***
— Начали! — восторженно воскликнула майор Ханджи и на меня несётся Райнер. В последний миг я уклоняюсь и перед моим лицом проносится его кулак. Бить девушку кулаком в лицо — навряд ли входит в тренировочный бой… Краем глаза замечаю, как его локоть устремляется в сторону моего бока, где был рубец. Отскакиваю, окидывая его взглядом. Он настроен серьёзно. Встаёт в боевую стойку, на что я отвечаю тем же. — Что такое, Райнер? — спрашиваю я, нахмурившись. — Ты о чём? — начинает он, уже нанося удар. Опять уклоняюсь. — Ты сегодня особенно агрессивен, — отвечаю я, ударяя его по лицу, отчего он слегка пошатывается, — Извини. — Да ничего, — тыльной стороной ладони он смахивает кровь, проступившую из губы, — Всё нормально. Мы продолжаем. Раз за разом уклоняюсь от его атак, чтобы понять, по какой схеме он наносит удары. Я хочу получше рассмотреть его стиль атаки, чтобы понять, в какой момент он будет открыт. Пока что его уязвимой зоной является именно подбородок. Когда он наносит удар правой рукой, то у меня есть чуть меньше секунды, чтобы проскочить и использовать апперкот. Я нанесла всего лишь три удара, но все они были слабыми. Разве что самый первый, что был в челюсть, заставил его почувствовать, что я достойный противник. Чувствую на себе какой-то посторонний взгляд. На долю секунду смотрю вбок и вижу капитана Леви, который стоял, опираясь о стенку спиной и скрестив руки на груди, и смотрел прямо на меня. Внутри что-то кольнуло и похолодело и в этот миг Райнер хватает меня и валит на землю, наседая сверху. Тело горит, а по затылку вовсе проходится холод. Я больно ударилась затылком. Он держит мои руки над моей головой. Не могу пошевелиться. В глотке пересохло. Внезапно я начала задыхаться, а в глазах стало мутнеть. Лицо Райнера стало расплываться, а звуки вокруг стали доноситься лишь глухими отголосками. Больно Больно. Больно. Больно!.. — Отпусти меня! — кричу я, что есть силы. Я лежала на земле, а на мне сидел худощавый мужчина с грязными волосами, зачёсанными назад. Он держал мои руки над моей головой, больно прижимая их к деревянному полу. — Ещё чего?.. — смеётся он, — Редко встретишь тут таких симпатичных девчонок. Надеюсь, ты никакая не чумная, а? — свободной рукой он начинает снимать ремень. — Не смей! — продолжаю орать я. Дёргаюсь, что есть силы, пытаюсь вырваться, но всё безуспешно. Слишком тяжело. Этот урод смотрит на меня своими карими глазами с жёлтыми белками, улыбаясь кривыми гнилыми зубами. Мерзко, отвратительно, ужасно… Он наклоняется ко мне и начинает обнюхивать от волос до… — Пошёл к чёрту! — вдруг вырывается у меня истошным криком, когда он доходит до груди. Внезапно я чувствую какой-то странный прилив сил. Я почувствовала, что могу сопротивляться ему, что я… я сильнее его!.. Стискиваю зубы и вырываю руки из его хватки, царапая ему по лицу ногтями правой руки. В кисти что-то больно хрустнуло, отчего я пожмурилась, зашипев. Мужчина отпрянул от меня и в этот миг я выползаю из-под него, спешно рыская по ремню в поисках прикреплённого к нему ножа. Ножа моего спасителя… Резкий толчок, прилив сил. Я отбрасываю от себя нападавшего, нависая над ним. — Ах, ты, тварь! — зарычал он, бросившись на меня. Тогда я выставляю вперёд себя нож, зажмурившись, и… … глухой звон лезвия, смешанный с хрипом. Стой. Стой. Стой. Остановись. Прекрати. Убери руки. Что происходит?.. — Зегер, — этот холодный тон приводит меня в чувства. С моих глаз будто бы пропадает пелена. Пытаюсь сфокусироваться и вижу, как мои руки сдавливают горло Райнера. Чувствую ноющую боль в ногтях, которыми я впивалась в его кожу. Тяжело дышу, в висках оглушительная пульсация, а сердце готово выпрыгнуть из грудной клетки. Осматриваюсь и вижу вокруг себя товарищей по клинкам, с ужасом наблюдающих за мной и моими действиями. Я ищу в их глазах что-то, но что же?.. И тут я натыкаюсь на пронзительный взгляд леденящих душу глаз. Капитан смотрел прямо на меня. — Может быть, — тяжело дыша, начал Райнер подо мной, — ты слезешь наконец? Я отдёргиваю руки от его горла, будто бы это горячая картошка. Вижу кровавые следы. Невольно взгляд падает на мои ногти, на которых остались капли крови Райнера. — Что это, чёрт побери, было? — начал позади меня Конни. — Элизабет, ты что, с катушек слетела? — спросила Имир. — Ты