Глаза-океаны

      С ухода Эль прошёл месяц. И он не то, чтобы прошёл, он промчался галопом. Жаклин и Луиза разобрались с назначенным им наказанием, а потом, когда оно закончилось, кажется, попали в рабство к Ханджи. Той настолько понравилось, как девушки понимают её указания, словно мысли читают, поэтому она стала частенько просить их о помощи.       Жаклин и не возражала (да и могла ли?).       — Уолкер! — крикнул Майк, вырывая Джеки из размышлений. Она дёрнулась, уходя в сторону, и кулак Картера пронёсся в нескольких сантиметрах от её лица. — Кто так делает?! Ты должна сражаться, а не танцевать! Ну а если так хочется поплясать, то явно не в паре с Картером! Он тебе глаз выколет!       — Простите!       Казалось, куда б ещё больше смущаться, но нет предела красноте. Джеки посмотрела в сторону и увидела стоящего неподалёку Эрвина, который давненько не заглядывал к ним на тренировки, поручив их полностью Захариусу.       Она столкнулась с Эрвином взглядом и, не осознавая, что делает, легко улыбнулась. «Идиотка», — подумала, но улыбаться не перестала. Пусть думает, что она рада его видеть на занятии.       Но Смит почему-то не улыбнулся. Кроме того, он помрачнел и отвернулся, хотя хотел ободряюще улыбнуться в ответ (тренировки — дело ох какое не легкое).       Не смог.       Только одному человеку хотелось всегда улыбаться.       И только на улыбку одного человека хотелось всегда отвечать.       Этим человеком не была Жаклин, а была та, чьи чувства он боялся предать. Эрвин усмехнулся — слышала бы его размышления Ханджи, настучала бы по голове и велела бы выкинуть из неё эту дурь.       — Уолкер! — возле забора появилась Нанаба, на которую почему-то сегодня легла раздача писем. — Тебе пришло письмо, я просунула его под дверь комнаты. А тебя, Эрвин, в кабинете ожидают.       — Кто?       — Мари Доук.       Эрвин вздохнул.       — Уже иду, — и обернулся, обращаясь к Жаклин: — Прогибайся сильнее в пояснице, Уолкер. И береги глаза, а то Картер может тебе их даже головой выколоть.       Идя по коридору, он пригладил волосы, растрепанные порывами ветра, поправил ворот куртки и манжеты рубашки, выпрямился, расправив плечи. И толкнул дверь своего кабинета, чувствуя себя нашкодившим мальчишкой.       Мари стояла у окна, и была прекрасна. Свет падал на неё, пряди каштановых волос, забранных в длинную косу, искрились. На ней было тёмно-серое отглаженное платье с накрахмаленным белым воротничком.       Он сглотнул, закрывая за собой дверь. Так странно находиться рядом с тем, кого любишь, но с кем не можешь быть.       Миссис Доук повернула голову и усмехнулась.       — Продолжаешь очаровывал бедных девушек? Знаешь ведь, как они на тебя реагируют.       — Меня они больше интересуют в качестве бойцов, — Смит подошел к своему столу и поправил стопку и так аккуратно сложённых папок.       — Я бы поверила, если бы не одно «но»: тебе явно симпатична та девушка, что тебе улыбалась. Кажется, её зовут Жаклин.       — С чего ты взяла? — тут же вскинулся Эрвин, думая, где же прокололся, что она заметила крупицу его симпатии к Уолкер. — И откуда ты знаешь её имя?       — Ты наблюдал за ней с начала тренировки, — она изящно повела плечом (как же раньше он любил её этот жест), поясняя очевидные ей вещи, — и, отвечая на второй твой вопрос — она была в «Авроре». Кажется, была занята — ей компанию там постоянно составляет один парень, высокий такой и…       — Зачем ты пришла, Мари? — пресёк её Смит, удивляясь самому себе. Ещё несколько минут назад было так горько от мысли, что Мари не принадлежит ему, а сейчас он испытывал раздражение. Какое ей, собственно, дело, с кем у него что? Она перелистнула страницу своей жизни с ним, выбрав другую фамилию, а его оставила с осколками от разбитого сердца.       Мягкой поступью Мари, отойдя от окна и обогнув стол, приблизилась к нему. Он развернулся к ней корпусом, и она воспользовалась этим — коснулась ладонью груди.       — В Джинае творится невесть что: бунт жителей из-за подскочивших на продукты цен, так ещё и титаны объявились.       — А нам-то, прости, что? Приказа на убийство титанов в Джинае свыше не поступало.       — Эрвин, пожалуйста, нужна твоя помощь, — и вторая ладонь Мари оказалась у него на груди. Вскинула голову и с мольбой смотрела, чуть прикусив нижнюю губу. — Ну не к Гарнизону же за этим обращаться, в конце концов! Я… Не хотелось бы доводить это до вмешательства высших лиц. А если не помочь, то репутация у Военной Полиции и без того ещё больше будет подмочена.       Эрвину так и представилась Ханджи, вскидывающая кулак в воздух и кричащая: «Я же тебе говорила! Говорила! Я так и знала!»       Удобно, что он мог сказать — они разберутся с титанами, а жителей утихомирит Военная Полиция. И ничего Разведке из почестей не достанется — все достаточно скептически настроены по отношению к ней. Даже если они всех титанов истребят, люди спасибо не скажут, люди найдут, к чему прицепиться.       Смит вздохнул и прикрыл глаза. В нос ударил запах духов Мари, тепло её тела обволокло, погружая в воспоминания. Смешно становится, но когда-то ему хотелось, чтобы изобрели духи с её любимым цветочным ароматом.       Ну какой же идиот.       …Влюблённый идиот.       Головой понимающий, что она хочет его использовать, но сердцем отказывающийся это принимать.       И в этот раз победило бы сердце (ну это же Мари, ну как можно иначе), если бы не дверь кабинета резко не распахнулась и на пороге не появилась бы Ханджи.       Мари была недовольна появлением Зоэ: пришлось убрать руки и отступить. Ханджи нарочито весело произнесла:       — Извиняюсь, миссис Доук, но у нас срочное собрание. Не терпит отлагательств.       — Эрвин…       — Очень срочное, — с нажимом сказала она.       — Что ж, тогда прошу прощения, что отвлекаю.       Мари ушла, не получив ответа на свой вопрос. Едва за ней захлопнулась дверь, как Ханджи в пару прыжков подскочила к Эрвину. Будь её воля — вцепилась бы ему в ухо и оттаскала как следует по кабинету.       — Эрвин! Эрвин, глаза разуй и рот закрой, на слюне подскользнёшься! Перестань быть её собачкой!       — Ханджи…       — Не смей помогать её дружку после того, что случилось с Гарднер! Этот придурок не досмотрел за своим подчинённым, а бедная девушка была вынуждена с подругами разгребать последствия! Вот удушила бы Найла, честное слово! И Мари бы за компанию за волосы оттаскала, чтобы не просила дерьмо своего муженька разгребать! Мы вмешаемся, только если нас позовут!       — Послушай, я…       — Можешь со мной не разговаривать после моих слов, Эрвин, но я скажу: я накинула этим ребятам из Яркеля несколько очков только за то, что они треплют Найлу нервы. И с радостью накину ещё, если они продолжат портить ему жизнь дальше.       — Достаточно, Ханджи! Как будто я сам этого не понимаю!       — Не кричи на меня! Лучше бы раз так с Мари в жизни поговорил, глядишь, у неё бы и мозги на место встали!       Яростная речь Ханджи остудила Смита.       — Прости, Ханджи, я виноват.       — Просто, пожалуйста, не прогибайся под Мари, мне этого будет достаточно.       Зоэ протиснулась мимо застывшего Эрвина, забрала нужные ей папки со стола и покинула кабинет. Он покачал головой, думая, что с титанами провести пять минут менее страшно, чем с Мари и Ханджи.       — Лейтнер! Уолкер! — раздался крик Майка. — Вали её, Уолкер! Чё ты с ней любезничаешь?       Заинтересовавшись, Эрвин подошел к окну. В этот самый момент Жаклин поставила Луизе подножку и та, споткнувшись, упала, утыкаясь лицом в песок.       — Картер! То, что Торн сам упал, не означает, что ты победил!       К возмущённому Майку подскочила Нанаба. Пусть Эрвин и не слышал её слов, но сделал вывод, что она попыталась его урезонить, потому что бедняга Картер готов был начать закапывать себя в землю здесь и сейчас.       Вот бы и он также хотел себя закопать, чтобы Мари к нему не могла больше подобраться.