апокалипсис и наркотики.

      И сказать, что он был удивлен — это ничего не сказать. Пятый, буквально утыкающийся в его грудь своим лицом, стоял напротив, высверливая его взглядом. Ещё и таким, сука, ебучим взглядом, за который хотелось надавать ему по заднице. Клаус непонимающе щурится, вопросительно изгибая бровь. — Чего, блять? Сердце всё ещё тяжело стучит, но от одного взгляда на Пятого сменяется на что-то более приятное. Он только сейчас понимает, что вообще-то, отчитываться должен далеко не он. — Какого хуя ты торчишь у ванны? Он обходит брата, краем глаза замечая стояк в его шортах, что не может его не позабавить. Но измываться над ним не хочется, по крайней мере, пока. Да даже если тот и торчал тут для того, чтобы подрочить, Четвёртый совсем не был бы против. Ему кажется бессмысленным звать его с собой, потому что подсознательно кажется, что он и так пойдёт следом. — Если ты ждёшь команды, то я готов выслушать твои предложения о нашем совместном времяпрепровождении. Акцентируя внимание на последних словах, язвительно изогнул губы в ухмылке, благо, Пятый не мог этого увидеть. И войдя в комнату, кинул вещи в открытый шкаф, чуть ли не зарываясь в тот полностью, в поисках чего-нибудь, что не прочь сейчас на себя надеть. На ум пришла консервативная чёрная рубашка и кожаные брюки. Не долго думая, он накинул рубашку, думая о том, что добавить сюда ещё розовую накидку. — Если не хочешь смотреть на мой зад, советую отвернуться. Предусмотрительно предупредив Пятого, убрал полотенце, на время застыв в таком виде, погруженный в то, какие трусы стоит надеть. Выбор пал на боксеры с языками пламени, которые он тут же нацепил. Последним были брюки, которые были слегка разношены, но сидели всё так же ахуенно. Наконец-то развернувшись, он уставился на Пятого. Он все старается не отводить взгляд, продолжая молча пялиться в мокрые глаза Клауса. Он что, плакал? А вот у Пятого стояк и он тоже готов был заплакать, не зная, что с этим делать. Объяснить причину такого поведения он никак не мог. Сказать правду — явно не вариант. — Я проходил мимо и услышал шум в ванной, поэтому решил постоять и вслушаться, чтобы понять, нужна ли тебе помощь, — звучит, конечно неубедительно, особенно из-за такого пронзающего взгляда.       Остаётся либо удалиться в свою комнату на какое-то время, либо же остаться с Клаусом, надеясь, что тот все-таки сможет отвлечь. И он идёт за ним в комнату, снимая пиджак по пути. Он падает на кресло, прикрывая пиджаком стыдобу, которую все ещё прилично видно. — Полезное предупреждение. Пусть и сидит он напротив, но все равно для приличия слегка отворачивает голову. При желании, Пятый мог краем взгляда что-то, да увидеть. И как только он видит голую задницу брата буквально несколько секунд, как сразу же решает отвернуться. Когда он поворачивает голову обратно, то Клаус уже в трусах, правда все ещё не одетый. — Миленькие трусы, — замечает он, разглядывая странный принт. Но задерживать взгляд на заднице - не самая лучшая идея. — Я хотел предложить сходить по магазинам. Тебе, по всей видимости, нравится это дело. А я в курсе того, где папаша прятал неплохие такие суммы. Будто бы невзначай, Пятый касается бугорка, который, кажется, стал ещё немного больше. И это напрягает. — Так… Ты пока подумай, что хочешь и куда хочешь зайти, я рассмотрю твои предложения, — он аккуратно подымается с кресла, держа смятый пиджак так, чтобы он все прикрывал. — Ну, а я пока посижу у себя, отдохну немного перед нашим времяпровождением. Клауса улыбает то, что тот называет его трусы милыми. Как минимум потому, что он смотрел на него в этот момент. До этого он не думал о том, что кто-то в этом доме может знать о том, где отец хранил все