Настоящий партнер

Клинт с грохотом втащил вентиляционную крышку внутрь потолка и спрыгнул прямо на кровать. Наташа сидела, скрестив ноги в турецкой позе, и натачивала и без того острые ножи. Клинт откинулся на подушки и испустил мелодраматический вздох, чтобы выразить всю боль, которую испытывал. Он полежал еще немного, прежде чем повернуться к Наташе и проверить, обратила ли она на него внимание или нет. Конечно, она его полностью игнорировала, но он продолжил пилить ее взглядом, и она, почувствовав это, отложила нож в сторону. — Ну, что? — спросила она так, будто бы люди всего мира были виновны в том, что заставили ее говорить. Хотя Клинт знал, что на самом деле она беспокоится о нем. — Все, — ответил он, и с удивлением понял, что глаза защипало от слез. Больше он не смог ничего произнести, но этого и не требовалось, Наташа знала, что могло так его расстроить. — Ты рассказал ему, — и это даже не было вопросом. Клинт не мог произнести ни слова, и просто прикрыл лицо руками, надеясь, что этим может скрыть и стыд, который испытывал. Он почувствовал, как Наташа похлопала его по плечу слегка неловко, и ему было приятно от того, что она хотя бы попыталась. Любовь все ещё оставалась для нее чем-то неизведанным, она все еще чувствовала себя уязвимой, если проявляла слабость. Клинт знал, что она была способна сыграть роль кого угодно — утешающей подруги или сестры… Но она не играла роли — она была самой собой, и это значило намного больше. Клинт судорожно вздохнул несколько раз, прежде чем понял, что снова обрел контроль над собой. Он сел на кровати и посмотрел на нее. — Так что, ничего хорошего из этого не вышло, — подвела итог Наташа. Он не согласился, но и не опроверг. Вместо этого он поднял руки и принялся быстро объяснять — Фил бы не успел, но Наташа, конечно, успевала. — Он позвал меня на свидание. Он правда хотел пойти со мной на свидание, Наташа! Я ему нравлюсь! По крайней мере, он сказал, что я ему нравлюсь. Ну, не такими словами, конечно, но он произнес слово “свидание”, так что совершенно очевидно, что я ему нравлюсь. Иначе это не имело бы никакого смысла. А потом я сказал… Я сказал, что мне нужно признаться ему кое-в-чем, а затем я… Ну ты знаешь… И потом он весь как-будто… Как будто я его ударил или что… Хотя я сказал ему, что он мне нравится, и что я просто асексуален… А он был весь такой “хорошо, Клинт, я понимаю, Клинт” и еще “Я надеюсь, что не сделал ничего неправильного”, и потом он просто…. Ничего! Он ничего не сделал. Он не переспросил, даже не попытался узнать, сможем ли мы… Даже не подумал об этом! Как будто ему было плевать — он просто предложил вернуться к телеку, и сказал, что это не изменит нашей дружбы! И… Я бы не сказал, что это изменило что-то… Но… Если я раньше еще надеялся, то теперь… Жизнь просто отстой. И он снова упал на кровать, со всей злости ударив по покрывалу. — Moi malenkii ptenchik, — вывела она в воздухе на русском. — Мне так жаль. Это было последней каплей. Клинт не чувствовал себя в состоянии продолжать дальше притворяться, что все хорошо, поэтому он просто позволил слезам скатиться по щекам. Наташа, видимо, была в очень хорошем настроении, потому что она не спихнула его с кровати, а позволила уткнуться в плечо и выплакать все глаза. Клинт понятия не имел о том, сколько времени прошло. В объятиях Наташи было спокойнее, и он просто хотел избавиться от всех тех чувств, что Фил вызывал в нем за прошедшее десятилетие. Так что слезы просто продолжали течь, и Наташа продолжала его держать, не отпуская. Не то, чтобы он хотел вырваться. — Спасибо, — сказал он, пытаясь как-то взять себя в руки. — В любое время, — ответила Наташа. — Итак… Фил продинамил тебя, узнав, что ты эйс. — Это не его вина, — Клинт пожал плечами. — Никто из нас не способен контролировать то, что мы ждем от отношений… Если кому-то важен секс, значит он просто важен. По крайней мере, он был честен со мной. Просто… Это просто полный отстой. Понимаешь? Господи, я так его люблю. Наташа кивнула. — Так что ты планируешь делать дальше? — Мне все равно. Наверное… Просто не обращать на это внимания? Быть ему лучшим другом, и вести себя так, будто он не разбил мне сердце, и, в конце концов, все будет хорошо? Я имею в виду… После того, как он решил просто заснуть у меня на плече… В общем, если он может вести себя так, будто ничего не было, то и я могу. — Ты уверен? — уточнила Наташа. Клинт долгое время размышлял, прежде чем ответить. — Я думаю, что могу. Я имею в виду… Это же как-то срабатывало все это время, правда? Значит, и сейчас сработает. То есть… Если бы мы были вместе… Что бы я хотел изменить? Может… Случайный поцелуй или чуть больше объятий, или… Я был бы рад просто осознавать, что он не влюбится в кого-то другого и не сбежит от меня… Но с другой стороны, и будучи в отношениях люди сбегают. А Фил и я… Мы давно вместе, и это хорошо. У меня есть почти все, что мне нужно, так что… Я вполне рад тому, что есть. Наташа взъерошила его волосы, и даже сквозь муки разбитого сердца Клинт не мог перестать думать о том, что его жизнь вполне даже ничего. — Это значит, что ты теперь в настроении для спарринга? — вдруг спросила Наташа. — Я тут кое-над-чем поработала, и мне бы хотелось проверить пару приемов на человеке, у которого есть шансы выстоять против меня. Новички в ЩИТе в этом году слабые, что нет никакого смысла заниматься с ними. Клинт ухмыльнулся. — Конечно. Что за приемы? Наташа только закатила глаза. Она вскочила с кровати, собрала волосы в тугой конский хвост и, подхватив спортивную сумку, обернулась к Клинту. — Если я расскажу тебе, то мне тебя этим не удивить. И затем она вышла из комнаты и двинулась по коридору уверенной походкой хищника, и только Клинту было дозволено узнать ее с другой стороны. Он побежал за ней, пытаясь по пути избавиться от головной боли, которая возникла из-за того, что он слишком долго плакал, но все это было ничего, потому что у него были лучшие друзья на свете.