Ты в эпицентре боли моей

      Снова белые стены. Как же я устала от больниц. Беспрестанные уколы и таблетки, двадцать четыре на семь капельницы и медсёстры мелькают перед глазами. Вот надоело, ей богу.       Первый вопрос, который я задала, когда пришла в себя, это, конечно, где моя дочь? В связи с последними событиями, я боюсь за неё. Мне всё время кажется, что Мурат отбирает её у меня. — Как ты? — жалобный мужской голос спрашивает меня сразу, стоит мне немного приоткрыть глаза и глухо простонать от боли и пересохшего горла. Да, я пришла в себя, соображаю, но ничего внятного тебе сейчас не скажу, даже не надейся. — Серёжа, — я так рада тебя видеть. Хоть и говорить мне пока трудно, но твоё имя вырвалось из моих уст и даже не доставило дискомфорта. Правда, голос у меня сейчас такой, будто я пила две недели не просыхая, но не столь это и важно. Я соскучилась. — Ну, — эта улыбка. Не могу не приподнять уголки своих губ при виде её. Ты мой хороший, — Как ты себя чувствуешь? — Так себе, но жить буду, — с трудом сглатываю, ибо горло очень сухое, и приподнимаю одну руку, чтобы взять ей твою, — Как ребята? Где они? — Дома, с Димой, — кто такой Дима? Может быть, я его и не знаю вовсе, а может быть просто не помню. Память Мурат тоже вышиб, — Они в порядке, не волнуйся, — рука сжимает мою, и я чувствую, как это придаёт мне сил. Скорее всего, это просто самовнушение, но если это поможет моему восстановлению, я готова внушать. — А... — боюсь спросить про Мурата. Известия о том, что он жив, мне было предостаточно, чтобы слететь с катушек. Но любопытство распирает на части. А что, если его не поймали и он остался на свободе? Что, если он снова попытается до меня добраться? Я не помню ничего после того, как сказала о беременности. Кстати! — А что с ребёнком?! — резко вспомнив о том, что тест в последний раз показал мне две полоски, я резко подрываюсь с подушки. Лучше бы не делала этого. В глазах темнеет и мне не остаётся ничего, кроме как проскулить и лечь обратно. — Тихо, тихо, тихо, — Серёжа сжимает мою ладонь, — Ему четыре недельки всего, маленький ещё совсем, — его улыбку нужно было видеть. Никогда такого не видела. Четыре недели? Это ребёнок не Мурата... — То есть, с ним всё в порядке? — с надеждой во взгляде, я смотрю на Лазарева и спокойно выдыхаю, когда он положительно кивает в ответ. Ну, ничего себе, вот это новости. На самом деле, я думала, что беременность сохранить не удастся, после того, как Мурат потрепал меня.       Неужели всё позади? Когда тебя столь длительное время мучают, дёргают и пытаются нарушить всё, что тебе так важно и дорого, ты невольно перестаёшь верить в лучшее. Отчаиваешься и всё перестаёт просто быть, не говоря уже о быть хорошо. Я стану мамой во второй раз. У Соньки с Никитой будет братик или сестричка. Такая добрая мысль меня укрепляет, и, несмотря на то, что болит всё, стоит мне лишь пошевелиться, я держусь. Надеюсь, малыш держится вместе со мной. Всё заканчивается. Хорошее, плохое, доброе, злое, всё. Я не знаю, как относиться ко всему происходящему сейчас? Наверное, нужно радоваться, ведь Мурат получит за всё, что сделал, а меня больше никто не обидит. Только вот... правильно ли это? Отец моего будущего ребёнка - мой самый лучший и близкий друг. Хотя, Каролина, уже нет смысла обманывать кого-то, в первую очередь себя. Не ты ли мечтала быть рядом с ним? Не ты ли хотела с ним семью? Не тебе ли это в самых добрых снах снилось? Наслаждайся, пока есть возможность. А возможностей в жизни может оказаться гораздо меньше, чем хочется. Тебе ли не знать? — Я Диме звонил только что, ребята спят, всё хорошо, так что, не волнуйся, — Серёжа заходит в палату, проходит к кровати и присаживается на стул возле меня. Странно, я даже не видела, как и когда он вышел. Видимо, слишком глубоко нырнула в море своих мыслей. — Я по ним так соскучилась, — хриплым осевшим голосом повторяю я ещё раз, хоть и было уже это сказано мной неоднократно, — И по тебе, — взяв его за руку, немного приподнимаю уголки рта, насколько это возможно, рассматриваю лицо, наблюдаю за эмоциями, — Как ты меня нашёл? Я думала, что уже всё... — Тш, тихо, Каролин, — он не даёт мне договорить. Помнит, что лучше сейчас не думать об этом и не нервничать. Хорошо, я сделаю так, как ты скажешь, — Поспи лучше, тебе нужен сон, чтобы восстановиться, — улыбка.. Я свою не могу сдерживать при её виде. Глаза закрываются без моего согласия, тяжёлые веки медленно опускаются и я пропадаю. А.. куда я пропадаю? Как будто падаю вниз, и ничего не могу с этим сделать.. Это страшно.       Этот полёт был недолгим, потому что через пару секунд я услышала громкий голос, который звал меня. Он повторил моё имя не один раз, и я услышала. Резко открыла глаза, шумно и глубоко вдохнула, что аж приподнялся корпус. Что это было? Как будто грудь пронзил разряд электрического тока. — Каролина! Ты слышишь меня? Не закрывай глаза! Это не Серёжа. Кто это? Поворачиваю голову немного в сторону, вижу мужчину в белом халате. В его руках какие-то приборы, но я не понимаю. Машина скорой помощи до сих пор меня везёт. — Не закрывай глаза, девочка. Ещё немного осталось... Если бы я могла их не закрывать, я бы не закрывала, но они не слушаются меня и закрываются сами. Я бессильна. — Вколи ещё двести пятьдесят, мы потеряем её, — панический голос врача разносится по машине. Акушерка колет мне лекарство, а мне уже всё равно. Я где-то между жизнью и смертью. Судя по всему, на волоске вешу. Снова разряд. Снова ток по телу. Они пытаются завести меня заново? Я не знаю, что это. На пальцах датчики, на груди датчики, по всему телу датчики. Всё так серьёзно? Я же должна бороться за свою жизнь сама, да? Я всегда была сама за себя. А сейчас я ещё и за свою дочь. Я не оставлю её. У неё кроме меня никого нет.