свои несметные сбережения. А Пятый вполне себе мог знать об этом, особенно если верить тому, что он перепрятал все его заначки. По крайней мере, он уже не нашёл самую запрятанную, как ему казалось, конечно же. — Если мы пойдём по магазинам, то тебе тоже стоит чего-нибудь прикупить. А-то знаешь… Форма конечно подчёркивает все твои прелести, но ради разнообразия, можно носить что-нибудь ещё. Под подчёркиванием форм, тот точно имел в виду не только его фигуру, но и такие вещи, как стояк. Факт того, что у Пятого стоял, скорее всего на Клауса, не мог не польстить ему. Даже несмотря на то, что это всё из-за его гормонов. Да и какая разница, если у Четвёртого стоял так же? Благо, не сейчас. И то, лишь потому, что он старался не думать ни о чём. Но от наблюдения за тем, как Пятый его стыдливо прячет, внутри всё аж урчит от удовольствия. — Отдыхать после сна? Это что-то новенькое конечно. Но, как знаешь. Только давай так, чтобы я не успел в зюзю ужраться. Клаус провожает Пятого взглядом, думая о том, что его братец - это просто какое-то чудо. Затем кидает взгляд на тумбочку, в поисках сигарет.       — Блять. Едва слышно ругается тот, когда замечает пепел у кровати, вместе с лежащим рядом бычком. Ногой кое-как убирая это недоразумение, поднимает бычок, выбрасывая тот в пепельницу. И наконец-то, за уже столь долгое утро, он вытаскивает из пачки сигарету, мысленно подсчитывая оставшееся количество. Когда он поджигает её и делает первую затяжку, голову приятно ведет в сторону, из-за такого долгого перерыва. Он убирает пачку с зажигалкой в карман и на выходе вытаскивает розовый шарф из перьев, оборачивая его вокруг шеи. Просто неземной красавчик, чёрт его дери. Клаус вальяжно выходит из комнаты, направляясь к бару, по дороге выкуривая долгожданную сигарету. Пятый принимает во внимание предложение о том, чтобы обновить одежду и ему. Смысл в этом есть, потому что форма академии хоть и нравится, но везде в ней ходить тоже не вариант. Он очень старается отвлекаться, смотрит куда-то в сторону, пытается обдумать, какую одежду ему стоит купить, может хоть так он будет выглядеть немного старше. — Отдохнуть хоть немного следует потому, что мы наверняка проходим весь день в торговых центрах в поисках чего-то ебанутого, то есть экстравагантного для тебя.       Пятый уходит из братской комнаты и выдыхает. Вроде как Клаус ничего не увидел. Это хорошо, потому что на вопросы «а почему?» отвечать не шибко то хотелось. Он возвращается в свою комнату и закрывается на замок, садится на кровать и снова вздыхает. Как же ебануто проходить пубертат второй раз в своей жизни. Да и первый был так давно, что Пятый уже позабыл варианты решения этой проблемы. В голове один и самый верный — просто подрочить. На это уходит не так много времени, да и в результате член расслабляется. Ладно, вариант хороший. Просто подрочить, ни о чем не думая. Он ложится на кровать и спускает с себя шорты, чтобы было удобней. Он старается относиться к этому всего лишь как физическому состоянию, с которым просто нужно справиться. Он спокоен. Пятый запускает ладошку в свои боксеры, обхватывает пальцами свой член, и делает движения вверх-вниз, стараясь специально задевать уздечку, ведь так приятней. Как только он закрывает глаза, в голове сразу мелькают представления о вчерашнем дне, о том, что могло бы быть, если бы они не легли спать. Тёплые прикосновения от Клауса, его вздохи, его запах… Пятый начал представлять, что дрочит не сам себе, а Клаус ему. Пятый прикусывает нижнюю губу до боли, стараясь избавиться от этих представлений, но у него не получается. Он продолжает дрочить себе, дыхание немного сбивается, из-за чего приходится приоткрыть рот, из которого выходят сладкие, но одновременно стыдливые вздохи. Ему очень стыдно за то, чем он занимается и что представляет в своей голове.       