Ты в эпицентре боли моей

POV Сергей Лазарев. Максимально странно было вернуться домой с детьми и не обнаружить там Каролину. Квартира пуста, свет нигде не горит, но запах вкусной еды витает по территории всего дома. — Интересно, а где у нас мама, — так как от машины до квартиры я нёс Софию на руках, а Никита как настоящий мужчина шёл рядом, в квартире я ставлю девочку на ноги и велю обоим раздеваться и мыть руки. Сняв только обувь, прохожу на кухню и включаю свет. Ужин на плите, на кухне порядок, а хозяйки нет. И куда делась? Трубку никто не взял. Мало того, телефон выключен. Ну, здравствуйте, Каролина Мирославовна. Это что ещё за шутки? Не скажу, что в голову сразу полезли чересчур дурные мысли, но какие-то всё равно полезли. А как иначе? — А где мама? — сорванцы появляются на кухне и залезают за стол. Никита как хозяин квартиры и воспитанный мальчик, сам включает телевизор, перелистывая с «ТНТ» на «Дисней». Мне, Сонь, тоже интересно, где твоя мама. — Так, ребятня, вы голодные? — те активно закивали головами, я тоже кивнул в знак того, что понял-принял-ситуацию исправил, — Тогда я вас сейчас накормлю, а сам позвоню маме и узнаю, где она, — если честно, меня это беспокоит. Но детям же этого не покажешь, приходится сохранят спокойствие и делать вид, что ничего не происходит. Хорошо, что по телеку мультики, которые очень завлекли что одного, что другую. Хлебая суп из детских тарелочек, они не отрывали глаз от экрана, а мне на руку несколько минут, чтобы разобраться с ситуацией. Когда в очередной раз я услышал, что вызываемый абонент недоступен, забеспокоился ещё сильнее. Что происходит? Куда ты делась? Почему ничего не сказала и не предупредила? Я решил обзвонить твоих друзей. По крайней мере, самых близких. Может быть, ты решила доехать до них, а по дороге сел телефон. Я верил в это до последнего, но все, кому я дозвонился, понятия не имеют, где ты. Чёрт возьми, Каролина! Что за шутки?! Уже совершенно не смешно. Руки опускаются. Что делать, куда бежать, кому звонить? Где тебя искать? Плюс мысли идиотские. Какие-то бредовые, но кажущиеся такими реальными и возможными. Стараюсь их гнать от себя, а не получается. Становится страшно. Ну как же так, девочка моя? Что с тобой? — Вы наелись? — при детях веду себя естественно, как будто так и должно быть. Не хватало им ещё узнать о том, что ты пропала. Дети закивали головами, тарелки их пусты. Вот это я понимаю, проголодались. А так не заставишь. — Вы можете идти играть в комнату, — забираю пустые тарелки и ставлю в раковину. Мыть буду потом. Сейчас совсем не до этого. Из головы не выходит одно: всё это по-любому связано с гибелью твоего бывшего мужа и всеми грязными делами, которые он вытворял. Хорошо, допустим. Что дальше? За что зацепиться? А может всё это бред, может я просто слишком сильно накручиваю себя? Мало ли, что может быть. Вдруг, ты вышла в магазин и встретила старую знакомую, вы разговорились и решили посидеть где-нибудь, повспоминать былое. А с телефоном что? Почему трубку не берёшь? Он просто выключен. Сел? Ну, не знаю. Такое с твоим телефоном случается редко. Я решил подождать. Каждая минута меня доводила всё больше и больше. Ужасным мыслям уже не было предела, их было не остановить. Час, второй, уже третий пошёл, ничего не меняется. Это край. У меня нет сил ждать ещё. Нужно что-то делать, куда-то обращаться, идти, бежать, ехать, я не знаю. Что-то предпринимать, а не сидеть на месте, позволяя собственным мыслям душить себя. Обратиться я мог только в полицию. Куда ещё? Больше некуда. Если память мне не изменяет, то о исчезновении человека можно заявить только через трое суток. Но какое тут? Я столько не проживу, учитывая все обстоятельства. Встал один вопрос: что делать с детьми? Нужно ехать в отделение, писать заявление, а оставить ребятню в одиночестве в одиннадцать часов вечера я не могу. Звоню близкому другу, крёстному Никиты. Уж ему-то я точно могу доверить собственных детей. Благо, ждать долго не пришлось, а Дима оказался в городе. Хоть в чём-то я выигрываю. — А вы чего ещё не спите? — заглядываю в детскую. Мультики показывают, кровати не расправлены, у детей ни в одном глазу. А время детское уже давно закончилось. — Я хочу дождаться маму, — Соня с надеждой смотрит на меня и, кажется, вот-вот расплачется. Бедная девочка. Столько всего она переживает вместе с тобой, — Когда она придёт? — А... ребятки, слушайте меня внимательно, — присев на корточки возле детского столика, где играют дети, я смотрю сначала на сына, затем