Colors

Мидория любит чайные церемонии. Мама часто повторяла: настоящий японец должен разбираться в чае, уметь его правильно заваривать и не выливать на ноги гостям. Она, без сомнения, очень мудрая ведьма и проживёт ещё сотню лет, вот только Мидория любит смотреть на церемонии, а не проводить их. Размеренные и чёткие движения завораживают. В том, как раскрываются сморщенные листья и набухают лепестки, скрыто самое древнее, самое честное волшебство. Палочки — лишь инструмент, и Мидория уверен, что настоящая сила кроется внутри, в этом беспомощном комке плоти, крови и костей. Он читает много маггловских книг и знает, что они очень далеко продвинулись в изучении человеческого тела и психики. Пока волшебники летали на мётлах и приручали странных животных, обычные люди уже отправили корабли в открытый космос и изобрели лекарство от рака. Церемония — только формальность. Красивая, полная тайн и очарования, но какой от неё смысл, если чай в итоге получается невкусным? Мидория наблюдает, как Тодороки-кун возится с маленьким глиняным чайником. Дорогой набор ему прислали из дома на Рождество. В чайнике помещается воды и заварки всего на две порции, чашек тоже две, и естественно, что никого Тодороки-кун не зовёт присоединиться, хотя и не гонит прочь. Сначала чайник обливают горячей водой над тазом, затем вытирают насухо и ставят на миниатюрную жаровню, которую Тодороки-кун зажигает щелчком пальцев. Позёрство, но Мидории нравится — в такие моменты Тодороки-кун как никогда близок к той природной настоящей магии, о которой все говорят, но никто не способен повторить. Чай — зелёные клубочки пуха, колючие снаружи и мягкие внутри — падает в чайник и мгновенно впитывает оставшиеся там капли. Из палочки льётся новая, холодная. Мидория готов поставить на кон учебник по нумерологии — кристально свежий горный родник, ледяная красота айсберга, сладость ручья, от которой сводит зубы, вот откуда берёт Тодороки-кун воду, и это тоже правильно. Он никогда не заполняет сосуд плохой водой и дешёвым чаем. — Присоединишься? — голос Тодороки-куна тихий и спокойный. Он не обидится, если Мидория скажет «нет», и не расстроится, если он случайно выльет ароматный напиток на свои или чьи-либо ещё колени. Тодороки-кун так трогательно соблюдает традиции, но в последнее время всё охотнее нарушает их. Мидория не без гордости считает это своей заслугой. И садится напротив, обнимает чашку дрожащими, десятки раз сломанными пальцами. — Ты настоящий волшебник, Тодороки-кун. Улыбка задевает губы кончиком лисьего хвоста. Тодороки-кун не вспоминает, что Мидория вырос в семье слабой ведьмы и маггла, а Мидория притворяется, будто ему нравится чайная церемония, а не тот, кто её проводит. Глина однажды треснет и рассыплется пеплом, но сила — и чудеса, и волшебство, и суть каждой вещи — в том, что именно рвётся наружу.