За Вами к небесам

        — Саша, режь аккуратнее, — едва слышно подала голос Криста, глядя на то, как Брауз пытается ровно порезать помидор.        — Расслабься, я в этом мастер! — гордо ответила та, махая ножом и едва не полосуя по горлу испугавшегося Спрингера, подошедшего с овощами в руках.        — Что за вопли?.. — Зегер подошла к этой троице как раз в тот момент, когда Брауз что есть силы ударила ножом по помидору, жутко рассмеявшись. Красный полупрозрачный сок сразу же брызнул в радиусе двух метров и, как назло, попал на белую рубашку подошедшей Элизабет.        — Как я его, а! — смеялась Картофельная голова.               В это время пострадавшая Зегер молча осматривала свою некогда белую чистую рубашку: красные контрастные пятна были теперь видны на ней, сразу же бросались в глаза. Хаотично попавшие капли успели впитаться.               Пара секунд молчания. Все переглянулись и обратили взгляд к ней, что коснулась своего лица ладонью, растирая томатный сок в отчаянной попытке стереть его вовсе.        — Ой, прости, — виновато пробубнила Брауз. — Я не хотела. Ты в порядке?        — Элизабет?.. — позвали её снова.               Но девушка лишь смотрела на свою ладонь с красным соком на ней.                      Мы за Стенами.               Первое, что я ощутила, оказавшись за воротами, — это какую-то потерянность. Я видела бескрайние зелёные луга, а где-то вдали виднелась опушка леса, казавшаяся отсюда лишь тёмно-зелёной полоской. Проносясь на своей лошади, я видела, как ветер колышет длинную траву, что иногда достигала моих ног, щекоча икры. Я чувствовала не знакомый мне прежде запах. Его не было ни в Стенах, ни, тем более, в Подземном городе. Сделав длинный вдох и короткий выдох, я прогнала его по всему своему телу, ощутила его чистоту и лёгкость. Он был лишён лишних ароматов испечённого хлеба, варёных овощей или же, как было в Подземке, мочи и алкоголя. Слегка горьковатый, что ли, но оставляющий что-то вроде прекрасного послевкусия. Я чувствовала лишь запах травы, что под мощными копытами наших лошадей втаптывалась в необработанную землю, даже не тронутую ногой человека.               Непроизвольно я слегка повернулась назад, окидывая взглядом бесконечные протянутые Стены, что казались для меня столь огромными и тянущимися к небу, что, кстати говоря, никак не изменилось: что внутри Стен, что снаружи. Теперь же, когда я на такой скорости отдалялась от них, устремляясь по теперь уже бесконечному, как мне казалось, лугу, они стали для меня не важнее той тёмно-зелёной полоски опушки леса на горизонте.               Стены стали для меня незначительны.               Внутри что-то легонько схватило. Я коснулась груди ладонью, устремив взгляд куда-то вниз. Я здесь, на поверхности, и мало того, — я за пределами Стен. Раньше, когда я ещё жила в Подземном городе, мне казалось, что за его пределами нет ничего. Ну, я знала, что где-то там, на поверхности, живут люди, что каждый день борются против титанов. Но я не считала это жизнью, достойной меня. Меня вполне устраивало то положение. Однако всё изменилось, когда я поняла, что могу сопротивляться и имею право на лучшую жизнь: что я могу перестать воровать для своих родителей, перестать голодать, начать жить для себя и давать отпор любому, кто встанет на моём пути. Тогда я поняла, что не эта жизнь снаружи недостойна меня, а я её. Поэтому я стала работать над собой, стремиться к этим высотам. И вот они, плоды моих стараний: вокруг меня бескрайняя зелень, от которой даже стало рябить в глазах, мои лёгкие вдыхают чистый воздух, а я в окружении тех, кого считала недостижимыми для себя.               Рука сжимается в кулак. Я чувствую на себе взгляд. Поднимаю свой и озираюсь, натыкаясь на взгляд Йегера, находящегося впереди меня. Он смотрел на меня через плечо и лучезарно улыбался. Внутри даже как-то… потеплело?               Однако не стоит забывать, зачем мы здесь. И я по-прежнему не верю в цель этой миссии, но знаю, что мы принесём с собой много трупов, если принесём вообще. Вышла ли я на верную свою смерть или нет — я не знаю и знать не могу. Хочется верить, что от этого всего будет какой-то толк, но я понимаю, что эта вылазка такая же, как и все остальные, — бессмысленная.               Вздыхаю и смотрю по сторонам, осматриваю всех, кто меня окружает. Многие из них погибнут сегодня.               Что я чувствую?              

