***
Синкансен из Киото в Токио летел по рельсам, как положено: смазывая оконный пейзаж и собирая на себе кладбище размазанных насекомых на скорости в три сотни километров в час. Юра обложилась книгами и свитками, в перерывах между новой порцией знаний расписывая бумагу под шикигами. Рикуо же смотрел в окно, дремал и поглаживал оставленную метку. Его план действий был прост и безыскусен: попробовать с Юрой провести ритуал и вернуться домой или провести ритуал, облажаться и пойти разведывать обстановку в родном клане. Вдруг там все осталось по прежнему и дед, погоняв его по саду, что-то придумает? Полагаться на предшественника было недостойно Третьего, но Рикуо снова было двенадцать и он хотел мороженого и на ручки. — А было бы мне лет пять, можно было бы недельку насладиться вседозволенностью, — мечтательно подумал Рикуо. Поиграть с Зеном и Шоей, подразнить Цурару. Хорошие были деньки. — Хотя, если я был бы в теле Рио-куна, то вряд ли было бы такое раздолье. Так что ну его. — Ты будто совсем не волнуешься, — Юра перебила его мысли, привлекла к себе внимание не столько словами, сколько требовательным, пристальным взглядом. — Ты в чужом для тебя месте, так далеко от дома, и даже не факт, что сможешь вернуться. А просто сидишь. Не понимаю я тебя. — Ничего, — беспечно улыбнулся Рикуо, — у нас будет время, чтобы узнать друг друга поближе. — Если ритуал не сработает, — убито закончила Юра. Аккуратно отложила книги, а потом свернулась на сидении драматическим калачиком. Рикуо устало и немного умиленно вздохнул: давно он не видел подругу такой. — Ну и что, — он наклонился под стол, чтобы заглянуть Юре в глаза и улыбнуться, — мы тогда придумаем что-то другое. Поверь мне, Юра-чан, в мире очень мало действительно невозможных вещей. Не думаю, что это одна из них. Юра пару минут упрямо полежала, жалея себя или, что более вероятно, успокаиваясь и переводя дух. Потом медленно встала, оправила юбку. Вдохнула-выдохнула. И даже ответила слабой улыбкой на подбадривающую гримасу Рикуо. — Расскажи немного о себе, — попросила она. — Ты кажешься гораздо старше, чем я и Рио. И ты не просто человек, раз знаешь о хагоромо гицуне и ёкаях. Так кто же ты? Рикуо сглотнул и неловко засмеялся. — Человек, — выкрутился он, — просто так получилось, что я был в курсе многих событий. Мы вместе учились в Токио, и там был наш общий друг, он фанател от ёкаев и создал даже клуб… мы ходили их искать и, в конце концов, нашли. — Обычные люди не должны соприкасаться с миром духов, — огорченно сказала Юра, хотя, слава богам, без упаднического настроя. — Как я это допустила? — Ты — Юра-чан из моего мира — не виновата. Просто так сложилась. И, учитывая, что здесь все уже немного не так, то не факт, что здесь ты повторишь её судьбу. Не волнуйся об этом. — Я хочу защитить людей от ёкаев. Хочу стать сильной, — Юра сжала руки в кулаки. — Рио-кун говорит, что не все ёкаи плохие, что они, как и люди, все разные. Он очень умный, но сбивает меня с толку. Как узнать, хороший ёкай или нет так быстро, чтобы не допустить чужих бед? — Ёкаи созданы, чтобы пугать и путать людей, сбивать их с толку, — Рикуо мягко улыбнулся, — но, согласись, есть же некоторые цукумогами, которые помогают владельцам. И даже другие духи могут быть к ним хорошо расположены. — Так что же мне делать? — Юра недовольно поджала губы, а глаза заблестели от первых слез. — Спрашивать у всех, ой, простите, а вы случаем не хороший ёкай? — Нет, — Рикуо усмехнулся, — в этом случае, ты быстро умрешь. Учись и не бойся пробовать, и тогда с опытом ты будешь разбираться в ёкаях — и в мире — гораздо лучше. Не побеждает тот, кто не пытается, Юра-чан, — и немного подсластил пилюлю, — это ты мне сказала, между прочим. Юра замолчала, перерабатывая информацию. Рикуо подождал продолжения, но между ними повисла сосредоточенная тишина. Пожав плечами, Рикуо взял одну из книг и углубился в чтение. До Токио оставалось два часа.***
