лав из

Арсений не слишком жалует походы в Макдак после учёбы, но Антон пятнадцать минут назад казался таким голодным и свирепым, что на него взглянуть было страшно. Во избежание лишних конфликтов, сразу после звонка Арсений молча положил руки Антону на плечи, становясь сзади, и дотолкал сначала до раздевалки, затем — до фастфуда. Теперь наслаждается тем, как Антон с остервенением вгрызается в какой-то бургер, в котором столько ингредиентов, что им одним можно накормить половину голодающих в Африке. Антон, видимо, голоднее. Арсений ест свои шесть наггетсов, молча поглядывая то в экран телефона, то на Антона, и следит, как Шастун немного отходит, избавляется от агрессии, больше не хочет убивать. Он доедает бургер одновременно с картошкой и шумно втягивает трубочкой воздух из стакана. Антон Шастун — синоним к слову «этикет». Откидываясь на спинку стула, Антон едва с него не падает, и Арсений не смеётся только благодаря чудесам выдержки и актёрского таланта — по крайней мере, ему хочется так думать. — Наелся? — Ага. В ходе ближайшего обсуждения домашки, грядущей вечеринки у Катьки-Каракатьки на хате и очередных заскоков родителей, Антон несколько раз тянется к пустой картонке с картошкой и отдёргивает руку, вспоминая, что её больше не осталось. Арсений подключает все свои актёрские ресурсы (их пока не особо много, но!) и вздыхает: — Я объелся. Доешь мою картошку? Антон недоверчиво смотрит на пустую пачку наггетсов. — Я ещё сникерс до физры ел, — поспешно добавляет Арс. — Жалко оставлять. Антон, всё ещё настороженно глядя на Арсения, забирает у него картошку. — Точно? Арсений кивает. — Спасибо, — бормочет Шастун, доедая. Арс улыбается: попробовать, что ли, дома картошку пожарить?.. Надо всё же подружить Антона с родителями (хотя бы с мамой) и позвать его на обед, — было бы весело. …когда он делится с тобой картошечкой.