POV Чонгук.
♫hollywood undead—apologize.
Прошли сутки с тех пор, как мы составили план действий по спасению Тэхёна. Я не находил себе места, постоянно названивал Юнги, который уверял меня в том, что всё будет в порядке, если я перестану хныкать как сопливая девчонка и действовать ему на нервы. Но я не могу спокойно сидеть и просто ждать, когда Тэхён находится там совершенно один и не пойми в каком состоянии. Я не знаю, что они делают с ним, и от этого мне становится ещё страшнее за его жизнь, которой явно угрожала опасность. Они не помогают ему, потому что он не болен. Возможно, у него есть какие-то проблемы, которые вынуждают его делать это с собой, но это не повод насильно запихивать его в психиатрическую больницу, повесив на него ярлык «суицидника», которым он точно не является. Это просто единственный способ почувствовать себя живым. И я не осуждаю его за это. И никогда не буду. Его жизнь всегда будет для меня чем-то неизведанным, и я не стану требовать от него правды, пока он сам не посчитает нужным рассказать мне её. На часах время показывает полночь; я лежу на балконе под открытым небом, устало смотря на мерцающие звёзды, красота которых всегда вызывала у меня восхищение и желание жить. Допив вторую бутылку виски, я выдыхаю крепкий табачный дым, закрыв глаза. Мысли в моей голове всегда были немного странными, навязчивыми и старомодными. Я всегда мечтал о чём-то: строил грандиозные планы на будущее, мысленно обставляя квартиру где-нибудь на берегу Мальты, придумывал новый сценарий для очередного выступления на конкурс, без остановки пробегал несколько миль и покорял вершины Эвереста. Но не сегодня. Сегодня ровно год, как я потерял Юн. Ровно год назад её не стало, и ровно год, как я хочу уснуть и больше не проснуться. Весь этот год я старался жить, несмотря на то, что моя жизнь без неё давно потеряла всякий смысл. Я не видел своего дальнейшего будущего, я пытался жить настоящим, игнорируя прошлое. Я думал, что если буду игнорировать свою боль, притуплять её музыкой и другими людьми, то мне станет проще жить, и будет куда легче принять наконец эту суровую реальность. Но я ошибался. Чёрт, я так ошибался! Весь этот год я пытался выкинуть образ Юн из своей головы. Я честно пытался самостоятельно подняться на ноги и пойти дальше, но боль от утраты ломала мне кости. Я поднимался и снова ломался. Ломался до тех пор, пока в моей жизни не появился Тэхён, тогда-то многое и поменялось: я больше не плачу от собственной немощности и не рву себя мысленно в клочья из-за чувства вины, которое ежедневно съедало меня изнутри. Потому что единственное, о чём я думал всё это время — это он. Он занимал все мои мысли, всё моё время. На секунду, совсем на секунду я забыл, что потерял самое дорогое в своей жизни. Я пропустил жизнь Юн сквозь свои пальцы и не мог дальше жить с этим, но благодаря ему мне больше не больно. Благодаря ему мне хочется жить. Жить дальше, не оборачиваясь. Несомненно, этот человек неоднократно причинял мне боль своими словами, но этого слишком мало, чтобы я начал злиться. За всё это время я ни разу по-настоящему не злился на него. Лишь мимолётная вспышка гнева иногда проскальзывала между нами. Но стоило мне посмотреть в его глаза, как вся злость в момент куда-то улетучивалась, а я снова становился самым добрым человеком во вселенной. И я благодарен ему за это. Но это нечестно по отношению к Юн. Я не могу поступить так с ней. Когда я думаю о Тэхёне, образ Юн постепенно стирается и больше не приносит мне боли, но это неправильно. Она не та, которую можно забыть или заменить кем-то. И я ненавижу себя за то, что потерял её. Ненавижу за то, что не смог спасти её. Ненавижу за то, что оставил её, когда она больше всего нуждалась во мне. Я всем своим нутром ненавижу своё существование. Зачем мне жизнь, если моё сердце бьётся впустую? Я был нужен ей. Только я. А я бросил её, заставив вкусить вкус ненужности по отношению к себе. Но это не так. Она была нужна мне. И всегда будет. До конца моих дней я буду вспоминать о ней и помнить её как самого светлого человека в своей жизни. По сей день, проезжая мимо её дома, я надеюсь, что она выйдет мне навстречу, прижмётся ко мне своей щекой и скажет, как сильно скучала по мне. Но этого больше нет. И никогда не будет, потому что я конченный идиот, который всё испортил. Я потерял любовь всей своей жизни, а затем и себя потерял. Я потерял Юн, а значит потерял всё. Слёзы льются по моим щекам, голова разрывается на части от такого количества выпитого алкоголя. Сердце сжимается, и в груди становится невыносимо тесно. Тушу недокуренную сигарету об пепельницу, с