За Вами к небесам

       Нет силы страшнее, чем та, что была рождена из слабости.                             Дверь с грохотом распахнулась и ударилась об каменную стенку. Вся присутствующая банда, сидящая за деревянным столом и мирно натачивающая кинжалы, вылупилась на девушку, влетевшую в помещение. Резким и быстрым движением одной лишь руки она зашибла дверь обратно, что та едва не вылетела в другую сторону.        — Что случилось? — обратился к ней Леон, вставший из-за стола и направившийся к ней. — Это твоя кровь?.. — тише произнёс он, когда увидел огромное багровое пятно на животе подруги. Ответа не последовало. Лишь тяжёлое дыхание и суровый взгляд из-под бровей. — Отвечай! — он схватил её за предплечья.        — Нет, — она ударила его по рукам изнутри, выпутавшись из хватки. Элизабет направилась прямиком к служанке.        — Стой! — крикнули ей вслед, но она лишь метнула ножик в сторону мужика, резанув ему по краю уха.        — В следующий раз я пробью тебе башку! — заорала она, устремившись в дальнюю комнату.                      Влетев в тёмное помещение, девушка с ходу начала раздеваться, швыряя вещи прачке. Оставив на себе лишь топ и трусы, Зегер припала к тазику с уже использованной водой и начала быстрыми движениями стирать кровь со своих рук и лица.               Женщина смотрела на это всё весьма спокойно. Уложив вещи в другой тазик, она без лишних вопросов сунула девушке чистый комплект одежды.        — Возьмите, — произнесла она скрипучим голосом. Элизабет молча взяла предложенное и спешно надела, едва-едва застегнув рубашку. Когда она почти оказалась в коридоре, служанка схватила её за запястье. — У вас кровь здесь, — показав на себе, она указала на верхнюю часть лба. Девушка чуть не коснулась тыльной частью ладони пятна, как служанка схватила её за другое запястье. Удивлённо вытаращившись, Элизабет уже хотела заорать на ту, но прачка лишь взяла неподалёку лежащую старую рубашку, местами уже пожелтевшую и разорвавшуюся, и начала аккуратно вытирать лоб и половину лица девушки.               За это время Зегер успела рассмотреть лицо своей спасительницы: обрамлённое седыми прядями, уставшее и с тусклыми карими глазами, смотрящими из-под тонких бровей. На вид ей было около пятидесяти, может, больше. Но было ясно, что так её старил вовсе не возраст, а жизнь в этом месте и этом доме, в котором седые пряди могли появиться даже у Пола, проживи тот здесь больше полугода. Тонкие потрескавшиеся губы женщины то и дело размыкались в неразличимом Зегер шёпоте.               Когда та закончила, Элизабет кивнула ей, и удалилась из помещения. Она сама того не заметила, как оказалась в своей комнате. Припав к окну, расставив руки широко по подоконнику, девушка устремила свой взгляд куда-то сквозь грязные стёкла на пыльную улицу, где бродили нищие.        — Ты расскажешь, что произошло? — в проходе был Леон, скрестивший руки на груди, и припавший спиной к стенке. Говорил он спокойно, но требовательно.        — Мы с Полом ходили в лавку, а продавец подумал, что может нас обдурить, — начала она, даже не поворачиваясь, — а я показала ему, что к чему.        — Ты убила его? — задал вопрос мужчина. Тишина. Долгая.        — Хотела, но не успела.                      Крики.        — Отпустите! — орал Пол, когда солдаты Военной полиции скрутили его, сложив под прямой угол лицом к земле.               Элизабет, услышавшая это, выбежала на улицу.        — Что вы…        — Маска! — завопил Пол до того, как Военная полиция успела поднять глаза на Зегер. Та, осознав происходящее, влепила маску резким движением в своё лицо, застегнув ремни на затылке.        — Стой, где стоишь! — приказал ей один из Военной полиции.        — Да что ты? — играючи произнесла девушка, нагло сделав шаг вперёд. Ещё один. И ещё. Надменно она смотрела через маску на этих свиней, которые что на поверхности, что под землёй, — просто скот.        — Стой, сказал!               Моментально сделав рывок и преодолев расстояние около четырёх метров, ударом правой руки прямо в лицо, Зегер повалила солдата на землю. — Закрой свою пасть, — встав над ним и приставив сапог к лицу, протянула она.               С разворота девушка ударила с локтя второго солдата, удерживавшего Пола за руки. Тот пошатнулся, потому что силы Элизабет было недостаточно. Солдат, оказавшийся куда сильнее его товарища, бросился на нападавшую. Та, схваченная за запястья, была вынуждена ударить того лбом в нос, а когда тот отшатнулся, то схватила его за волосы и, приложив все силы, ударила его об больное колено. Вскрикнув от боли, она схватила Пола за руку и они устремились прочь.        — Держи её!        — Не сможем… нужна подмога. Она из банды!        — И что? Теперь с поверхности выдёргивать?        — А куда деваться?!               — Ты думаешь, что сюда заявятся с поверхности?        — Возможно. Если твоя банда настолько сильно тут всё крышует, то неудивительно, что моя маленькая шалость добила Военную полицию.        — Маленькая шалость? Да ты одного из главных торговцев с поверхности в подземку чуть не грохнула! — впервые за долгое время повысил голос Леон. Девушка удивлённо взглянула на него из-за плеча. — Что?! Ты понимаешь, какие у нас теперь будут проблемы, если отряд Военной полиции с поверхности заявится сюда?! Подкуплены только здешние, а те, что сверху, на такую мелочь не согласятся. Им проще нас всех пересажать!        — И что ты теперь предлагаешь?! — заорала в ответ Зегер, развернувшись и устремившись к другу детства. — Ты думаешь, что было бы лучше оставлять Пола там, чтобы они не видели меня? Или позволить этому ублюдку дурить твоих людей? Может быть, именно потому тебе не хватает на взятку сранной полиции с поверхности? Потому что ты не следишь, чем и где соришь?!               Девушка пулей вылетела из комнаты, хлопнув дверью и оставив Леона одного. Оказавшись на кухне, она, приложив некоторые усилия, вытащила метательный ножик из стенки, и вышла из дома. Ей навстречу шёл Пол.        — Ты куда? Бросила меня в переулке, а теперь куда? — возмутился он.        — Не твоё дело, мелкий. Я ухожу. Удачи тебе с Леоном.        — Что? Стой! — закричал мальчик ей вслед, но та проигнорировала его и ушла вглубь улиц.                     

