кровь кипела, а Юра включала «боевой режим». Вместе с ней было спокойно, почти как дома. — Давай начнем с той битвы, которая произошла пятнадцать лет назад. Юра кивнула и пошла к дальним стеллажам. Рикуо увязался следом, но под руку не лез, давая подруге личное пространство. — Почему тебя так волнует хагоромогицуне? — спросила Юра, углубляясь в поиски. Она что-то бормотала в духе «где-то тут я ее видела», но не забывала посматривать на Рикуо, показывая, что ждет ответ на свой вопрос. — Скажем так, в моей жизни она сыграла ключевую роль. — Вот как, — Юра пожала плечами, словно для неё Лисица не была чем-то выдающимся. Стоящим внимания. — Она действительно сильный аякаши. Последний раз она доставила нам кучу проблем, но все закончилось мирно. Ходят слухи, что она еще жива, но это вряд ли: в Киото для этого слишком тихо. Было, по крайней мере. Вот, нашла. Держи. Коротко поблагодарив, Рикуо взял протянутую тонкую книгу и углубился в чтение. *** Рикуо устало потер переносицу. Книга оказалась полезной, хотя и переставляла его собственный мир с ног на голову. Книгу писал лично двадцать седьмой глава в этот раз вполне себе живой и здоровый. Он описывал снятие печатей, ужасы Киото, который наполонили демоны со всех окраин, неудачные попытки оммёдзи как-то исправить ситуацию. Сотни убитых и пропавших без вести людей, особенно детей и юных девушек. И, разумеется, он описал Хагоромогицуне, которую, по собственным словам, видел только при снятии последней печати. Её красота и сила ослепляли, а мощь собранного ею чуть ли не за год хакки якко ужасала. Двадцать седьмой предполагал, что это было ради рождения Нуэ, о котором было написано в древних свитках. Все это было очень в духе Лисицы. Не считая рекордно быстрого формирования шествия, подобное было и в мире Рикуо. Но то, что произошло дальше, не укладывалось в голове. — В смысле, она просто ушла? — пробормотал Рикуо, переворачивая страницы. Он перечитал нужную главу еще раз и понял, что ничего не понял. Та хагоромогицуне, которую он знал, умерла бы, но не отказалась от желания дать сыну жизнь. И уж точно не ушла без своего хакки якко куда-то там. — Откуда он вообще об этом узнал? — Понятия не имею, я еще тогда не родилась, — пожала плечами Юра. — Скоро утро. Что будем делать? — Ты можешь повторить эту пентаграмму и вернуть меня домой? — спросил Рикуо, возвращая книгу. Если бы это было прошлое, он бы, конечно, подсказал, откуда начать. Но это был другой, странный мир, со своими правилами. То, что в нем были люди, которых Рикуо знал и любил, еще не говорило о том, что они были точно такими же. Вон, хагоромогицуне, вместо того, чтобы рожать и крушить все вокруг, куда-то делась. Возможно, его дед уже умер или до сих пор щеголяет длинной шевелюрой и доказывает силу клана. Или его могло бы и не быть в этом мире, а значит в нем не было и Нурагуми. В общем, Рикуо собирался вернуться домой. Пить с мамой чай, защищать доклад и валить в Тооно на каникулы: что Ночному тренировка, то Дневному сладкий сон. — Я не уверена, — перебила его мысли Юра, смотря в пол. — Пентаграмму нарисовал ты… точнее, Рио-кун. Я ее только активировала. Прости. — Но он же оставил какие-то записи? — попытался оставаться оптимистом Рикуо. — Да, должен был. Надо посмотреть в его комнате, — кивнула, явно приободренная Юра. А потом серьезно посмотрела на Рикуо. — Это моя вина. Я сделаю все, чтобы вернуть тебя и Рио-куна домой. Обещаю. — Я верю тебе, — улыбнулся Рикуо. Что же, даже если изменения в этом мире были, то Юра-чан была знакомой до последней интонации. Оставалось надеяться, что не только она. *** Как оказалось, ситуация была не такой уж простой. В общую комнату