Ты в эпицентре боли моей

Признаться, сердечко-то у меня сейчас забилось, ведь Мурат мог выкинуть что угодно. Самое страшное, что мои опасения подтвердились: — На следующей неделе я планирую подать заявление на развод, — мужчина не смотрит в мою сторону, убирая со стола тарелку Софии. И вроде бы, всё хорошо, я хочу развестись с этим человеком уже два года, но, есть одно но. У нас несовершеннолетний ребёнок. — София останется со мной. Все документы я подготовлю. Изначально, я вообще не поняла, что он сказал, до ушей донёсся только мужской голос, мозг не сразу воспринял смысл этих слов. Но потом, когда это всё же произошло, мир внутри меня рухнул как кирпичная многоэтажка. Зная, каким деньгами ворочает мой муж и какие связи имеет, я понимала только одно: я бессильна против него, а отобрать у меня Соньку для него-раз плюнуть. — Что? — я наконец-то позволила себе заговорить, вставая из-за стола, — Мурат, ты не заберёшь её у меня. — Со мной ей будет лучше, — он как будто не слышит меня, упираясь на своём. Я готова устроить истерику прямо сейчас, расплакаться, упасть на пол и бить пол руками и ногами. — И вообще, — он разворачивается и смотрит мне в глаза. Чувствую, что сейчас добьёт меня окончательно. Так оно и происходит, — Когда мы разберёмся во всём, разведёмся, решим всё с нашим бизнесом, мы с ней улетим в Турцию. Навсегда. Я поверить не могла. Мой мозг с трудом переваривал эту информацию, а эхом где-то внутри отдавались эти убийственные слова. Мою девочку. Маленькую, единственную крошку. Мою... Несмотря на то, что эти слова ещё совершенно поверхностны, всё может измениться ещё сто раз, меня это ничуть не успокаивало, а наоборот, всё тело вдруг заболело ещё сильнее, а голова превратилась в чугунный горшок. Чего, кстати, не скажешь о моём муже. Человек, который клялся любить меня, защищать и не обижать, сейчас хочет лишить меня смысла жизни. Кого ты полюбила, Лорак? Ты сама испортила себе всю жизнь. — Мурат, — я испугалась, мой взгляд забегал по его лицу, — Ты этого не сделаешь, — тревожным, дрожащим голосом говорю я, делая медленные шаги к нему, — Я прошу тебя. — Иди собирайся, у нас мало времени, — вновь игнорируя мои слова, мужчина смотрит на меня и резко отводит взгляд, продолжая убирать со стола посуду. Идти собираться? Серьёзно? — Мурат, пожалуйста, я сделаю всё, что ты скажешь, только не забирай у меня Софию, — я сама не заметила, как обычный мой голос перешёл в жалобную вопль, и я даже осмелилась схватить мужа за руку. Честно, я была готова прямо сейчас упасть на колени перед ним и молить о том, чтобы он сказал мне обратное. — Я сказал, иди собирайся! — Мурат одёргивает свою руку и отталкивает меня в сторону. И я снова собственноручно рою себе яму. Останется только закопать меня в ней. Паника охватывала меня буквально с каждой минутой всё сильнее. Я не могла думать ни о чём больше, как о словах Мурата утром. Весь этот грёбаный день тянулся чертовски медленно и как будто на иголках. В моей голове полный хаос, и как бы я не старалась привести там всё в порядок, каждая моя попытка накрывалась медным тазом. Сегодня я решила не только отвезти Софию на занятия по танцам, но и забрать её оттуда. Чувствую, что схожу с ума. Постоянно кажется, что её пытаются отобрать у меня, украсть, увезти куда-то, разлучить меня с ней. Успокойся, Каролина. Давай будем решать проблемы по мере их поступления. Сейчас, например, подумай о том, что ребёнка нужно забрать уже через полчаса, а ты стоишь в трёхкилометровой пробке. Эх, если бы это от меня зависело. — Мамочка! — из балетного зала ко мне выбегает мой котёнок, в белоснежном платьице и маленькой сумочкой в руках. Я тут же забываю обо всех проблемах, что поджидают на каждом углу. Всё-таки, дочь влияет на меня очень сильно, и без неё я просто не смогу нормально жить. — Радость моя, — широко улыбаясь, я присаживаюсь перед ней на корточки и обнимаю. Соньке, явно, хочется много рассказать мне, но это она сделает в машине, по пути домой. — Как у тебя дела? Всё хорошо? — в ответ девочка кивает головой, а её маленькие ручки лежат у меня на плечах, — Ну, тогда одевайся, поедем домой к папе, — Сонька послушно передвигается от меня до своего шкафчика и достаёт оттуда вещи, а я, поднявшись на ноги, чувствую заметное головокружение, отчего хватаюсь за угол детского шкафчика и прикрываю глаза. Видимо, напряжение и волнение дают о себе знать. — Каролина Мирославовна, с Вами всё в порядке? — с Мариной Александровной, руководителем моей дочери и балериной со стажем, мы знаем друг друга уже полгода, ровно столько, сколько София занимается в этом художественном центре. — Да-да, — быстро поморгав, я зачесала пальцами волосы и шире распахнула глаза, улыбнувшись настороженной женщине, — Здравствуйте, Марина Александровна. — Вы бледная. Точно хорошо себя чувствуете? У нас дежурят врачи... — Нет, не нужно, — мне пришлось перебить её, чтобы, не дай, Бог, об этом не услышала Соня. — Всё