Четвёртый докуривает уже внизу, кидая бычок в пепельницу, стоящую у бара. У стойки он окидывает взглядом все имеющиеся склянки, решая, с чего же стоит начать свой сегодняшний день. Нельзя было сказать, что он был алкашом, но в виду последних обстоятельств, доза алкоголя в его крови увеличилась. А иначе как ему ещё со всем этим справляться? Клаус откупоривает бутылку какого-то сладкого ликёра и делает несколько глотков с горла. Ему слишком лень идти за стаканами на кухню, а маму гонять по таким пустякам и вовсе не хочется. Он залезает на барную стойку, ложась на ту спиной. Рукой старается держать бутылку так, чтобы не пролить. Наверное, это одно из любимых мест в этом доме. — Выглядишь как новенький. Брат стоит рядом, можно даже представить его заботливые прикосновения к руке. — По какой закономерности ты появляешься? — Видимо, когда ты нуждаешься во мне. — Что-то я не припомню, чтобы вчера ты появился в этот момент. И Четвёртый недовольно фырчит, прикрывая глаза, сразу же вспоминая, что вчера было. У него редко случались провалы в памяти от выпитого, да и такое он бы точно не забыл. Пятый мягко касался, словно делая всё невзначай. Но когда тот касался его шеи, с этим блядски скользящим языком… Клаус шумно сглатывает, чувствуя приятное тепло. — Видишь, тебе нужна помощь. И Клаус не собирается думать о том, что вкладывает в эти слова Бен. Сейчас он хочет, только чтобы тот его оставил. Он приподнимается, открывая глаза, и делает добротный глоток. Если так и дальше будут обстоять дела, он помрёт от безделья. Чтобы бесцельно не слоняться по дому, в тысячный раз изучая всё, что здесь есть, он решает подняться обратно, дабы поторопить Пятого. И не долго думая, спрыгивает со стойки, топая обратно. В руке болтается ликёр, который он периодически всасывает. Наконец-то поднявшись, он доходит до его комнаты, несколько раз головой стучась в дверь Пятого.       В один момент, от стыда не осталось и следа, сейчас, Пятый просто продолжал, потому что это было приятно: дрочить и представлять Клауса рядом. Вздохи стали громче, но он мог себе это позволить, будучи уверенный, что никого рядом со спальней нет. Во время этого занятия он словно отключился от реальности: совсем не слыша приближающихся к двери шагов. Он был сейчас словно в своих представлениях, где они вместе с Клаусом, и Пятый вот-вот кончит от его заботливых рук и поцелуев. Как только он слышит громкие удары в дверь, то сразу же возвращается в реальность, из-за чего становится немного страшно, но рука по инерции делает несколько движений, ведь Пятый был на пике. Он кончает, свободной рукой успевая прикрыть свой рот, чтобы стон был не таким громким. Так стучаться может только Клаус, что б его. — Блять, ты зачем приперся? — сбито спрашивает Пятый, но все ещё не открывает дверь. Он быстро стягивает с себя шорты и боксеры, которые стали грязными из-за спермы, кидает их на автомате в ведро для грязного белья, вытирая свою руку об влажные салфетки, и надевает новые трусы, следом сразу же натягивая шорты. Он подходит к двери и резко ту открывает. — Ну, что тебе надо? — Пятый поправляет свою растрепавшуюся чёлку и как только замечает, что один из гетров сполз, поправляет, натягивая практически до колен. Клаус не любитель стоять и подсматривать или подслушивать за кем-то, но звуки, доносящиеся из комнаты, было трудно проигнорировать. Он, кажется, не испытывал чувства стыда уже больше десяти лет, и, даже это — не было исключением. Вместо того, чтобы стыдливо покрыться краской от услышанного, он делает ещё один глоток, облизывая сладкие, от ликера, губы. И в очередной раз чувствует растекающееся тепло, ноющее внизу. «Мог бы сказать, на пару бы подрочили». Он ставит руку у двери, опираясь о стену, но как только слышит шаги, поправляет свой перьевой шарф, вальяжно раскидывая руки в стороны. — Заебался тебя ждать. Ты не говоришь сколько мне воздерживаться, потом съебываешь и не говоришь о том, сколько тебя ждать.       