как? — Бертольд обратился к своему товарищу, подходя ближе, но, как только заметил, что я смотрю на него, вздрогнул и попятился. Чувствую, как кто-то касается моего плеча. Резко отскакиваю, ударяя по руке благодетеля. — Элизабет?.. — это была Криста. Обеспокоенный голос, страх в глазах, приоткрытый от шока рот. Бесит… Бесит, бесит, бесит!.. — Зегер, — вновь послышался мне голос капитана. Я вздрагиваю и сразу пытаюсь вернуть себе самообладание. — Да, капитан… — разворачиваюсь и отдаю честь и затем… — Фх-х-а-а!.. Он хватает меня за копну русых волос на затылке и оттягивает, заглядывая мне в глаза. Его обжигающее дыхание чувствуется на лице. Я сквозь боль приоткрываю глаза и вижу, как он злобно смотрит на меня. Мне становится страшно и я едва стою на ногах. — Если я приказываю остановиться, то ты должна остановиться, — злобно произнёс он, — или ты ещё не поняла, кого ты обязана слушаться? — он оттягивает ещё сильнее, я стискиваю зубы, но держусь, чтобы не взвизгнуть. С особым трудом мне удаётся сдержать слёзы, которые инстинктивно были готовы политься ручьём. — Капитан… — послышался сбоку голос Йегера. Капитан бросает на него злобный взгляд и тот сразу замолкает. Теперь все наблюдали за тем, как сильнейший воин человечества вырывает клоки волос новичку в Разведкорпусе. С жалостью или удовольствием — я не знаю. Я смотрела в глаза капитана. Я не должна его бояться… не должна! — Что ты смотришь на меня так? — вновь обратился он ко мне, — Язык прикусила, что ответить не можешь? — Нет, капитан, — отвечаю я уверенно, но под конец голос слегка дрогнул. — Если ты ещё раз ослушаешься моего приказа, то вылетишь отсюда к чертям собачьим, ты меня поняла? — всё так же злобно говорил он, не ослабляя хватки. Кожа на затылке была натянута, казалось, максимально. Ещё немного и я останусь без волос. — Да, капитан, — вновь отвечаю я уверенным голосом, но сама я чувствую стыд и обиду. Эти чувства сдавливают мою глотку похлеще, чем я сдавливала её Райнеру. — На сегодня твоя тренировка окончена, — произнёс он уже безразлично, отпустив меня. Я бросаю в его сторону вопросительный взгляд, — потому что теперь ты идёшь драить всю базу в одиночку. Чтобы к вечеру всё блестело. — Да, капитан, — повторяю я и отдаю честь, уходя под поражённые взгляды.***
Всё тело отзывается ноющей болью, а руки уже настолько пропитались влагой, что превратились в какие-то старческие. Из-за того, что вода уже сто лет в обед холодная, они ещё и бледные стали. Я с утра надраивала каждый уголок штаба, все казармы, все туалеты, а теперь руки дошли до кухни. С самого утра я не ела, ибо была лишена этого, так скажем, удовольствия. Мне было запрещено выходить за пределы стен, пока они не будут блестеть так, что можно было бы в них посмотреться. Спина болела неимоверно, что уж говорить о руках и ногах. Если уж ноги болели только в коленках, то руки болели полностью. Мои глаза уже просто слипались, но я не имела права уйти в казармы, пока не закончу. Уже полчаса, как отбой, а я всё тру и тру, тру и тру. Чёртово пятно со стены не желает оттираться… Пока я убиралась, у меня было предостаточно времени, чтобы подумать о тех или иных вещах. Само собой, я думала о… своих выпадах. То, что произошло сегодня… я не понимаю. Не могу понять, что это, чёрт побери, было! Я не помню того, как перекинула Райнера и, как начала душить его своими собственными руками. Я не слышала голоса капитана или ребят. Я ничего не слышала!.. Однако до сих пор перед моими глазами их испуганные лица и этот злобный взгляд капитана Леви. Он был вне себя от ярости. Таков он, когда кто-то не следует его приказам?.. Так или иначе, кроме этого, перед моими глазами по-прежнему мелькают те моменты. Кровь. Много крови. Это было моё первое убийство. Райнер сделал нечто похожее со мной, что сделала моя… первая жертва. Я полдня не могла собрать этот пазл из воспоминаний, но ближе к вечеру это всё-таки кое-как удалось. Тогда мне было одиннадцать лет. Год, как я жила без чьей-либо помощи и опеки, полагаясь сама на себя. Тогда я ещё жила в Подземном городе, пристанище одновременно убогих и властных. Вторые издевались над первыми, а кто-то и вовсе загинался в переулке, потому что ноги просто отказывали. Из-за своей миловидной внешности, с чем я могла бы сто раз, а то и