Мне всё равно?

              Непроизвольно взгляд возвращается к Эрену, что уже отвернулся от меня и о чём-то разговаривал с капитаном Леви. Угольно-чёрные волосы капитана очень сильно контрастировали с бледной кожей, которая, как казалось мне, на свету солнца просто сияла столь неестественно, что и глазам вовсе не верилось. Утонченные черты лица будто бы выдавали в нём нечто величественное, что-то королевское и столь высокое. Высокое, что не скажешь о его росте.               Своей мысли я усмехнулась. Он был невысоким, но, в любом случае, я была ниже его. Не намного, конечно, но этого было достаточно, чтобы он смотрел на меня презрительным взглядом откуда-то сверху. Жути нагоняла его чёлка, то и дело спадающая на лицо. Серо-голубые глаза, виднеющиеся из-под неё, всегда пугали меня. Они прожигали во мне дырку снова и снова, заставляя по спине пробегаться сотне тысяч мурашек.               В какой-то момент он слегка повернулся в мою сторону, показывая своё лицо в профиль. Он что-то говорил Эрену, нахмурившись.                      Где я?               Вокруг всё мутно, вижу лишь какие-то пятна блёклых цветов. В какой-то момент предо мной возникает ещё какое-то пятно, такое светлое. Оно приближается ко мне и я инстинктивно выставляю руку вперёд, зажмуриваясь. Рука распласталась на чём-то тёплом. Открываю глаза и всему вокруг придаётся чёткость. Я вижу перед собой рубашку с первыми тремя расстёгнутыми пуговицами. Промаргиваюсь и осматриваюсь. Понимаю, что нахожусь в кабинете капитана Леви. Возвращаю взгляд к рубашке. Моя ладонь находилась прямо на его груди. Для него, что казался столь худым, у него была довольно-таки развитая мускулатура.               Закусываю губу. Поднимаю взгляд и вижу тонкие бледные губы. Признав в чертах лица никого иного, как капитана, я поднимаю взгляд ещё выше, встречаясь с серо-голубыми глазами. В них не было никаких эмоций, лишь пронзающий холод, не совпадающий с температурой его тела.        — Капитан?.. — вырвалось у меня.               В этот момент я отдёргиваю руку, начиная пятиться. Он идёт на меня, а мне становится страшно. Страшно?!.. Холод пронизывает меня насквозь в тот момент, когда я сталкиваюсь с чем-то поясницей. Оборачиваюсь и понимаю, что это грёбанный стол. Готовая обежать его, я не успеваю, сталкиваясь с вдруг появившейся предо мной рукой капитана, прибивающейся ладонью к краю стола. Опасливо оборачиваюсь на него, пытаясь сбежать с другой стороны, но там вмиг появляется вторая его рука. Не сбежать.        — Элизабет Зегер, — холодно начал он, наклоняясь ко мне. — Ты опять отлынивала от своей работы.        — Что?        — Ты нарушила приказ, — продолжал он механически, оказываясь всё ближе. Вжимая меня в стол, он максимально сильно наклонился ко мне. Всё внутри сжалось, дыхание перехватило, а скулы как-то странно сжимало. Я чувствовала, как мои щёки прямо-таки горят. Я стала смотреть в сторону, лишь бы не встречаться взглядом с капитаном Леви. На это он лишь коснулся пальцами моего подбородка, поворачивая моё лицо к себе. — Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю, — раздражённо приказал он, нахмурившись.        — Я не понимаю, о чём Вы, — едва слышно произнесла я на вдохе. Вдох-выдох, вдох-выдох. Вдох…               Он впивается своими губами в мои и я окончательно перестаю дышать.                                                         Мне казалось, что я видела уже многое. Я видела трупы людей, как просто незнакомцев, так и своих товарищей. Однако того, что я вижу теперь, я не могла представить ни в одном страшном сне.               Крики солдат и лошадей, настоящие вопли, сливающиеся в один сплошной гул, разбавляемый непрекращающимся топотом гигантов.               — Походу дела, — кричал Жан, — весь правый фланг смели!               Я старалась сохранять спокойствие. Каменное выражение лица, что я каждый раз показывала всем вокруг, едва ли не давало трещину. Сейчас — правый фланг, а потом — мы.               Мы следующие.        — Гиганты вынырнули, как из ниоткуда! — слышала я чей-то голос сбоку, но не обращала внимания. Я различала лишь одни и те же слова, повторяющиеся фразы, но смотрела вперёд. Только успокойся. — И многие из них бегают быстро!        — Пока мы тут языком чешем, их кто-то задерживает, а вся система обнаружения полетела к чертям! Если всеми завладеет паника, то кранты нам!                      Ещё больше проблем добавила она.               Женская особь.               Непонятно откуда появилась Женская особь титана. Она не была похожа ни на кого из всех, кого мы видели прежде. Все те, кого мы видели до этого, обладали несуразными формами, выглядели нелепо и в какой-то степени смехотворно: короткие передние или задние конечности; огромный живот, свисающий до колен; глупая морда с зубами, размером с меня каждый. Но эта особь отличалась от всех предыдущих…               Она лишь мельком взглянула на меня, но эти глаза голубого и столь живого цвета… она явно обладает разумом. Четырнадцатиметровый титан с чётко выраженными мышцами и женскими формами просто одним махом смёл половину нашего отряда. Ногой, своей гигантской ногой, раздавил солдата и лошадь, что была вместе с ним. Светлые волосы чуть выше плеч и закрывали её лицо, но даже так я видела его часть.               Когда она взглянула на меня, то внутри что-то дёрнулось и неприятно потянуло. Я будто бы что-то осознала, но…               — Она — человек в форме титана, — вдруг огласил Армин. Я обратила взгляд к нему и у меня не было сомнений в том, что он прав. Армин — человек ума. Он не обладал физической силой, подобной Райнеру, реакцией или скоростью, но его главным оружием, бесспорно, являлась голова. Он думает и у него это получается хорошо. Логические цепочки, что он выстраивает от одной к другой, всегда приводят к верному решению проблемы, к результату. Что бы не приходило в голову этого парня — всё оказывалось верным и действенным. И теперь, когда на него смотрят косо и едва ли не говорят о том, какой он сумасшедший, я слушаю его внимательно, видя в его словах истину. — Человек с такой же способностью, как и у Эрена.        — Что ты несёшь? — недовольно произнёс Жан, смотря искоса. Не верит.        — Армин, да с чего ты это взял? — спрашивает Райнер.        — Гиганты пожирают людей заживо, — начал своё объяснение Армин, — хотя убийство, как таковое, не является их целью. Но эта особь целилась в жизненно важные органы. Она убила человека не чтобы съесть, а именно, чтобы убить. Её поведение в корне отличается от поведения других гигантов. Я уверен, что это она привела гигантов с собой, когда колосс и титан разрушили нашу стену.        — Да у неё та же цель — на людей нападать, — продолжал возражать Жан.        — Нет… — проговорил задумчиво парень, смотря уже вперёд себя. — Мне кажется, что она кого-то ищет. И если я прав, то этот «кто-то», без сомнения…        — Эрен, — предположила я. Все кивнули. Меньше всего мы хотели этого и даже я.                     

