Драконоборец

      Заклинание рикошетом отлетело от грубой чешуи дракона, растворяясь в темноте снопом пламенных искр. Кажется, Поттер совсем забыл, что добрая половина заклинаний не подвластна шкуре волшебного существа, которая отражала их большую часть за исключением непростительных. Сердце не прекращало ошалело биться, сжимаясь от страха, а рука одеревенела, держа палочку и невольно подрагивая на весу. Не в силах предпринять что-либо ещё, Поттер скручено прижался всем телом к мокрым листьям, а глаза невольно закрылись, ощущая всю беспомощность на равне с крылатой рептилией и ожидая скорого испепеления, однако ничего не последовало. Время остановилось, как и дракон, невинно разглядывавший огромными кошачьими зрачками сжавшегося на земле волшебника. Секунда, и уже глаза существа буквально насмехаются над развернувшейся картиной, без слов говоря: «Поттер, ты слишком жалок для драконоборца». Пасть, обтянутая грубой кожей, легко коснулась руки, держащей волшебный предмет, что палочка беспомощно полетела в траву, даже не попрощавшись. В следующую минуту кожа брюнета соприкоснулась с чешуёй, теплой и немного обжигающей, что подушечки пальцев попытались исследовать шершавую поверхность, а глаза приоткрылись, не ощущая угрозы. Всё тот же дракон. Всё тот же Драко.       Осознание начинало охватывать волной, достраивая картинку, которая не давала Поттеру спокойно жить с первой встречи. Кто бы мог подумать, что анимагической формой Малфоя является никто иной, как дракон, а все проблемы и шумиха вызвана всего лишь худощавым светловолосым юношей. Всё это время Гарри ходил вокруг да около, пытаясь выведать секреты «драконолога» и увидеть магическое создание, но Поттер и представить не мог, что постоянно видел его по приходу в нору Белого Кролика.       В глазах то и дело мутнело, несмотря на уверенно сидевшие очки, а голова и вовсе беспощадно кружилась от переизбытка эмоций и магии вокруг, что Гарри лишь тяжело дышал, жадно глотая ночной воздух и изучая взглядом дракона. Такой величественный, как и сам Малфой, но непохожий на всех волшебных существ сразу. Темнота не позволяла разглядеть создание в полной мере, однако огромные зрачки впивались в плоть, приковывая всё внимание целиком и полностью, мерцая на равне со звездными жемчужинами.       Если бы кто-то сказал Гарри, что дракон обладает разумом и вполне сознательно может стать средством передвижения, то Поттер бы уверенно покрутил пальцем у виска, все-таки зная и опираясь на теорию бестиария. Впрочем, устоявшееся мнение с хрустом ломалось, а дракон легким движением головы зазывал на огромную спину, скалой осаждаясь на сырую траву. Пришлось постараться, чтобы взобраться на обтянутый чешуёй хребет, что не помешала бы и метла в качестве предмета для достижения цели. Мышцы плавно ходили под шершавой кожей, твердо перекатываясь над каменным позвоночником. Кажется, дракон был вовсе не магическим существом, а дышащим вулканом, что горячая магма, бурля, разливалась по жилам и нагревала его до обжигающей температуры. Гарри, успев не раз замерзнуть на холодной траве, с наслаждением прижимался всем телом к широкой спине, в конечном итоге согреваясь и блаженно растекаясь на широкой поверхности.       Дракон легко оттолкнулся от земли, задевая мощными крыльями верхушки деревьев, заставляя точно в такт покачиваться, словно им только что задали собственный ритм, от которого ни в коем случае нельзя отклониться. Ветер легко трепал каштановые вихри на Поттеровской голове и делал волосы юноши более небрежными, растрепанными. Чувства безмятежности и детского счастья горячо разливались в груди, словно Гарри только что обрёл крылья за спиной и теперь парил в воздухе подобно гиппогрифу. Так свободно и легко, полностью отдаваясь тёмной ночи, совсем забывая про долг драконоборца. Что тут говорить, Поттер про всё забыл, и даже факт, что под ним не груда горячих мышц, а самый настоящий Малфой, уже ни капли не волновал, но безусловно сделал вклад в охватившую с головой эйфорию. Возможно, завтра он вспомнит об этом и всерьёз задумается о дальнейших действиях, но сейчас такие проблемы не стоили ни малейшего внимания.       Поддавшись искушению, Гарри отпустил руки, расцепил пальцы и целиком отдался встречному ветру. Если у свободы есть лицо, то оно выглядит именно так. Если у Поттера есть сердце, то оно безвозвратно утеряно, а, быть может, и добровольно отдано на хранение волшебному существу.