тысячу, поспорить, я не раз попадала в передряги. Меня пытались перепродать, украсть, изнасиловать. Я всё время избегала прямого контакта. Я убегала, скрывалась, могла как-то договориться. Иногда схема «услуга за услугу», как никогда была кстати, ибо я была тем ещё вором. Лучше я сворую какую-то безделушку, что будет дороже моей жизни, чем добровольно сдамся в рабство, верно?.. Но, всё-таки, однажды ни один из вышеперечисленных способов не прокатил. Меня поймали, затащили в какой-то старый дом. Это существо, которое язык не повернётся называть человеком, решило, что изнасилование сойдёт ему за чистую монету. Никогда не понимала и не пойму этого животного рвения. И не хочу понимать. Для меня все насильники, коих было много в Подземном городе, — отвратительные мрази, которые не достойны жить. Не знаю, как это произошло, но тогда я смогла дать отпор одному из них и приложила слишком много усилий, вложив весь страх, гнев и боль. Это было моё первое убийство. Я помню, как стояла над его телом. Я пыталась найти хоть какие-то признаки жизни, но их не было. Окончательно я поняла, что сотворила, когда под его телом стала появляться тёмно-алая лужа, которой просто не было конца. Я не знала, что мне делать. Это состояние безысходности, когда ты понимаешь, что ты уже не в силах что-то изменить. То, что произошло, ты никак не сможешь промотать обратно и исправить. Это произошло и оно перед тобой. Перед тобой последствия твоего выбора, твоего решения. Хорошие они или плохие — без разницы. Ты сотворил это. Я сотворила это. И это было убийство. Я взяла грех на свою душу. Хоть я и не верю в Бога, но… тогда я молила его, но, о чём, я так и не смогла вспомнить. Наверное, просила его о том, чтобы всё закончилось или, чтобы эта скотина всё-таки встала на ноги. Молитвы мои, может быть, и были услышаны, но я так и осталась убийцей. Несколько минут у бездыханного тела насильника длились вечность. Вечность, которую я потратила на обдумывания. Сначала я пребывала в истерике. Я проклинала себя за то, что сделала, но затем постепенно начинала мириться с тем, что случилось. В последние пару минут я уже думала, что он этого действительно заслужил. Это была самооборона и я сделала это, чтобы выжить и не быть осквернённой. Что плохого в том, чтобы защищать себя, а?! Ты думаешь, я хотела бы быть убийцей? Тогда — нет. Теперь я считаю, что в убийстве нет ничего плохого, если ты лишаешь жизни кого-то, вроде того насильника. Да, я взяла грех на душу, но ради чего?.. Своей свободы и, чтобы защитить себя. Если бы я не защитила себя, то… — И что ты тут делаешь?.. — безразличный голос капитана Леви вывел меня из лабиринта мыслей. Я не удержалась на корточках, поэтому приземлилась пятой точкой на каменный пол. Слегка поворачиваю голову и вижу, как капитан наливает в чашку чай, который я заварила какое-то время назад, чтобы выпить, как закончу. — Мою кухню, — отвечаю я, после чего возвращаюсь к работе. — М, — позади меня раздаётся звук отодвигающегося стула. Оборачиваюсь. Капитан сел за стол, закинув нога на ногу и попивая чай из чашки. Что было странно, так это то, как он держит её, а именно пятернёй за верхушку. Никогда не видела, чтобы кто-то так пил, — продолжай. Хмурюсь и продолжаю работать. Натираю ещё усерднее, постоянно споласкивая тряпку. Всё бестолку. Ещё две минуты мучаюсь над этим чёртовым пятном и всё впустую. Как быть?.. Ещё и капитан сидит позади. Наблюдает за моими страданиями. Чёртов… сильнейший воин человечества. — Ты же в курсе, что отбой был сорок минут назад? — вдруг подаёт голос он. — В курсе, — коротко отвечаю я, выдыхая. — Тогда, почему ты ещё здесь? Поворачиваюсь к нему, сидя на корточках, попутно выжимая воду из тряпки в ведро. — Потому что Вы приказали мне убираться, — язвительно начала я, — а Вы не любите, когда Ваши приказы оспаривают и не приводят в исполнение. Моментально прикусываю язык. Я позволяю себе язвить по отношению к капитану!.. Он хмыкнул, после чего сделал ещё один глоток чая из чашки. Спустя ещё пару секунд он ставит её на стол. — Вымоешь, — скомандовал он безразлично, после чего устремился к выходу из кухни, — чай — дерьмовый, — кинул он напоследок и исчез в темноте коридора. Встаю и подхожу к столу, заглядывая в чашку. Пустая. Если чай дерьмовый, то зачем его было пить?..