на Соньку, — Сейчас приедет дядя Дима, — Никита сразу понял, о ком идёт речь, а вот Соня вряд ли его помнит. А может и помнит, — Он побудет с вами, пока я съезжу и заберу маму, — улыбаюсь. Лишь бы девочка ничего не заподозрила и не испугалась. Причин для улыбок, конечно, нет совсем. Но пусть хотя бы она думает, что всё хорошо. — Откуда ты её заберёшь? — Она в гостях, у подруги, — врёшь искусно, Лазарев. Не стыдно ребёнка обманывать? — Мама уже давно не общается с подругами, — малышка перебирает на столе игрушки, очень уверено заявляя об этом, — Папа ей запрещает. — Понимаешь, она встретила свою старую и хорошую знакомую, с которой дружила очень давно, — я вынужден придумывать эти истории на ходу, чтобы выкрутиться, — И решила зайти к ней в гости, на чай, — лишь бы поверила. А дальше будем решать проблемы по мере их поступления. — Папа будет ругаться, если узнает об этом, — не отводя взгляда от фигурок из пластилина, девочка пожимает плечиками. Она ещё ничего не знает. Ты не рассказала... — Я скоро вернусь вместе с мамой, — не было времени обсуждать с Соней Мурата, да и желанием я особым не горел. Это лишнее. Ничего не изменится. Написав заявление, я потребовал немедленного рассмотрения. Плакать хочется, не зная, где ты и что с тобой. Надеюсь, всё обойдётся. Сотрудники провели допрос, спросили, когда я видел тебя в последний раз, при каких обстоятельствах, в каких условиях. Все их вопросы требовали чёткого и верного ответа. Сначала это даже напрягло, а потом ничего, стало проще. — А что, если нам попробовать отследить её телефон? — предлагает один из сотрудников, стоя рядом со столом возле меня, — У неё же айфон? И номер есть, это единственное, что мы сейчас можем сделать. Остальное потребует времени. — Я звонил несколько раз, телефон не доступен. Выключен. Приложение не сработает, — я впадаю в отчаяние. Очень волнуюсь за тебя, очень. Полиция не даёт ничего. Для того, чтобы завести дело и начать расследование нужно время. Время, время, время. А я не могу ждать, дома дети. Как я объясню ребёнку, что мама пропала? — Ещё пару часов после выключения приложение работает, мы с женой как-то от нечего делать проверяли. Так что, попробовать стоит. Это лучше, чем сидеть сложа руки. Я уже готов проверять что угодно, лишь бы побыстрее разобраться со всем и найти тебя. Чувствую, что-то тут не так. Отдаю свой телефон, ибо никогда не пользовался приложением для поиска айфона через айфон. Ребята разбираются сами. Один из них очень хорошо шарит в этом. — Так я и думал, — щёлкнув пальцами, парень смотрит на экран, — Есть! — его победный тон обрадовал меня. Получилось. Скоро мы тебя найдём, — Даже точный адрес выдал, посмотри-ка, вот это я понимаю, гаджет, — кладёт телефон на стол и берёт ручку, отрывая маленький листочек из блока, что-то записывая на него. Когда он протянул мне листок с адресом, я дар речи потерял. Это офис Мурата. Что она там делает? В такое время, с выключенным телефоном, одна, ничего не сказав. Всё постепенно встаёт на свои места и становится только хуже. — Это офис её бывшего мужа, — но... Мурата же больше нет в живых. Как такое возможно? Кто там с ней? Я не понимаю ничего от слова вообще, — И мне кажется, всё гораздо хуже, чем хотелось бы. — Её муж погиб три дня назад, у нас бумаги официальные лежат в столе, — поясняет старший следователь, открывая ящик и убеждаясь, что бумаги действительно есть, — А ты уверен, что она не добровольно туда уехала? — Она дура что ли? — переглядываюсь с мужчиной, — Добровольно ехать к человеку, который её в стены кидает, а с недавнего времени ещё и официально погибшим считается? Ну, не знаю, если только она совсем с катушек слетела. Хотя, днём всё было хорошо. — Что ты предлагаешь? — А что тут предлагать, — перебивает младший, — Надо ехать туда и разбираться во всём. На всякий случай предупредить команду омоновцев, чтобы были готовы действовать. — Именно это и хотел предложить, — подтверждаю, — Явно тут что-то не так. Мурат сказал, что не даст ей жить спокойно. Я уверен, тут что-то нечисто. — Мурат мёртв. — И что? Думаете, его жалкая банда на это не способна? — этот человек начинает раздражать меня. Это твоя работа, чёрт возьми. Будь добр выполнять её. — Хорошо, — вздыхает и откидывается на спинку стула, потрепав свои волосы, — Звони ребятам, скажи, что нужна машина. И предупреди, что, возможно, нам понадобиться помощь. Пусть едут с нами, постоят на страже, ничего страшного, — даёт указание младшему сотруднику, а я на пару минут выдыхаю с облегчением.