— Только через мой труп, — Рикуо сложил руки на груди и распрямил плечи, показывая, что отступать не намерен. Нет уж. За его спиной — клоповник, который Юра в порыве непонятно чего решила назвать их домом. Мол, деньги семьи надо экономить, она взрослая, и жить, и есть будет на карманные. — Даже если я сегодня вернусь к себе, я же спать спокойно не смогу, зная, что ты живешь в таких условиях. — Мне ничего лишнего не нужно! — Юра столь же упрямо сжала кулаки. Битва слов и взглядов продолжалась уже десять минут. Хозяин клоповника равнодушно потягивал пиво и иногда посматривал на круглые коленки Юры. — И Рио-куну, когда он вернется, тоже. — Это ужасный район, отвратительные условия и мы будем тут жить ни-ког-да, — Рикуо сделал два шага вперед, резко сокращая расстояние до неприличного. Зато так удобнее смотреть в глаза и давить. — Послушай, тебе тут даже не об ёкаях волноваться надо будет. Тебя просто в первом же переулке ограбят, а во втором сделают еще что-то похуже. — Я могу за себя постоять! — ощерилась Юра. Её руки машинально потянулись к сумке с шикигами, и Рикуо перехватил тонкое запястье, сделал подножку, выбивая Юру из равновесия и прислонил щекой к стене. — Ты сможешь защититься от ёкаев, если их будет не много. А от человека, который физически сильнее тебя? — холодно отчеканил Рикуо ей на ухо. Гнев быстро улегся, за ним пришло легкое чувство вины — а не переборщил ли он? — и спокойствие. Рикуо отпустил Юру и отошел назад на пару шагов. — Давай найдем райончик поспокойнее. Нам — и тебе с Рио, когда он вернется — нужны будут силы для поставленной задачи. Нет смысла в бесполезных жертвах. Юра молчала, подавленная. Рикуо было больно смотреть на её напряженные плечи и упущенный взгляд, но это был не тот случай, когда стоило идти на уступки. Потом, когда он вернется, пусть что хотят творят, хоть всю планету взрывают. Но пока ему совесть и желание заботиться не позволят оставить двенадцатилетнюю Юру в этом бедламе. Хозяин квартиры рыгнул, выкинул пустую банку из-под пива в мусорку и спросил: — Ну что, брать будете? Концерт вы устроили неплохой, но у меня еще куча дел. И цену я не снижу, поняли? — Простите за беспокойство, — пробормотала Юра, низко поклонилась и вышла на лестничную клетку. Рикуо довольно улыбнулся, тоже попрощался и пошел за подругой следом. Он обязательно перед ней извинится. Например, угостит булочками. Да, отличный план. К следующему адресу они шли все в том же молчании. Юру не отвлекли ни токийские улочки, ни осторожные попытки Рикуо поймать её взгляд. Это не расстраивало, даже умиляло и немного очаровывало: Рикуо даже забыл на какое-то время, что он немного не в себе, так сильно почувствовал себя живым, находящимся здесь и сейчас. Юра его радости не разделяла и успокаиваться не желала. Ей бы сбросить нервное напряжение, но Рикуо не знал, каким способом это лучше было бы провернуть. Так что приходилось идти рядом на вежливом расстоянии и молча ждать подходящего момента. Вторая квартира была в тихом спальном районе. Семиэтажный дом терялся в веренице своих собратьев, зато школа была всего в десяти минутах, Юре будет удобно. Недалеко было несколько магазинов и аптека, чего еще желать? Места немного: большая проходная гостиная и комнатка, но это была одна из квартир оммёдзи, так что арендную плату тоже платить было не надо: и никто не требовал бы документов, не спрашивал, где родители. Если только соседи заволнуются, но всегда можно как-то выкрутиться. Юра аккуратно пристроила свой чемодан и сумку с книгами (которую до этого не разрешала нести, взрослая самостоятельная женщина), вышла на середину комнаты, замерла. Рикуо тоже замер у стены, с любопытством ожидая продолжения. — Хорошо, — наконец-то сказала Юра, будто сделала ему одолжение. Рикуо легко пропустил это мимо ушей. — Ладно, останемся здесь. Но при одном условии. — Весь внимание. — Ты научишь меня защищать себя. От людей в том числе, — Юра повернулась к нему, смотря прямо и открыто. — Пожалуйста. — Такому за день не научишься, — покачал головой Рикуо, но сразу же продолжил, не давая Юре расстроиться, — но парочку приемчиков я тебе покажу. А потом найдешь хорошего сенсея, и покажешь всем, кто тут в Токио главный. — Дурак ты, — буркнула Юра, отворачиваясь, но Рикуо заметил её улыбку и облегченно вздохнул. Пронесло. — Чур, комната моя. — Без проблем. Давай быстро разберем вещи и сходим