просто так войти и начать что-то искать было нельзя, у остальных обязательно появились бы вопросы. По крайней мере, на этом настаивала Юра, бледнеющая лишь от мысли, что ей придется войти в мужскую спальню и, еще хуже, начать копаться в чужих вещах. Рикуо такими сильными моральными принципами не страдал: — Юра-чан, а давай я посмотрю? Технически, я сейчас Рио-кун, а значит ни у кого не будет особых вопросов. Я просто вынесу тебе все бумаги, какие найду. Соглашалась Юра неохотно, но ее явно подгоняло чувство вины за причененные неудобства и потенциальную опасность: её явно напугали слова Рикуо о том, что Рио-кун мог пострадать. Что было к лучшему. Пусть это звучало жестоко, а на ее лицо было больно смотреть, но Рикуо знал, что вряд ли клан обидит мальчишку. Напугает, возможно, но они там у него не дураки, и, если Рио-кун сам тупить не начнет, то все должно быть нормально. Может они оттуда даже быстрее «откроют дверь». В общем, виноватым Рикуо себя не чувствовал: если бы он мог разобраться сам, то даже не втягивал бы Юру во все это. Но в записках оммёдзи мог разобраться только оммёдзи. И активировать итоговую пентаграмму тоже мог только он. В их случае — она. Общая комната была обычным огромным залом, в котором были расстелены футоны, а у стены лежали вещи. Всего в зале было около пятнадцати футонов, а вот спящих было четырнадцать. Кто отсутствовал было очевидно. Рикуо обошел вдоль стены. Юра говорила, что Рио-кун был с зеленым рюкзаком с эмблемой семьи, которой очень гордился. Они занимались созданием идеальных шикигами, а еще они баловались всякими тонкими материями, порталами и прочим, и за это их не особо любили другие оммёдзи, считали кем-то вроде шутов и чудаков. Поэтому Рио-кун так загорелся созданием портала сквозь время. Чтобы найти способ для борьбы с врагом и, тем самым, прославить клан. Рикуо прекрасно его понимал. Сам делал точно также, и не раз собирался делать в будущем, как только туда попадет. Рюкзак был полон всякой всячины, и приходилось стараться, чтобы не выдать себя случайно зашуршавшим фантиком от конфеты. Страха, который был сутью Рикуо, словно не было, и это откровенно пугало. Даже раньше, отрицая свою суть, он все равно знал: от крови не убежишь, и его сила укрывала его теплым защитным покровом. Сейчас Рикуо себя чувствовал голым и слабым. Но зря что ли Гьюки ломал им деревья, доказывая, что человеческая кровь не слабее? Вытащим несколько книг и потрепанную тетрадь, Рикуо вышел также тихо, как зашел. И в кого-то почти врезался, замерев в паре сантиметров. — Ой, — Рикуо поспешил поклониться, чтобы спрятать промелькнувшую в глазах досаду. Он догадывался, кому могло понадобиться бродить на рассвете по пустым коридорам. Будь это кто-нибудь другой, даже Юра смогла бы отговориться чем-то. Но Рюдзи был для нее кем-то вроде Будды и Ашуры в одном лице. Чем тот и пользовался. — Рюдзи-сан, доброй ночи. — Уже почти утро, — скептически хмыкнул тот. Юра с виноватым лицом стояла в стороне, потирая щеку. Той явно досталась порция братских потягушек, которыми Рюдзи маскировал свою нежность к сестре. Рикуо каждый раз наблюдал за этим с непониманием и умилением: такой честной и при этом неловкой любви он никогда не встречал. — Чего это вы не спите? Нагрузки увеличить? — Нии-сан… — Я разве разрешал говорить, Юра? Юра тут же замолчала. Взгляд, темный и влажный, уперла в пол, сжала пальцами ткань белой кофты, нещадно выплескивая на нее свою неловкость. Ей так хотелось быть хорошей оммёдзи, той, кем гордилась бы семья — и один упрямый старший брат в первую очередь — что Рикуо с трудом представлял, что она сейчас чувствует. Он сам никогда не был в подобной ситуации. Ёкай, наследник