трудом встав на ноги. Пошатываясь, я медленными шагами плетусь в ванную, плотно закрыв за собой дверь. Смотрю в зеркало и ненавижу то, что вижу. Руки сами тянутся за бритвой, а после лезвие рассекает тонкую кожу на запястье. Кровь капает мелкими каплями на холодный кафель, оставляя на нём багрово-красные пятна. Сползаю вниз по стене, закрывая глаза. Минута, и чувствую, как силы покидают моё тело. — Наконец-то всё это закончится, — шепчу я. В голове проносится миллион картинок: поездка с родителями на Ямайку, выпускной в средней школе, поступление в театральный, глаза Тэхёна, его кривая глупая улыбка, которую я больше никогда не увижу и Юн.. Боже, она такая красивая. Она лучезарно улыбается мне, протянув руку. Хочу взять её ладонь, притянуть ближе к себе, вдохнуть родной запах и показать ей, что я рядом, что сделал всё это ради того, чтобы быть с ней. Я сделал это ради неё, потому что она достойна этого — она достойна моей смерти. Тянусь к ней, но резкий рывок заставляет меня дёрнуться, и я проваливаюсь, судорожно открывая глаза. — Чонгук, прошу, посмотри на меня! Из-за спутанного сознания я не сразу смог разглядеть мутный образ перед собой. Всё будто в тумане, и я никак не могу найти выход из него. Только хриплый слегка грубоватый голос приводит меня в чувства. Это был Юнги. Он перепугано смотрит на меня, держа мою голову за щёки. Пытаюсь что-то произнести, но выходит что-то невнятное. Язык стал каким-то вялым, а голова тяжёлой. С каждой секундой держать равновесие становилось всё сложнее; я скатываюсь вниз по стене, но крепкая рука Юнги перехватывает меня и не даёт упасть на пол. Широко открываю глаза, когда резкий запах достигает моего носа. Выпрямляюсь, прокашливаясь. — Не вздумай больше так пугать меня! Он хлопает меня по щекам, отчего его образ сразу же принял чёткое очертание. — Прости меня, — пытаюсь выпрямиться и сесть прямо, но тело предательски не слушается меня, вынуждая застыть в одном положении. — Что ты, чёрт возьми, пытался сделать? — он берёт меня за плечи, крепко вцепившись в них. — Покончить с собой? — Я хотел, чтобы всё это закончилось. — Ты понимаешь, что было бы, если бы я приехал на час позже? Ты бы умер, чёрт возьми! Истёк бы кровью в собственной ванной. И как, ты думаешь, я бы жил с этим? Юнги резко отстраняется от меня, вставая на ноги. Он переступает с ноги на ногу, запустив пальцы в волосы. — Что бы я делал без тебя? — его голос истерически срывается. Поднимаю взгляд и вижу, как он закрыл лицо руками, стараясь скрыть свои слёзы. Он всхлипывает, отворачиваясь от меня. — Прости меня за это, хён, — шепчу я, закрыв глаза. Он резко оборачивается, падая на колени передо мной. Смотреть в его глаза, которые были наполнены слезами, было невыносимо трудно, поэтому я опускаю голову набок, не желая ни секунды видеть его боль, которую я причинил. Сейчас я понимаю, что он чувствует, когда мне больно. И теперь я ненавижу себя ещё больше. — Твою мать, о чём ты только думал? — Я думал, что так будет лучше, — выдыхаю. — Чувство вины убивает меня, хён. Я не могу так больше, правда не могу.. Глаза наполняются слезами. Отворачиваюсь, больше не в силах смотреть ему в глаза. — Не вини себя в её выборе, Чонгук. — Она сделала это, потому что я оставил её. Это не её выбор, это моя чёртова ошибка, которая убила её! — Посмотри на меня, — он берёт мои щёки в свои ладони, большим пальцем вытирая выступающие слёзы в уголках глаз. — Ты и так сделал для неё слишком много, Чон. Ты достаточно настрадался. С тебя хватит. Качаю головой, закусывая губу. — Я не.. — Ты нужен нам: мне, родителям и Тэхёну в том числе, — он шепчет его имя, прижимая меня к себе, поглаживая по спине. Его имя эхом проносится в моей голове. По спине пробегают мурашки, когда я начинаю осознавать, что я только что натворил. Закрываю глаза, прижимаясь ближе к нему, крепко вцепившись в его плечи. — Не смей думать, что твоя смерть что-то изменит, Чонгук. Ты убьёшь несколько жизней, если лишишься своей.***