в магазин? А то уже время ужина. — Тебе бы только поесть, — фыркнула Юра, делая вид, что бурчащий от голода живот — это не про неё. Рикуо милостиво сделал вид, что поверил. Они закупились в ближайшем магазине. Точнее закупался Рикуо: планомерно и методично, посматривая на ценники и стараясь не выходить за пределы адекватности, а то Юра и так почти плакала, смотря на заполняющуюся тележку. Но дорога и предыдущий спор вымотал её, так что нового скандала не было. Рикуо считал это своей маленькой победой. На большой ужин их не хватило, сделали по простому бутерброду, выпили чаю, и Юра засобиралась к себе. Она была настолько уставшей, что почти уснула за столом. — Мы завтра проведем ритуал, ладно? — Конечно, — Рикуо на секунду поднял на неё взгляд, чтобы улыбнуться, а потом продолжил убирать со стола. Дома он редко помогал по хозяйству, в этом банально не было нужды: у Кёджиро и Цурары была орава маленьких ёкаев, которые и посуду мыли, и полы до блеска начищали. В итоге, уборка оказалась чем-то медитативным и даже приятным. Хоть что-то можно было быстро привести в порядок. — Тебе определенно надо отдохнуть, Юра-чан. До завтра. — Спокойной ночи, — пробормотала она, потирая глаза кулачком. Счастливая. Когда через пятнадцать минут, закончив уборку, Рикуо заглянул к ней в комнату — не от желания подсмотреть, скорее, чтобы убедиться в реальности происходящего — Юра уже крепко спала. А вот к Рикио сон не шел. За окном проносились улицы родного города, но вид был чужим, незнакомым, а квартира давила крохотными размерами и одиночеством. Ни одного ёкая не копошилось в углу или под потолком. Слишком тихо. — Прогуляюсь, — пробормотал Рикуо, выскальзывая из квартиры. Теплый влажный ветер неожиданно сбил очки и растрепал волосы, у соседей заплакал проголодавшийся ребенок, а где-то внизу кошки не поделили дорогу — и все-таки дышалось легче. Рикуо спустился, чтобы идти дальше куда глаза глядят. Устать так, чтобы прийти и отрубиться. Мысли мешали. Они путались клубком ниток, гремучими змеями шипели и беспокоили, внушали сомнения. Любому везению, даже такому специфическому, должен был быть предел — вдруг это он? И это место станет его новым приютом, эти люди, с которым у него не было ничего общего — его семьей? Его родной клан не пустит его на порог. Рикуо не обманывался, раз все так сложилось, то для них он никто. Посторонний. Слово горчило на языке неспелой хурмой. Рикуо в безотчетном жесте прикоснулся к эмблеме клана: в ночи она едва-заметно мерцала, а под губами ощущалась теплой, почти живой пульсацией. Как символ надежды. Знала ли Вакана, как много дала ему? Возможно, они с сыном все продумали заранее, может они их поменяли специально, с холодным отчаянным расчетом. — Быстрее бы утро, — Рикуо зарылся пальцами в волосы, дернул короткие пряди, сморгнул злые слезы. — Пора с этим заканчивать. Рикуо быстро осмотрелся, примерно сориентировался, где находится, и поплелся к Юре. Завтра у него был тяжелый день. Если время в двух мирах текло параллельно, то ему надо будет сдавать реферат, встретиться с Киецугу-куном по поводу его какой-то новой идеи, а послезавтра встречать Кану-чан на вокзале. А уж если Итаку завалится раньше времени, то он Рио-куну не завидовал. Как бы его тело не померло ненароком, будет неловко. На переходе в последний момент загорелся красный человечек и цифры, ведущие обратный отсчет. Сколько раз люди стояли, замирали — и время останавливалось вместе с ними. Так только казалось, а секунды текли, текли… Рикуо вскинул голову, пользуясь неожиданной минуткой размеренной тишины и темноты: луны не было видно за бледно-серым маревом облаков и дыма, но он её чувствовал. Ночь — время демонов. Кровь в его жилах не бурлила, даже казалось, что она замерла, замерзла. Только сейчас Рикуо понял, что замерз до чертиков, а ещё, что ни одно одеяло в мире не согреет его. Бездумно обхватил себя руками, закусил нижнюю губу, будто закрыл себя от незнакомого, чужого мира. Тепла ему это не прибавило. Спокойствия, впрочем, тоже. Девочка на другой стороне улицы помахала ему зажатым в руке мороженым, а Рикуо с трудом удержал в себе нелепый порыв протереть глаза или