якудза, он всегда позволял себе много больше других и точно больше Юры. Его так воспитывали, потому что уважение и любовь — одно дело, но слепое подчинение — другое. Каждому доставалась своя роль. В общем, Юру и всю их операцию надо было спасать. — Мы хотели поработать в библиотеке, — не моргнув глазом соврал Рикуо, распрямляясь и выдавая свою лучшую улыбку. В тринадцать лет он ей растапливал даже дедушкино сердце, а Итаку из-за нее бесился и прятался в городе, пока они с Ночным не менялись местами. На Рюдзи она толком не подействовала, но он вроде как и не выглядел особенно подозрительным. Хотя кто этого лжеца поймет? — Эта ситуация с ёкаями всех беспокоит. Мы хотели хоть как-то помочь и собирались найти что-то об этом в библиотеке главного дома. Я до этого смотрел в книжном хранилище нашей семьи, но не нашел там ничего подходящего. Надеялся, что Юре-чан повезет больше. Но мы не хотели говорить, пока не найдем хоть что-то… Рюдзи поднял руку, прерывая на полуслове. Это было к лучшему, потому что Рикуо, конечно, мог болтать без устали до самого утра, но вдруг бы он сболтнул что-то лишнее? Он и сейчас был не уверен до конца, что не сказал что-то, что навлекло бы на них подозрения. — Вас ждет Двадцать седьмой, — Рикуо показалось, что Рюдзи выглядел недовольным. Вроде бы он не изменился в лице, но едва заметные интонации, чуть сильнее поджатые губы — все это прямо-таки намекало, что разговор будет не из приятных. По крайней мере, для Рюдзи. — Так что ваше ничегонеделание придется отложить. — Нии-сан, но мы и правда… — возмутилась Юра, но Рюдзи ее не дослушал. Просто развернулся и ушел, взмахнув полами плаща. — И почему он никогда меня не слушает?! — Быстрее, Юра! — Да, нии-сан… Иж короткую перебранку Рикуо слышал уже за закрытой дверью комнаты. Он думал, стоит ли свалить с тетрадями прямо сейчас или продолжить играть роль «Рио-куна» дальше. Лучше бы он попал в тело простого школьника, без всех этих штучек оммёдзи. Или вообще никуда не попадал. — Что-то случилось? Рикуо резко обернулся на голос. На него, выглядывая из-под теплого одеяла, сонным взглядом смотрел мальчик, едва ли семь лет от роду. Рикуо его не знал, но «Рио-кун» знать был обязан. Так что он улыбнулся и отрицательно покачал головой: — Ничего, я просто занимался. Еще можно поспать. — Угу, — пробормотал мальчик, переворачиваясь на другой бок и накрываясь одеялом почти с головой. Рикуо облегченно выдохнул: отмазка удалась и никого не удивила. — Черт, как по минному полю иду, — проворчал он, убирая книги и тетрадь обратно в рюкзак. За ними он вернется позже. *** Все-таки их миры отличались не так сильно, как Рикуо успел уже себе представить. Тот же главный особняк Кейкаин что здесь, что в его мире располагался на огромной территории. Когда-то он поразил даже членов клана Нура, что уж тут говорить об их с Юрой одноклассниках. Мало кто мог себе позволить такую резиденцию. А ведь это был не единственный замок Кейкаин. На самом деле такой размах был продиктован не сколько стремлением показать свою власть и мощь (хотя любой бы слукавил, если бы сказал, что это не было второй по важности причиной), сколько банальной необходимостью. Все эти бесконечные просторы, пронизанные бело-коричневыми зданиями, как тело человека кровеносными сосудами, были нужны, чтобы приютить многочисленных детей клана. В мире Рикуо они так спасались от проклятия Лисицы: расширялись, принимали новых учеников, смирялись с их взглядом на искусство оммёдзи. Такая гибкость была чужда Киото. Но она была жизненно необходима одному конкретному клану, и пришлось засунуть узость мышления и консерватизм куда-подальше. Смириться. Для людей с духом