***

       Удар.               Женская особь поймала Райнера. Невольно я вскрикиваю. Устремляюсь к ним, но Жан хватает меня за запястье.        — Элизабет, стой! — скомандовал он, я же, в свою очередь, пытаюсь вырвать из его хватки свою руку, но тщетно. — Стой!        — Отпусти меня! — смотрю ему в глаза и продолжаю кричать.               Какой-то звук, будто бы всплеск, заставил меня обернуться. Именно в этот момент на моё лицо попала кровь. Мы с Жаном замерли. Взгляд едва смог сфокусироваться на произошедшем: рука Женской особи, в которой был Райнер, была вся в крови, а самого Райнера нигде уже не было.        — Райнер, — тихо вырвалось у Кирштейна. — Ты ведь не можешь просто так…               В этот момент он отпускает меня. Я несколько секунд стою на месте, ошарашенно глядя на произошедшее. Моя рука касается лица и инстинктивно стирает с него кровь. Я смотрю на свою обагрённую ладонь и невольно провожу параллель: как же просто кровь брызнула сюда, словно Райнер был для Женской особи чем-то вроде помидора и не более.        — Идиот, — прошипела я. Глаза стало щипать, но я просто жмурилась сильнее и сильнее, чтобы подавить это чувство горечи, безысходности и отчаяния.               Почему, чёрт побери, я каждый раз так реагирую?! Мне плевать. Мне ведь всё равно на каждого из них! На всех плевать! Нельзя привязываться, нельзя! Никто из них, ни один человек не должен заставлять меня ощущать это чувство.       

Мне ведь всё равно, да?

