лав из

Антон расхаживает по гостиной Макара, словно в ней много места. Илья уже устал от этого мельтешения, но держится стоически, не возмущается. Просто Шастун нервничает и, брякая браслетами, не может перестать кусать губы — как будто ему через пару минут с парашютом прыгать. — Да чего ты психуешь, — Макар откидывается на спинку дивана. — Она же тебе не врезала. — Кто... а, да. Да. В смысле, нет, — Антон останавливается перед ним, вздыхая. — Нет, она мне не врезала. Стоять спокойно у Антона не выходит — теперь он перекатывается с пяток на носки и прокручивает кольца на пальцах. Глядит куда-то в пространство. Совсем плох, думает Макар. — Так и чего? Всё окей, значит. Подумаешь, поцеловались. Ты же её не изнасиловал. Антон смотрит на него испуганно, резко подняв взгляд, и глаза у него в этот момент такие огромные, будто Макар прямо совсем что-то не то сказал. — Не изнасиловал же?.. — Тьфу, Макар, ну нет, конечно! — Антон продолжает ходить по комнате. — Я даже не задумывался об... о... блядь, об этом. А теперь думает, очевидно, — раз весь покраснел. Ох уж этот Антоха, вздыхает Макар. Всё у него приключения какие-то. * Пашка играет в плейстейшн, стараясь игнорировать сидящего в углу дивана Арсения — тот мрачнее тучи. К Пашке Арсения пускают без проблем, он нравится родителям: говорят, мальчик интеллигентный и ничему плохому не научит. Видели бы они, как Пашка с пацанами за гаражами пивас распивает — разонравился бы мгновенно. Воля вздыхает, откладывая всё-таки джойстик и обращая своё внимание на Арсения. — Ну чего ты загнался со своей... как её там звать-то? — Нина, — говорит Арсений, и ни один мускул на его лице не дёргается. Ему показалось, это логично. Ну: Антон-Антонина-Нина. — Наша что ли? — Нет, — Арсений мотает головой. — Не она. Вы не знакомы. Паша хмыкает. — Это что там за Нина такая, с которой я не знаком, интересно. — Ну ты же не можешь знать всех девушек в округе. — Очень даже могу. — Паш. — Ладно, ладно. Так чего ты загнался-то? Она тебя сама поцеловала? — Ага. — Смелая какая. Да охуеть просто. — Ага. — Ну и что? Заебись же, нет? — А как себя теперь вести? — Арсений наконец отрывает взгляд от пола. — Как нормальный человек. Вот бы Арсений ещё знал, как это. — Не помогло. При встрече теперь чего с ней делать? Сосаться лезть? — Ну, обниматься там... — Ты свою девушку обнимаешь часто на людях? — Смотря какую, — Паша гаденько улыбается, и Арсений закатывает глаза. — Ну не знаю. А ты её ласково как-нибудь зовёшь? — Например? — Ну, киса. Зайчик. Арсений представляет себе, как назовёт Антона «кисой» и не может не засмеяться в голос. — Не, Паш, это не её. — О, так она у тебя нормальная. — Весьма. — Весьма-а-а, — тянет Паша, почесывая подбородок. — А чего она любит? — Футбол, — морщится Арс. — Охуеть. А ещё? Арсений пожимает плечами. — Картошку. Паша хохочет. — Пока что она больше Антоху напоминает... Арсений очень старается держать лицо, но всё равно чувствует, что краснеет. Пашка, чтоб его. * — ...и вообще, — вздыхает Макар. — Девушки это такая морока, во что ты ввязываешься? — Ой, а сам-то со своей Женькой! — Да блин, с ней всё не слава богу что-то. Я себя как дебил с ней веду, она от меня бегает, по-моему. — Ты не помогаешь. — Одни проблемы от этих девушек. Вот ты хочешь в кино на ужастик пойти, а она говорит: мелодрама. И че ты с этим сделаешь? Приходится ходить на фильмы сопливые всякие... Антон чешет затылок и думает, что у Макара какие-то устаревшие представления о девушках. Да и вообще, Антон любит сопливые фильмы и каждый раз плачет над «Титаником». Илье об этом знать не обязательно, конечно, поэтому Шаст молчит. — А ещё вот эти закидоны, типа с ней надо время проводить, а тебе с пацанами тусить хочется. Вот ты пойдешь со своим Сеней, — Антон морщится, — на скейтах гонять, а она такая: «Ну То-о-оша»... Антон морщится ещё раз. — Всё, Макар, завали. Пойдём пожрём лучше. — Вот! А она тебе: «Не пожрём, а поедим»... — Илья! * — ...