***
Сама того не понимаю, как оказываюсь в казармах. Подхожу к своей кровати и нащупываю под матрасом сверток. Слой за слоем одежды — и в моих руках лежит нож. Тот самый нож. Осматриваюсь в очередной раз, чтобы проверить, нет ли никого. Пусто и тихо. Хорошо. Подношу нож к себе и провожу указательным пальцем вдоль лезвия. Острое. Хотя бы здесь капитан Леви бы мной гордился, ибо этот нож я натачиваю так, будто от этого зависит моя жизнь. Я так надеялась, что когда-нибудь покажу его. Прямо-таки суну под нос. Конечно, навряд ли бы он вспомнил меня, какую-то незнакомую девочку из переулка, которую едва не продали насильникам, но это было дело принципа. Дело моего собственного принципа. Это была моя цель. А теперь внутри ничего нет. Совсем. Одно разочарование, бьющиеся об стенки, словно мотылёк в замкнутом пространстве. Как мне теперь быть? Куда идти? Что делать? Прикрываю глаза. В голове всё перемешалось, поэтому пытаюсь расставить всё по полкам. Решение. Нужно решение. Нужен выход из этой ситуации. Если моей целью больше не является доказательство того, что я стала сильнее, для капитана Леви, то, пусть это будет доказательство для самой себя. Да, для меня. Если я разочаровалась в Леви, то это не значит, что я разочаровалась в себе. Я продолжу службу. Продолжу, пока не сгину. Такова моя цель: сражаться и стать сильнее. Моя цель — самосовершенствование. Но я не смогу совершенствоваться под командованием такого человека, как Леви.***
Я стою у двери, заветной двери. За ней прямо сейчас сидит главнокомандующий Эрвин Смит. Человек, который, возможно, решит мою проблему. Поднимаю руку, готовая постучать. Почти касаюсь костяшками двери и в самый последний миг останавливаюсь. Это вопрос двух минут — и всё будет решено. Чего же я мешкаюсь? Что мне мешает? Капитан Леви, человек без каких-либо эмоций, кроме отвращения и озлобленности. Казалось бы, что самый прискорбный пример для подражания, но в какие-то моменты его злость казалась мне какой-то даже комичной или родной. Да, это звучит… очень странно и пугающе, но даже тот наряд, что он мне влепил за то, что я скрыла своё ранение после тренировки в условиях полного отсутствия света. Он ведь всё понял с самого начала, но не стал закатывать истерики или говорить Ханджи, что я лгу ей. Просто молча влепил наряд и спокойно объяснил, за что… … ну и ещё сдавил его больно, но правильно и сделал, если смотреть со стороны. Или в этот раз, когда он отправил меня точить клинки и я порезала себе пальцы. Непроизвольно взгляд падает на всё ещё застывшую у двери руку, на которой виднеются бинты. Криво перевязала, потому что перевязывала сама. Вздыхаю. Вспоминаю о том белом платке, что капитан Леви дал мне. Так я и не пыталась даже отстирать те пятна. Лежит себе у меня возле места. Я была слишком зла на капитана, чтобы касаться его вещи. Только сейчас мне стало доползать в голову осознание, что этот платок он не обязан был мне давать вовсе. Какой бы капитан не был, хороший или плохой, никто не обязан давать свои личные вещи новобранцам. Криворуким новобранцам. Сжимаю перебинтованную руку, отчего бинт расходится и падает на пол, обнажая перерезанные пальцы и запёкшуюся кровь. Шиплю. Наклоняюсь, чтобы поднять бинты. «Чёртов капитан Леви, — бормочу вслух я, — я так старалась, чтобы Вы поняли, что я стала сильнее с нашей прошлой встречи, а Вы… — беру слегка обагрённые бинты, перебрасывая их с пальца на палец, — топчите все мои старания…» В этот момент я слышу шаги за дверью. Чёрт!.. Молниеносно встаю и убегаю дальше по коридору, заворачивая за угол. Слышу, как дверь открывается, но никто не выходит из комнаты. — Хм, странно, — голос Эрвина Смита, — мне показалось, что я слышал, будто тут кто-то говорил… — внутри всё переворачивается. Желудок и сердце махнулись местами, а я придерживаю рот ладонями, задержав дыхание. Если я побегу дальше по коридору, он точно меня услышит. Пожалуйста, хоть бы он сюда не шёл, пожалуйста… Тогда я слышу, как дверь закрывается. Спустя секунд пять я всё-таки осмеливаюсь убрать ладони и вдохнуть кислород полной грудью. Обошлось. Иду дальше по коридору. Так и быть, не буду жаловаться на капитана… в этот раз.***
Тренировка. Наконец-то чёртова тренировка. Потягиваюсь, разминаюсь. — Эй, — толкает меня в бок Жан, — ты ходила к главнокомандующему? — говорит он очень тихо, почти шёпотом, потому что сегодня тренировку ведёт капитан Леви. Сейчас его рядом не было, но, кто знает, когда он появится. — Ходила, — ответила я, хрустнув шеей. На это Кирштейн вздрогнул и слегка попятился. — И что он сказал? — спросил он нервно, — Неужели капитана Леви отстранили от нас, потому он сегодня и не пришёл? Только я была готова раскрыть рот, чтобы сказать ему, что я не дошла и не говорила с Эрвином, как вдруг… — Просто какая-то грязная свинья разбросала всё в оружейной и оставила работу недоделанной, — послышался злобный голос за спиной. Он принадлежал капитану. Кирштейн медленно стал оборачиваться, в то время, как Леви продолжал говорить с нарастающим гневом, — и сегодня была твоя очередь, если я не ошибаюсь. — Д-да, капитан, я… — нервно сглатывает, а