              МНЕ ПЛЕВАТЬ.               ПЛЕВАТЬ.                          ПЛЕВАТЬ!                                           ПЛЕВАТЬ!!!               Из глотки вырывается крик, я соскакиваю прямиком с лошади, выпускаю захваты. Крюки врезаются в толстую кожу женской особи, пронзая её.               МНЕ ПЛЕВАТЬ, ЧТО Я ДЕЛАЮ.               ХВАТИТ. СТОЙ, ТВОЮ МАТЬ!               НЕ СМЕЙ ПРИВЯЗЫВАТЬСЯ СНОВА.               Тросы стремительно приближали меня к цели.               — Паршивая… — начинаю я неистово, — мразь! — со всей силы наношу удар по пальцам особи, разрубая их пополам.                                   

***

       Никогда не привязывайся. Это больно. Это ужасно. Нельзя.               Я внушала сама себе это, но теперь я смотрю на свои перебинтованные руки и костыль недалеко от себя.                      Женская особь выпускает Райнера, чудом оказавшегося в живых. На долю секунды я обрадовалась… не могла поверить. Но через уже секунду рука титана ударяет по мне и всё моё тело пронзает адская боль. Я лечу несколько десятков метров, а первое, что касается земли, это моя левая нога. Хруст. Казалось, что он был слышен на всю поляну, как и мой крик, истошный крик, вырвавшийся из глотки. Я оказываюсь на земле и ещё десяток метров по инерции качусь по ней, раздирая в кровь руки и часть лица. Вся я — в грязи, траве и… крови. Крови… много крови, много!..               Но я не смогла. Помнишь, я говорила, что мне плевать на человечество? Холодно отвечала Эрену, что мне всё равно на человечество и вообще привязанности — это глупо? Как я говорила, что не вижу смысла в дружбе и даже семье?               Смотри на мои руки, на эти бинты, обагрённые кровью. Посмотри на этот ужасный костыль, ставший мне спутником. Посмотри на меня!               Ковыляю до зеркала, поднимаю взгляд и предо мной предстаёт самое настоящее лицемерное и лживое чудовище, погань и омерзение. Уставшее лицо, покусанные до крови губы, мертвенный взгляд и перебинтованная часть лица. Непроизвольно моя дрожащая рука касается этой самой части, а затем я инстинктивно отдёргиваю её, почувствовав боль.               Лазарет, ставший мне второй комнатой… В нём воняло спиртом, были белёсые стены и скрипучие кровати. По-началу он мне не нравился, как и майор Ханджи, но с каждым приходом сюда мне начинало всё больше и больше казаться, что здесь, на самом-то деле, моё место. Я чувствовала дискомфорт, находясь в одном помещении с другими людьми, ибо, кто знает, когда я в очередной раз вскрикну по средь ночи что-то или накинусь на кого-либо? Стало всё опаснее находиться вместе с другими, а поделать я… ничего не могу.               Операция по захвату женской особи провалилась с треском. Бесчисленное количество жертв, крови и слёз. Утраты, потери, гибель солдат, ранения. Всё это стало столь привычным и больше не вызывает у меня тех чувств, как прежде. Однако кое-что стало, напротив, иным, что меня повергло в ужас.               Ценность человеческой жизни.               Раньше мне было безразлично всё, кроме того, что касается службы. Теперь мне безразлична служба, но волнуют люди. На службе — люди, а что будет, если не будет людей? Будет ли существовать поныне эта самая служба? Пустая? Без людей?               Нет.               Битва за битвой и бесконечная война — это люди и титаны.               Что будет с нами, если погибнут люди? Истребление человеческого вида.               Волнует ли это меня? Нет. В столь глобальных масштабах я мыслить не собираюсь. Оплакивая весь мир — всех слёз не хватит. Всё, чего я теперь хочу, так это защитить тех, кто рядом со мной. В довольно-таки непростые для меня времена все эти глупцы, вроде Эрена, Армина и Кристы, оказывались рядом. Они терпели меня и мои грубые возгласы, а теперь моя очередь терпеть их святость по сравнению со мной.               Дверь лазарета резко раскрывается, с грохотом врезаясь в стенку, отчего с потолка посыпалась отсыхающая краска. В помещение вбежали три солдата, носящих форму Военной полиции.               — Чего вам? — хрипло задаю вопрос я, когда они смотрят на меня с каким-то презрением.        — Элизабет Зегер? — киваю. — Вы заключены под стражу за незаконное проникновение на поверхность, хранение холодного оружия в казармах и подделку документов.        — Что?.. — только и успеваю произнести я, как вдруг мне заламывают руки. От боли я вскрикиваю, почти припадая на колени, но меня держат навесу. Мой костыль звонко бьётся об пол, а меня выводят из помещения.