Микрогравитация

Ким Тэхён говорит: — Слишком долго ждать до дома. Ты согласен? Они одни в тренажёрном отсеке. У Чонгука ощущение, что он Тэхёнов подопытный, сильно как никогда. — У тебя в результате пробежки кровь прилила к нижней половине тела. Давай попробуем, вдруг удастся. К щекам она прилила от твоих слов, Ким Тэхён. — Ты беги, беги, не останавливайся. Тэхён заплывает сзади, обнимает Чонгука одной рукой, а другой начинает гладить ниже пояса спереди. Бежать с мишкой-коалой за спиной неудобно, но чёрт. Очень тонкие шорты, очень с нажимом гладит. И, ну, чёрт. Это не просто приятно. Чонгук давно не испытывал подобного, с самой Земли. Ноги путаются, экран компьютера показывает уменьшение скорости. — Не отвлекайся, — Тэхён, как нарочно, усиливает нажим; его пальцы обводят головку. — Когда ты закончишь, я буду не в состоянии сам отцепиться от дорожки. — Я тебя отстегну. Чонгук обхватывает тонкое запястье: — Отстегивай сейчас. Если кто-нибудь появится в тренажёрном… нельзя, чтобы кто-нибудь появился в тренажёрном. Тэхён, не слезая с него, выключает дорожку, но дальше не торопится: — Давай прямо здесь? Они все в кают-компании, а я записался на велосипед на всякий случай. Ещё немного, и Чонгуку станет всё равно где. Рука продолжает через ткань поглаживать головку, хриплый голос продолжает уговаривать: — Я иногда фантазирую… когда смотрю, как ты занимаешься… Всё равно где. Сделай уже что-нибудь. Чонгук хочет сказать это вслух, но получается только судорожный выдох. Тэхён отрывается от Чонгука, выдавливает немного воды из висящего на стене диспенсера и показывает свою ладонь с вязко размазанной по ней жидкостью: — Похоже на смазку, да? Экспериментатор хренов. Высвобождает член Чонгука из шортов, и Чонгук впервые за долгое время видит свой стояк. В центре подготовки к полёту утверждали, что это невозможно. Они не учли Ким Тэхёна, астронавта-исследователя. Не отцепляя Чонгука, слегка разворачивает его спиной к дверному проёму. Предусмотрительно: если их кто-то спалит, можно будет бесстыдно соврать в Тэхёновом стиле про «прогон эротической сцены для драмкружка». Всё равно никто на корабле не поверит в стояк, если не увидит. А Тэ уже снова обнимает его сзади. Мокрая рука обхватывает член и начинает двигаться, Чонгук дёргается. Как удачно, что Тэхён не отстегнул его от дорожки. Тэ говорит на ухо: — Холодно? Сейчас будет тепло. Не холодно, не тепло — горячо. Когда дрочил себе на Земле, не было так горячо. Из-под чужой ладони в паху волнами расходится жар, каждая новая волна сильнее предыдущей, а та, что будет последней, наверное, расхерачит беговую дорожку вместе с компьютером. Хочется орать, но нельзя: они в отсеке без двери. Чонгук поворачивает голову к Тэ и наталкивается на его губы. И это слишком. Чонгук не выдерживает и кусает Тэхёна за нижнюю губу, когда последняя волна сносит всё нахрен. Приходя в себя, думает: как хорошо, что не до крови — не чувствуется железный привкус. И хорошо, что тренажёр не сломался. И вообще хорошо, потрясающе просто. Как первый опыт невесомости. Тэ выплывает у него из-за спины, находит на стене салфетки, одну берёт себе, вторую протягивает Чонгуку. Оказывается, руки дрожат. В воздухе висят маленькие белые шарики. Тэхён ловит их ртом. Завораживающее зрелище. — Это можно есть? Вернее было бы сказать «пить», но уж больно похоже на то, как Тэ за обедом раскладывает (развешивает? расставляет?) перед собой порционные кусочки твёрдой пищи. — Попробуй каплю и узнаешь. Вкус странный. Не противно, но невкусно. — Как ты это ешь? — Это просто белок, — смеётся Тэхён. — Забей. Чонгуку становится стыдно вдвойне: за то, что эгоист, и за свою привередливость. — Я всё сделаю. — Никто от тебя не требует, — Тэ снова пускается в погоню за пузырьками. — А как же ты? Чонгук вдруг пугается, что услышит в ответ: «Я просто хотел проверить одну гипотезу, ты свободен». В отсеке не остаётся парящих белых капель, и Тэхён смотрит ему прямо в глаза: — Чтобы у меня встал в этой сраной невесомости, мне нужно пробежать твою сегодняшнюю дистанцию. На Земле в центре подготовки у меня вставал на тебя каждый день. Каждый день! Мне иногда снится стояк. Не мокрые сны, а сны о том, чего не бывает, понимаешь? — Давай в следующий раз, когда там будут смотреть кино, запишем тебя на беговую дорожку, а меня на велосипед? Тэхён отцепляет от стены диспенсер, полощет рот, сглатывает, а потом целует Чонгука. Нижняя губа у него как будто опухла немного, и Чонгук виновато ласкает её языком. — Договорились, — говорит Тэхён.