***

       Скитаясь по знакомым ей с детства улицам, девушка испытывала смешанные чувства. Грязная ностальгия? Что-то такое… противное, но памятное. Здесь впервые своровала, а тут отбивалась от бандитов, тут впервые ограбила.               Она, сама того не заметив, пришла к своему дому. Тому самому дому, где жила она и её родители. Перекошенный и с разбитыми стёклами окон, покосившейся дверью. Та со скрипом отворилась вовнутрь, стоило Зегер лишь слегка толкнуть её. Скрипучие доски пола, обшарпанные стены. Дома не осталось ничего, кроме сломанного стола и пары кривых и погнивших стульев. Здесь уже никто не живёт. Лишь только ужасный запах. Такой странный и знакомый Зегер. Но знаком он ей был не по Подземному городу, нет…               Что же…               Элизабет оказалась в спальне родителей. Здесь, около уже упавшей на пол переломанной кровати, лежало что-то. Внутри девушки всё перевернулось, её резко затошнило.               Скелет, обтянутый разбухшей плотью, в грязной и оборванной, прогрызанной одежде, лежал на полу. Судя по одежде, это был отец Элизабет. Он лежал, тянувшись к осколкам некогда бутылки. Стало ясно: он умер не так уж и давно.               — Вот ты и сгинул, отродье, — проговорила она, глядя на него с презрением. — Не знаю, что я должна сейчас чувствовать: горе или радость. Горе? Не думаю, — она присела на корточки недалеко от него. — Ты был ужасным человеком и не менее ужасным родителем. Ты не знал своей семьи, ты знал лишь алкоголь. Ты не признавал ни меня, ни моей матери. Без понятия, как тебе удалось дожить до тех лет, когда у тебя получилось зачать меня. И я ненавижу тебя за то, что ты дал мне эту жизнь, — лицо Зегер исказилось, брови её встали домиком, а губы разомкнулись. — Но и радоваться я… — слеза скатилась по щеке, — не могу, — тишина, прерываемая всхлипами. — У меня никого не осталось. Больше никого нет. У меня нет ничего. Что мне теперь… что мне делать?               Бесшумный плач. Девушка открыла рот в немом крике. Крепко вцепившись в волосы на затылке, она прижала голову к своему туловищу и зарыдала.                           

