Ты в эпицентре боли моей

      Третий день в нашей с Сонечкой жизни ничего не происходит. Я уже и забыла, как это, жить спокойно. Но Серёжа помог вспомнить. Ведь живём мы с ним, в его квартире, и под его присмотром. Вчера из отпуска с бабушкой вернулся его маленький сын-Никита. Теперь Соньке не так одиноко. С Ником, как его называет Серёжа, а теперь и мы, Соня подружилась сразу, как только мы познакомили наших детей пару лет назад. Они были неразлучными друзьями, как и мы с Серёжей, ровно до того момента, как в моей жизни не наступил этот страшный период. Мне пришлось забыть о друзьях и знакомых, даже о близких родственниках, разве что только с мамой мне было позволено общаться. Также и Соне. Сейчас всё по-другому, я чувствую. Чувствую, что больше не боюсь выходить на улицу, носить платья и распущенные волосы, не боюсь, что кто-то поднимет на меня руку и снова причинит боль. Что это? Счастливая жизнь или затишье перед бурей? — Мамочка, мы с Серёжей и Ником идём гулять, ты пойдёшь с нами? — вот это новости. Об этом ранее не было сказано и слова, поэтому я решила заняться обедом. На плите всё в полном разгаре, поэтому оставить всё и уйти не получится. — И куда это вы собрались? — помешивая кипящий суп, я немного поворачиваю голову, чтобы хотя бы краем глаза видеть дочь, и улыбаюсь ей. Маму, видимо, предупреждать не надо, и ставит ни во что тоже. Но это ладно. — В парк, а потом в кино, — довольная девочка садится за стол у меня за спиной. — И в кино? — удивленным голосом спрашиваю я, — И на какой же фильм? — На мультик, — тыкая кнопку на пульте, Соня включает телевизор, делая звук погромче, — Он только вчера вышел. — Ничего себе. Ну сходите, сходите. А где Серёжа? — В комнате по телефону разговаривает, — уткнувшись в экран телевизора, отвечает дочка, — Мам, дай мне яблочко, пожалуйста. — Сейчас будем обедать, а потом поедете. Голодных не отпущу, — выключаю плиту и разворачиваюсь, опираясь спиной на столешницу. — Зови мальчиков кушать. — Угу, — Сонька соскакивает с дивана и бежит в комнату, где я слышу, как она приглашает на обед Серёжу и Никиту. А чего я стою-то? Надо на стол накрыть. Это доходит до меня и я резко подрываюсь с места, доставая тарелки из шкафа. За эти три дня я стала тут полноценной хозяйкой. Разливаю по тарелкам горячий, только что приготовленный борщ, ставлю на стол, рядом раскладываю столовые приборы и корзинку с хлебом, а ещё сметану. Какой борщ без сметаны? На кухне появляются три голодных рта. Коротко глянув на ребят, невольно улыбаюсь и приглашаю всех за стол. — Что это у нас мама наготовила, — старший Лазарев усаживает за стол младшего, Соньку и садиться сам, принюхиваясь к запаху, который витает по всей кухне. Так приятно слышать от него это «мама». Сама не знаю, почему. Прекрасно понимаю, что это обращение больше к Соне, но всё равно приятно. Из его уст звучит как-то особенно. — Мама борщ наготовила, — улыбаюсь. Уже третий день улыбаюсь широкой и самой искренней улыбкой. Мне так нравится это чувство, когда я могу спокойно дышать и не бояться лишнего шага ступить. На ровне со всем приятным, я понимала, что проблемы сами собой не разрешаться, что они у меня на хвосте, но сейчас я отдыхаю. Морально. Думаю, такой отдых я заслужила. За всё, что пережила. — Аня поедет с нами в кино? — хлебая ложкой борщ, интересуется Никита, поднимая взгляд на меня. Аней меня называть его приучил Серёжа. «Каролина» пока слишком сложно для запоминания, поэтому «Аня» – самый оптимальный вариант. Да и я совсем не против. Мне даже нравится. — Аня поедет с нами в кино? — переспрашивает Серёжа и улыбается. — А что ж вы Ане раньше-то ничего не сказали? — усмехаюсь, — У неё вон на плите ужин готовится до сих пор, как я его оставлю? Вы поезжайте втроём, а я буду ждать дома, хорошо? Ребят после ужина я проводила, а сама осталась дома. Наедине с собой иногда побыть тоже полезно. А мне сейчас это было крайне необходимо. Тишина, спокойствие, гармония и самообладание. Включив себе сериальчик, я не спеша доделала ужин, чтобы накормить всех, когда вернутся, убрала кухню, заварила себе крепкий чёрный чай и наконец-то присела. Первый раз за день. Позже я осознала, что остаться наедине с собой было не самой удачной идеей. Меня стали атаковывать собственные мысли. Не сложно догадаться, о чём. Хоть мужа я и ненавидела в последнее время, но всё-таки, он мой муж, отец моей дочери. Радоваться его смерти я не имею права. Чтобы совсем не сойти с ума, я набрала маму, поговорила с ней, потом позвонила подруге, на работу, Филиппу. В общем, вечер звонков. В последнюю очередь решила позвонить своим, чтобы узнать где и что. Почти три часа прошло. Поменяв ноги, так как сидела в положении «нога на ногу», я параллельно с сериалом, искала номер Лазарева в телефоне. — Серёж, — слышу голос на той стороне, — Вы где? Как дела? — в ответ слышу, что всё хорошо. На мультик сходили, попкорна и сладкой ваты объелись. Хоть у кого-то всё хорошо. «Через часик будем дома», – последнее, что слышу от друга и первая сбрасываю вызов. Хоть развлекутся, а то уже третий день дома.       Десять минут, пятнадцать, двадцать. Сидеть в квартире третий день подряд, это слишком. Даже для меня в такой ситуации. Я вдруг вспоминаю, что в холодильнике нет никаких овощей. А я ещё днём собиралась сделать салат, но из-за их отсутствия, отсутсвует сейчас и салат. Раз уж время ещё есть, я надеваю первое, что выпало на меня из шкафа, забираю в хвост волосы, кроссы и иду до ближайшего магазина за овощами. На лице ни грамма косметики, на мне непонятно что и кепка, поэтому узнать во мне Ани Лорак крайне сложно. Сегодня я бомж Валера. — Спасибо за покупку, приходите к нам ещё, — кассирша, взвесив мне огурцы с помидорами, кладёт их в пакет и подаёт мне. А я расплачиваюсь, прикладывая телефон к терминалу. Беру пакет, киваю в знак благодарности и иду к выходу из магазина. На улице так темно. Несмотря на то, что супермаркет находится в пяти минутах от дома(я выбрала самый близкий), мне было всё равно не по себе. Вроде и фонари горят и люди ещё ходят, а всё равно я спешила домой и мечтала уже скорее оказаться в квартире. До дома я дошла, а до подъезда не успела. Почувствовав, как кто-то со спины закрывает мне рукой рот, я попыталась закричать, но ничего не получилось. Пакет выпал из руки сразу, овощи разлетелись по всей улице. Переулок тёмный, безлюдный, я всегда боялась проходить мимо, и, видимо, не зря боялась. Сделать ничего не получается, за мной явно не такая же девочка сто шестьдесят сантиметров ростом. Судя по рукам, это громила. В два раза больше и выше меня. Сказать, что я испугалась-ничего не сказать. Брыкалась как могла, пыталась подать хоть какой-то сигнал о помощи, но всё бесполезно.