воина это был невероятный подвиг, почти самоубийство собственного духа. Но Рикуо лучше многих знал, что именно человеческая природа гибка, как ветвь ивы, и может подстроиться подо что угодно. И не только подстроиться, но и переделать под себя. Сделать своим оружием бывшую слабость. Рикуо не знал, начал ли Хидемото эту новую традицию, была ли его идея начать столько массовую застройку или же это было и до него. Несмотря на дружбу с Юрой-чан, особо много Рикуо об оммёдзи не знал, сохраняя определенные приличия и границы, которые Юра воздвигла между ними. Но в мире Рикуо проклятие Лисицы упало именно при Хидемото. Что же заставило Кейкаин в этом мире создавать сооружения такого масштаба Рикуо не знал. Возможно, вторая причина для них стала первой. Было тихо. Рикуо шел за Рюдзи и Юрой по пустым коридорам, и ему казалось, что он думал слишком громко, а его мысли отражались от тонких стен и путались в траве, едва покрытой налетевшим за ночь сором. По правде сказать, для собрания было рановато: солнце даже не начало выплывать из-за горизонта, и на востоке небо лишь слегка изменило свой цвет с темно-синего на серо-синий. Кроме них не спали только стражи, пытающиеся быть начеку в самый сложный час. Перед рассветом. Очень хотелось узнать детали будущего разговора до того, как тот случился бы, но пристыженная Юра шла, низко опустив голову, а сам Рикуо начать разговор бы не рискнул. Он не боялся Рюдзи, хотя тот всегда был слишком хорош для того, кто не был «гением» с бесконечным резервом. Но тот явно был недоволен, и тишина между ними словно беспокойно дрожала. Пусть максимум, что Рюдзи сейчас бы себе позволил — отвесить подзатыльник, но разбивать это странное ощущение в дребезги не хотелось еще больше, чем оставаться в неведении. Самым лучшим было бы сбежать, а там попуткой ли, поездом ли добраться до Токио. Не убьют же его в родном доме, даже если это не совсем его дом. Но если клан Нура не сильно изменился по духу, то его обязаны были выслушать. Но любопытство приклеивало ноги к полу. — А ведь это я в нашем тандеме был за голову, — почти весело подумал Рикуо. Ему действительно было проще держать себя в рамках зачастую странной человеческой морали, чем Ночному. Когда ёкайская кровь брала верх, срывались все барьеры и ограничения, словно хлипкие ширмы под ураганными порывами. И в эту четверть суток удерживать любопытство, азарт, страсть и гнев было сложнее. Ночной бы ему возразил, что все истории, аналогичные сованию пальцев в розетку, были чисто человеческим изобретением, но Рикуо сделал бы вид, что не услышал. Сам себя. Посмеяться бы, но, вот удивительное дело, Рикуо действительно сам себя не слышал. Дурная шутка, да? Определенно. Рюдзи открыл створку сёдзи так, как будто очень не хотел этого делать. Медленно. Сжав пальцы на тонком деревянном каркасе, к которому мастера прикрепили минималистичную по расцветке рисовую бумагу. Удивительно, но на ней совсем не выделялся защитный амулет-печать, аккуратно приклеенный на самом верху и спрятанный под тенью от крыши, и Рикуо не смог не прищуриться, рассматривая его. Ему банально было интересно, среагирует или нет. Нет, понял Рикуо, когда беспрепятственно, даже без секундного дискомфорта, вошел в жилую часть дома. Он и раньше прекрасно обходил большинство барьеров, все-таки человеческой крови было больше. Да и кровь нурарихёна не была настолько агрессивной, иначе как бы он проникал в чужие дома? Но Ночной не отзывался, и даже такое спорное подтверждение страшным догадкам сбивало с толку. Внутри от осознания, что он не ёкай будто что-то умерло, а от мысли, прозвучавшей почему-то голосом Хитоцуме, стало дурно: — Разве ты не этого хотел? Нет, не