очки: ещё секунду назад её там не было. А вот её ёки — незнакомая и густая до удушения — была. Она окружила плотным коконом, и Рикуо понял, что попался. Он устал и ослаб, замерз до чертиков, и этим сразу же воспользовались. Давно он не попадался так глупо. Будто возраст вернул ему не только низкий рост, но и удивительную недальновидность. Несмотря на возраст, ёкай была красива до неприличия и чем-то напоминала ему хагоромо гицуне в её последнем воплощении: невысокая, тонкая, с алебастровой кожей и матовой чернью волос. Вот только глаза её были красными, улыбка — жадной, а движения — ломкими и не по возрасту текучими. От отвращения Рикуо поморщился: уж лучше бы у неё была лишняя пара ртов или ещё что-то такое же нормально ненормальное. — Не нравлюсь? — рассмеялась девочка и оказалась рядом в долю секунды. — Ну ничего, ты тоже не в моём вкусе. Люблю, знаешь, мужчин постарше. С брюшком, лысиной и потными ладонями. У них у всех одно желание, чтоб юбку приподняла, — ёкай оправила школьную юбочку и небрежно мазнула по тонкой ткани рубашки. — Но ты попал на мой перекресток. — Твой? — Рикуо состроил самое наивное выражение, а сам лихорадочно думал, что делать. У него не было даже палки в руках, а верный ненекиримару наверняка хранился в клане или может вообще у оммёдзи. Без оружия выбраться из ловушки ёкая сложно, если только порвать её собственным страхом. Стоило попробовать, хотя ладони потели и ноги дрожали от напряжения. Вдруг, ну, а вдруг не получится? — Ага, — девочка взмахнула длинными ресницами и надула пухлые губы. — Демон перекрестка, исполняю желание за маленькую, почти ничтожную плату. — Я ничего не хочу, — пробормотал Рикуо, незаметно оглядываясь в поисках хоть чего-то, похожего на оружие. — Отпустишь? — А как же возвращение домой? — вкрадчиво спросила ёкай. Рикуо замер. — Зачем ждать твоей подруги, ритуала, если у тебя есть я? Одно твое слово, и я верну тебя обратно. Больше никаких чужих миров. Тебе снова будет тепло. — Красиво говоришь, — Рикуо сглотнул. Мысли путались, голова кружилась от возможности или от сладкого приторного запаха. — Ничто не дается просто так. — Верно, — девочка согласно кивнула, тряхнув узенькими косичками. — Но для тебя я сделаю исключение, Третий. Всего-лишь маленький поцелуй — маленькая плата, согласись. — Ой ли, — Рикуо с трудом заставил себя сделать шаг назад, но его сразу же схватили за руку — и тело взорвалось отрезвляющей ледяной болью. Разум отчистился от сладкого тумана, и Рикуо легко ушел в сторону, смотря на ёкая с вернувшимся спокойствием. Она права — он владыка всех духов, а значит лучше всех знает собственное племя. — Пожалуй, откажусь. — Дурачок, — пропела девочка. Её глаза полностью покраснели, уголки губ разошлись под напором изменяющейся челюсти, полной острых зубов. Мир качнулся, меняясь вслед за ней. Рикуо не оглядывался по сторонам, смотря прямо на неё, и это спасло ему жизнь: он отпрыгнул с линии атаки, чуть не попал под колеса изменившегося и обзавевшегося пастью автомобиля. Он искал слабое место, потому что страх высшего существа слабо работал на свежесотканных и постоянно подпитывающихся человеческим ужасом ёкаев, созданных хяку моногатари. А уж творение рук этого семейства он узнал бы в любом мире и в любом состоянии. Рикуо еще пару раз увернулся, но в третий раз не успел — попал под атаку взбесившегося фонаря. Его впечатало в асфальт до красных искр перед глазами. — Сейчас или никогда, — решил Рикуо и заглянул внутрь себя. Проигнорировал сигнал слабого (этот Рио что, ничего тяжелее пера не держал?) тела, оглушающий стук крови, нырнул глубже, туда, где прячется суть любого существа. К тому, что делало его собой вне зависимости от оболочки. К духу. Он почти обхватил его ладонями, чувствуя, как в нём просыпается суть нурарихёна, когда его пнули в живот. Тело отлетело, потеряв концентрацию, Рикуо почувствовал во рту металлический привкус. — Заснул, малыш? — ёкай облизнулась длинным языком и села перед ним на корточки. — Я ещё не ела детей, так что ты будешь первым. Гордись. — Ай-ай-ай, юная леди, — вдруг раздался рядом знакомый голос, а вслед за ним Рикуо накрыло ощущением знакомого