Сёстры Патаки

Фиби и Джеральд встречались уже несколько месяцев. Об этом знало всего три человека: Джеральд, Фиби и Хельга Патаки. Это было честной сделкой: Хельга даёт честный ответ на его вопрос, Джеральд — на её. И Джохансен согласился. Он давно мечтал узнать, она ли была Сесиль в тот давний Валентинов день. В отличие от ослеплённого атмосферой романтики Арнольда, Джеральд вполне мог узнать одноклассницу и по половине лица. Вот только ему нужно было услышать подтверждение из её уст. Как оказалось, Джеральд отличный детектив, но отвратительный конспиратор, потому что Патаки спрашивает, когда он, наконец, всем расскажет, что Фибс его девушка. Оба рассмеялись, и с того дня начали хранить маленькие секреты друг друга. Это было залогом их дружбы, так думал Джеральд. Оказалось, что нет. Через месяц после этого разговора Фиби рассказывает одноклассницам, что Джеральд — её парень, и в грубой форме просит отвалить от него. Теперь у Хельги нет защиты в качестве какого-то секрета Джеральда, но в их общении не меняется ничего. Тогда-то он и понял, почему к ней так тянуться Арнольд и Фиби: Хельга Патаки — хороший человек. Когда Хельга оказалась в больнице, Джеральду было не до злости. В его объятиях плакала хрупкая Фиби, а где-то возле операционной занимался саморазрушением Арнольд. Он был тем стержнем, который спасал друзей, хотя ему самому безумно хотелось обнять коленки и задумчиво смотреть в даль. Не каждый день подобное случается с Джеральдом Джохансенном. В первый раз, когда они пришли навестить Хельгу, Джеральд боялся переступить порог. Он пугался, что заденет не тот провод, встанет не туда, и всё полетит к чертям. Фиби силой втащила его в палату. Он видел их бойкую подругу такой впервые. Патаки могла быть грубой, громкой, весёлой, саркастичной, угрюмой, но всегда яркой. Сейчас она была на столько бледной, что сливалась с простынями. Более того, она едва дышала. У Фиби лились слёзы из глаз при одном взгляде на неё. У Джеральда тоже. Арнольд был тихим. Он почти не разговаривал ни с кем из них. Просто сидел и молча смотрел на Хельгу. Джеральду даже начало казаться, что и Арнольд в ту злополучную ночь впал в кому вместе с ней. В их компании не было места буйному веселью с тех самых пор. Фиби визжала, прыгая на диване и раз за разом перечитывала сообщение, пришедшее ей на телефон. Джеральд не знал, что могло бы стать поводом для такой буйной радости его девушки. Выйгрыш в конкурсе? Досрочное зачисление в Йель? Что? Он упрямо не понимал, что происходит до тех пор, пока Фибс не ткнула его носом в экран своего сотового. «Хельга очнулась!» Джеральд широко улыбнулся: — Наконец-то, моя напарница по словесным баталиям вернулась! Через десять минут оба уже были на пути в больницу. *** Фил и Герти искренне любили Хельгу. Эта девочка нравилась им с самого первого дня, когда они её увидели. С того самого момента как малышка стояла под зонтиком у порога детского сада рядом с их внуком. Она, конечно, была грубой и невыносимой, но так же и нежной, талантливой, любящей. Арнольд предпочитал не замечать этого как можно дольше. Более того, он влюблялся в невыносимо скучно-идеальных девочек и наглых аферисток. И в тех, и в других случаях его спасала Хельга, а он продолжал повторять, что Хельга хорошая. Это он понимал, а вот любви девочки к нему он предпочитал не замечать. Герти лишь разводила руками, что поделать, — мальчишка. Спустя время, Хельга стала всё чаще появляться в жизни обитателей Сансет Армс. Причём не по собственной инициативе. Казалось, девочка пытается избавиться от их общества, отстраниться от Арнольда, вот только у неё ничего не получалось. Мальчик слишком сильно тянулся к ней. И, наконец, они смогли стать друзьями. А когда их отношения доросли до отметки «близкие друзья», Арнольд начал задавать Филу и Герти странные