этого. Даже тогда — не этого. Черт. — Дедушка, — тем временем поклонилась старику Юра, и Рикуо машинально повторил её движения. Честно говоря, ему было не до всех этих стариков (и Рюдзи). Ему бы плюнуть на всё и смыться. Ну и чего он ждал? Чего? Удовлетворения любопытства? Да было ли ему дело до происходящего здесь, если тут все так неправильно. Пусть сами разбираются. С места Рикуо не двинулся. — Юра, Рио, — чуть улыбнулся двадцать седьмой, позволяя им распрямиться. Юра почти светилась от счастья. Рюдзи недовольно хмурился, но почтительно держался на расстоянии и в разговор не лез. А Рикуо просто дал Юре самой разбираться со своей родней. Чтобы они сейчас не сделали, возможно, все было к лучшему. Он чуть-чуть устал: по сути, он не спал всю ночь, он лишился четверти себя и попал хрен знает куда. Немного апатии ему не повредит. Наверное. — Дедушка, зачем ты хотел нас видеть? — наконец-то спросила Юра, когда они с двадцать седьмым обсудили все, включая погоду, успехи в учебе и новые розовые заколочки, которые Мамиру вчера подарил Юре. Рикуо за это время успел немного взять себя в руки и посмотреть на происходящее более осмысленно, так что был готов слушать, вникать и валить при необходимости. — Юра, Рио, — тем временем начал двадцать седьмой даже немного торжественно, а со стороны Рюдзи полыхнуло недовольством. — Совет отправляет вас в Токио. — Что?! — пока Рикуо довольно потирал ладони (мысленно, конечно), Юра, явно забывшая про веселые ночные события, неверяще смотрела на деда.— Но в Киото столько всего происходит, разве это… Двадцать седьмой поднял ладонь, заставив Юру замолчать. Выглядел он и сам не особо радостно, как с удивлением заметил Рикуо. Сам же он был доволен и счастлив: за переезд заплатят и даже квартиру снимут, и Юра будет рядом, а значит её не придется красть, заманивать, убеждать и всё в том же духе. Хорошо, что он остался. — Мы подозреваем, что эти ёкаи появляются не сами по себе, — посерьезнел двадцать седьмой. — Мы никогда не сталкивались с подобным, однако, по сути, у появления любого ёкая есть своя причина. Они являются энергией, то есть естественной частью нашего мира, которая всего-лишь приспособилась под людей. То есть у воплощения всех этих историй должен быть кто-то, кто даст энергии тело, силы и цель. И мы предполагаем, что этот «кто-то» в Токио. — Мы отправили несколько наших туда, но пока от них не было особых новостей, — подключился к разговору Рюдзи. — Они отправляют нам сведения, но их не достаточно, чтобы сделать выводы. Поэтому, — Рюдзи сделал паузу и почти впился в Юру взглядом. На Рикуо не смотрели вообще, — Совет решил отправить туда вас. — Кроме того, это будет хорошая тренировка, — добродушно улыбнулся двадцать седьмой, словно стараясь успокоить Юру. — Вы оба очень способные. Совет решил, что вы готовы к самостоятельной работе. — Это честь для нас, — Юра склонилась в поклоне, и Рикуо привычно повторил за ней. Он вспомнил свое участие в первой серьезной битве, а потом то, как дед его проверял перед поездкой в Киото. Юра была в похожей ситуации, хотя Рикуо не особо понимал, почему туда направили именно их: если у клана были подозрения, то отправили бы туда Рюдзи, как в прошлый раз. Странные они. Зато для него все складывается наилучшим образом. — Кстати, Рио, — перевел на него взгляд двадцать седьмой. — Не забудь попрощаться с матушкой, она очень хотела что-то тебе передать перед вашей поездкой. Рикуо кивнул. Ему было не особо интересно, кто был матерью Рио-куна, но он волновался, что она могло что-то заметить. Это было бы нежелательно, но Рикуо решил всё валить на ответственное задание и волнение от переезда. Вдруг получится?