страха. Он неверяще приподнял голову. — Негоже такой малышке гулять так поздно. Где твои родители, золотко? — Ты мешаешь, — девочка капризно надула щеки, что, вкупе с чересчур широкой пастью, выглядело странно и отторгающе. На лезвие ненекиримару она старалась не смотреть. — Я всего-лишь ужинаю, разве это плохо? Иди своей дорогой, дяденька. — Прости, не могу, — Рихан будто действительно расстроился, даже вздохнул. — Кубинаши, вяжи. Девочка закричала, забилась, а Рикуо, наоборот, облегченно распластался на асфальте, успокаивая дыхание и пытаясь охладить заалевшие щеки. Он был очень рад видеть отца. Но какой все-таки позор. — Доставь юную леди в клан, пусть карасу её допросит. — Да, Второй. Рикуо не видел, но знал, что Кубинаши ушел: его страх постепенно слабел, а еще девочка-ёкай орала так, что уши закладывало. Рихан тоже демонстративно поковырял в ухе. — Громкая, — усмехнулся он. Рикуо заставил себя подняться, хотя тело явно было против. Но сильнее его пугало, что отец — да-да, он не его, но все-таки! — уйдет, и Рикуо даже спасибо ему не скажет. — Подождите! — он вовремя вцепился в широкий рукав кимоно и был удостоен удивленного взгляда Рихана. В груди пузырилось счастье и, возможно, отбитые мышцы, но счастья точно было больше. — Эм, спасибо вам. Что спасли. — Детям не стоит гулять так поздно, — Рихан прикрыл один глаз, зато во втором лукавой насмешки было вполне достаточно, чтобы у Рикуо покраснели уши. — Далеко живешь? — Нет, тут рядом, — соврал Рикуо. — Я дойду. Просто хотел сказать спасибо. — Ты неплохо держался, для человека, — похвалил его Рихан и даже по голове потрепал. В глаза будто песка насыпало: ради этого момента стоило пережить всё это путешествие между мирами — и избиение, да, даже его. — Но храбриться не стоит. Сейчас в Токио не спокойно, лучше сиди дома после захода солнца. А пока, — Рихан будто бы задумался, — пойдем-ка я проведу тебя. Будет грустно, если тебя следят после того, как я тебя спас. — Будто вы ради этого тут появились, — фыркнул Рикуо, а на задумчивый взгляд пожал плечами. — Вы же её связали, а не убили. Будете допрашивать? — Догадливый ребенок, — будто бы расслабился Рихан, но Рикуо неплохо знал отца, его мимику, даже если всего-лишь по совместным посиделкам в подсознании. Он продолжал на него задумчиво смотреть, будто пытался уловить какую-то деталь, что-то, что сможет расставить все точки над ё. Первые минут пятнадцать они шли молча. Каждый думал о своем, а Рикуо заодно делал вид, что не замечал мелких ёкаев, обходящих их по широкой дуге и задающихся вопросом, что это за ребенок рядом со Вторым. Аура отца, его страх, были поразительны, от них подгибались колени — и теплело на душе, будто темной страшной ночью взошла луна, а опытный путешественник развел костер и накормил ужином. Потом слова потекли сами, не неся в себе ничего особенного. Так, пустая беседа, смысла которой не вспомнишь и через пять минут, но Рикуо наслаждался каждым мгновением и старательно впитывал любую деталь, мимику, движение, тембр голоса, чтобы сохранить это по возвращению. Ему было чертовски жаль, что его демоническая часть не может поговорить с Риханом, насытиться общением с человеком, который не успел им стать по-настоящему близким. — Ну вот мы и пришли, — пробормотал Рикуо. Расставаться не хотелось, но он знал, когда со временем шутки были плохи. Пришлось себя одернуть и всего-лишь улыбнуться, хотя все внутри требовало воспользоваться своей физической юностью и сжать отца в объятиях. На последок. — Ещё раз спасибо. — Береги себя, малец, — Рихан еще раз растрепал ему волосы, и Рикуо решился — обхватил его, сжал, насколько хватало сило, игнорируя удивленный ох и непонимание, которое было таким сильным, что его можно было потрогать. Но ему было плевать. Завтра он вернется домой, и пусть это воспоминание греет его сердце. Рихан переживет пару минут. — Эй, все нормально? Ещё страшно? — Нет, — Рикуо с сожалением отстранился. — Просто, я счастлив. Доброй ночи, о… доброй ночи. Дав себе мысленный подзатыльник за то, что чуть не раскрыл себя, Рикуо развернулся и почти долетел до подъезда. Впервые за время пребывания здесь, ему было тепло.