***

       Элизабет стояла в том самом переулке. Жёлтый, грязный и всё так же воняющий. Будто бы даже мусор не изменился с тех пор, как она была тут в последний раз. Тот самый раз, который изменил её жизнь, направив её течение в другое русло.               Возможно, что сейчас она была одной из воровок, а, быть может, и уже сгинула бы давно. Этого уже не узнать, ведь произошедшее много лет назад, сделало из неё ту, кем она является сейчас. Это неизменно.               Было неизменно то, что она предала банду и самого Леона, сбежала из Подземного города, начала новую жизнь под небесами, став солдатом человеческого рода. Не просто солдатом, а разведчиком.               Девушка сняла капюшон и убрала с лица волосы. Маска прилипла к её лицу из-за пота, Элизабет стало омерзительно положение, в котором она находилась: потная, стоящая среди мусора в Подземке, где…               «Здесь всё и началось» — проговорила она с улыбкой. — «Вот оно, это место».               Казалось, будто бы здесь, действительно, совершенно ничего не поменялось с того времени. Словно даже следы остались те же самые. Зегер встала на место, где стояла много лет назад, когда высохшая бледнокожая женщина, называющая себя матерью, привела её, чтобы продать. Конечно, сейчас всё выглядело иначе от лица девушки, ведь она подросла с того времени. Пройдя ещё пару шагов к стенке, она коснулась её, распластав ладонь по пожелтевшему камню. Она прикрыла глаза и будто услышала:       

Хватит рыпаться! Ты даже собственным родителям не нужна, что они продали тебя!

              Девушка стала сжимать ладонь, оставляя на камне царапины от ногтей. Она припала на колени и опустила голову.              

Сражайся или умри.

       — Прошло столько лет, а я по-прежнему всё так же слаба, — грустно улыбнулась девушка. — Мне так хотелось добиться чего-то, стать сильной, добиться вашего признания, — перед закрытыми глазами девушки было бледное лицо капитана: хмурое, с тонкими бровями и узкими серо-голубыми глазами, всегда смотрящими столь пристально и холодно, но так же пронзительно и внимательно. — Мне интересно, — приоткрыла глаза, — если бы вы узнали меня, то изменилось бы хоть что-то? Наверное, нет. Для вас все — солдаты, я тоже. Хотя… — грустная улыбка пропала с её лица, — а чего я хотела? — Зегер задумалась, сняв маску. Ремни со звоном столкнулись, оказавшись на земле. — Я ведь солдат, правда? Я хотела признания, как солдат, но… — Элизабет прикрыла глаза и стала вспоминать дни в Разведкорпусе, тренировки, капитана. Всё казалось таким ярким, таким светлым и безмятежным, даже, несмотря на то, что предстояла вылазка за стены. Эти весёлые лица: Эрен, Армин, Криста, даже Имир, и, конечно же, Томас. Да… Томас, когда-то бывший её товарищем. Капитан… При одной мысли о нём внутри девушки всё переворачивалось, застывала сама кровь в жилах, а по спине проходился табун мурашек. На щеках девушки проступил румянец, их будто бы стало жечь. Где-то там, внизу, стало странно тянуть. Девушка вспомнила сон, который был у неё в день вылазки. Тогда, в кабинете капитана, — я ведь солдат?               Девушка достала из-за ремня нож. Острый, сама натачивала, как учил капитан. Клинок — продолжение руки владельца. Поэтому он должен быть в идеальном состоянии, готовый к битве в любой момент. Но битв больше не предвиделось. Зегер больше не видела. Лезвие блеснуло, и в его отражении девушка увидела своё измученное лицо со шрамом на чуть меньше половины того, что им когда-то было.        — Я ведь солдат? — повторила девушка снова. Опять вспоминался сон о капитане. Снова тянет. Снова жжёт щёки. — Почему?.. — по щекам девушки стали скатываться крупные круглые слёзы, одна за другой капли падали ей на коленки. — Почему вы меня забыли?                      — Вспомните меня, капитан! Несколько лет назад! Переулок!               — Уводите быстрее.               Девушка подняла рубашку, взявшись зубами за её концы. Рельефный живот и… виднеющийся сбоку рубец. Зегер изливалась слезами и держала в зубах концы задранной одежды, обеими руками она крепко сжимала нож. Закрыла глаза.               Я…                     люблю вас, капитан.                             Замах, нацеленный на живот.                              — Сражайся. Не смей умирать.                             Элизабет не могла пошевелиться. Открыв глаза, она увидела перед собой начищенные чёрные ботинки. Отпустив концы рубашки изо рта, она подняла взгляд заплаканных глаз наверх и увидела крепкую мужскую руку, обхватившую сразу оба её запястья. Проследовав вдоль неё, она наткнулась на белую рубашку с жабо. Тогда Зегер подняла взгляд выше и столкнулась с серо-голубыми глазами, строго смотрящими на неё сверху вниз.                             — Капитан?.. — с её лица упала последняя слеза.