За дверью происходит какое-то движение и достаточно спешно. Видимо, братец сразу же убирает остатки своих грязных делишек. Интересно, как часто он дрочит и что себе представляет? Дверь распахивается достаточно быстро. У Пятого слегка взъерошены волосы и розовые щеки, чудесно украшающие его лицо. А когда тот наклоняется поправить гетры, то его голова оказывается на уровне члена Клауса, открывая дорогу ещё большему количеству фантазий. Хотя, его мягкие губы он уже там представлял. — Если ты отдохнул, может отправимся уже? Либо скажи, сколько ещё тебя ждать, и я пока пойду разбивать пустые бутылки в саду. Ну, или поиграю головой Бена в футбол. Губы Четвёртого кривятся в ухмылке, когда он делает ещё один глоток вкусного пойла. — Да что ты как ребёнок? — Пятый вздыхает и отходит от двери. — Сейчас уже выходим. Он ни разу не взглянул Клаусу в глаза из-за стыда. Неизвестно, догадался ли он о том, чем буквально минуту назад занимался его брат, но скорее всего, без внимания он бы этот факт не оставил, а что-нибудь, да спизданул. Пятый подходит к одной из полочек, и достает оттуда лежащие между книг, деньги. Если они собираются в торговый центр, то между магазинами нужно будет обязательно заскочить и попить кофе, а еще купить новый, так как в доме его осталось слишком мало. — Если я замечу, что ты пиздишь мои деньги, то я тебя убью без угрызения совести, — Пятый поворачивается к брату и его предупреждения, с таким-то видом, никак не воспринимаются, как угроза. Он замечает на себе пронзающий взгляд и ухмылку на лице Клауса, по которому так и хочется въехать.       Пятый выталкивает брата из спальни и закрывает дверь, а затем направляется к лестнице. Пока они выходили, Пятый выхватил из рук брата бутылку с ликером, сделал несколько глоточков, прямо из горла, и поставил ее на тумбочку. — Идем без этого, — строго произносит он, хотя не отказался бы выпить еще. Алкоголь помогает притупить чувство стыда, и это то, что нужно на данный момент. Но раз они уже договорились пошляться по магазинам, то дома уже не останешься. Выйдя из дома, Пятый хмурится от яркого света. С такой яркостью его кожа кажется совсем бледной. Он направляется к машине и садится за водительское сидение, не позволяя Клаусу вести её. Он кидает на него взгляд, но сразу же отводит, понимая, что нужно еще какое-то время, чтобы отойти от всего произошедшего. — Тебе нужно что-то конкретное или ты хочешь обойти все? — Пятый заводит машину и направляется к торговому центру, едет спокойно, надеясь на то, что никого не смутит то, машину ведет подросток.       — Зачем мне пиздить твои деньги, если куда интереснее продавать старинные вещи? Он думает о том, что вообще значит эта фраза «мои деньги», ведь Пятый не работал, да и было бы удивительным, если бы было наоборот. Он сдерживает смех при фразе о том, что тот бы убил его из-за этого. Ему кажется, что тот делает хорошую попытку казаться плохим и злым, но почему-то, его словам не хватает уверенности. К величайшему сожалению, во время очередного глотка, бутылку со сладким ликёром нагло изымают. И ладно бы, если он выпил и отдал, так он оставляет её. Просто абсурд!       — Будьте аккуратнее. Слышится заботливое мамино наставление, когда дверь из дома уже распахивается Пятым. Клауса чертовски смешит факт того, что он решает не вызывать такси, а ехать самому. Интересно, когда его остановят, рано или поздно, что он тогда станет делать? Ведь у Четвёртого не было папочки с документами, и их бы вдвоём повязали, лишая не только свободы, но и возможности водить. Хоть это бы тех и не остановило. — Вообще, идея похода по магазинам была твоя, так что, я не знаю. Клаус пытается вытянуть ноги, но места катастрофически мало. В следующий раз следует садиться на заднее, а ещё лучше, ложиться. — Я никогда не знаю что мне может приглянуться. Они, кажется, уже подъезжают, когда очередной яркий луч света ослепляет Клауса. — Ебучая хуйня. Вот бы она взорвалась просто. И выкарабкавшись с братцем из тачки, замечает шокированные взгляды прохожих. Он смотрит в сторону того, что их интересует, и громко смеётся, сгибаясь при этом. — Я бы уссался, если бы увидел малолетку за рулем. Конечно же, не будь это ты. Спешно поправив себя, чтобы Пятый не начал ебать ему сразу же мозг, он прибавляет шагу, когда тот уже устремляется вперёд. — Давай помедленнее, я не готов к таким активным свершениям так скоро. — Я вожу получше всех этих людей… -Пятый хмурится из-за удивленных взглядов людей на него. — Что?! Мой старший братик учит меня водить, — громко и недовольно произносит он, чтобы люди успокоились и вернулись ко своим ебаным делам. — Так не плетись, как черепаха, — он вздыхает, и прячет руки в карманы, заодно убеждаясь в том, что деньги все ещё на месте.       Пятый не имеет представления о том, какие магазины в почете у Клауса. Клоунские или типа того? Вообще без понятия, где он отыскивает такие странные вещи, да и навряд ли сегодня он ограничится выбором чего-то более адекватного. — Ну, веди, куда хочешь. Пятый покорно следует за братом, рассматривая все вокруг. В одном из магазинов он замечает Долорес, которую приодели и даже нацепили на неё парик. — А тебе идёт… Такая красивая, — Пятый машет ей рукой и слегка улыбается, но вспоминает, что они решили поставить точку, а значит, лучше не появляться перед глазами друг друга. Люди внутри этого магазина удивлённо смотрят на Пятого, и ему кажется, что его осуждают за то, что он бросил Делорес. — Никто никого не бросал. Мы обоюдно решили, что теперь каждый идёт своей дорогой… — Тихо произносит он, все ещё идя за Клаусом. И вот, они наконец заходят в какой-то магазин, на вид даже приличный, а не какой-нибудь клоунский. — Не удивлюсь, если даже здесь ты откопаешь себе что-то в твоём стиле, — Пятый усмехается и постоянно ходит рядом с Клаусом, чтобы посмотреть на то, что же он хочет примерить. Он действительно не имеет представления о том, что хочется приобрести сегодня и куда лучше пойти. Поэтому, решает начать с Пятого. Оборачиваясь на него из-за того, что тот что-то бубнит об отношениях. Четвёртый ничего у него не спрашивает, только окидывая его вопросительным взглядом. — Помимо одежды мне стоит заглянуть в какой-нибудь интерьерный, но не уверен, что сегодня хватит терпения и желания на всё это. Вообще, куда лучше было бы заказать нужную мебель через интернет, но он как-то не любил всё это дело. Хотя, если выбирать, то он лучше засядет за бездушной машиной, чем будет слушать возгласы о своём ахуенном виде. Они подходят к магазину, который, как кажется Четвёртому, вполне может подойти брату.       — Если ты ещё не догадался, то мы пришли выбирать тебе вещи. Это звучит так, словно он обращается к младшему брату, хотя… чёрт, да, так ведь, по факту, и есть. Консультантки восторженно смотрят на Пятого, чуть ли не истекая слюной на того. Ну да, мордашка у него была что надо. Здесь не нужно было ждать того, чтобы вырасти и стать ахуенным, он уже был. И судя по их негодующим перешептываниям, Клауса, как обычно, принимают за какого-то сумасшедшего. Но на моменте, когда одна из них подходит к ним, ограждая Пятого от него, тот просто вскипает. — Молодой человек, вам что-нибудь подсказать? Взгляните на нашу... — Слушай, крошка. Ты конечно же думаешь, что вся такая распиздатая, раз работаешь в этом магазине, но взгляни на себя в зеркало. Этот молодой человек и бровью не поведёт в твою сторону. У него уже есть модный гуру, который справится в миллион раз лучше, чем ты. Можно заметить как та теряется, нервно стараясь изобразить на лице улыбку и виновато отходит. — Предлагаю начать с этого.       В руках, Клаус уже держит несколько пар чёрных брюк, одинаково приталенных, но отличающихся карманами. А следом идёт несколько рубашек и кофт. Они не кажутся вычурными, даже не пестрят, в привычной для него манере. В конце висит только одна яркая вещь, а именно атласная рубашка, с длинными рукавами, расписанная красивыми цветами. — А. Подожди. Он замечает интересные подтяжки и берёт несколько, чтобы тот уже сам выбрал. — Можем отправляться в примерочную. Пятый и не думал, что сначала выбирать одежду будут ему. Все-таки изначально, они на это не договаривались. Но видимо, Четвёртый сам этого захотел, а Пятый уже успел понадеяться на то, что тот наконец-то выберет себе что-то нормальное. Когда к ним подходит консультантка, Клаус даже не даёт ей договорить, а сразу вставляет свою хуйню. Видимо, его не устраивает быть «конкурентом», поэтому ее он сразу отшивает в привычной для него манере. Его слова немного позабавили Пятого, из-за чего он даже усмехнулся. Вслед рассеянной девушке он говорит: — Простите, девушка, мой брат слишком соскучился по мне, — и ведь даже ни капли не соврал. Но все же, Пятому становится немного стремно от того, во что его хочет разодеть Клаус. Пока он бегает по магазину и хватает что-то, Пятый тоже ходит, и даже присматривает себе неплохой чёрный плащик, который хватает с собой. Он глядит на то, сколько же одежды понабрал Четвёртый и приподнимает брови. — У нас сегодня что, показ мод или типа того?       В любом случае, они направились в примерочную, повесили на крючки всю одежду, что нужно было перемерить. — Бля, может ты выйдешь отсюда? — Пятый выставляет брата из кабинки и прикрывает шторку. Он снимает с себя форму, аккуратно кладя на стул, понимая, что теперь будет выглядеть как обычный человек, а не как ебанашка-школьник из ебанутой академии. Затем надевает чёрные брюки и чёрную рубашку, заправляя ее в них, решает надеть подтяжки, хоть штаны и не спадают. Он глядит на себя в зеркало, замечая, что неплохо выглядит, и определенно, подобная одежда не делает из него обычного школьника. Пятый отдергивает шторку, чтобы Клаус мог дать вердикт. — Ну, что скажешь?       — Ты у нас новенькая модель, тебе не показ мод, а предпоказ для начала нужен. И не смей оправдываться перед шалашовками. Они доходят до примерочных, заходя вместе в кабинку. Клаус аккуратно развешивает всё, смотря на Пятого. — Как скажешь, принцесса. Хотя, я тебя даже голеньким видел. Специально произнося последние слова как можно громче, презрительно смотрит на стоящих в проходе куриц. Затем хлопает глазками, прикрывая ладонью, мол «упс». Клаус и правда мог бы остаться, с учётом того, что всё у всех одинаковое, но Пятый был уж больно правильным. Он видит два пуфика, и принимается переставлять их прямо напротив зашторенной примерочной. Затем ложится свесив ноги и смотрит в потолок. Если бы кто-то сказал ему о том, что он пойдёт с Пятым по магазинам, ещё и для того, чтобы одеть того, он бы рассмеялся. И скорее всего так сильно, что умер бы. Он жалеет о том, что оставил дома плеер, ведь музыка здесь играет крайне паршивая. Хотя, от такого вида магазина другого и нельзя было ожидать. Благо, он смог найти здесь