вот, прикинь. Готов ты к таким жертвам? Может ну её нахрен эту девчонку твою? — уточняет Паша, закончив перечислять, почему с девчонками одна морока. Арсений думает минуту, прежде чем тихо сказать: — Не. Не нахрен. Паша пожимает плечами и снимает с паузы свою игру, больше не обращая внимание на друга. Хочет себе проблем — пусть огребает, Пашка ему не мамка, сам разберется. Ленке, что ли, вечером набрать?.. * Перед первым уроком в понедельник Антона тошнит, как перед первым ОГЭ. Они с Арсением не переписывались целые выходные, очевидно думая об одном и том же, и Шаст понятия не имеет, чего там Арс решил в итоге. Как себя с ним вести Антон тоже не знает, поэтому решает забить — это он хорошо умеет. От нервов такая тактика не сильно спасает, поэтому он едва ли не сбегает домой, когда видит школьные ворота. Но сегодня первым общага, а Шасту её сдавать скоро, да и вообще он же не ссыкло. Не ссыкло ведь? Он слышит противный звонок прямо с улицы и ускоряется на автомате. По ходу что-нибудь придумает. * Арсений зачем-то пришёл за полчаса до начала урока и как дурак сидел в классе один, постукивая ручкой по парте и пустым взглядом сверля пространство. Шаст всё не появлялся и, кстати, не появился до сих пор — а до начала урока остаётся минута. Учительница входит в класс вместе со звонком, и Арс тут же поднимает руку. — Попов? — Светлана Владимировна, можно выйти? Женщина тяжело вздыхает. — И минуты не прошло... Иди, раз приспичило. Арсений из класса прямо-таки вылетает под чьи-то (Серёжины) мерзкие смешки. Он толкает дверь. * Антон тянет руку к двери — ненавидит опаздывать, — и уже хочет постучать, как эта самая дверь распахивается. У Шаста не слишком хорошо с реакцией, поэтому он, поздно отшатнувшись, прикладывает руку ко лбу. — Ай, сука! — шипит он. — Блин! Антон перестаёт морщиться и поднимает взгляд: Арсений перед ним выглядит охуевшим и виноватым одновременно. Раздаётся взволнованный голос Светланы Владимировны: — Всё в порядке? — Да-да, я создал аварию. Отведу Антона в медпункт и сразу обратно! — Не убейтесь! Арсений закрывает за собой дверь и с готовностью смотрит на Антона. Шаст всё ещё держится за ушибленное место. — За что? — ноет он. — Да я же случайно. Дай посмотрю. Арсений осторожно хватает чужое запястье и отводит руку — Шаст смотрит обижено, но доверчиво. — Я рассёк тебе бровь... — Заебись. Бьёт — значит любит, так что ли? Антон не сразу соображает, что сказал, а когда соображает — выглядит ещё испуганнее, чем Арсений минуту назад. Они смотрят друг другу в глаза пару секунд, а потом Арс вдруг хохочет, и Антону тоже становится смешно. — Идём, горе луковое. Шаст всё ещё улыбается, когда Арс переплетает их пальцы — в коридорах тихо и на редкость пусто. — Я соскучился, — честно признаётся Антон, потому что чувствует, что ему это прямо сейчас нужно сказать. Арсений сжимает его ладонь чуть сильнее. — И я. Тошнить перестаёт, сердце больше не бьётся в бешеном ритме. Бровь, правда, саднит, да и чёрт бы с ней — зато с таким ранением Антон непременно будет выглядеть в два раза круче. Они возвращаются только к концу урока, потому что перспектива целоваться по углам кажется куда более заманчивой, чем обществознание. И хуй с ним, с ЕГЭ. Сдадут как-нибудь. ...когда рядом с ним вдруг понимаешь, что всё у вас будет в порядке.