по его лбу катится капелька пота. Поворачиваюсь и вижу безразличное лицо капитана, но в его глазах виделась злоба. Он очень не любит халатное отношение к оружию, а ещё больше он ненавидит беспорядок. И то, и другое совершил Жан. — Живо в оружейную, — приказал он. На это Жан бросил боязливое: «Слушаюсь!» и оббежал его. Тогда капитан проводил его взглядом и спустя секунду обратил его ко мне. — Дайте угадаю: мне с ним тоже идти, да? — ядовито спросила я. Хоть я и не пошла жаловаться на него Эрвину Смиту, то это не значит, что я стала меньше его ненавидеть. — Хочешь — иди, а я на тренировку, — безэмоционально ответил он и пошёл дальше. Я была удивлена, что он не приказал мне идти вместе с Жаном. Ему же так нравится посылать меня начищать клинки в оружейной или чистить картошку в подвале, что аж не выскажешь. — Капитан! — зову его, когда он отходит на метров пять от меня. Он поворачивается и так же безразлично смотрит. Я подхожу к нему почти в упор и начинаю ощущать запах мыла и чая. Судорожно рыщу в кармане и достаю аккуратно сложенный белоснежный платок, всучая его мужчине. Чувствую какое-то странное чувство на щеках. Какое-то странное жжение, — Вот, постирала. Спасибо. Он неторопливо берёт его из моих рук. Я даже не взглянула на него. Какое-то странное чувство мешало мне поднять взгляд. Глядя куда-то вперёд себя, я отдала честь, и быстрым шагом устремилась на тренировочную площадку. Пройдя несколько метров, я услышала за спиной очень тихое: «Хотя бы стирать научилась…». Непроизвольно уголки моих губ подпрыгнули, но я тут же подавила эту странную улыбку.***
Обычное, чёрт побери, маневрирование. А я-то свято верила и надеялась на то, что будет что-то стоящее. Ну, всё же лучше, чем ничего. Надеваю ремни, проверяю крепления, тросы и гарпунные захваты. Всё в норме. Наше задание — обычное маневрирование между деревьев. Ладно, хотя бы не чистка картофеля. Выстрел. Зелёный сигнальный огонь. Мы ринулись вперёд в самую лесную гущу. Мы должны были развить максимальную скорость и успевать маневрировать между деревьев и тросов друг друга, но самой вишенкой на торте было то, что мы должны были делать это на скорость. То есть, кто первый — молодец, а кто последний — держи нарядец, а может даже штук двадцать. Я уже ничему не буду удивлена. Я довольна собой и своими движениями. Я делаю всё чётко и плавно, словно танцую, хотя я и ненавижу это делать, да и не умею… … стоило мне задуматься на долю секунды, как в меня едва не врезается Кирштейн. — Жан, чёрт побери! — вырывается у меня, — Ты мне вторую тренировку запороть хочешь?! — Прости, Элизабет! — прокричал он, уже отдаляясь от меня. Фыркаю и нагоняю его. — Ты серьёзно думаешь выйти вперёд? — насмешкой спрашиваю я. — Ещё бы! — улыбается самоуверенно он. Что ж, посмотрим… Пока он смотрел на меня своими сияющими от надежды глазами, я заметила впереди дерево. В последний миг я цепляюсь тросом за соседнюю ветку, меняя траекторию своего полёта, уже летя на другое дерево. Вовремя успеваю сменить положение на более менее горизонтальное и оттолкнуться обеими ногами от ствола. Оказавшись в воздухе, цепляюсь гарпунными захватами за дальнее дерево и продолжаю движение, постепенно прибавляя скорость. Убедившись, что впереди меня ничего нет, и в ближайшую секунду я ни во что не врежусь, я оборачиваюсь, чтобы проверить, как там Жан, и обнаруживаю его спутанного тросами и привязанного к дереву. Он яростно осматривает себя, понимая, в каком положении он находится. В не самом удобном: пятой точкой кверху. Слишком самоуверенный. Возвращаю взгляд вперёд, продолжая маневрировать. Газ скоро кончится, нужно экономить его. Если я буду транжирить его на всякие пируэты, то добром это не кончится. Слышу по бокам от себя звуки движущихся тросов. Ветер колышет мои волосы и щекочет лицо, а лучи солнца, едва пробивающиеся сквозь пышные кроны деревьев, играют на нём, то и дело попадая в глаза. Недовольно хмурюсь. Я обязана прийти первой. Обязана. Не потому, что я должна выпендриться перед капитаном Леви, нет. Я хочу доказать себе, что лучше всех остальных здесь. Лучше всех них. Даже лучше Микасы, которую боятся за её непревзойдённые навыки и силу. Я тренируюсь, очень много тренируюсь, поэтому уверена, что в моих силах не только стать лучше, но и доказать это окружающим и самой себе. Я стану лучшим солдатом. Даже лучше капитана… … в этот момент я понимаю, что начинаю маленькими рывками опускаться вниз. Внутри всё перехватывает, а по спине проходится холод. Окидываю взглядом баллон и понимаю, что я в полной заднице. Газ кончился. Пытаюсь вцепиться в ближайшее дерево, но не успеваю. В другое, следующее и следующее и всё бестолку. Всё летит перед глазами, а я не успеваю что-либо сделать. Я лечу вниз и вижу только тёмные кроны деревьев и массивные ветки. Стискиваю зубы и в последний раз выстреливаю гарпунными захватами в хилую ветку, надеясь хоть на что-то, и попадаю. На долю секунды всё моё тело разрывает режущая боль, у меня перехватывает дыхание, а саму меня сильно встряхивает. Из моей глотки вырывается крик, а в шее что-то хрустнуло. А затем кромешная темнота.