хорошо, не беспокойтесь. Объяснить Марине, что со мной всё хорошо и наконец отвязаться от неё мне всё же удалось. Я помогла Софии одеться, взяла её за руку и поспешила на улицу. Свежий воздух мне не помешает. Посадив дочь на заднее сидение, пристегнув её, я сама села за руль и бросила взгляд на зеркало. Ну, да, она была права, цвет кожи у меня довольно не естественный. Уверена, это всё на почве стрессов. Домой возвращаться мне не хочется совсем. И это происходит уже на протяжении долгого времени. Не хочется домой, зная, что тебя там никто не ждёт, а если и ждёт, то только с целью унизить или воспользоваться. Про домашнее тепло и уют я вообще зарекаться не буду, всё и так давно понятно. Но, разве у меня есть выбор? Он, конечно, есть всегда. Я могла бы поехать к маме, или к Лиле-своей лучшей подруге, но возможности вот так просто сорваться и уехать я, к сожалению, не имею. Если Мурат будет дома, а мы с Сонькой задержимся больше, чем на полчаса, отдуваться за всё буду только я. София по пути домой рассказывала мне о своих танцевальных успехах, как ей нравится заниматься с Мариной Александровной и какой дружный у них коллектив. Я, конечно, не могла не радоваться за неё. Когда у ребёнка всё замечательно, родители чувствуют себя в два раза лучше. Главное, чтобы сейчас дочь не ощущала моей душевной боли. Как бы я не старалась скрыть её, дети всё чувствуют. Это меня и пугает. — Сейчас, малыш, секундочку подожди, — мне пришлось перебить яркий рассказ Софии, чтобы ответить на звонок. Девочка послушно замолкает, а я отвечаю своему концертному директору. Ему-то что сейчас нужно? Насколько я помню, я просила не беспокоить меня несколько недель. И эти несколько недель ещё не закончились. Всё, что он мне сказал, спустя пару минут нашего разговора, это: «Каролина, через час жду тебя на студии. Есть интересное предложение». И черт знает, как мне быть. Попросить его написать мне смску, чтобы потом представить доказательства мужу, или отказаться от предложения сразу? Отказаться сразу я так и не решилась. Что ж, если получать, то хоть будет за что. Объяснив дочке, что маме нужно заехать на работу, я разворачиваю машину и выезжаю в сторону своей студии, где обычно проходят репетиции и запись новых песен и альбомов. На дороге машин десять от силы, что меня несказанно радует и удивляет одновременно. За счёт этого, добрались мы даже раньше, чем через час. Думаю, Михаил оценит. Обычно я люблю задержаться. Вымотанная этим днём София устало вылезает из машины и берёт одной рукой за руку меня, а во второй держит свою любимую куклу. Девочка послушно тащится за мной, не проронив и слова о том, что она устала, проголодалась или хочет спать. Но я-то знаю, что в это время ей пора ужинать и ложиться спать. Прости, малыш. Нужно ещё немного потерпеть. Мы с ней заходим в помещение. В холе уже давно не интересуются мной, не просят паспорт и не задают глупых вопросов. Женщина только посюсюкала Софию, расспросила о её кукле и делах и пропустила нас в нужную комнату. Я была не против общения со всеми, кто встретился нам по пути. Чем дольше я нахожусь здесь, тем короче будет мой домашний вечер. И вероятность того, что дома меня ждёт очередной скандал, становится меньше. Поднимаясь на нужный этаж, Соня пробегает вперёд по коридору и забегает в уже давно известную ей комнату по левой стороне. И в эту же минуту я слышу её восторг от встречи с Михаилом. Вот кто-кто, а они-то всё знают о дружбе. Дочь зачастую бывает здесь со мной, поэтому с Михаилом и моей командой в целом она знакома очень хорошо. И отношения у них складывались успешно с самого начала. — Привет, Миш, — я захожу в комнату через минуту после дочери, но мой восторг не настолько фееричен, как у неё. Стягиваю с шеи шарф, расстегиваю пальто и бросаю сумку на диван. В помещении никого, кроме нас, довольно тихо, как и во всем павильоне. Конечно, времени-то уже... все по домам разбежались. — Привет-привет, проходи, — поднимая на руки Софию, тот довольно улыбается, не спуская с неё глаз. — Что за срочность такая, из-за которой я аж машину развернула? — усмехаясь, я параллельно своим словам раздеваюсь, шмыгая носом, который после улицы стал приходить в себя. — В общем, Каро, — немедленно, директор начинает говорить, не отвлекаясь при этом от ребёнка, — Есть предложение спеть на благотворительном концерте. Деньги пойдут в фонды помощи детям с ограниченными возможностями. Для тебя это отличный вариант реализоваться и снова выйти на сцену. Или ты решила завершить карьеру певицы? — Нет, конечно, нет. Когда концерт? — интересуюсь я. Хм, интересно. — Через месяц, но, если ты согласишься, начать готовиться нужно будет уже завтра. И ещё. Сюрприз, — улыбается Миша. Я боюсь его сюрпризов. Последний раз это всё закончилось, мягко говоря, не очень. — Петь будешь не одна, а в дуэте. Напарник твой должен быть с минуты на минуту, — он смотрит на наручные часы, а затем снова на Софию. Вот это поворот.