Ты в эпицентре боли моей

      Я не помню, как позвонила Серёже. Я не помню ничего, что происходило со мной после этого страшного известия. Я отключилась и делала всё автоматически. Да и делала-то не я, а мой мозг. Я попросила Лазарева сразу проехать в отделение полиции и забрать меня оттуда, когда всё закончится. Что самое интересное, я сама добралась до места, не осознавая ровным счётом ничего. Сколько я была в такой отключке-одному богу известно. — Каролина Мирославовна? Влетев в здание, я панически осматривала всё и всех вокруг. Благо, сотрудник, которому было велено встретить меня и проводить до нужного кабинета, свою работу добросовестно выполнял и уже ждал меня на входе. — Следуйте за мной, — я слышу голос и вроде понимаю, что от меня хотят. Как будто возвращаюсь в себя. — Игорь Алексеевич, вот, жена погибшего, — парень пропускает меня внутрь и закрывает дверь снаружи. Я остаюсь один на один со следователем. Мне жутко не по себе, но всё же осматриваю кабинет и медленно плетусь к столу, чтобы сесть на стул. В руках сжимаю телефон, ибо ничего кроме с собой не взяла. — Каролина Мирославовна, Вы в порядке? Не очень хорошо выглядите. — Вы серьёзно? — поднимаю голову и смотрю прямо ему в глаза, — У меня застрелили мужа, а Вы спрашиваете, в порядке ли я? — нервно усмехаюсь. Господи, идиот. Хоть мы с Муратом и не ладили в последнее время, знала об этом сейчас только я, соответственно, играть роль хорошей жены, любящей своего погибшего мужа, приходится играть. И играть хорошо. — Я вынужден задать несколько вопросов и должен убедиться в том, что Вы в состоянии ответить на них. — его тон показался мне слишком грубым. Наверное, лучше не злить этого человека. — Я отвечу на все вопросы, — тяжело вздыхаю и смотрю на мужчину. Твоя взяла, Геракл. — Сразу бы так.       Его вопросы, как я и думала, оказались слишком банальными. В каких отношениях мы были с Муратом, что происходило в нашей семье и тд и тп. На вопросы такого типа у меня уже давно имеются готовые ответы. К концу допроса разболелась голова. Захотелось спать. Мозг отказывался работать. Самочувствие резко ухудшилось, но я из-за всех сил старалась не показывать этого. Да и не нужно тут это никому. Умру и умру, никто даже не заметит. — Ваш друг подъехал, — в кабинете появляется тот самый мальчик, который провожал меня сюда. Какой друг? Я не понимаю ничего. Душа как будто тело потихоньку покидает. — Что? Какой друг? — речь слегка заторможена. Я медленно поворачиваю голову и кладу ладонь на лоб, опуская и поднимая веки так же медленно. — Сергеем представился. Господи, Лазарев. Ну слава богу. Мне аж полегчало. Этот человек необходим сейчас как никто другой. Поскорее бы он меня увёз отсюда. — А... а где моя дочь? — это болело у меня больше всего. Где Сонечка? Она ведь должна быть со мной. — Девочку временно забрали органы опеки... — Что?! — тут же возразила я, перебив следователя. Какие ещё органы опеки, вашу мать?! С ума все посходили что ли? Уроды. — Какие нахер органы опеки?! — повышаю голос и соскакиваю со стула, делая пару шагов назад. Это стало последней каплей терпения. — Успокойтесь! — мужчина так же повышает на меня голос, со всей силы ударив ладонью по столу, заставив меня дёрнуться. — Где мой ребёнок? — членораздельно, я ещё раз повторяю свой вопрос. За дочь я порвать готова, не то, чтобы слушать его повышенный голос. — Какая опека, у неё мать есть. — Вам вернут девочку, как только закроют дело об убийстве Вашего мужа. Я быстренько сопоставляю всё в голове и понимаю, что этот процесс может затянуться на долгое время. Ждать нельзя. Ребёнка надо забрать немедленно. Она же совсем маленькая. И осталась одна. Без папы, без мамы. Мы никогда её не оставляли одну больше, чем на неделю, а тут... она в чужом месте, непонятно с кем, одна, без меня... у меня сердце сейчас остановится. — Вы хоть понимаете, что дело может идти не один месяц и не один год, а моя дочь ещё совсем маленькая, чтобы находиться непонятно где и непонятно с кем, — опираясь на стол руками, я поднимаю глаза, упрекающим взглядом испепеляя мужчину. — Я заплачу любые деньги, но забрать её хочу сегодня, и чем раньше, тем лучше. — внятно и негромко проговариваю каждое слово, чтобы быть понятой в этой ситуации. И следователь вроде как соглашается пойти мне навстречу. Конечно, наша полиция хоть раз от денег отказывалась?       До конца в себя я пришла только в квартире Лазарева, когда он привёз меня обратно. Никак не могу найти себе места. Забрать Сонечку я смогу только завтра, после обеда. Это лучшее, что мне смог предложить следователь. Хотя, за ту сумму, которую я ему оставила, он должен был доставить ко мне дочь в ту же минуту, и без лишних вопросов. — Поешь, ходишь как обморок, — Серёже, по всей видимости, надоело видеть, как я болтаюсь из одного угла гостиной в другой. А мне так легче думается. — Не хочу, — остановившись у окна, смотрю на улицу, пытаясь концентрироваться. На автомобилях, на людях. Чтобы совсем с катушек не полететь. — Ты ела последний раз вчера вечером. Так же нельзя, — о какой еде сейчас идёт речь, когда у меня в жизни всё катится по наклонной вниз? Я всё понимаю, это только мои проблемы. Так вот и оставьте меня с ними наедине. Я ничего больше не прошу. — Лазарев, ты серьёзно? — оборачиваюсь и смотрю прямо на него, сидящего за пустым столом, — У меня мужа застрелили, ребёнка отобрали, а ты мне поесть предлагаешь? — я не хотела срываться, тем более на Серёжу, но это невыносимо. Меня не понять сейчас никому, поэтому лучше оставить в тишине и покое, чтобы я никого не убила. Хотя лишнего уже наговорила. — Кто мог это сделать? — актуальный вопрос на сегодняшний день, согласна. Но я понятия не имею. Даже предположить не могу. Может потому, что я не интересуюсь делами Мурата уже как два года? Много вероятно. Видимо, за эти два года он успел нажить себе немало врагов. — Я не знаю, Серёж. Я поверить не могу, что всё происходит так. Я как будто сплю, — зачесывая пальцами волосы, я лишь тяжело вздыхаю и сажусь рядом. Мне вот тоже очень интересно, кто это мог сделать, и за что. — Ты была на опознании? Это точно он? — Не была. — В смысле? — удивляется Серёжа. Ну, в прямом. Не была я на опознании. Какой именно момент непонятен? — То есть, процесса опознания не было? — отрицательно мотаю головой и никак не могу понять, к чему он клонит. — И никаких фотографий тебе не показывали? — Нет, я просто приехала, пообщалась со следователем и уехала, ты же был там, — касаюсь ладонями поверхности стола, не прерывая зрительного контакта с Серёжей. Либо я такая тупая, либо он. Скорее всего, первое. — Тебе это странным не кажется? Опознания не было, фотографий тоже. Может это не он вообще?... У меня кипит мозг. Вот честно. Просто кипит и готов вот-вот разлететься на мелкие кусочки. Такой «каши» в моей жизни ещё не было. Наверное, мне нужен человек, который поможет мне во всём разобраться. Только где его взять, вот в чём вопрос.