вопросы. — Как помочь человеку, которого морально и физически унижают? Арнольд спрашивал что-то вроде этого практически каждый день, что пугало его стариков. Как позже оказалось, он подозревал, что Хельгу кто-то бьёт. Постоянно. И он был прав. Когда Хельга оказалась у них в доме вся в синяках и с температурой под сорок градусов по Цельсию, у Герти чуть сердечный приступ не случился, а Фил сразу развернулся и ушёл на кухню разливать по стаканам корвалол. Они оба были уже слишком стары для таких потрясений. Тем не менее они быстро поставили Хельгу на ноги. Девочка спокойно жила у них до конца августа. Оба старика сильно привязались к ней за это время и совсем не хотели отпускать девчушку обратно в лапы к Бобу Патаки. Опыт подсказывал обоим, что это не лучшая идея. Однако оставить Хельгу у себя они не могли, как и изолировать её от родителей. Так что им пришлось смириться и отпустить девочку. По началу всё шло хорошо, а Хельга просто не давала старикам возможности соскучиться по ней, навещая их хотя бы раз в неделю. Хельга помогала Пукки готовить ужин и убираться в доме, рассказывая о том, как у неё дела. И судя по этим еженедельный отчётам всё было хорошо. Хельга перестала появляться в Сансет Армс в конце февраля. Фил тут же почуял что-то неладное. Его жена списала отсутствие девочки на «важные дела юной леди», но внутренне напряглась, наслушавшись размышлений старика. Весной их опасения подтвердились нервным стуком в зелёную дверь, слезами, скатившимися по щекам Фиби, и мигалками машины скорой помощи. Этот день отпечатался в памяти стариков на всю жизнь. Совсем как тот день, когда в их доме зазвонил телефон, а ледяной голос по ту сторону сказал, что Майлз и Стелла Шотмен официально считаются пропавшими без вести. Сколько слёз пролила Пукки в тот день, Фил боялся даже представить. Однако точно знал, что из-за малютки Патаки она пролила ни чуть не меньше. Они часто ездили к девочке в больницу. Не чаще, чем Арнольд или Ольга, но всё же. Герти гладила девочку по волосам, что-то нежно шепча на ухо. Фил давно знал, что Хельга для его жены всё равно, что родная внучка. Как, впрочем, и для него. Слишком яркой, слишком близкой сердцу, слишком похожей на них, в особенности на Герти, была Хельга, чтобы они могли позволить себе относиться к ней всего лишь с симпатий, как к другим друзьям их внука. Они любили её, как родную, и она отвечала им тем же. Поэтому, когда Арнольд позвонил в Сансет Армс и, чуть не плача, прокричал в трубку, что Хельга очнулась, весь пансион ликовал. Ту вечеринку помнит весь район и ныне. В каждом доме их квартала вихрем проносилась новость, состоящая всего из двух слов: Хельга очнулась! Ронда широко и искренне улыбалась; Надин счастливо хлопала в ладоши; Гарольд ухмылялся, стуча кулаком о ладонь; Пэтти прижал к груди фотографию их класса в день выпуска из начальной школы, роняя пару слёз на паркет; Кёрли отложил забастовку против школьной столовой на вторник, а добросердечная Шина плакала со счастливой улыбкой на лице. Юджин принялся петь песню из какого-то бродвейского мюзикла, посвящая её этому событию; Брейни едва справился с приступом астмы, Лайла тут же принялась готовить поздравление с выздоровлением, а Сид и Стинки торжественно подняли свои банки содовой в честь подруги. Щёки мисс Карлы Дэвидсон уже сводило от широкой улыбки, которую она никак не могла убрать со своего лица. Директор Симмонс шумно выдохнул, уткнувшись в стол лбом, и засмеялся, чувствуя облегчение. Доктор Блисс освободила их обычное время встреч с Хельгой в своём расписании, в душе танцуя ча-ча-ча от радости за эту девочку. С плеч Майкла свалилась огромная гора, и, тепло улыбаясь, он писал Ольге нежные слова поздравления. Все были счастливы. Она была жива и в сознании. Это чудо! Очевидное для всех, кроме — Хельги Патаки.