Я проснулся в своей кровати от жуткого похмелья и пульсирующей боли в области запястья, которое уже было крепко перебинтовано марлевой повязкой. Как только смотрю на свою руку, до меня доходит, какое дерьмо я вчера хотел совершить. Я хотел убить себя. И я почти сделал это. И теперь не знаю, благодарить Юнги за своё спасение или проклинать за то, что он успел. Хочу встать с кровати, но что-то сзади крепко прижалось ко мне. Поворачиваю голову и вижу спящего Юнги, обнимающего меня со спины. Он нагло закинул на меня ногу, продолжая пускать слюни на воротник моей любимой футболки. Обычно, когда мы засыпали вместе, что случалось очень часто, он либо разваливался на всю кровать, либо спихивал меня с неё, другого не дано. Это пробуждение стало для меня чем-то новым, но дико странным. Смеюсь, скидывая его хиленькую ножку, медленно сползая с кровати. — Куда собрался? — хриплым голосом говорит Юнги, сонно открыв глаза. — Мне нужно в туалет, — бубню я, направляясь в сторону ванной. — Я с тобой! Он словно ниндзя перекатывается по кровати, после вставая на ноги. — Я большой мальчик, смогу попасть в дырочку и без твоей помощи, — закатываю глаза, выталкивая его из ванной, с грохотом закрывая дверь перед его носом. Оборачиваюсь и замираю. Повсюду была кровь. Моя кровь. От увиденного мне хочется поскорее добежать до туалета и хорошенько вырвать. Сдерживаю рвотные позывы рукой, стараясь дышать носом и не упасть в обморок. — Чон, я не слышу, как ты ссышь, — доносящийся из моей комнаты голос Юнги заставляет меня отвести взгляд от пола и закрыть наконец рот, который всё никак не хотел закрываться. — Прекрати караулить мою задницу, всё в порядке, — кричу я, снимая штаны. — Я буду караулить твою тощую задницу до тех пор, пока не будут уверен в том, что ты снова не выкинешь что-нибудь. Справив нужду, я лениво выхожу из ванной, натыкаясь дверью на ноги Юнги, которые он вытянул вперёд, пока ждал меня. Аккуратно перешагиваю их и присаживаюсь на край кровати лицом к хёну, который сидел у стены с телефоном в руке. Он сосредоточенно что-то в нём набирал, нахмурив брови. — Что ты там делаешь? — Носки тебе на Рождество вяжу, что, не видно? — он поднимает голову, взглядом указывая на телефон. После вчерашнего он очень злится на меня и, наверное, ненавидит за содеянное. И я не виню его. Я бы тоже злился. И сильно. Это и объясняет его утреннее поведение: он боится оставить меня одного, опасаясь, что я снова могу выкинуть какую-нибудь глупость. Но этого больше не повторится. Я не причиню ему такую боль снова. — Прекрати злиться на меня, — обиженно надуваю губы, по-детски скрестив руки на груди. — Даже не думай применять на мне эти свои штучки, со мной это не пройдёт, ясно? — он злобно смотрит на меня, отложив телефон в сторону. — Ты пытался покончить с собой в этой чёртовой ванной, наплевав абсолютно на каждого в своей жизни! Ты хотел бросить меня, оставить одного в этом конченном мире. И сейчас ты дуешь губы, пытаясь строить из себя невинного мальчика, для чего? Ты и вправду думаешь, что этого будет достаточно, чтобы я перестал злиться на тебя? — Я ведь уже попросил прощения. — Этого слишком мало, — Юнги качает головой, запустив пальцы в волосы. Он сидит пару секунд, не двигаясь, а потом поднимает раздражённый взгляд на меня. Опускаю голову, украдкой глядя на свои руки, и только сейчас понимаю, что ему пришлось пережить прошлой ночью. Мы чуть не потеряли друг друга. И его злость — это последствие моего поступка. Я заслужил, чтобы он злился на меня. — Собирайся, пора вытаскивать Тэхёна, — он встаёт на ноги, после направляясь к моему шкафу. — Накинь это на себя, не хочу, чтобы я и твою задницу из дурки вытаскивал, — бубнит он, кидая мой серый бомбер. Из-за жуткого похмелья не успеваю среагировать, поэтому вещь стремительно прилетает мне прямо в лицо. Под пристальным взглядом хёна накидываю его на плечи, выходя из комнаты. Уверенность сразу же покинула меня, как только мы сели в машину и поехали вниз по улице прямиком в эту злоебучую больницу, при мысли о которой хочется блевать фонтаном.***
По пути в больницу мы подхватили Намджуна возле какого-то дешёвого супермаркета. Он был явно не рад вернуться в эту больницу в роли соблазнителя своей бывшей подружки. План Юнги состоял из трёх пунктов: 1 – заткнуться. 2 – ждать сигнала и следовать его указаниям. 3 – заткнуться и перестать ныть. Весьма исчерпывающий план, не правда ли? Только от его пунктов мне хотелось гундеть ещё больше. — Моня, ты отвлекаешь свою бывшую избранницу, отзывая охрану и до геморроя в заднице надоедливых медсестёр прочь, пока мы вдвоём будем вытаскивать Тэхёна из палаты, — приказным тоном говорит Юнги, не сводя взгляда с дороги. — Я на шухере, а Чонгук вызволяет Тэхёна из лап свирепой драконихи и как можно быстрее шевелит своей гейской задницей, направляясь прямиком в мою машину, которая будет стоять у запасного выхода по ту сторону здания. Всем всё понятно? — Я понял, но я уверен, что никто охрану нанимать не станет, — говорит Намджун, кивая. — А что, если? — встрял я, как первоклассник подняв руку. — Я на шухере, Чонгук вызволяет. Тупых вопросов не задаём, действуем быстро и без промедления. Обидчиво скрещиваю руки на груди, по-бабски надув губы. Момент X настал. Скоро увидимся, Тэхён.