хоть что-то, что могло понравиться обоим. Пятый достаточно быстро расправляется со всем, приоткрывая наконец-то штору. Поэтому, повернувшись на бок и подперев голову, Клаус осматривает его снизу вверх, издавая характерный посвистывающий звук. — А ты хорош, братец. Чёрный определенно был его цветом, но хотелось найти ещё что-нибудь в тёмно-синем цвете, возможно бордовом. Он не может не заметить подтяжки, которые тот нацепил. Смотрелось всё просто превосходно. И Четвёртый не мог не почувствовать гордость за то, что угадал с размером и фасоном. — Что сам скажешь?       На свист остается только закатить глаза и никак это не комментировать. Когда он выходит из кабинки, чтобы быть подальше от зеркала, то замечает, что консультантки то и дело мелькают в проходе. Видимо, обеспокоены поведением Клауса. Пятый еще раз глядит на себя в зеркало и пожимает плечами. Вроде как неплохо, но не хватает кое-чего важного. — Мне бы галстук, — говорит он, понимая, что всю жизнь носил на себе этот предмет одежды. — Ну, а вообще, вроде неплохо. Мне еще вот что понравилось. Пятый берет черный классический плащик, доходящий до колен и надевает его. — Прямо как на похороны. Мне нравится, — он слегка улыбается, а потом берет в руки рубашку с цветочным принтом. — А это что еще такое? Такое я точно себе не хочу брать. Он все же соглашается примерить эту атласную рубашку, чтобы Клаус перестал ныть. Так он перемеряет все, что подобрал ему брат, довольный его выбором, а напоследок оставляет ту самую рубашку. Он надевает ее, понимая, что подобное пошло бы скорее тому, кто все это выбирал, а не серьезному Пятому. Хоть и фасон рубашки очень подходит к худощавому тельцу, подобный принт все равно слишком непривычен, и даже кажется вызывающим. Пятый выходит из кабинки с недовольным вздохом. — Ты из меня намеренно пидора хочешь сделать? — спрашивает он, слегка намекая еще и на события вчерашнего вечера. — Берем всё, кроме этого. Своеобразное дефиле брата перед Клаусом это то ещё зрелище. Он видит куриц, что мельтешат туда-сюда, осматривая его Пятого, блять. — Можем выбрать какой-нибудь, я видел у них в витрине несколько симпатичных. Либо в другом магазине, если тебе не понравится. Он смотрит на плащ, что Пятый вертит, сразу же накидывая на себя, и смотрится, действительно, здорово. Особенно, в любимой стилистике похорон, что так им близка. — Хочешь или нет, но я не припомню момента, когда ты решил податься в готы. Да и на кой-хуй менять шило на мыло?       То ли из-за сказанного, то ли по своим каким-то соображениям, Пятый всё же сдаётся, скрываясь на время за шторкой. Он плохо её закрывает, из-за чего Клаус замечает часть его тела. Такое аккуратное и белоснежное, что даже страшно смотреть, не говоря уже о том, чтобы ещё и касаться. Наконец-то, тот выходит обратно, что вызывает на лице Клауса сказочный восторг и улыбку. — Если для тебя одежда оказывает прямое влияние на ориентацию, то, спешу расстроить тебя и твои гольфы. Ведь если это так, то ты уже давно. Не возьмёшь её — не берём ничего. Достаточно ясно выражается Клаус, обозначая свою позицию на этот счёт. И ему поебать, что все деньги у Пятого. Даже на то, что отсюда ему придётся, в случае чего, идти до дома пешком. Он берёт все вещи из раздевалки и уходит из примерочной, беспорядочно расхаживая по магазину, в ожидании брата. Кажется, такое замечание ударило куда-то ниже пояса. И дело было совсем не в сказанных словах, а лишь в самом контексте. «Пидора, блять, я сделать из него хочу. Сука…». Можно было услышать только то, как тот шипит что-то про себя, уже мечтая о том, чтобы закурить. Желание ходить по магазинам дальше теперь напрочь отсутствовало. Да и в этом они уже были часа два, не меньше.